Внезапный порыв ветра

Был конец первой недели декабря, когда в пригород снова вернулось тепло. Прошлым днём выпал снег, но он быстро растаял. Казалось, словно кто-то нарочно отогнал тяжёлые зимние тучи прочь, дабы старики, вечно страдающие от слякоти и заморозков, могли ещё раз насладиться теплом с юга. Ближе к вечеру Сора как раз заканчивала чистить дорожку перед лавкой кузнеца Мидзуты. Она не торопилась, спокойно работала и думала о своём. О восстановлении храма, о новом доме, в который отправится уже в следующем году, о том, что это будут её первые в жизни счастливые праздники. Настоящие, домашние, с подарками и гостями… Как мечтают все дети… — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ОСТОЛОП?! ДЕРЖИ РОВНО! — САМ ТЫ ОСТОЛОП! НЕ МОЖЕШЬ БИТЬ ПО ПЛАСТУ АККУРАТНЕЕ? СЛЕПОЙ, ЧТО ЛИ? — Я, МОЖЕТ, И НЕ РАЗЛИЧАЮ ЦВЕТА, НО ВСЁ ПРЕКРАСНО ВИЖУ!!! Сора изо всех сил сдерживалась, чтобы не засмеяться над двумя горе-работниками, чьи голоса доносились из кузни вперемешку с грохотом и звоном металла. И так они «общались» почти постоянно. Прерывались лишь на обеденный перерыв. Можно сказать, если их рты были набиты едой, то времени на склоки не оставалось. В целом же за пару недель этого совместного проживания Сора успела хорошо вникнуть в отношения тандема из кузнеца и бывшего Истребителя демонов. Они спорили, ругались, кричали друг на друга, но в этом будто бы не было ни злобы, ни обиды. Мидзута-сан с удивительной ловкостью умел усмирить кипящие в Санеми буйную силу и настойчивость. Шинадзугава в свою очередь, хоть и спорил, и даже раздражался, но только для вида. Сора знала, что на самом деле они друг друга уважали. Где-то в глубине души, пожалуй… Очень глубоко… Девушка призадумалась и не сразу заметила знакомого ворона, облетевшего её кругом. Он сел на ограду и мигом оповестил о своём присутствии. — Ах, Сорай! Здравствуй! — она улыбнулась и протянула руку, чтобы ворон уз пересел на неё. — Ты так скоро вернулся! Есть новости? — Вести от Кирии-сама! Господин велел передать посла-ание господину бывшему Столпу! — Спасибо! Он будет так рад! Сора аккуратно сняла с лапки ворона маленький свёрток и, отложив метлу, направилась в кузню… где пространство и всё в нём просто ходуном ходило от очередной перебранки. Когда девушка вошла в душное помещение, её глазам предстала такая картина: старый кузнец вытянул перед собой кочергу, словно катану, а его подмастерье — весь потный, красный и злющий — обеими руками пытался добраться до шеи старика. Притом они умудрялись осыпать друг друга самыми красочными эпитетами, от которых уши в трубочку сворачивались… Половица под ногами Соры скрипнула, и они оба обернулись. А через секунду находились уже по разным углам комнаты. — Он первый начал! — воскликнули мужчины дружно. Соре осталось лишь вздохнуть и стойко проигнорировать бардак, который она успела увидеть. Девушка вручила Санеми записку, и он, позабыв про кузнеца (потихоньку слинявшего прочь) принялся читать послание от Убуяшики Кирии. После этого все прочие дела и разговоры отошли на второй план. Через несколько минут супруги Шинадзугава и Мидзута-сан собрались в гостиной вокруг котацу. Санеми сидел, скрестив руки на груди и сосредоточившись. Он был задумчив и молчалив. Сора, находившаяся рядом, всё не могла перестать дёргать за нитку футона под столом от волнения. Она почувствовала, как её прошиб пот, хотя жарко тут вовсе не было. Старик же одно время просто постукивал пальцем по татами, затем взялся набивать свою кисэру табаком. — Прочитать ещё разок? — спросил он после, затянувшись дымом. Санеми кивнул. Кузнец откашлялся и начал: — Уважаемый господин Шинадзугава! Отвечаем на ваше последнее письмо: у нас всё хорошо. Госпожа Цуюри и другие девочки нас часто навещают, нам никогда не бывает скучно… Бу-бу-бу… — Читай всё подряд, не халтурь! — рявкнул на него Санеми. — Это послание от Кирии-сама, так что ни строчки не пропускай! — Уфу-фу, ладно тебе! Кхэм… Итак… От Танджиро мы узнали о вашем путешествии в Мияги, и очень рады, что вы поступили достойно, как и ожидалось от мечника. Как вы поживаете? Когда вернётесь? Нам не терпится услышать о ваших странствиях из первых уст. Мы с господином Томиокой шлём вам и вашей супруге привет… Тут ещё что-то про ручных жуков, змею какую-то и додзё… — Да читай уже дальше, не беси! — Ладно-ладно! Хм… Вот… Один из наших мечников, родня которого проживает в соседней с Мияги префектуре, прислал ворона с сообщением о том, что местные обеспокоены необъяснимыми пропажами людей из округи посёлка Юдзава. Поговаривают о деятельности демонов, что, разумеется, никак не возможно. Однако несколько свидетелей утверждают, будто видели их собственными глазами. Около двух недель мы пытались связаться с этим мечником, но даже вороны уз не сумели его отыскать. Родственники говорят, что он бесследно исчез, как и несколько других молодых людей, и всё это в течение восьми месяцев. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь, господин Шинадзугава? Из всех только вы находитесь достаточно близко, чтобы разузнать, что там происходит. Прошу, пришлите свой ответ как можно скорее!.. — Вот, значит, как, — Санеми ухмыльнулся сам себе. — И он ещё спрашивает? Кирия-сама меня плохо знает! Тут и думать нечего, надо ехать. — Считаешь, демонюки стараются? — Нет, конечно. Демонов-то больше нет. Скорее всего, какие-то гады надумали народ кошмарить. Но я им покажу, чего стоит Корпус Истребителей! — парень оскалился и ударил кулаком по ладони. — Хотят поиграть в охоту на демонов, я им её устрою. Наконец-то дельце и на мою катану нашлось. Старик Мидзута хмыкнул, глядя на него, и снова затянулся табачным дымом. Затем посмотрел украдкой на девушку и нахмурился. У неё был совсем уж жалкий вид, и он прекрасно понимал, о чём она думала. — Побегу в город, разузнаю, когда ближайший поезд на Акиту, — Санеми вскочил на ноги так резво, что старый кузнец едва со своего дзабутона не свалился. — Что? Прямо сейчас? — А чего ждать? Только время терять… Мидзута-сан покачал головой и снова взялся за кисэру, но тут же от неожиданности чуть не уронил её из дрожащей руки, потому что Сора внезапно вскочила со своего места и воскликнула: — Ты даже ничего не обдумал! А если всё куда страшнее, чем эти слухи? — Брось! За меня не волнуйся. Уж с этим я без проблем разберусь… — Т-тогда если ты едешь, то и я! Санеми встал, как вкопанный, посреди комнаты, затем медленно обернулся. Разумеется, он видел это отчаяние на её бледном лице. Не мог не видеть. Даже кузнец заметил. И её взгляд, вдруг ставший таким пронзительным и умоляющим… Да только всё это Санеми ничуть не тронуло. — Исключено, — сказал, как отрезал, парень. — Почему нет? — А то не ясно! Никаких гражданских на задании. И вообще это может быть опасно. Мидзута-сан прикусил кончик кисэру и перевел взгляд с Санеми на девушку. Ох, и нехорошая же ситуация складывалась, думал он. Старик видел, как тонкие пальцы Соры с силой сжимали краешек её кимоно. В её надломленном голосе, при этом, уже не оставалось сил, чтобы бороться. — Опасно? Ты говоришь, что демонов нет, и всё это проделки людей. Значит, ничего ужасного там нет, и я могу поехать! — Опасно для тебя, не для меня. Там народ пропадает. И не хватало мне отвлекаться на тебя… — Я не буду отвлекать! Не буду мешаться, честно! — Да на кой чёрт тебе вообще со мной ехать? — Ну… Я просто… — Просто да просто! Слушай, я вернусь быстрее, чем ты успеешь заметить. Это близко, да и дело, думаю, займёт не больше трёх-четырёх дней… — Я не просто волнуюсь за тебя, я же… А вдруг я смогу помочь? Старый кузнец даже не знал, кто из этих двоих был в большем отчаянии. Он понимал их обоих. Понимал даже, почему бывший Столп повысил голос и стал вдруг таким колючим. Кузнец вздохнул. Увы, решать тут было не в его власти. Мидзута прищурился и взглянул украдкой на Санеми, у которого уже явно кончалось терпение. — Помочь? Да брось! Нечего тебе там делать… — Но я… — Никаких «но»! Тц, ты можешь хоть раз сделать, как я прошу? И хватит пустой болтовни. Может, это и не демоны замешаны, но я ещё не настолько сбрендил, чтобы брать с собой гражданских, и тем более женщ… — Уфу-фу-у-у… — промычал, наконец, старик, пустив кольцо дыма изо рта. — Я бы на твоём месте выбирал слова с умом, парень. Санеми на его замечание лишь недовольно фыркнул. Но всё же вовремя прикусил язык. Он строго посмотрел на Сору ещё раз перед тем, как сдернуть с вешалки хаори, отвернуться и сказать: — Старик, напиши за меня короткий ответ. Дай знать, что я еду в Акиту. И пусть ворон сразу отправляется в путь. — Как скажешь, сынок, как скажешь… Шинадзугава ушёл, с силой захлопнув за собой сёдзи. Когда его шаги снаружи стихли, кузнец со вздохом отложил трубку. Посмотрев на девушку, он вздохнул ещё раз. — Он меня даже не выслушал. Даже не попытался понять, — произнесла она; Сора медленно села на дзабутон и скривила губы, словно ей было больно. — Как он может вот так сразу бросаться с головой в опасности… — Это всё ещё его работа, девочка, — сказал старик, доставая из ящика набор для письма. — Ты уж не серчай на него… Горячая кровь у твоего муженька. — Я понимаю. И не прошу его остаться, потому что, даже если я очень попрошу, он всё равно пойдёт… Но всё же… Как он может хотя бы не дать мне шанс? Мидзута лишь покачал головой. Он давно уже не видел Сору такой разбитой. Она словно на его глазах стала ещё бледнее, ещё тоньше. — Ты должна понять, что он не хочет тебя опасности подвергать. Защитить тебя хочет. Если поедешь с ним, какой у него будет выбор? Тебя оберегать или тех людей, которые в помощи сейчас нуждаются? Сора вдруг выпрямилась и обернулась к нему с таким взглядом, что у старика и без того сердце защемило. Ну что тут скажешь? Женщины! Есть у них такое оружие, что ты невольно да надломишься. Нет, она не плакала. Но в этих синих глазках Мидзута увидел столь искреннюю преданность и боль, что ему самому не по себе стало. Сора ведь всё понимала. Но заупрямилась вовсе не потому, что это был её каприз или желание удержать мужа рядом. Кузнец неожиданно кое-что вспомнил. И то, что он вспомнил, одновременно напугало его и раскрыло на всю эту ситуацию глаза. — Думаете, он злится на меня? — Ну что ты, девочка! — старик покачал головой. — Вовсе нет… — Он даже попросил вас написать ответ. И ушёл, не обернувшись. На это он и не знал, что ответить. Шинадзугава, скорее, злился в целом, а не на неё. Такие горячие головы, как он, вряд ли отдают себе отчёт в том, что творят в порыве бушующих эмоций. Санеми старался измениться в лучшую сторону, и это было заметно, вот только натуру свою изменить — не поле перейти. Если для того, чтобы защитить близкого человека, нужно быть резким и неприступным, так он и поступит. Такие дела. Сжимая крепко пальцами ворот кимоно на груди, Сора медленно встала и вышла в кухню, так и не подняв голову. Мидзута-сан проводил её сочувствующим взглядом и с тяжёлыми мыслями вернулся к ответному посланию для Убуяшики. Примерно через полтора часа Санеми возвращался из города обратно, в кузню. Солнце уже село, редкие фонари вдоль тротуара бросали островки света на дорогу; местные лавки почти все закрылись, лишь парочка запоздалых хозяев копошились возле витрин. Санеми шёл, сунув руки в карманы хакама, и раздражённо пинал перед собой какой-то камешек. — Дерьмо… Дерьмо… — ворчал он под нос, всё никак не в силах успокоиться. Мало того, что ближайший поезд до Юдзавы отправлялся лишь следующим вечером, а значит, он уже терял драгоценные несколько часов, так ещё и тот разговор с Сорой всё никак из головы не шёл. Санеми чувствовал себя паршиво. Не только потому, что повёл себя резко, но и потому, что был убеждён: он же прав, а она нет — и всё равно это его мучило. — Нельзя позволять ей даже думать о таком! Это же бред! Она же не глупая, так какого чёрта не слушается? — бормотал он по дороге. — Я ещё и злодей теперь, так что ли? Да как тогда с ней разговаривать, если сразу не понимает?! Шинадзугава заметил кузнеца всё на том же излюбленном месте: Мидзута сидел, сгорбившись, на косой скамейке под окнами мастерской, с курительной трубкой в руке. Лишь тусклый фонарь освещал эту тупиковую часть улочки. Подойдя к входу, Санеми остановился, услышав тихое «ну, что нового?» Парень рассказал, что не стал брать билет. Утром он отправится в сторону Акиты на своих двоих, выбрав путь покороче. Возможно, так и выиграет время. — Утром, значит… — произнёс кузнец задумчиво. — Не попрощаешься даже? Вместо ответа Санеми спросил, не глядя на него: — Что она делает? — Хм… когда ты ушёл, она убралась в кухне… Сейчас, кажется, уже спит. — Ясно. — Могу я кое-что сказать? Парень прищёлкнул языком и с раздражением уставился на Мидзуту. Да он ещё на подходе к дому почувствовал, что старого хитреца так и распирает от очередного непрошенного совета. И вот именно сейчас Санеми не хотелось его слушать. Не хотелось никого слушать, потому что с этим всем ему стоило разобраться самому. Однако он подавил желание плюнуть на всё и просто войти в дом. — Ну, давай, чего там у тебя? — пробормотал он. — Чтоб ты знал, сынок, в этой ситуации я полностью на твоей стороне… — Тц, вот как! Удивительно! — Уж кто бы ёрничал! — возмутился кузнец и, снова затянувшись дымом, продолжил. — Но ты всё равно тот ещё болван. — Иди ты!.. — рявкнул Санеми и развернулся уже к сёдзи, чтобы уйти, но настойчивый голос старого кузнеца его остановил: — Ты вот думаешь, небось, что прав, и я согласен с этим. С какой стороны ни посмотри — ты прав. Негоже девушке таскаться по таким местам, где люди исчезают. Да и ты привык один работать, что тоже понятно. С нею будешь отвлекаться или того хуже — ослабишь бдительность. — Она не просто какая-то девушка, она — всё, что у меня есть, что тут не ясно? Я бы ни за что её с собой не взял! — не сдержался парень, но мигом понизил голос, чтобы на втором этаже дома его не было слышно. — Я как лучше хочу, а она упрямится, будто не понимает, что я не могу отказаться… — Говорю же, болван ты. Санеми напрягся так, что вены на лбу выступили. Вот бы дать этому наглому старикану по башке! Надо было не слушать его, а идти в дом… — Ох, гляньте на меня, такого свирепого и кровожа-адного! — скривился вдруг Мидзута, замахав руками. — Подкинули мне работёнку, где наконец-то можно кулаками помахать, а я и рад! Так рад, аж щёки от улыбки трескаются! Шинадзугава поначалу просто опешил, даже не сразу нашёл, что ответить на этот противный саркастический тон. — Да я же… я вообще не это имел ввиду! — Ага, а со стороны выглядел именно так. — Я вовсе не этому радовался… Я только… ну-у… Или старикан всё же был прав, а он собственную реакцию просто подавить решил? Может быть, это действительно отголоски прошлых привычек ему в голову ударили, и всё выглядело так, словно он счастлив броситься в тот же омут, из которого только-только выбрался. Если так, значит Сора тоже… — Так она со мной пойти решила, потому что подумала, будто я её ради задания бросаю? Старик Мидзута ничего не ответил, только в последний раз выпустил дым из ноздрей и стряхнул кисэру. Недовольно кряхтя, он поднялся, подошёл к Санеми и так строго взглянул на него, что парень даже удивился. — Вот, что я тебе скажу, сынок. Ты, возможно, и подзабыл уже, но я-то помню. Я своими глазами всё видел, — произнёс он, хмуро тыча в него пальцем. — В день, когда Сотодзаки уходил, я их недалеко от станции видел… Как мечник наш прощался с девочкой. Он сказал, что вернётся, что всё будет хорошо… Да только вот ты и я, мы оба знаем, чем дело кончилось. Он был её единственным другом, примером того, что есть в этом гадком мирке и хорошие люди… А его смерть её очень подкосила. Ты бы видел, как она смотрела, когда матушка и сестра Сотодзаки-сана уезжали, запирая ворота… Кузнец тяжко вздохнул, дёрнув плечами, словно хотел сбросить с них невидимый груз. А Санеми так и стоял перед ним совершенно растерянный. — Она в конце той зимы безвылазно в храме сидела, никуда не выходила. Уж не знаю, о чём она думала… Да только вот его пустое обещание ей никогда уже не забыть. И ты туда же! Хорохоришься да бежишь, сломя голову. Да-а, парень, ты прав, нельзя ей с тобой… Мидзута пару раз похлопал Санеми по предплечью и уже в раскрытых сёдзи произнёс: — Однако же если не хочешь, чтобы то, что случилось между тобой и твоим младшим братом, повторилось, в следующий раз постарайся лучше… Старик ушёл, оставив Санеми наедине с его размышлениями. Вот, значит, в чём было дело. За внезапным желанием ещё хоть раз послужить обычным людям и организации, которой посвятил столько тяжёлых лет, он снова кое-что упустил. Это желание ослепило его, и он опять оттолкнул любимого человека, даже толком не поговорив с ним. Санеми выругался в пустоту, и порыв холодного ветра тут же растрепал его волосы. Мидзута был прав. Он просто повторял одну и ту же ошибку. И внезапная мысль о Генье, о том, что ему пришлось пережить из-за глупого старшего брата, заставила Санеми взглянуть на эту ситуацию иначе. Через какое-то время он вернулся в дом, но долго не мог решиться войти в их совместную с женой комнату. А когда вошёл, увидел, что она спала, закутавшись в одеяло, как в кокон, почти на самом краю футона. Сора не отреагировала, когда он очень тихо позвал её по имени. Потом он просто сидел рядом, уставясь в пространство перед собой и слушая тишину. — Прости меня, — произнёс он шёпотом перед тем, как подняться и забрать с подставки у стены свою катану. Что ещё ему оставалось? Дождаться утра, чтобы посмотреть ей в глаза и не сказать при этом ни слова? Он знал, что не сможет этого сделать. А что ещё хуже, если он вдруг решит передумать, то никогда уже себе этого не простит. Собрав кое-что из перекуса и бинтов для первой помощи в дорожную сумку, Санеми быстро оделся и вышел в ночь, когда ещё даже не рассвело. Кузнец не спал и видел, как парень бегом бросился по дороге на северо-запад сразу после того, как окинул взглядом окно на втором этаже дома. Мидзута-сан лишь покачал головой и улёгся на свой футон, чтобы попытаться заснуть. Да только вот сон никак не шёл. Рано утром он встал с отяжелевшей от бессонной ночи головой, оделся и поднялся наверх. Пару раз он постучал по створкам дверей, нерешительно раскрыл сёдзи… и обомлел. В комнате никого не было.