Игра вслепую

        Мэри Кэтрин не понимала, что происходит, и это её пугало. Нет, она и раньше не понимала, но вся история с бутоном напоминала какой-то квест из компьютерной игры или сон… а нынешняя сошла бы разве что за кошмар. Недостаток информации, оказывается, тоже может быть кошмаром.         И ни одного знакомого лица. Она знала совсем немногих: Нода, Ронина, рыжего мужчину с бородкой, который командовал в отсутствие генерала, Нима Галу, Маба и Граба — и никого из них не могла найти. После встречи с отцом она попыталась вернуться в Лунную гавань — сброшенная с птицы, пешком — но не успела. Эм-Кей не поняла, что там случилось. Сначала она столкнулась с несколькими лесными жителями (как ещё можно одним словом обозначить разумные растения и насекомых, она сообразить не могла), которые ничего не могли объяснить и были просто насмерть перепуганы. Потом появился лифмен на колибри, собрал их всех и повёл куда-то прочь от Лунной гавани, сказав, что это приказ генерала.         Когда уже в «лагере» он снял шлем, чтобы наскоро умыться из ручья, обнаружилось, что у него чёрные волосы, заплетённые в косичку, и выглядит он не многим старше самой Эм-Кей. Увидев почти ровесника, она тут же перестала стесняться приставать к нему с расспросами (а то к суровым ветеранам вроде Ронина как-то боязно). Однако узнала очень немного. Парень, которого звали как-то на букву «К», — Эм-Кей не очень расслышала, так что не запомнила, — был рядовым разведчиком, и только выполнял переданный приказ. Да и разговаривал с ней достаточно неохотно, торопясь отправиться обратно к озеру.         Разведчик улетел, и Мэри Кэтрин не понимала, что происходит. Вокруг ходили, а чаще сидели, лежали или стояли странные существа — лесные жители, не носящие оружия. Растения — старик-чертополох бранится на гораздо менее колючую молодую женщину, — насекомые — бабочка с измятыми крыльями, — прочая живность вроде лягушек. Были и лифмены (хотя Эм-Кей не знала точно, название это вида или профессии, но другого не было): вот, например, старуха с прямой, как палка, спиной, в окружении четырёх разновозрастных ребятишек — внуков?         Уже рассвело, а она всё ещё бродила по лагерю беженцев, не очень уверенная, что или кого ищет. Кажется, бродила кругами, потому что видела одни и те же лица.         — Ты присядь, девонька, — жалостливо посоветовала ей женщина-одуванчик с усталым лицом, баюкающая на руках малыша. — Если надо будет куда-то идти, нам скажут. Отдыхай, пока можешь.         Эм-Кей послушно села рядом с ней и полушёпотом, чтобы не побеспокоить ребёнка, спросила:         — Вы знаете, что случилось?         — Беда, — с простодушной убеждённостью отозвалась женщина. — Никто не знает. Но лифмены с генералом разберутся.         «Генерал — это Ронин», — через некоторое время сообразила Мэри Кэтрин. Может быть, он мог бы ей чем-то помочь? Она просто хотела домой! Пусть даже в таком виде, как сейчас, только бы не оставаться здесь.         — А вы знаете, где его можно найти?         — Генерала-то? Он в Гавани, — уверенно кивнула одуванчик. — Пока ещё кто-то остался, он будет там.         Эм-Кей вспомнила, что увидела, когда оглянулась на берегу озера, по которому их провёл разведчик… и поняла, что не будет сейчас вскакивать с места. Не будет никуда бежать. В конце концов, до неё ли Ронину? У него есть более важные дела, чем проблемы одной девчонки. Даже у Нода, наверное, есть более важные дела.         Она уткнулась лбом в колени и закрыла глаза. Вспоминала отца, которого последний раз видела убегающим от летучих мышей. Думала, в порядке ли он? Ищет ли её? Наверное, даже задремала через некоторое время, потому что очнулась от того, что женщина-одуванчик трясла её за плечо:         — Просыпайся, девонька, пойдём!         — Куда? — Эм-Кей тряхнула головой, неохотно возвращаясь в реальность.         — На холм. Ним Галу будет говорить. Может, расскажет, что случилось и что делать.         Что это за холм и где его искать, Эм-Кей не знала, так что просто пошла за женщиной. Бредущие в ту же сторону лесные жители переговаривались между собой — голоса звучали постоянным неразборчивым фоном. «Я слышал, что он погиб». «Значит, нет». «Мама, мамочка!». «Глупости говоришь…». Она улавливала какие-то несвязные реплики, которые только усиливали тревогу и неопределённость.         Что может сделать хранитель свитков? Этим людям, — существам, поправила себя Мэри Кэтрин, — не нужны фокусы и зрелища. Она не знала, способен ли он на что-то ещё. Правда не знала.         Холм оказался обычным холмом, возвышением среди леса, выбранным, наверное, просто как случайный ориентир. Эм-Кей сама не заметила, как оказалась в толпе, собирающейся вокруг поросшего мхом высокого пня. Шепотки вокруг волшебным образом умолкли, когда выбравшийся на пень Ним Галу — усталый с виду, с повязкой на одной из рук — начал говорить. Но, хоть и стало тихо, Мэри Кэтрин почему-то всё равно различала только отдельные фразы, никак не желающие складываться в единую речь. «…пока неизвестно, что случилось… не нужно впадать в панику… как только будет информация… генерал… оставаться на месте до… осторожно… больных и раненых отправить в лазарет… будет организована…». Как будто пропадала связь во время телефонного разговора. Как будто сознание специально отключалось, не принимая реальность происходящего.         Хотелось закричать во всё горло: «Это ошибка, я не должна здесь находиться, отпустите меня домой!». Убежать, забиться куда-нибудь в угол и уснуть, чтобы проснуться уже в своей постели. Посреди толпы странных созданий она чувствовала себя чужой и ненужной. К глазам подступали слёзы.         — Эм-Кей?         Её окликнули из-за спины, и она резко обернулась, наполовину узнав голос, а наполовину просто среагировав на своё имя.         — Нод!         Молодой лифмен пошатнулся, когда она повисла у него на шее. Попытался закинуть за спину щит, который почему-то держал в руках, обнаружил, что у него оторван ремень, и так и остался стоять, свободной рукой неуверенно касаясь её плеча. А когда Эм-Кей, не отпуская его, разревелась — сдерживать слёзы было выше её сил — растерялся окончательно.         — Ладно, ладно, пойдём… — похоже, ему совсем не нравилось, что на них начали оглядываться. — Я отпросился у Ронина, чтобы поискать тебя.         — Правда? — Эм-Кей шмыгнула носом ему в плечо. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что «отпросился», а не «удрал без спросу».         — Правда, зачем мне врать? Давай, идём.         Нод всё-таки отцепил её от себя и, придерживая за локоть, потащил в сторону от скопления народу. Эм-Кей попыталась на ходу вытереть глаза рукавом: ей уже было стыдно за то, что она настолько расклеилась… но слёзы так и норовили политься снова.         Нод усадил её валяющуюся на земле ветку и сел рядом. Помолчал, надеясь, что Эм-Кей перестанет всхлипывать и проблема разрешится сама собой… Не разрешилась, и тогда он не выдержал:         — Почему ты плачешь? Что случилось? Ты ранена?         — Дурак!         Пока Эм-Кей снова заливала его плечо слезами, Нод пытался понять, какой из вопросов был неправильным. Ни к какому выводу не пришёл, только, внимательней присмотревшись к ней, решил, что всё-таки не ранена. Пожалуй, просто помолчать и дать ей выплакаться было самым благоразумным вариантом. «Воин должен уметь ждать», как говорил Ронин (раз десять, не меньше, потому что в голове Нода это правило почему-то задерживаться не желало). Правда, говорил про сражения, а не про девушек, но такая ли большая разница?         Тактика выжидания оказалось верной — Нод даже слегка удивился, потому что, если быть честным, его тактические задумки обычно не срабатывали. Но Эм-Кей действительно успокоилась сама и без дополнительных вопросов с его стороны начала рассказывать, торопливо и сумбурно. Про своего отца, про летучих мышей, про то, как пыталась вернуться в Лунную гавань и упала с птицы…         — Ты везучая, — пробормотал Нод.         — Потому, что упала? У меня до сих пор по… э, нога болит!         — Потому что не добралась в Лунную гавань, — он неуловимо помрачнел, и Мэри Кэтрин будто плеснули холодной водой в лицо: ничего ещё не кончилось. Нод её нашёл, но ничего не кончилось.         — Что там случилось? — требовательно спросила она.         — Прости, я не могу сказать, — Нод нахмурился, будто что-то припоминая. Как оказалось, формулировку: — Нельзя передавать информацию гражданским лицам без специального разрешения генерала или начальника штаба, — Эм-Кей удивлённо округлила глаза, и он с облегчением перешёл на более простые выражения: — Если Ронин или Шиан не разрешат, я никому не могу рассказать.         — Но мне-то можно! Я столько с этим бутоном бегала! Нод, ну пожалуйста, это нечестно, что я ничего не знаю…         — Ну…         — Я никому не разболтаю, обещаю, — обещать это было несложно. Ей ведь просто не с кем было болтать. Кого она тут знает, кроме Ронина, Нода и Нима Галу, которые и так в курсе событий?         — Ладно, — решился Нод. — Только кратко. И только Ронину не говори, что я тебе что-то сказал.         Эм-Кей с готовностью кивнула.         — Когда я туда добрался, Ронин сражался с Мандрейком. Потом он сбросил его с балкона, а бутон начал распускаться, — похоже, Нод решил изложить всё действительно кратко. Пока никто не засёк его за нарушением приказа. Связности изложения это, конечно, на пользу не шло, но лучше ведь так, чем никак? — И тогда что-то пошло… неправильно. Бутон распускался на свету, но из него появилась какая-то мерзость, — голос Нода дрогнул. Чуть-чуть. Самую малость. И вдаваться в подробности он не стал. — Мандрейк что-то с ним сделал — не тогда, раньше, когда держал его у себя. Но никто не знает, что. Теперь вся Лунная гавань в гнили, многие, — снова короткая заминка, — погибли, непонятно, что делать дальше, а Мандрейк у нас в плену. Всё.         — Всё? — машинально переспросила Эм-Кей, пытаясь осмыслить сумбурный поток информации. — Значит, королевы нет и больше не будет, и… — «и я не смогу стать нормальной», хотелось сказать ей. Но она не могла. «Многие погибли». Она, в конце концов, слышала разговоры жителей Лунной гавани. — И что теперь?         Не самое удачное окончание, но, кажется, Нод не заметил, что там должно было быть что-то другое.         — Не знаю, — честно ответил он. Вздохнул и признался: — И… это, конечно, неправильно, но я рад, что решать придётся не мне. А ты что теперь собираешься делать?         Эм-Кей задумалась, знает ли она, что собирается делать. Было бы проще, если бы ей тоже не нужно было ничего решать. Но от этого было никуда не деться.         — Мне нужно поговорить с папой. Объяснить ему.         — Сейчас все птицы устали, так что я не смогу отвезти тебя. Но, может быть, попозже Ронин разрешит… хотя это далеко…         — Если камеры включены, то мне достаточно добраться до ближайшей камеры.         — Стоп, — Нод недоумённо нахмурился. — Разве ты не собираешься вернуться домой? Да, я знаю, это не то, чего ты хотела, но там хотя бы будет безопасно!         — Нет! — если бы Эм-Кей слышала себя со стороны, то удивилась бы своей горячности. — Как я могу убежать и спрятаться «в безопасности», если остальные не могут рассчитывать на безопасность? Старики, дети, все. Это неправильно.         И единственный шанс хоть когда-нибудь стать нормальной был тоже здесь. Наука ей не поможет, только непонятная лесная магия… если, конечно, от магии ещё что-то осталось. Но это хоть какой-то шанс.         — Нет, Нод, я не уйду, — Мэри Кэтрин покачала головой.         — Ты что, совсем не боишься?         — Боюсь. Но дома я не буду бояться меньше. И здесь, может быть, я смогу хоть что-то делать.         — Ты больше не связана с бутоном, ты не обязана что-то делать.         — Ты ничего не понял, — она сердито покосилась на него. — Чем я могу помочь?         — Ничем, — не похоже, чтобы Нод задумывался над ответом.         — Не говори так, будто я бесполезна! — тут же возмутилась Эм-Кей. — Между прочим, я придумала, как избавиться от летучих мышей.         — А кстати, как? Я не понял.         — Не пытайся сменить тему.         — Но я правда не понял.         — Всё равно не пытайся сменить тему. В другой раз объясню.         Нод тяжело вздохнул. Не то чтобы он действительно надеялся этим её отвлечь, но жаль, что не вышло. Он решил испробовать другую тактику:         — Эм-Кей, пойми, ты не можешь сражаться. Ты просто не умеешь, и не пытайся утверждать обратное.         — А кто сказал, что я собираюсь сражаться? — она посмотрела на него с таким выражением лица, что он даже немного смутился. Однако, когда заговорила дальше, её голос был почти умоляющим: — Должно же быть что-то… ну, что-то другое.         Нод вздохнул ещё раз: он как никогда чётко осознавал, что в его образовании имеются прискорбные пробелы касательно подобных ситуаций. Вообще касательно девушек, потому что наставничество Ронина эти вопросы как-то не затрагивало. И, смиряясь с неизбежным, он предложил:         — Лазарет. Там помощь никогда не будет лишней.         Эм-Кей почему-то не выглядела довольной.         — Я… — она замялась, после чего выпалила. — Я крови боюсь. Ну, если рана, а не ссадина на коленке. Можно что-нибудь другое?         «А может, всё-таки домой?» Нод озвучивать не стал. На секунду мелькнула мысль, что, кажется, он начинает отчасти понимать Ронина. Но эта мысль надолго не задержалась.         — Ладно, сейчас подумаю, — он сцепил пальцы в замок на коленях и действительно задумался. — Ты готовить умеешь?         — Немного.         — Тогда кухня, — кивнул Нод. — Я слышал, Ним Галу говорил, что скоро организуют полевую кухню. Только не помню, кто этим будет заниматься. Надо спросить его.         — Кухня, — не похоже, чтобы Эм-Кей была в восторге от идеи, но через пару секунд преувеличенно бодро заявила: — Ну, хоть к еде поближе буду, — и тут же зевнула.         — Только выспись сначала, кухня не убежит.         — Да ну… — она поспешно прикрыла второй зевок ладонью. — Наверное, ты прав. А где тут можно лечь?         — Да где угодно, — Нод пожал плечами и огляделся. Мест, где можно лечь так, чтобы никто не спотыкался, на его взгляд, было достаточно. — Небо ясное, дождя не будет.         — Что, прямо на земле? — удивилась Эм-Кей. — Как можно спать вот так, посреди леса?         — Нормально.         Земля, по мнению Нода, была хорошим вариантом. По крайней мере, точно никуда не свалишься. Вот пытаться забиться в какую-нибудь щель во время разведывательного рейда в болото, чтобы не плюхнуться в воду, и чтобы болотники не нашли — это хуже. Или спать на спине птицы, полагаясь на то, что напарник не даст упасть. Два года в разведке Нод вспоминал с содроганием. Слишком часто приходилось полагаться на кого-то, и это ему не нравилось. Так же, как и нести за кого-то ответственность, если честно.         — Нет, я так не могу. У меня даже одеяла нет!         — У меня тоже, — Нод в очередной раз вздохнул. — У меня даже плаща нет, а то бы поделился. Слушай, ты замёрзнуть боишься, или что?         — Я... — Эм-Кей немного подумала и призналась: — Я просто боюсь. Тут все ходят, и деревья шумят, и холодно, наверное.         — А, ладно! — внезапно решившись, Нод махнул рукой. — Пошли со мной в лагерь гвардии. Ну что, в конце концов, Ронин мне сделает? Отругает разве что — так не в первый раз. Ерунда это.         — Точно? — втравливать друга в конфликт с начальством (и по совместительству наставником) Эм-Кей не хотелось.         — Точно. Пойдём. Может, и плащ для тебя там найдётся... Хотя это — скорее всего нет. Снаряжения не хватает — в бой ведь без походного комплекта идут, у большинства при себе только доспехи и оружие. Но у костра не замёрзнешь.         — Да, — она кивнула немного невпопад. — Спасибо.         Лагерь лифменов, как выяснилось, располагался по другую сторону от пресловутого холма. Нужно было ещё переправиться через ручей, и Эм-Кей чуть не свалилась в воду, прыгая по мокрым камням. Хорошо, что Нод успел ухватить её за капюшон. Правда, лучше бы он при этом сдерживал смех не столь демонстративно.         Эм-Кей шла за Нодом почти след в след — на всякий случай, да и с приближением к военному лагерю, где, по-хорошему, ей было не положено находиться, всё больше хотелось просто спрятаться у него за спиной (может, часовые не обратят на неё чересчур пристального внимания?). И одна мелкая деталь не давала ей покоя. Совсем не значимая деталь, если честно, но любопытство решило, что раз самое страшное кончилось, то можно и нужно выползти наружу. Наконец, она не выдержала:         — Слушай, а зачем ты таскаешь этот щит? — она видела лифменов со щитами, но Нода — ни разу, он вообще, насколько она запомнила, держал меч двумя руками.         — Я забыл, кому должен его вернуть, — машинально ответил Нод и тут же пожалел о том, что не выдумал что-нибудь более приемлемое.         Эм-Кей промолчала, и он предпочёл считать, что тихое хихиканье ему померещилось. Тем более что им навстречу из зарослей травы вынырнул часовой: предстояло с ним объясняться. Нод вознёс молитву высшим силам, чтобы это оказался кто-нибудь из молодёжи (причём, желательно, кто-то, над кем он в последний месяц не подшучивал), и шагнул вперёд, называя себя.