Внезапный порыв ветра

Это был жаркий безветренный день в одну из последних недель лета. В прилегающем к одному из местных городских додзё матия с самого утра были распахнуты все сёдзи и окна, чтобы в доме не стояла такая давящая духота. Шинадзугава Санеми открыл глаза, в которых на мгновение отразилось чистое безоблачное небо… Сегодня его особенно клонило в сон. Этой ночью он дурно спал, было слишком жарко. Благо, никаких занятий в додзё на ближайшие два дня не предвиделось, и он мог бы спокойно заниматься другими делами. Ещё некоторое время Санеми просто сидел, опираясь спиной о стену на веранде своего дома, слушал цикад и наблюдал за рогатым жуком, лениво ползающим по камешкам во дворе. Затем размял затёкшую шею и взглянул на исчерканный лист бумаги и судзури-бако. Он уже давно не практиковался писать левой рукой. То времени не было, то желания, то кто-то крутился рядом, а при посторонних он стеснялся своего неуклюжего почерка. Если бы Сора не настаивала, он бы так и полагался на воронов, до сих пор навещающих бывших мечников в их владениях. Санеми со вздохом согнулся над полом, обмакнул кисть в тушь и в который раз попытался написать своё имя. Вышло не очень опрятно, но хотя бы ровно. — Один чёрт, не получается, — пробормотал он недовольным тоном. — Ни кистью, ни стержнем. Справа от него, тут же, на веранде, послышалось копошение; Санеми повернул голову и улыбнулся. Его маленький сын, которому осенью должно исполниться уже два года, сидел рядом в окружении игрушек и возился с бумажной ветряной мельницей. Он обожал такие штуки — всё, что можно было покрутить, повертеть, завести и заставить двигаться. — Вот у тебя никаких забот, да, парень? — спросил Санеми, и малыш, видимо, поняв, что отец обращается к нему, весело захихикал и потряс игрушку в руке. Как и всегда, когда они оставались наедине друг с другом, Санеми мог просто подолгу смотреть на этого черноволосого карапуза или болтать с ним, хотя тот пока ещё ничего не понимал. За прошедшие два года бывший Столп Ветра так сильно привязался к сыну, что со стороны казалось, будто они могли понять друг друга и молча, без слов. Поначалу, когда он только-только родился, Санеми было страшно даже дышать над ним. Такой крошечный и беззащитный — его было боязно брать на руки. Но однажды, глядя на склонившуюся над сыном жену, и то, как её длинные чёрные волосы скрывали её улыбающееся лицо, Санеми вдруг осознал, что уже видел это однажды. Он видел это, когда сам был маленьким. Когда его мама нянчила новорождённого Генью, Санеми наблюдал за ними со стороны, затаив дыхание, лишь бы не нарушить эту внезапную удивительную гармонию. С каждым новым днём, с каждым часом, проведённым рядом с сыном, Санеми неосознанно тянулся к нему, не потому, что был обязан, а потому, что ему было нужно держать его, смотреть на него и потихоньку вспоминать забытые уже сцены из собственного детства. Он не знал даже, как часто Сора останавливалась на пороге комнаты, глядя на него и сына, и, улыбаясь, осторожно уходила прочь. Почему-то окружающие считали, что мальчик будет похож на маму, но каждый раз Санеми всё больше убеждался: этот малыш с большими глазами, чей цвет напоминал тёмные фиалки, и чёрными волосами, не похож ни на кого из них. И в один прекрасный день он взглянет на него и увидит Генью, таким же улыбающимся и жизнерадостным, словно он никогда его не покидал. Сегодня им ничем не хотелось заниматься. Сегодня они были предоставлены сами себе. Санеми улыбнулся, склонив голову, а его сын повторил за ним, затем встал на четвереньки и пополз к нему по татами, не выпуская самодельный оригами из руки. Санеми подхватил ребёнка и посадил к себе на колено. — Смотри, скоро ты тоже этому научишься, — сказал он, указывая на исписанный лист. — Томиока-сан будет учить меня писать левой рукой, и я буду практиковаться вместе с тобой… Малыш с любопытством наблюдал, как отец медленно-медленно водил кистью по бумаге и бормотал: — Это кандзи означает «искренность», а это «бессмертный»… А вот это «река»… как «река» в имени твоей мамы. Улыбаясь, Санеми взглянул на сына, и тот засмеялся, словно действительно всё понял. Они сидели вдвоём, под звуки цикад и шелест крон деревьев, и в конце концов Санеми остался доволен результатом, когда переписал своё имя ещё три раза. Когда ближе к полудню Сора позвала его по имени из глубины дома, он откликнулся, и вот она уже оказалась на веранде — слегка запыхавшаяся, с розовыми щеками и растрёпанной косой, переброшенной через плечо. Хмыкнув и покачав головой, Санеми спросил: — Чего это ты? Как будто с горы спускалась. — Хорошо вы тут устроились, пока я на почту бегала! Но, как и всегда, тон её голоса был бодрым и весёлым. Поправив влажный локон волос, прилипший к виску, она помахала перед лицом мужа конвертом, который он тут же узнал: — О нет, снова… — О да, снова! — передразнила она его. Санеми лишь снисходительно вздохнул, затем посадил сына к себе на шею. — Почему каждый раз, когда этот парень что-то придумывает, мы с Томиокой и Камадо должны тащиться в такую даль? Бесит! — Ты же знаешь, что Юширо-сан не может встречаться с вами днём и тем более на солнце. — Он явно меня ненавидит. В прошлый раз он взял у меня крови больше, чем у остальных. Ненадолго Сора задумалась, затем улыбнулась хитрой лисьей улыбкой: — Может быть, он просто собирает твою особенную кровь, чтобы потом в одиночестве насладиться ею, как деликатесом! Глаза Санеми расширились от удивления, а малыш, сидящий на его шее, звонко засмеялся. Впрочем, как и его мама. — Тц! Очень смешно! В вас-то не тычут иголками... — Я пошутила! — Сора мягко прикоснулась рукой к его плечу. — Побегу собирать твои вещи и что-нибудь поесть в дорогу. Санеми сделал вид, что ему всё равно. Даже попытался отвернуться, но в конце концов посмотрел на свою жену. И снова у неё был этот умоляющий жалостливый взгляд, которому она, чёрт знает, у кого научилась. Этот самый взгляд синих глаз, которому он просто не мог противиться. Санеми улыбнулся и слегка наклонился, чтобы она дотянулась и поцеловала его в щёку, как делала это всегда. Потом она отвернулась, чтобы вернуться в дом, но возле раскрытых сёдзи вдруг остановилась и позвала его: — Санеми-сама! — Сора обернулась, и он увидел, что она улыбалась ему. — Я знаю, что на этот раз у вас всё получится! Мы с сыном будем думать о тебе и остальных. Я уверена, осталось совсем немного, и вы исцелитесь! Ощутив внезапное тепло, волнами разлившееся по всему телу, Санеми кивнул и махнул ей вслед рукой. Сора убежала, а он с сыном спустился с веранды во двор. Стало так тихо, удивительно тихо. Санеми сделал глубокий вдох и взглянул на землю. Знакомый рогатый жук всё ещё полз по своим делам, ни на кого не обращая внимания. Санеми улыбнулся и поднял голову. Его сын сидел смирно, крепко держась маленькой ручкой за отца, и наблюдал за игрушкой. А затем налетевший внезапно порыв ветра заставил ветряную мельницу в его пальчиках вертеться… Всё быстрее и быстрее... Шинадзугава Санеми посмотрел вверх, и в его глазах на мгновение отразилось чистое безоблачное небо.