Тринадцатая звезда

- Гвен, ты понимаешь, «все еще светит тринадцатая звезда»? Это про Вайолет! Ты же сама часто любила повторять ,что она звездочка, тринадцатая звездочка! У нее на кулоне нарисована звезда Ложи! Мы должны это показать полиции! – я был весь на иголках. Мне хотелось действовать: бежать в полицию, показать смс и разыскивать дочь. - Гидеон! Что ты им покажешь ? Смс? Да они высмеют тебя. Нам уже четвертый месяц звонят экстрасенсы, сектанты, псевдо свидетели! Все хотят пожрать из этой миски под названием «горе Де Виллеров»! И тут ты, в полицейском участке с смс! И что ты им скажешь ? «Знаете, я знаю автора этих строк. Это трехсотлетний граф Сен-Жермен! Седлайте коней, поехали выручать дочь»! Да они тебя с потрохами сожрут и высмеют! – я смотрел на жену, которая кричала на меня и плакала. Ее колотила дрожь и ярость. Но в словах Гвендолин был смысл, от чего я сдулся со своим оптимизмом моментально. Она права, чертовски права. Полиция не знает об Уитмене, ведь поэтому мы наняли частного детектива. - Тогда мы должны показать это Джеймсу. – Сказал я уже тихо и безучастно. - У меня еще один вопрос. Гидеон, почему именно сейчас? Почему четыре месяца спустя он присылает смс? В чем смысл всего этого? Может это все-таки шутка, просто очередная дурацкая шутка?- Ее голос сошел на нет и она разрыдалась. Я тоже был на грани срыва. Гвен просто боится давать себе еще одну надежду, поверить глупому стиху, чтобы потом все рухнуло: все ее мечты и желания, всё, ради чего она еще живет. Я крепко обнял ее, наверное, сильнее, чем обычно. Потому что пока есть на свете Гвен, мне есть ради чего жить. - Поехали, мы должны это показать Джеймсу. *** Джеймс уже в третий раз перечитывал стих. Бред! Полнейший бред! Это самое безумное дело, в которое он был втянут. Масонское ложе, алмазы, рубины, вороны, графы, теперь еще и стихи! - Итак, - начал он подводить итоги. Это привычка была у него еще с детства: чтобы усвоить информацию, он должен был ее пересказать и расставить все точки над i. –«Далее, гордою поступью льва, Алмаз, это семь, и одиннадцать – два. Время – опасней реки не найти, Рубин – вот конец и начало пути ». Этот стишок сочинил про вас в вашем Ложе сам Уитмен. Так? - Да, - Гвендолин тихо отвечала на вопросы Джеймса, рассматривая утренний город за окном. - И вы думаете, что вторая часть написана тоже им? - Да. - И там говорится, что Вайолет жива, что она - тринадцатая звезда. - Да. - Вы же говорили, что у девочки нет …прозвищ, как у вас? - Да. Но тринадцатой звездой мы шуткой называли в кругу семьи. Мол, папа одиннадцатый, мама - двенадцатая звезда, а дочь - тринадцатая. Ее Гидеон называл звёздочкой, он даже кулон со звездой подарил в год. - Кроме семьи, кто-нибудь еще знал , что вы так ее называете? Наступила пауза. Гвендолин вспоминала, называла она при чужих людях так Вайолет или нет. Кажется, нет… - Мне, кажется, нет… - Ответила Гвендолин, обернувшись на Гидеона, но тот молчал, вперившись взглядом в стол. - Я называл. – Его голос был без эмоций, четок и краток. Видно, что он вспоминал что-то и ушел мыслями в прошлое. После недолгого молчания Гидеон продолжил. – Около двух лет назад в ночную смену к нам поступила Лиззи Рэнсом. Это был то ли третий, то ли четвертый раз попадания ее в мою смену. Она себе тогда спицей проколола руку насквозь. Я был уставший, поэтому она легко разговорила меня. Лиззи пожаловалась, что сегодня день рождения у нее, а ее мать ничего не подарила ей. Слово за слово, она начала дискутировать о том, что любящие родители называют ласковыми словами своих детей и у них есть особенные имена для них. И спросила меня ,как я называю Вайолет по-особенному. Именно тогда я сказал, что Вайолет называю тринадцатой звездочкой. Лиззи тогда была в восторге от того, как я называю дочь… - И опять мы возвращаемся к Лиззи… - Может Лиззи как-то общалась с графом…с Уитменом? - поправила себя Гвендолин, высказав вслух мысль, которая пришла всем троим на ум. - Не исключено, - продолжил Джеймс. Но тут он встал и подошел к одному из ящиков в столе. Открыв, он достал белый толстый конверт размером А2. – Я давно хотел показать их вам, но пока данные не проверены до конца – не в моих правилах сразу все рассказывать. Дело в том, что полтора месяца назад я нашел мистера Уитмена… В комнате повисла напряжённая тишина и на него уставились две пары глаз, горящие огнем любопытства и нетерпения. Джеймсу, казалось, если он кинет фотографии на стол перед супружеской парой, та накинется на конверт и растерзает его на клочки. - Он живет уже три года в Банбери, - продолжил Джеймс, но тут его прервал Гидеон. - Так это рядом! В нескольких часах езды от Лондона! - Успокойтесь ,Гидеон. В общем, он не может быть похитителем по одной причине, - он достал пачкой фотографии из конверта и кинул на стол. Над изображениями тут же склонились родители и он отчетливо услышал ,как они оба охнули. - Не может быть! – воскликнула Гвендолин, с быстротой хватая одну фотографию за другой. – Что с ним? - Четвертая стадия рака легких. Врачи ему дают от месяца до пяти. Живет за счет сильных препаратов и божьей милости. С ним постоянно сиделка из хосписа и медсестра. - Это ничего не доказывает. – Внезапно подал голос Гидеон, глядя на фотографии с омерзением и ненавистью. Это очень удивило Джеймса: уж кто-кто, а Гидеон, как врач, первым должен понять, что это физически невозможно для Уитмена. - Гидеон, он очень слаб, вы сами знаете ,как специалист. Он не смог бы доехать до Лондона и украсть девочку. - Он мог нанять кого-нибудь. - Хорошо, Уитмен спланировал похищение. Подкупил Лиззи Рэнсом, нанял похитителя. И что дальше? Что он, умирающий человек ,будет делать с девочкой? Куда он ее денет? И будет писать стихи вам на мобильник? Для чего? Гидеон молчал , все так же не поднимая и не отрывая ненавидящего взгляда от Уитмена на фотографиях. - Я не вижу для него мотива. Да и думать о похищении на четвертой стадии рака бессмысленно. Если, конечно, у вас нет того, что нужно ему. Гидеон, вы мне ничего еще рассказать не хотите? – Джеймс впялился взглядом в мужчину, который за эти четыре месяца похудел, осунулся и приобрел какой-то сероватый оттенок лица. Черт знает что с этой семейкой! Может они со своей Тайной Ложей хранят что-то типа ящика Пандоры? Или Евангелие от Иуды, а может от самого Христа? Все эти тайны, прозвища, членство в секретном клубе должны иметь обоснование. - У нас нет ничего для него. – Устало ответил Гидеон, отодвинув от себя фотографии. Он сложился пополам на стуле, уткнувшись в ладони лицом. Выглядел он очень вымотанным. Гвендолин сидела напротив, сложив руки на колени и невидящим взглядом смотря на стопку фотографий. Эта красивая молодая пара вместо того, чтобы радоваться жизни, сидела в кабинете у детектива в поисках похищенной любимой дочери. За эти четыре месяца они словно постарели: оба похудевшие, осунувшиеся, серовато-бледные с темными кругами под глазами. У Джеймса заскребли кошки на душе. Именно это он ненавидел в своей работе: на его глазах разворачивались семейные, нет, не драмы, а катастрофы, потому что у родителей отнимали смысл их жизни – детей. - У нас еще есть непроверенные данные…- начал неуверенно Джеймс, но он должен был дать им нить надежды. – Уитмен с кем-то общается по телефону. Мой напарник достает информацию об этом. Если там ничего, то я перестаю искать что-то по Уитмену и переключаюсь на других подозреваемых. И мы обязательно проверим номер, с которого пришла смс. *** На улице под вечер шел дождь вместо снега, холодный и неприятный. Свен стоял, закутавшись в куртку, пытаясь натянуть одной рукой шарф на нос, так как вторая была занята зонтом. Он уже стоял целых полчаса в ожидании и безумно замерз. Как назло , напротив располагался ресторан, где из окон лился свет от люстр, обещающий горячий ужин и тепло. Внезапно из угла показался черный мерседес, который начал сбрасывать скорость, подъезжая к Свену. Через мгновение машина остановилась и перед ним открылась дверь переднего сидения. Не раздумывая долго, он влетел внутрь и сел. Первое что он почувствовал, что внутри благодатное тепло от обогревателя и нет дождя. Только сейчас Свен Нюквист заметил, что его колотит от холода и зубы стучат так, что слышно водителю. Он посмотрел на мужчину за рулем: он был лет сорока, в кепи и черном пальто. «Одет дорого», - заметил Свен, но больше он ничего не смог определить, даже лицо мужчины казалось простым и незапоминающимся вовсе. - Добрый вечер, мистер Нюквист. Рады , что вы все-таки пришли к нам. Поздравляю с открытием мировой значимости! - Спасибо, - благодарность от Свена прозвучала как-то жалко и не убедительно. - А что так безрадостно? А, мистер Нюквист? Наоборот, ликовать должны, ведь скоро вам заплатят, вы станете мировой знаменитостью. - Ну почему же? Я счастлив, - всё так же робко произнес Свен. Он чертовски боялся их. То, во что ввязался молодой лаборант Темпла, было равносильно попасть в руки рабовладельцам: эти люди знали про него всё, они могли доказать, что он убийца двух подростков, т.к. у них была неопровержимая улика – нож с отпечатками Нюквиста. Свен до сих пор себе простить не мог, что не избавился от оружия, а еще больше, что тогда, год назад, он позволил себе расслабиться в баре за стопкой водки с этим незнакомцем, а тот воспользовался этим и в невменяемом состоянии , отвезя домой, вкатил наркотик, благодаря которому он выложил всю информацию о себе , об опытах, о Де Виллере на блюдечке с голубой каемочкой. Он сам себя отдал во владения этим людям. - Вы принесли ,что мы просили? - Да. – Нюквист негнущимися руками от холода полез во внутренний карман и достал простой очечник. Раскрыв его, водителю предстал одноразовый шприц наполненный чем-то. - Это оно? - Да. Это органическое соединение гидры, крови Де Виллера и нуклеотидов. Они повышают экспрессию генов Fox O, Fox OA и Fox OO, при помощи изменения соответствующей последовательности нуклеотидов. Пока только так можно включить гены бессмертия. После введения препарата, организм должен переболеть и перестроиться, и по прошествии суток вы бессмертны.- Свен отвечал, будто на экзамене важному профессору, опустив глаза и разглядывая на свои руки. – Более точной информации не могу дать. Мы только что начали тестировать на мышах его. На людей мы еще не переходили. Но пока результаты везде положительные и многообещающие. Мыши оживают от остановки сердца, введения органических и неорганических ядов, происходит регенерация тканей при колотых ранах, оживают после чумы, оспы и других смертельных заболеваний. На этом пока все. Мы только начали и не знаем, как организм ведет себя при радиации, при генетических заболеваниях и так далее, и что будет, если вколоть это человеку… -Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Вы ведь сами об этом мне говорили, Нюквист. Напоминание о том пьяном бреде в баре было неприятным. Нюквист шмыгнул носом и собрался духом. - Мне можно идти? – он словно отпрашивался с урока. Хотя во фразе звучало намного больше, чем просто выйти из машины. - Конечно, идите. Мы с вами скоро свяжемся. - Что? – Он практически заорал, выдав весь свой панический страх. Неужели на этом не все, неужели им еще что-то нужно? - Конечно. Или вы считает мы настолько дураки, что бы вас отпустить? Этот шприц пойдет пятилетней девочке, которую вы, Нюквист, хорошо подставили. Мы же должны тоже опробовать ваше бессмертное зелье, так сказать, на мышах. Если нам понравится результат, то вы достанете нам второй шприц. Свен судорожно сглотнул. Он понятия не имел, что в голове у этих людей. Они все препараты будут испытывать на ребенке? Или потом будут испытывать на нем? - Держите! – Водитель кинул сверток на колени Нюквисту, завернутый в полиэтиленовый пакет. – Там ваша оплата. Нюквист взял в руки пакет и увидел, что там лежат пачки купюр. - В следующий раз , когда мы вас попросим принести второй шприц, оплата будет выше – ваша свобода в виде ножа. Вам понятно? - Да… - робко произнес Нюквист. - Тогда, до скорой встречи. – Стоило водителю произнести эти слова, как швед рванул из машины и быстрым шагом, практически бегом, ушел в подворотни, не замечая того, что дождь прекратил идти.