A Hard Life

Диана вцепилась в лацканы пиджака так, словно могла оторвать. 47-й сразу забрал их с Питером в дом. Малыш был умницей, он сохранял полное спокойствие. Как и 47-й. Как и Диана. Она впала в какое-то особое, мертвое состояние, и начала быстро превращаться в бесчувственную оболочку. Зрачки расширилось, глаза будто запали, а вокруг губ появились жесткие складки. Она сильно побледнела и похолодела. Не реагировала ни на сына, ни на… Допустив мысль, что не сможет её согреть, 47-й пошел на крайние меры. Он положил её в ванну с горячей водой. Прямо в платье. Это действие возымело эффект. Диана громко вздохнула, как утопающий, пробившийся к поверхности, и повернулась. - Что ты делаешь? – спросила она низким, хорошо поставленным голосом оператора МКА. Говорила ровно. Так обычно докладывала о результатах. - Бужу тебя. - Благодарю. Диана очень уверенно попыталась встать. Из ванны потоками хлынула вода, ручьями потекла с её одежды. 47-й внимательно следил и страховал, но прикасаться к ней… Сейчас это было лишним. Она посмотрела на свои ступни, на крепко сжатые под колготками пальцы, прикоснулась к растрепанным волосам и вытащила наполовину выпавшие заколки. - Я должна привести себя в порядок. Неужели вспомнила? 47-й на своем примере знал, что часть воспоминаний может вернуться даже без введения антидота. Правда, он так же знал, что никогда не позволит ничего ей уколоть. Даже с благими намерениями. Слишком мутной была вся эта ситуация с её пропажей. История его собственного создания намного проще! - Дом в твоем распоряжении. Он вернулся в спальню и приготовил тяжелый теплый халат. В шкафу было достаточно одежды, но 47-му было важно еще хоть немного о ней позаботиться. Пока Диана позволяла. Или не заметила. Питер притаился за пуфиком как в засаде. Он не сводил глаз с двери в ванную и слушал шум воды. А может быть, уже развил в себе инстинкт, позволявший точно определить, что мама отвернулась, вышла в соседнюю комнату или помыла голову и перекрыла воду? 47-й стоял на пороге и ждал. Дверь открылась, Диана вышла и сразу направилась в кровати. Ни единого лишнего движения. Она сбросила полотенце и накинула халат так, словно застегивала пальто. Питер выбрался из-за пуфика, но Диана даже не посмотрела в его сторону. Очень прямая спина, очень деловая поза в махровом халате с тюрбаном из полотенца на голове. И тут Питер закричал и заплакал: - Ма!.. ма!.. Всё мгновенно поменялось. Диана сидела на ковре, гладила и успокаивала сына. Мокрые волосы рассыпались по плечам и придавали ей вид и мягкий, и женственный, и измученный. Как цветок, выстоявший в бурю. Поэтические способности применены точно по ситуации. «Что дальше, 47-й? Заплачешь в кино?» До этого было еще далеко, но кое-что он уже мог себе позволить. Он хотел и сказал: - Ты, верно, голоден, герой? Я приготовлю ужин. Вспомнила Диана или нет – это было важно, но не страшно. Рядом с ней 47-й был таким, каким он являлся на самом деле. Ему нечего было стыдиться. - Спасибо. Не знаю… как благодарить. Нет, она не вспомнила. Во всяком случае, не вспомнила ничего о них. Еда в доме имелась, но только та, которую употреблял сам 47-й. Простая, сытная и показанная при больших физических нагрузках. Диана одобрила, да и Питеру ужин пришелся по вкусу. Поел только ребенок, а Диана сидела рядом, много шептала ему и целовала лысую головку. Пока они были заняты, 47-й закрыл все окна, выходившие на Вишнёвую улицу. Снаружи уже началась суматоха: желтые ленты, машины и люди в форме. Давно пора было прибегнуть к маскировке. 47-й обернулся. В доме быстро потемнело, и Диана выступила ему на встречу в новом обличии. Её всегда аккуратно уложенные волосы высыхали мягкими волнами, а уголки глаз печально опустились. Такой она себя никогда не позволяла видеть. - Он мёртв. - Да. Диана посмотрела вниз, и 47-й заметил, что она что-то сжимает в левой руке. - Я ничего не помню. Уже давно. А может быть всю жизнь. - Диана вздрогнула как от озноба. – Но когда взрыв… и он упал… Я вспомнила, как взорвалась машина и они тоже упали. 47-й промолчал. Он предпочел это лицемерному участию и вопросу «Кто именно?». Она, разумеется, говорила о родителях. О настоящем Питере Бёрнвуде и его жене Нэнси. Диана наблюдала тот взрыв из первого ряда, но 47-й и сам прекрасно помнил, как отшвырнуло… - Тела, - сказала Диана. 47-й кивнул. - А потом я вспомнила, как он тоже упал. Снаружи шел дождь, и он упал в грязь, а его нога застряла… Я не могла закрыть дверцу машины, мне пришлось вытолкнуть… - Кто? Вместо ответа Диана отдала ему обручальное кольцо. То самое, которое носила под именем Доу всё это время. То самое, которым кто-то заменил настоящее. Отдала и только тогда ответила: - Доктор. - Ты сразу уехала? - Да! Питер лежал в корзинке на заднем сидении. Я так боялась за него, но заставила себя отъехать подальше… Доктор… он не догнал меня… не смог бы… 47-й почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней. Он погладил Диану по волосам, а она, в ответ, очень осторожно притронулась к его галстуку, к воротнику рубашки. Прикасалась так, словно не хотела задеть кожу. - Диана?.. - Я… должна уложить Питера.