А что если?..

Покидая брата жены, Рейгар понимал, что каждый из них остался при своём мнении. И это не беспокоило бы его так сильно, потому что в собственной правоте Рей был уверен, если бы не то, как ранило его жену отношение к ней собственной семьи. Лианна, умытая и переодевшаяся, сидела на застеленном шкурами полу их шатра. Влажной тряпицей она старалась оттереть кровь с морды своей лютоволчицы. Странница не то чтобы сопротивлялась её усилиям, но она не любила, когда ее трогают за морду. В точности как и Лианна не терпела прикосновений к своему лицу. Ещё в начале их брака, когда они только начали по настоящему узнавать друг друга, Лианна призналась, что испытывает страх, если кто-то слишком резко подносит руки к ее лицу — она ждёт удара. С годами она привыкла, что Рейгар проявлял так нежность: он любил обхватывать ладонями лицо жены, прежде чем поцеловать её, любил гладить длинными искусными пальцами лоб, щеки, нос, губы. С годами ее страх притупился, ведь никто не смел поднимать руку на королеву. Такого права более не было бы даже у ее лорда-отца, будь он жив. Но дискомфорт, потаённое неприятие передалось ее лютоволчице Мимоходом Рейгар подцепил со столика щётку. После битвы не мешало бы вычесать мех Странницы. Он сел рядом с женой и неторопливо провёл щеткой по боку волчицы. Казалось, та никак не отреагировала, все ещё мучимая хозяйкой, но Рей заметил, как на мгновение напряглась Лианна. Связь Лианны с ее лютоволчицей была для Рейгара непостижима. Хотя он сам мог оседлать дракона и в момент полёта ощущал его мысли, в остальное время каждый из них был сам по себе. Лианна и их старшие дети были связаны со своими зверьми всегда. Они были едины душой и телом. И единение наступило столь быстро и бесповоротно, что заставило Рейгара испытывать страх — лютоволчата были совсем малы, когда их нашли, и могли легко умереть. Что бы стало с женой и детьми в таком случае даже сложно представить. — Тебе не стоило, — выдохнула Лианна себе под нос. — Я надеялся, он наконец поймёт. — Он никогда не поймёт! — Лианна отбросила грязную тряпку и повернулась к мужу спиной. Рейгар подавил тяжёлый вздох. Годами он боролся с этим стремлением Лианны быть независимой и преодолевать все в одиночку. Они прошли большой путь, и Лианна открылась ему, показав все потаенные, даже самые темные уголки своей души, но в моменты как этот они будто возвращались в самое начало. Он ничего не сказал. Лишь мягко обхватил ее подбородок пальцами. Уверенно, но не навязчиво прося повернуться. Лианна последовала за его рукой всем телом. Это всегда было удивительным — как она откликалась на его прикосновения. Рейгар вытянулся на полу во весь рост, с удовольствием ощущая тяжесть тела жены, лёгшей сверху. Она сложила руки на его груди и, умостив на них подбородок, который Рей уже отпустил, посмотрела ему в лицо, в глаза. — Я понимаю, — выдохнул он. Лианна улыбнулась. Поставила одну руку на пол сбоку от его груди, второй уперлась ему в плечо и подтянула себя выше — чтобы их лица были на одном уровне. — Мне и не надо больше, — и поцеловала его. Она не врала, хотя и не была абсолютно откровенна. Лианна мечтала о понимании в своей семье. О том, чтобы ее принимали как равную. Но, пока она была маленькой, ее старшие братья насмешничали, что она девчонка. А после смерти ее леди-матери и всех последующих событий — Лианну стали бояться. Рейгар помнил, как смотрел на единственную дочь ныне покойный Хранитель Севера. Помнил, как гордая Лианна опускала голову, стоило отцу бросить на неё хмурый взгляд. И своё отчаянное желание загородить Лианну от этого проклятого взгляда Рейгар тоже помнил очень хорошо. Смерть Рикарда Старка и его старшего сына Брандона принесла Рейгару облегчение. Даже большее, чем смерть его собственно отца. Мрачная тень страха перед Рикардом и Брандоном Старками более не довлела над Лианной. Однако она горевала по ним. После всей жестокости, которую она терпела от них годами! Лианна плакала, получив известие об их смерти. И после этого терпеть слова Эддарда Старка о том, что Лианна не горевала по их родным... Недопустимо! Конечно, никто из Старков не видел слёз Лианны с момента смерти леди Лиарры. Она чувствовала себя отвергнутой, а потому боялась быть слабой даже с самыми, казалось бы, родными для неё людьми. Почувствовав, как горячие капли падают ему на щёки, Рейгар испытал прилив нежности. Даже если она монстр, Рейгар знал — она ручная, ищущая понимания и нежности, и от того страшна, что большинство отталкивает ее. Он обхватил жену руками, сел. Она оказалась сидящей у него на бёдрах. Когда он отстранился, Лианна посмотрела на него полными слёз глазами. Реснички слиплись, щеки прочертили влажные дорожки. Заворчала Странница, чувствуя разбитое настроение хозяйки. Печально улыбнулся Рейгар, обхватывая лицо жены и осторожно стирая влагу с ее щёк. — Я люблю тебя, — шепнула Лианна. И в этих словах, в том, с какой уверенностью она их произносила, для Рейгара был весь мир и смысл всей жизни. Потому что он помнил, как Лианна качала головой и шептала, что не может любить. Что ей это просто недоступно. Но она любила. Его любила, их детей, свой народ она любила. И даже не достойных ее любви отца и братьев. - Спасибо, родная, - улыбнулся Рейгар. Лианна тихо засмеялась, с надрывом из-за недавних слёз. - Ты должен был сказать, что тоже меня любишь, - пожурила она его игриво. Рей хмыкнул и приподнял брови. - Должен? - и потянулся вперёд, чтобы поцеловать её. Лианна не позволила, отстранилась, всё ещё выжидательно смотря на него. Руки Рейгара вновь с осторожностью обхватили её лицо. - Я люблю тебя. Больше всего в этом мире. Пусть Лианну называли Свирепой Лютоволчицей, пусть говорили, что она ведьма и околдовала его, пусть её собственный брат считал её монстром - для Рейгара Лианна всегда была и навсегда останется любимой женщиной.