Мёртвая

В памяти моей отыщи свой дом. В сердце мое отыщи свой путь. Ты подарил мне холод и боль – Я оберну все это теплом.

Неделю Сакура ходит, как неживая; не спит ночами, - бессонница. Отыскать бы правду, не ища ее – просто взглянуть и понять, даром ведь вештица, но слова не идут, и мысли тоже не складываются. Сакура пристально всматривается. В Саске – как в зеркало. Как так случилось? Или глаза ее обманывают? Почему незнакомец с родным лицом по-дружески ей улыбается? Сакура неимоверным усилием натягивает улыбку в ответ. Неделю она исправно ходит на лекции, как заведенная балерина в шкатулке крутится, и наблюдает. Не-ее-Саске оказывается примерным мальчиком, хорошим сыном, чьим-то младшим братом. У того, кто в прошлом молчал и смотрел, брата не было – умер еще до рождения, родители сгинули от болезни. Сакура не помнит их имен и точной гибели, но спустя неделю понимает – этого Саске с тем, что ее, ничего, кроме внешности не связывает. Была мысль – может, потомок или реинкарнация? Но у ее Саске дети могли быть только незачатыми, нерожденными. По-простому сказать – ненастоящими; потому что Сакура помнит, как глаза его закрылись навеки, и сердце толкнулось в ребра, а после – замерло. Шумный Наруто – просто кладезь информации; после двух-трех вопросов и пару «спасибо» он почему-то считает ее своим другом. Сакура при мысли об этом устало морщится – вот бы его на пару сотен назад, тогда бы она вдоволь потешилась. И недовольно хмурится – когда успела стать такой черствой? Сакура сама себе не нравится. И рада бы изменить – но на ум приходят сухие стены и влажные корни дерева; пустые глаза, смотрящие вниз. Каждую ночь Сакура смотрит на саму себя в гробу, обессилевшую, после чувствует вкус земли во рту – и с криком просыпается. Если б соседи могли, то давно бы на нее пожаловались. За стенкой живет глухая бабушка, которая ноги волочит с трудом, но каждое утро спускается к почтовым ящикам. У нее есть дочь и два внука, Сакура видела их и не видела – родственницу они не навещают, остаются только в ее воспоминаниях, а между тем Сакура, сталкиваясь с ней, закрывает нос ладонью – от соседки нестерпимо воняет смертью. Сакура дает ей год максимум, и при встрече старательно отворачивается. Чисто теоретически, она могла бы вмешаться. Но не вмешивается. Сакура пытается представить, сколько таких бабушек, но воображение работать отказывается. У Сакуры оправдание простое и логичное – в этом мире ничего не изменится. Идейных и жертвующих собой она на дух не переносит. Вспомнить хоть бы светловолосую Кумико, что бросилась защищать котенка от сына старейшины. Кот был черным, оттого прозван дьявольским. Кота положили в гроб вместе с живой Кумико. Мертвого. Не-ее-Саске оказывается точно не ее бывшим возлюбленным, и Сакура, выяснив это, почти успокаивается. Почти – потому что при взгляде глупое сердце немного ёкает. Сакура считает, что это нормальная реакция – со временем все проходит, и это тоже пройдет; может, через еще сотню лет и сны о прошлом забудутся. В то утро она входит в аудиторию, привычно оглядываясь. Садится на свое любимое место – третий ряд, второе от окна, раскладывает тетради, поправляет ручку, и – вскидывает голову. По всей аудитории стелется едкий, сладковатый запах гниения. Сакура его ни с одним другим не спутает. Сначала – принюхивается, украдкой подносит рукав к губам, чтобы проверить – но нет, свитер пахнет порошком и чем-то сдобным, а аромат гнилой крови никуда не исчезает. Сакура оборачивается. В аудитории людей немного – пятеро одногруппников и Хатаке у стола, который усиленно притворяется, что читает огромную книгу по истории. Глаза его при этом не двигаются. Сакура давно понимает, что Какаши – мужчина со странностями, но не эта загадка ее сейчас интересует. Она автоматически кивает Наруто, сидящему выше, переводит взгляд на Хинату рядом, бледную, как обычно. За длинными черными волосами лица ее почти не видно, Хината сидит, опустив глаза вниз, и картина вроде привычная, но… Сакура еле слышно выдыхает, когда замечает тонкие черные нити. Словно клубок змей, они непрерывно дергаются и сжимаются, обвивая Наруто также крепко, как объятия матери. Была бы тут другая вештица – Сакура еще неделю назад с ней бы поспорила, и сегодня же отправилась пировать на полученные деньги. Приворот она узнает сразу, как и источник – лицо Хинаты, прежде озаренное тайным светом, больше не светится. Насколько отчаявшейся нужно быть, чтобы любимого к себе привязать ценой жизни его? Впрочем, разве это ее касается? Не в первый раз она такое видит, и не в последний; потому что – вештица. Приворот – дело тонкое. И опасное. Сакура не знает, кто его выполнил, но, похоже, в этом городе она – не единственная. На секунду ей становится почти жаль Наруто – Сакура считает, что он такого не заслужил; ладонь инстинктивно дергается в сторону нитей. Сакура, опомнившись, сжимает ее в кулак. Чужой приворот опаснее вдвойне, а на чужие битвы Сакура не ходит, потому что в своей давно уже проиграла. Она вдыхает едкий запах, и прикусывает губу – по ее подсчетам, Наруто еще лет семь-восемь вытянет. А на следующий день понимает, что просчиталась – запах чувствуется, когда Узумаки входит в здание; а это, на минутку, два этажа до аудитории. «Год», - понимает Сакура. Наруто видит Хинату и влюбленно улыбается.