Тринадцатая звезда

16 апреля, 2018 День у «короля киднепинга» прошел на сплине, чересчур даже спокойно. Начиная с того, что он проснулся с Глендой Берже в одной постели, и, заканчивая тем, что вот уже четыре часа дня, а ему никто не звонит, не срывает его с места, не пишет. Даже Том куда-то пропал. «Все это прекрасно», - думал Джеймс, - «но как-то нервирует». Его постоянно терзало предчувствие, что скоро разразится буря в его жизни и что такой денек, как этот, - просто передышка в этом спринтерском забеге под названием жизнь. После утренних ласк Гленды, ветреной девчонки, которая младше его вдвое, он направился в фитнесс-центр, где два часа упражнялся и одновременно обдумывал всю свою жизнь: с чего он начал и к чему пришел. Почему-то в этот день его разбирало философствовать, подводить итоги, анализировать и нервничать от предчувствия, что скоро придется трудно. А еще он думал о том, что у него до сих пор нет семьи. В какой-то мере Джеймс завидовал супружеским парам, что у них есть тот, на кого можно положиться. Но, как всякий человек, отравленный своей работой, часто думал, что если нет жены и детей, значит, ему не надо будет проходить ад потерь, если с ними что-то случится. И все-таки Джеймсу хотелось иметь постоянную подругу. Ему нравилась Гленда своей легкостью, беззаботностью, острым умом, но она была, как гулящая кошка, которую, если посадить дома, обязательно сбежит. Вот она и сбегала периодами, а он и не держал. Забавно, но Гленда вовсе не была по вкусу Джеймсу своей красотой, он не любил плоскогрудых блондинок. Ему больше нравились женщины ,как Гвендолин Де Виллер: брюнетки с пронзительными голубыми глазами. Ну, если уж говорить о внешних данных, то и тело Гвендолин Де Виллер было соблазнительным: не худое, не плоское, а с красивой грудью, тонкой талией и аппетитной попой. Но Джеймс не был из тех, кто заводит романы с клиентками и уж тем более не разбивает чужие семьи. Хотя опыт подсказывал, что семьи, где есть красивый муж, как Гидеон Де Виллер, очень хрупки. Часто такие мужчины падки на других женщин, не ценя того, что рядом с ними живут потрясающие женщины. Вполне возможно, что Де Виллеры - одна из таких семей. А может и нет… Похоже эти сектанты повязаны были с детства, их даже прозвищами наградили в этом кругу, что означает они – важные птицы там. Правда, в чем заключались их особенности – даже думать не хотелось. На железной холодной поверхности стола в кафе тем же холодным глянцевым блеском манил мобильник Джеймса. Никто не звонит. Никто. Он переключил свое внимание с телефона, на людей на первом этаже. Джеймс сидел в кафетерии на балконе одного из торговых центров, под ним расстилался холл первого этажа с фонтаном по середине и кучей ярких бутиков по бокам, люди не спеша бродили в поисках на что спустить бы деньги. В основном по бутикам бродили женщины и девушки, мужчины встречались ,но редко, в основном в паре с женщиной, одиноких мужчин было и того меньше. Все-таки шопинг - это больше женская прерогатива. Даже кафе рассчитаны именно на них: в меню значились салатики, пирожные, несъедобная малокалорийная чушь и только пять наименований нормальных, сытных блюд. Джеймс вырвался в центр за новой курткой и обувью, так как он заметил, что старая куртка выглядит уже слишком поношенной, а нормальной обуви, без дырок и трещин уже совсем не осталось. Он был из тех мужчин, которые если выбирают вещь, то носят ее долго, пока ей не наступит конец ее вещевой жизни. Может позвонить Тому? Узнать, как идут дела? Вся эта обыденность и тишина нервировала похлеще, чем если бы сейчас произошло что-то неординарное и пугающее, например, террорист-смертник или ему на глаза попалась бы Вайолет Де Виллер ,ведущую за руку какая-нибудь женщина. Нет, я так не могу! Звоню Тому. Стоило взять телефон в руки, как дисплей сам загорелся и показал идущий входящий звонок с надписью «ТОМ». «Экстрасенс хренов!» - прозвучал в голове голос Линдси Марвелл, его бывшей напарницы, когда он служил в полиции. Линдси его частенько обзывала так, когда внезапно срабатывала его интуиция. Вот, как сейчас, например. - Слушаю, Том – произнес Джеймс. На том конце, чем-то поперхнулись и затихли. - Джеймс? – недоверчиво послышался голос Тома. - Да-да, Том, слушаю… - Ты так быстро снял трубку, я аж растерялся. – Замялся напарник. Джеймс не стал ничего объяснять, выдержав паузу. – Я вот, что звоню. Короче, достал и пробил я номера телефонов , по которым Уитмен названивает. Их мало. Но все-таки. Первый номер, больница BMI The Fostcote, врач Джеффри Льюис, второй номер, его инвестор Роберто Гассман. Хех! Прикинь, у этого чувака есть собственный инвестор! Не хилый такой учитель истории и литературы. - Согласен, занятно. Но иметь большие деньги, в нашем мире еще не преступление… А третий кто? - А третий номер – самый интересный! Это адвокат из Лондона, Кристофер Лимар. - Как ты сказал? Кристофер Лимар? - Ага, - довольно протянул собеседник на том конце трубки, наслаждаясь произведенным эффектом. - Это же адвокат Лиззи Рэнсом. - Ага, он, - голос Тома стал еще более довольным. Джеймс пытался все сложить во едино. Ок. Вполне возможно, это совпадение, такое бывает. Но зачем адвокат умирающему человеку? - А зачем он ему звонит? -Я не знаю. Вроде он ни на кого не подавал в суд, насколько мне известно. - Хорошо… , а что с неизвестным номером, с которого прислали смс Де Виллеру? - Пусто. Сим-карта - однодневка. Сообщение было из Лондона, а кто и откуда – неизвестно. *** Вот уже битый час Гидеон смотрел на дом Уитмена. Всего один день и пару звонков понадобилось, чтобы разыскать новый адрес графа Сен-Жермена. Триста лет назад у графа был роскошнейший дом , верные слуги, апартаменты в Лондоне, он допускался к сливкам общества, он был часто при российском дворе и на короткой ноге с императрицей, ему принадлежала одна из самых могущественных тайных организаций. А что сейчас? Простой старый двухэтажный дом из красного кирпича с разбитым палисадником перед домом, из слуг остался только сиделка из хосписа – мужик под два метра ростом, который сейчас курил на крыльце дома, а еще последняя стадия рака легких, из-за которой ему приходится колоть тяжелые наркотические препараты и носить специальный аппарат для дыхания. Зачем он торчит у дома Уитмена, Гидеон не мог ответить. Он сидел в машине и ждал, когда он сможет хоть на миг увидеть лицо ненавистного врага. Гидеон так страстно желал обвинять Уитмена в пропаже Вайолет, что правда о невозможности этого ему казалась нереальной. Так не может быть! Хотя понимал, что Уитмен не похититель, но внутренне он не мог принять это. А если принять, то Гидеон придет к внутреннему душевному тупику и будет винить только одного человека – себя, что оставил дочь на одно мгновение из виду. После откровения детектива, где тот выложил фотографии с Уитменом на фоне этого здания, что стояло сейчас перед Гидеоном, придя домой, они с Гвен молчали, потому что каждый скорбел и пытался найти хоть какое-то логическое объяснение всему. В тот вечер Гвен впервые за четыре месяца зашла в комнату Вайолет и не выходила до утра, плакала, а он впервые не нашел в себе силы пойти к ней, чтобы утешить ее, он просто сидел в гостиной напротив холодного незажженного камина и заливал своё горе алкоголем. Впервые, он понимал, что, возможно, всё, больше никогда не увидит Вайолет, что его никогда не простит Гвендолин, что ему больше незачем жить. На следующий день, придя на дежурство, взамен Роба Штейна, который его подменял накануне, ему нестерпимо захотелось увидеть Уитмена и спросить глядя в его глаза, что он знает про похищение, кто написал то проклятое смс о тринадцатой звезде. Как врач, он быстро пробил по базе данным клиники Банбари, а там быстро нашел те, которые занимались онкологическими заболеваниями. Дальше было несложно: пару звонков и он быстро нашел адрес Джереми Уитмена. И вот сегодня, после ночного дежурства, он сидит тут с кучей вопросов, на которых нет ответа. Интересно, на втором этаже в окне с белой рамой горит свет, похоже на спальню, там мистер Уитмен ложится спать? Или он мучается бессонницей? Каково прожить триста лет и сейчас умирать? Он так рьяно хватался за жизнь, а сейчас, когда он у финиша, о чем он думает? Если он похититель, для чего ему нужна Вайолет? Он мстил? Машина стояла напротив дома у тротуара, так как дорога была узка и шла в гору, то Гидеон припарковался прямо у самого дома, но чуть поодаль входной двери. Все равно его заметить трудно тому, кто выходил из дома, потому что дом стоял на возвышенности, на холме, а машины стояли под холмом. Напротив дома Уитмена, шла кирпичная голая стена забора, огораживающая другие частные дома. Поэтому выбор наблюдательного пункта у Гидеона был невелик. На улице было пасмурно и ветрено, из-за этого на улице никого не было: все были либо на работе, либо сидели дома, как Уитмен. Только иногда его мужик-сиделка выходил покурить, где был от силы минуту-две и ,замерзший, бежал внутрь дома. Внезапно зазвонил телефон, вырвав его из зомбического состояния. - Алло? Он приготовился услышать голос жены, которая интересовалась, где он пропадает, но ,к удивлению, прозвучал голос Джеймса Монтгомери: - Мистер Де Виллер? Это Джеймс. - Джеймс? Здравствуйте. Что-то случилось? - Да, - от этого ответа мускулы все напряглись, а челюсти сжались. – Хочу предупредить вас и вашу жену. Скорее всего, завтра опять будет наплыв репортеров к вашему дому. - Почему? - Лиззи Рэнсом сегодня скончалась в камере. Завтра будет официальное заявление полиции, так что пресса будет, как всегда, вездесуща. - От чего она умерла? – Гидеон прислушивался к тишине внутри себя, которая означала, что последняя ниточка, с помощью которой он может узнать о Вайолет, исчезла вместе с Лиззи Рэнсом. - Она… перерезала себе вены. Где-то достала кусок лезвия бритвы…. – Джеймс замолчал, прислушиваясь, что происходит с Гидеоном. – Вы сейчас дома? Неожиданный вопрос Джеймса попал в точку. Гидеон не хотел говорить, что нашел Уитмена и сейчас сидит в машине перед его домом. - Эээээ….Нет … Я сейчас в машине… перед гипермаркетом, закупал продукты. – Соврал он, понимая, что зря наговорил кучу подробностей, проще было бы сказать «нет, не дома». - Тогда позвоните своей жене и предупредите о репортерах. Хорошо? Кажется, пронесло, ничего не заметил. - Хорошо. Скажу. - Тогда до свидания, Гидеон. Как будут новые сведения, я позвоню. - Хорошо. Спасибо. До свидания. Он выключил телефон, слушая, как сердце бешено колотиться. Лиззи Рэнсом мертва. Та, которая точно знает, что произошло с Вайолет, перерезала себе вены. Что это? Чувство вины? Он кинул взгляд на часы: 16.40. Уже достаточно поздно, надо ехать домой и подготовить Гвендолин к новости. Гидеон включил зажигание и через несколько минут отъехал от дома Уитмена, не заметив того, что дернулась занавеска в окне спальни.