Внезапный порыв ветра

К тому времени, как в доме госпожи Сейко, наконец, наступила тишина, Шинадзугава Санеми уже успел протрезветь достаточно, чтобы осознать своё поведение. Теперь, убедившись, что Томиока и остальные удобно расположились у соседей, он направился в лавку напротив; поскольку её хозяева были хорошими друзьями с кузнецом, то любезно предоставили свои жилые комнаты для молодожёнов. Некоторое время Санеми не решался войти в дом. Его изувеченная рука так и застыла на створке сёдзе, а между тем ночной осенний холодок уже дал о себе знать. Санеми просто стоял и размышлял о том, как ему на утро в глаза окружающим смотреть. «Я споил бедных парней, — думал он и ощущал, как щёки горели от стыда. — Я. Споил. Детей. Настолько, что этот бешеный кабан укусил кого-то за палец. Это просто позор. Чёрт!» Ещё и Сора ушла гораздо раньше, чем всё кончилось, а он даже не заметил. Глубоко вздохнув и почувствовав, как его в очередной раз одолевает лёгкое головокружение, Санеми решил, что для полного отрезвления сначала отмоется. Тогда, возможно, и лишние мысли его отвлекать не будут. Не успел он закрыть за собой двери, как на пороге вдруг появился Мидзута-сан. Шинадзугава нахмурился и снова вздохнул. Он даже не услышал его шаркающих по дорожке шагов. Позорище… — Ну-с, мальчик мой, кажется, мы от души повеселились сегодня! — бодро высказался кузнец. — Хорошие у тебя друзья. Особливо этот, со шрамом на лбу. Всем моим соседкам понравился… — Ага… Санеми не без зависти смотрел на болтливого пьянчугу со стажем, на его покрасневшие нос и щёки; и всё же казалось, что он ни капли в рот сегодня не брал. Вот, что значит многолетний опыт… и весьма сомнительный повод для того, чтобы хвастаться. — Шёл бы ты спать, дед, — прервал его парень и уже было собрался закрыть сёдзе. — Холодно… Но кузнец и шага прочь не сделал, лишь улыбнулся, склонив голову вбок: — А я ведь так и не сказал тебе спасибо. — За что? — Что за дочкой моей дорогой Тоуки присматривал… и помог ей. Видишь ли, она же… — Да знаю я. Сам догадался. — пробормотал Санеми, потрепав рукой волосы на макушке. — Не дурак ведь. Ты с ней, как с родной… И она тебя… вроде любит. И вообще это тебе спасибо. За всё. Казалось, что из-за его слов старый кузнец покраснел ещё больше. А возможно, это лишь привиделось в темноте. Санеми хмыкнул и пожал плечами собственным и без того спутанным мыслям. — Ну что же! Доброй ночи, мой мальчик! — Ага… — Причесался бы хоть для приличия. — Да-да… — И обязательно освежи рот перед сном! — Конеч… эм-м-м… чего? Это было странно, но назойливый кузнец всё никак не уходил. Лишь стоял на пороге, сцепив руки за спиной и улыбаясь во весь рот. Это уже начинало раздражать. — Ну что ещё?! — процедил Санеми. — Как твой наставник и гораздо более опытный мужчина, в отличие от тебя, я обязан дать пару полезных советов, пока ты окончательно всё не испортил. Шинадзугава просто не нашёлся, что на это ответить. Зато он почти полностью протрезвел, услыхав подобное заявление. Старик действительно произнёс это таким гордым и строгим тоном, будто собирался провести урок. — Я закрываю двери, — предупредил Санеми, но кузнец уцепился за створку сёдзе рукой. — Эй! — А ты не пренебрегай толковыми советами, парень! Для начала, не нервничай. — Я понял, уходи… — Во-вторых, не торопись и прочувствуй ситуацию… — Закрываю двери!!! — Потому что, если будешь торопиться, с первого раза может ничего не выйти… Санеми отчаянно хотелось закрыть уши, чтобы не слышать всего, что попытался высказать этот ненормальный далее, и он едва сдержался, чтобы не заорать во весь голос. — Да не нужны мне советы старого извращенца! — парень потёр рукой усталые глаза. — Я и сам знаю, как это бывает! Отстань от меня! Мидзута-сан хитро улыбнулся, отчего стал ещё больше похож на надоедливого грызуна. — Хм, вот как… А я думал… — Тц! Мало ли, что ты думал, — ответил Санеми уже тише и спокойнее. — У моих родителей было семеро детей. И я не вчера родился… — Понял-понял! Но ты всё же хорошенько прополощи рот, потому что… — ОТВАЛИ! После того, как он, наконец, захлопнул сёдзе и услышал отдаляющиеся от порога шаги, Санеми смог со спокойствием выдохнуть. Он прислонился к ближайшей стене и вдруг услышал за дверьми громкий хохот. Развеселившийся Мидзута-сан неторопливо возвращался домой, смеясь от души. Санеми улыбнулся. Ненормальный, совершенно неуправляемый и наглый, в его глазах Мидзута был крепким орешком и человеком, который по крайней мере не изменял себе. Такой бесячий, но всё-таки… — Вот же… Поднимаясь на второй этаж, Шинадзугава всё ещё улыбался и думал, что, пожалуй, без этого наглого старика им всем было бы весьма скучно и тяжело… За этими мыслями он и не заметил, как дошёл до одной из комнат. Здесь было чисто, уютно, и горела только одна из ламп, однако Соры он не нашёл. Два разложенных на полу футона тоже пустовали. Парень переоделся в юкату для бани, поискал ещё в паре комнат, но и там никого не было. Смутно припоминая удивлённое лицо девушки после того, как Томиока бросился поднимать уснувших Зеницу и Танджиро с пола, Санеми сам на себя ворчал. Разумеется, она в нём разочаровалась. Вообще-то он никогда ещё себя так не вёл, и обычно неплохо переносил выпивку. Но этот рыжий крикун так взбесил его!.. А потом всё завертелось как-то само собой… и в руках откуда-то появилась чашка с саке… Уже стоя в дацуидзё, Санеми мысленно пытался подготовить хоть какие-то извинения; он машинально сбросил с ног гэта и открыл двери в ванную комнату… а затем поднял глаза и увидел Сору, сидящую на невысокой деревянной скамейке около наполненной водой офуро. С шумом втянув тяжёлый горячий воздух, Санеми уставился на девушку и почувствовал, будто ненадолго потерялся в пространстве. В это время Сора как раз вылила на себя из ковша немного воды, утёрла с лица влагу, обернулась и замерла. — Прости! ПРОСТИ!!! — парень ринулся назад, захлопнув сёдзе с такой силой, что едва не смял её. — Я… это… просто… — Н-ничего страшного… — послышался тихий неуверенный голос. — Я ничего не видел! Прости!.. Не знал, что ты здесь! Ты заканчивай… я подожду… Он так и стоял, опустив низко голову и глядя в пол, словно вовсе не спрятался за дверью. Санеми продолжал бормотать извинения, сам того не осознавая, но в голове уже крутилась только одна мысль: «Совсем без одежды… на ней же ничего нет!» Выдохнув, наконец, и уняв беспокойное биение сердца, Санеми сам себе ухмыльнулся: он вполне успел разглядеть Сору со спины и даже толком не понял, почему соврал. Ему стало неловко из-за такой острой реакции. А потом он вспомнил слова старика Мидзуты и едва не зарычал от раздражения. Парень уже собирался предупредить, что подождёт (правда, с какой именно целью, и сам не понял), когда неожиданно перед ним приоткрылись сёдзи, затем тонкая рука коснулась рукава его юкаты и потянула внутрь комнаты. — Санеми-сама… Здесь же холодно, — произнесла Сора, когда он оказался перед нею, и их взгляды, наконец, встретились. — Пожалуйста, не стой за дверью…

***

После того, как его столь настойчиво пригласили, Санеми вдруг понял, что отнекиваться и сопротивляться просто не было смысла. И вот, теперь он оказался сидящим на скамье перед небольшой деревянной офуро, в чужой ванной комнате вместе с Сорой, которая почему-то не выглядела обиженной, а даже наоборот, была мила и улыбалась. Санеми сидел смирно и наблюдал за тем, как она набирает в ковш воду, берёт чистую тэнугуи, а заодно собирает повыше свои длинные влажные волосы, чтобы не мешались. Она действовала так обыденно и спокойно, словно они мылись вместе уже много раз… и это слегка удивило его. «По крайней мере, она обернулась в полотенце», — подумал Санеми с каким-то неясным смешанным чувством. Когда она сказала, что останется и поможет ему, парень лишь глубоко вздохнул, едва не закашляв. Санеми стянул рукава юкаты с плеч и рук, затем почувствовал, как Сора коснулась его спины. — Ты же знаешь, что не обязана это делать? — спросил он, не оборачиваясь. — Я делаю это лишь потому, что сама хочу! Санеми услышал её тихий смех и улыбнулся сам, почувствовав себя расслабленным. Её руки двигались очень легко и смело, и в конце концов он забыл о смущении. Настолько, что решил извиниться прямо здесь, пока ему так охотно намывали спину: — Слушай… насчёт всего, что я наговорил там… я был слегка не в себе… — Слегка? — Ну-у-у… Он не увидел, как она улыбнулась, зато явственно ощутил вдруг, как её пальцы сжали его плечи чуть сильнее, и на мгновение замер. А потом на него без всякого предупреждения вылили целый ковш тёплой воды. Обзор тут же закрыла его длинная намокшая чёлка. — Эй, полегче! На его просьбу Сора лишь рассмеялась, тогда Санеми утёр лицо, схватил её за запястье левой руки и потянул на себя, так что ей пришлось прижаться к его спине. Они оба засмеялись, так легко и обыденно, словно это действительно случалось и раньше… Но, взглянув на собственную изувеченную руку — по сравнению с её тонкой рукой, грубую и большую, всю исполосованную шрамами и без двух пальцев — Санеми неожиданно для самого себя спросил: — И тебе не противно? Она ответила не сразу, однако он всем телом ощутил, что она напряглась: — И в мыслях не было… А п-почему ты вдруг… — Просто вспомнил нашу первую встречу, — пробормотал он, до их пор не выпустив её руку из своей. — Я тебя едва не прикончил, а ты всё равно улыбалась. Ты не боялась меня, не злилась… Даже не верится. Затем он нехотя отпустил её. Санеми вспомнил ночь в храме, и как Сора разговорилась и заставила его говорить тоже, и улыбнулся. Всё это совершенно разнилось с её настоящей историей… а теперь она стала его женой, и ей вовсе не претит прикасаться к такому, как он. Ему хотелось улыбаться по непонятным причинам… или всё же потому, что он понимал, как она любит его… С минуту она не отстранялась, правой рукой обнимая его за шею. В этих прикосновениях не было ничего постыдного или смущающего. Только тепло её кожи… Из-за этих ощущений его собственное тело словно окутала мягкая волна… Хотелось даже, чтобы эти мгновения длились долго-долго… Затем Сора соскользнула с него и присела сбоку, лицом к нему. Когда их взгляды встретились, она смущённо улыбнулась и произнесла: — Поначалу я лишь думала, будто всё дело в том, кто ты. Но это оказалось не так важно… просто… я смотрела на тебя, и всякие прежние мысли покидали меня. С тобой я ощущала себя нормальной… такой, как все. Из-за тебя мне хотелось стать ещё лучше… И наверное… твои сила и улыбка… П-прости, я так взволнована! — она отвела глаза в сторону и прикоснулась рукой к краешку полотенца на своей груди. — Это ты сделал меня такой. И, знаешь, мне уже не стыдно. Моё прошлое не важно. Мои шрамы… я горжусь ими… как и ты своими. Потому что они, наконец, стали доказательствами моей борьбы. Сора улыбнулась и взглянула на него с нежностью: — Я больше ничего не боюсь. Санеми показалось, словно ничего подобного прежде он никогда не видел и не слышал. Его так искренне любили и говорили, что он заслуживал это… «В груди как будто болит… Странно…» — подумал он. Парень утёр капли, падающие с волос, затем прикоснулся рукой к щеке девушки и погладил её влажную кожу… Под его большим пальцем тут же скрылась её родинка. Санеми хотел сказать, что отныне никогда не допустит, чтобы она плакала. Но не смог себя заставить. В конце концов, он решил, что этой ночью расскажет ей о метке, и как бы она ни отреагировала сегодня, в будущем именно он станет причиной её слёз. Даже сейчас это причиняло ему боль. Им всем придётся через это пройти. И ему, и Томиоке, и когда-нибудь даже Танджиро умрёт… Шинадзугава вздохнул и посмотрел в глаза своей маленькой, нежной, улыбающейся жене. «Вот бы так всегда было… » — подумал он, а затем ему захотелось просто поцеловать её… но не успел склонить лицо ближе, потому что Сора протянула руку и, смеясь, потрепала его по мокрым волосам. — Иногда ты просто странная, — произнёс он, выпрямившись и поправив свою шевелюру. — Ну… я ещё только учусь… быть как все! — Тц! Ты шутишь? Никогда не меняйся! — Санеми склонился к ней так близко, что их лица почти ничто не разделяло. — Я тобой восхищаюсь! Удивительно, как при таких паршивых родителях ты сумела остаться доброй и сострадающей. Даже если ты сама этого не понимала, ты всегда была хорошим человеком. Ты молодец. Или же его слова, или то, что он находился так близко, смутили её настолько, что она моментально покраснела. Однако не отпрянула или отвернулась, а наоборот… Санеми почувствовал, как она прикоснулась ладонью к его груди. Как раз там, где его сердце забилось ещё сильнее. И на этот раз он не смог даже усидеть на месте. Уже было неважно, где именно она до него дотронулась, просто его тело моментально отреагировало… Санеми поднялся, будто невзначай кашлянул в кулак и, постаравшись придать голосу спокойствие, едва ли не скомандовал: — Заканчивай уже это мытьё, вода же стынет… И не смейся! — Хорошо! Через несколько минут, обтеревшись как следует, они уже шли по коридору в направлении к спальне, когда Сора вдруг остановилась и посмотрела в окно. Санеми проследил за её взглядом и увидел, что снаружи, в полнейшей ночной тишине, падал снег. Такой крупный и мягкий, он ложился на крыши соседних зданий, на тротуар и дорогу… Санеми снова взглянул на свою жену. Заметил, как сосредоточенно она наблюдала за падающими хлопьями снега, и как лунный свет отражался на её гладкой коже… «Как красиво», — подумал он внезапно. Он уже было раскрыл рот, чтобы сказать, что любит её — вот так, спонтанно, посреди коридора и совершенно неромантично, как обычно нравится всем девушкам. «Нет, нельзя сейчас, — осадил он себя. — Пока не сознаюсь про метку, не скажу. Это будет нечестно…» На пороге спальни, где до сих пор горела лампа, Санеми лишь на пару мгновений остановился, чтобы пропустить Сору вперёд. И чуть позже, уже усевшись на футон, пока девушка расчёсывала свои волосы, он в полнейшем отчаянии пытался придумать, как стоило начать разговор. Но время шло, а нужные слова всё никак не приходили на ум. Санеми думал о том, как много возможностей было упущено, что он мог рассказать всё давным-давно, а теперь придётся испортить самый счастливый день в её жизни. За всем этим переживанием он не сразу понял, что девушка уже закончила и теперь опустилась на колени слева от него, смущённо отведя в сторону глаза. Лишь взглянув на неё, молчаливую и скромно ожидающую чего-то… а также на ослабленный пояс её юкаты… парень произнёс первое, что пришло ему на ум, едва не повысив голос: — Ты чего? Так же холодно сидеть! Давай… забирайся под одеяло… Сора улыбнулась, когда он приподнял край одеяла, которым и сам собирался укрыться, поскольку в комнате действительно было свежо. И тогда она ловко, как кошка, уселась рядом с ним, прижавшись к его правому боку, а он обнял её рукой, стараясь не слишком давить ей на плечи. — Спасибо… Санеми-сама… — прошептала Сора, и, даже не опуская глаза, он понял, что она улыбалась. — Пустяк. Пару минут царила такая пронзительная тишина, что было даже удивительно. Но, в конце концов, это стало почти мучительно, и Санеми, понимая, что постепенно его мысли путаются и заводят в совершенно иные раздумья, сказал, упорно глазея в стену: — Сора… Я должен признаться, пока ещё… не слишком поздно… Точнее, уже достаточно поздно, так что ты можешь ругаться и злиться… Я это заслужил… но… Он уже набрал побольше воздуха, чтобы выпалить всё, как на духу, когда девушка, чуть поёжившись, вдруг произнесла, выглянув из-под его могучей руки: — А я всё знаю! О метке охотников, верно? — Чт… как? — он посмотрел на неё, захлопав глазами. — Господин Томиока мне всё рассказал. — А-а… Чёрт… Отлично! И когда он только успел! Вот я утром с ним поговорю… Сора улыбалась, наблюдая, как он хмурится, что-то бормочет и пытается спрятать пылающее лицо в ладони. А затем тихо засмеялась, обняв его ещё крепче, да так, что Санеми едва не пошатнулся. — Не злись на него! Я ему очень благодарна за честность… — И ты… ты на меня не сердишься? — спросил Санеми, когда их взгляды снова пересеклись. Сора покачала головой, и он со спокойствием выдохнул. Благо, одной проблемой меньше. Хотя, пожалуй, иного не стоило ожидать. Она была такой же, как и все хорошие люди, каких только он встречал в своей жизни: наивной, доброй, сильной. Разве что до встречи с ним она сама этого не знала. Крепче сжав изувеченной рукой её плечо, Санеми подумал о Незуко, о Танджиро и девочках из «Поместья Бабочки». О тех, кто остался там, дома, и как здорово было бы туда вернуться вместе с ней, потому что… — Как хорошо, — сказал он, едва улыбаясь, — что ты с ними познакомилась. Томиока — отличный парень, если его разговорить! И пусть с Камадо мы поначалу не ладили… но он очень сильный. Один из самых сильных людей, кого я знаю. И его сестра… да, она очень милая… и словно сияет, ты заметила? Когда я вижу её, то вспоминаю Генью… Вам обязательно стоит пообщаться. Уверен, вы подружитесь. — Санеми-сама? — А ещё у моего товарища, о котором я тебе рассказывал, три жены… Представляешь? Шумные такие! Но у них очень дружная семья. Они бы точно тебе понравились! Он бы так и говорил о том, как все, кого он знает и знал, были к нему добры и относились с пониманием. Он хотел сказать, что такие люди смогли бы принять её и поддержать, потому что он перед нею виноват — поклявшийся оберегать и любить её, он не сдержит этого обещания и покинет её. Санеми не мог взглянуть на неё, не хотел увидеть расстроенной или печальной, потому что собирался сказать, что ему недолго осталось. Что такое три с лишним года? Пустяк да и только! И он решил во что бы то ни стало обеспечить ей лучшее будущее, какое только возможно, пусть даже без него… пусть даже от этой мысли сердце на части разрывалось. — Ты ни за что не должна остаться одна, — до сих пор бормотал он. — Тебя будут окружать только хорошие люди. Я доверяю им, как себе… — Санеми-сама! — Вот увидишь, в конце концов, вы все будете счастливы. Разве не ради этого мы… Когда Сора протянула руку и прижала ладонь к его губам, он словно очнулся, а затем посмотрел на неё. — Всё то, что ты сказал… всё, через что нам придётся пройти… всё это ты увидишь собственными глазами, — прозвучал её строгий голос. А после она снова улыбнулась, нежно и так, словно знала что-то, о чём он не догадывался; положила голову ему на грудь и прикоснулась горячей ладонью так, чтобы ощущать биение его сердца: — Никакие проклятья не помешают мне тебя защитить. И я буду стараться изо всех сил! Разве что… мне понадобится чуточку поддержки… если ты этого хочешь. С минуту Санеми смотрел только на её макушку, ощущая тепло её руки, её тела… этого самого маленького тела, которое она не собиралась жалеть, чтобы избавить своего любимого от бремени метки… Да никто и никогда в их организации не наблюдал подобного чуда — чтобы меченый Истребитель прожил дольше положенного ему времени. А она думает, что решит эту задачу… Вот балда! Куда она лезет? На что рассчитывает? Не легче ли принять всё, как есть… Вот же занятно… А потом ему пришлось стиснуть зубы, чтобы колючая боль, вставшая комом в горле, прекратила его мучить. Перед глазами почему-то встала дурацкая пелена, и Санеми пришлось быстренько утереть их свободной рукой, пока Сора не заметила. Но и это не помогло. Потому что боль, которая грызла его изнутри, уже рвалась наружу. «Тебе было тяжело… Я хочу, чтобы ты был… счастливым… Не хочу, чтобы ты умирал…» Когда она зашевелилась и подняла к нему голову, он успел склониться и крепко обнять её, так что она — удивлённая и мигом покрасневшая — даже приподнялась на колени. Наверное, Сора испугалась, ведь его почти трясло, и он ощутил, что в его руках она замерла и напряглась. — Когда этот кошмар закончился… мне было всё равно… куда идти, чем заниматься… и сколько времени останется… — прошептал Санеми, уткнувшись в её плечо. — Я был почти счастлив… я убедил себя, что это справедливо… А из-за тебя всё пошло к чёрту… И теперь я не хочу умирать… Нет… только не так… не так рано! Он не увидел, как расширились её удивлённые глаза, как губы раскрылись в немом вопросе. Лишь потом, когда Санеми отпустил её, и они посмотрели друг на друга, он сказал, улыбаясь тепло и нежно, как когда-то в детстве: — Пожалуйста… помоги мне… На какое-то время стало совсем тихо… но лишь ненадолго. Снег продолжал засыпать спящий пригород, пряча под собой мусор и грязь… и так до самого утра.