A Hard Life

47-й не стал задерживаться на месте преступления, захлопнул двери медицинского фургона и растворился в кустах. Во-первых, расследовать здесь было нечего. Джо убил Мэй. В неуклюжем, грубом убийстве угадывалась работа любителя, действовавшего на эмоциях. Во-вторых, 47-й не хотел далеко отходить от собственного дома. В-третьих, на ближайшую тысячу лет он собирался позволить только одной персоне находиться в непосредственной близости от Дианы Бёрнвуд. Самому себе! Она сказала «Доктор». 47-й знал об одном докторе. Последнем из списка Бёрнвуда. Все остальные были неудачниками, объединившимися для великой мести МКА и избравшими мистера и миссис Бёрнвуд в качестве целей. Разумеется, они с Дианой были причастны к персональному горю каждого, но по итогу… 47-й нашел этого каждого и, после долгого совсем не семейного «разговора», уничтожил. Эти убийства явно не красили его в профессиональном плане, зато эффектно доносили послание. «Сдавайся, верни мне Диану и умрешь легко и быстро». Они предпочитали прятаться до последнего. У беглеца всегда есть надежда. И ни один из них, даже под пытками, не сказал то, что должен был. Максимум чего добился 47-й: «Мы её отпустили… Отпустили… отпустили!!!» Бёрнвуд, в конце концов, перестал притворяться, что выслеживает бывших сообщников в одиночку и униженно ходил за ним как собачонка. Он был в отчаянии. 47-му было безразлично. - Это последний, - напомнил 47-й. Тогда-то Бёрнвуд и заговорил о докторе. Как личность Джейкоб был полностью уничтожен. Он искренне хотел спасти Диану, но не только наплевал на её чувства, а еще и скрыл свои истинные цели в отношении неё. Он унижался перед 47-ым, но давился своей ненавистью, своей победой… У каждого человека есть свой предел. У Бёрнвуда не было. 47-й долго искал доктора. Так и не нашел. По опыту он понял, что его цель давно гниет в каком-нибудь безымянном колодце и был слишком слаб в ту минуту, потому что подумал: с Дианой случилось то же самое… Нет, она всего лишь лишилась памяти. А доктора, по всей видимости, нейтрализовала сама. Слава Богу! Вернувшись в дом, 47-й сразу увидел её из гостиной. Диана стояла в конце коридора. Все в том же халате, с распущенными волосами. - Мы можем поговорить? Разговаривать вот так было явно неудобно, но она не двинулась к нему навстречу. Приглашала к себе. 47-й подошел, она приоткрыла дверь спальни и лишь заглянула туда. - Питер спит спокойно, но иногда может резко вскочить. Я взяла подушки с дивана и постелила на пол. - Да. – Это 47-му было известно. Подобные меры предосторожности они уже предпринимали, когда укладывали мальчика отдохнуть днем. Диана закрыла дверь и зашептала: - А теперь мы можем пойти к тебе? - Ко мне? - Да, к тебе. - Она смотрела вполне доброжелательно. – Потому что этой спальней ты явно не пользуешься. Если её не смутили шампунь и бальзам для волос в ванной, расческа на туалетном столике и склад женской одежды в доме одинокого лысого мужчины, у которого нет жены, то… Может быть, не напугает тесная комнатка с узкой кроватью и шкафом. Правда, там почти негде было разместиться. - Садись, - попросила Диана и 47-й послушно сел на кровать. Она застыла перед ним и как будто начала изучать в свете слабенькой лампочки. Самое время. От очков 47-й окончательно избавился. - Ты, наверняка, думаешь, что я ужасная мать. Диана сказала совсем не то, что он ожидал. 47-й покачал головой. - Я забыла на какое-то время, что у меня есть сын. - Не важно. Диана начала прикасаться к нему. Теперь совсем не так, как в темной гостиной. Теперь она гладила его плечи и чувствовала его тело под рубашкой. - А можно такого человека любить? – спросила Диана. 47-й не нашелся с ответом. Она явно заметила его затруднение и сформулировала более понятно: - Я хочу быть человеком, которого можно любить… Диана была очень близко и призналась очень честно: - Я думаю, что ты меня любишь. - Да! - Так люби меня! Халат обнажил её плечи, упал до талии. Диана высвободила руки и сама направляла его голову. - Поцелуй меня… Вот так… Она оказалась у него на коленях. Гладкая, упругая кожа, мягкие волосы и губы, улыбающиеся его губам. Глаза Дианы сверкали ярче драгоценных камней. - Разденься… 47-й завозился с туфлями и почувствовал, как она трется обнаженным телом о его спину. Все его хваленые охотничьи, защитные и убийственные инстинкты попросту отключились. И только когда она оказалась под ним, и вся так и дышала желанием, Диана призналась: - Я не помню, что нужно делать. Спасибо потере памяти, за то, что его прекрасная жена теперь была на положении краснеющей девственницы и совершенно не помнила, как сама учила и раскрепощала своего любимого агента. Но нет. Ему не нужно было ни её властности, ни смущения, ни беззащитности, ни новой удивительной красоты, молодости!.. Он просто любил её любой, даже предающей или жестокой. И, конечно же, 47-й помнил, что нужно и как сделать её счастливой. И, как оказалось, неотразимой! Диана приподнялась над ним, пощекотала кончиками волос шею и прошептала: - Я вернусь к Питеру. Она погладила его по лицу, и соскользнула с кровати, а 47-й едва дышал, наблюдал и пытался понять… Он был хорошо обучен и умел получать максимум информации по одному только взгляду. Конечно же, он умел определять возраст на глаз, опираясь на объективные факторы, которые не в состоянии скрыть ни косметика, ни пластика… Так как же пятидесятилетняя Диана превратилась в женщину, которой едва ли можно было дать даже двадцать пять?! Она запахнула халат и, не оглядываясь, выскользнула за дверь. 47-й был даже рад этому. По-крайней мере он мог думать ясно. И успокоить себя тем, что это рядом с ним она стала еще красивее! …Утром он успел проснуться до того, как Питер начал свое путешествие по дому. В том, что этот герой сумеет открыть любую дверь, 47-й даже не сомневался. Поэтому он выловил мальчика в коридоре и пригрозил завтраком. Детских стульчиков в доме не было. Это был бы перебор даже для без памяти влюбленного и бескорыстного в своей любви соседа. Но они с сыном справились. А если потребуется, 47-й сегодня же закажет и стульчик, как собирался заказать новую одежду для ребенка. Надо только дождаться Диану. Она вышла в светлом платье и почти напала на Питера с объятьями и поцелуями. А затем так и не смогла поднять голову и посмотреть 47-му в глаза. Она не вспомнила. Она просто позволила себе заметить их сходство. - Хочешь кофе? Новость о том, что она не только спала с ним, а еще и сделала с ним ребенка… Это ведь не такая плохая новость, правда? Хотя, новость о том, что он по какой-то причине оставил её одну, и только сейчас объявился… Это уже намного хуже. - Да. Хочу. 47-й отвернулся и почувствовал, что сейчас она смотрит на него. Он только успел перелить кофе в чашку, как услышал её шаги. Диана подхватила ребенка на руки и вышла из кухни. Она просто одела Питера, который от этого не выглядел особо счастливым. - Привыкай, герой, - посочувствовал ему 47-й. – Когда-нибудь одежда тебе даже понравится. Диана вряд ли поняла, зато теперь смотрела ему в глаза. Неловкое молчание прервал оглушительный стук в дверь и очень громкий в окно. 47-й не шелохнулся. - Открой! – удивленно приказала ему Диана. 47-й лишь покачал головой. - Почему? – Она говорила властно. Что ж, Диана была и такой. - Нам никто не нужен, - пояснил ей 47-й. – Я справлюсь с любым. Зря он это сказал. 47-й быстро понял, что в подобной непонятной ситуации он мог бы только запутать и напугать её еще больше. Так и вышло. - Пожалуйста, открой дверь, - попросила она и спрятала Питера за собой. И голову наклонила так, словно была дикой кошкой и целилась в горло. - Как ты пожелаешь…