A Hard Life

Спустя неделю мистер Бёрнвуд показался своим соседям значительно интереснее, чем при первом знакомстве. Он немного слукавил, это все поняли. Но в остальном он действительно работал в трастовом фонде. И деловые встречи предпочитал проводить дома. Серьезные, уважаемые в городе люди, без проблем находили время, чтобы посетить заново покрашенный дом на Вишневой улице. Без сомнения мистер Бёрнвуд был богат и влиятелен. И занимался, подумать только, благотворительностью. Миссис Гирр, приходившая прибраться раз в два дня, разболтала всем соседям, что в жизни не видела такого аккуратиста. Хотя внутри дом совсем не походил на стеклянно-бетонного монстра Палмеров, забитого техникой, рассованной по странным геометрическим фигурам, отдаленно напоминающим мебель. Нет, у мистера Бёрнвуда был обычный дом, и даже занавески в цветочек на кухне имелись. А ещё миссис Гирр очень много говорила о делах. И не каких-то планах, а о реальной помощи. Здесь, в их городе, или далеко на севере. Или за границей. Диана больше не мечтала о карьере прислуги. Её интересовало другое. Мистер Бёрнвуд был очень учтивым. Очень приличным мужчиной, хотя Диана подобрала другое слово. Он никогда не улыбался, но всегда здоровался с ней. И всегда смотрел ей прямо в глаза. Он ей нравился. А больше всего Диане нравилась возможность. Двери их домов находились практически друг напротив друга, но мистер Бёрнвуд отыскал их с Питером в парке субботним утром и передал приглашение на благотворительный базар. - Спасибо. Собираетесь хорошенько вытряхнуть слишком толстые кошельки? - Не сомневайтесь. - Я бы очень хотела быть полезной, но… - она конечно лукавила. - Вы будете очень полезны, Диана. Сейчас самое время! - А миссис Бёрнвуд? Мы увидим её наконец-то? Он так и застыл. Хотя не слишком отличался от своего обычного поведения. Вряд ли кто-нибудь заметил бы кроме нее. - К сожалению… - Всё вы врете, мистер Бёрнвуд. Нет у вас никакой жены. Во всяком случае, Диана была уверена, что нет. Мистер Бёрнвуд так и не отвел глаза и тихо спросил: - Вы осуждаете? - Нет, конечно же. Скромность – это прекрасное качество. Он слегка отклонился и чуть-чуть нахмурился. - И я прекрасно понимаю почему, - говорила Диана. – Потому что кольцо на пальце… Ах… Питеру наскучило стоять, и он потянул Диану по алее. Её сын был очень сильным. Зато легким. Диана подняла его на руки, заглянула в глазки и дала понять малышу, кто командует парадом. - Ещё прогуляетесь? - Нет, нам пора домой. - Позвольте вас подвезти. Питер обнял её за шею. Так обычно он выражал свою любовь. - Не стоит. - Вы со мной в полной безопасности. Это могло показаться странным аргументом, если бы Диану действительно не заботила безопасность. - Я знаю. - Тогда, что не так? - У вас в машине нет детского кресла. Хотя, если бы оно было… - Диана внимательно следила: - я бы начала опасаться. Мистер Бёрнвуд ответил честно: - Я думал об этом, но не решился так торопить события. Сама скромность. И ухаживал он очень мило, в чем спокойно признался. Но её сейчас было нужно совсем другое предложение. - До свидания, мистер Бёрнвуд. - Диана, постойте… Он выглядел точно как все они… Нет, он выглядел много приятнее всех тех, кто когда-либо предлагал ей работу. Они условились встретиться через три часа. У него дома. - Надеюсь, чтобы привести туда ребенка, не нужно кресло или разрешение от соседей? - Нет. - Вам… там будет удобно, - он объяснял это так, словно… потому что искренне заботился. - Я верю. Мистер Бёрнвуд говорил правду и его дом был удобным. Очень уютным, и до замирания сердца, похожим на дом её мечты. Пройдя по комнатам, в которые её пригласили, Диана почему-то подумала, что время и место меняется, а наполнение остается… - Он… ему… ребенку будет здесь… нормально? Впервые мистер Бёрнвуд говорил неуверенно. Но, насколько Диана могла судить, он очень желал обрести уверенность и по этому вопросу. Питер плюхнулся на толстый ковер и начал раскручивать новенького робота, которого она ему недавно купила. Вообще-то эта игрушка предполагалась для детей от пяти лет, но Питер слишком быстро развивался. Детальки он никогда не глотал, скорее, очень сильно интересовался механизмами, и с девяти месяцев расковыривал всё, до чего мог дотянуться. Следи-не следи. - Он всё понимает и знает границы, - сказала Диана и села за стол. Со своего места она отлично видела Питера. - Отлично! – коротко, но словно в унисон с её мыслями, ответил мистер Бёрнвуд и склонился над ноутбуком. Он постепенно вводил Диану в курс дела, а она поражалась размаху. Она хотела работать… жить такой работой. Часть архива была сохранена в бумагах. - Первые взносы поступили так давно. Почти восемнадцать лет назад… А кто такой мистер Гарднер (1)? Мистер Бёрнвуд заложил руки за спину и вытянулся как по струночке. - Учредитель. - Столько пожертвований католическим монастырям, приютам, церквям… Он католик? - Да. - А вы? – поинтересовалась она. И, с некоторым удивлением для себя, вдруг поняла, что не слишком интересуется именем. То есть, она видела инициалы и подписи, но… Ей было вполне достаточно знать, что он - мистер Бёрнвуд. Ей даже нравилось это знать. - Я тоже. А вы? - Не знаю… Дальше… Совсем недавно деятельность была расширена до… - у неё даже дыхание перехватило. - Вам нравится то, что вы видите, Диана? – Мистер Бёрнвуд очень внимательно смотрел на неё сквозь очки. - Очень! - Вам это интересно? - Да! И ответом на её «Да!» в доме раздался такой безумный вопль, который заставил Диану вскочить и бежать. Искать. Она безошибочно узнала голос своего очень тихого сына. Дверь в соседнюю комнату была открыта, следующая приоткрыта… Диана, нетерпеливо распахнула дверь и застыла на месте. Комната была просто завалена игрушками. Яркими, большими, маленькими, мягкими, всевозможными… И Питер бросился во всё это многообразие, как в открытое море. - О, я совсем забыл… Заказал для детей из приюта.