Когда ты улыбаешься

Небольшая комната заполнена Неофитами. Сегодня здесь собрались все: Урождённые и переходники. Благодаря такому соединению должно получится что-то взрывоопасное, сбивающее с ног. Должны стоять шум и гам. Громкий смех, непрекращающиеся разговоры, крики. Но сейчас во фракции Бесстрашия стоит тишина. Только в этой комнате. Она непривычно давит на мозг. Сердце отбивает чечётку. Никто не знает, что там, за дверью. Оттуда только выходят побледневшие Неофиты. Дверь в очередной раз открывается, выпуская свою жертву на волю и ища новую. — Заходи, — говорит Эрик, смотря на меня. Медленно выдыхаю, ловя взгляд Грега. Он слегка улыбается мне. По крайней мере старается. Отвечаю ему тем же и захожу в дверь, так любезно приоткрытую Лидером. — Садись, — произносит Эрик, проходя к маленькому железному столику. Я послушно усаживаюсь в пугающее кожаное кресло. Оно чем-то похоже на стоматологическое. Полностью откидываюсь на него, начиная следить за движениями Лидера. — Сейчас ты попадёшь в свои страхи, — начинает Эрик, одновременно готовя какие-то предметы. — Твоя задача справиться с ними, — продолжает он, доставая с полки большой длинный шприц. При виде него я невольно морщусь, сердце ускоряет процесс перекачивания крови. — Ты должна или преодолеть свой страх, или успокоиться, для того, чтобы перейти к новому, — заканчивает он свою речь, заправляя шприц какой-то оранжевой жидкостью. — Всё понятно? — Эрик обращает на меня своё внимание, поворачивая голову. — Да, — коротко отвечаю я, наблюдая за тем, как он подходит ко мне ближе и безжалостно вкалывает «укол». Жидкость наполняет меня, я чувствую её действие. Становится жарко. Не хватает воздуха. Делаю глубокий вдох, но он не помогает. Предметы начинают двоиться и я проваливаюсь в свои кошмары.

***

Белый потолок встречает меня идеальной чистотой. Я, что, в Лазарете? Когда я успела? Предпринимаю попытку повернуть голову, но она будто прилипла к подушке. Пытаюсь поднять хоть какую-то часть тела, но ничего не выходит. Да что это за чертовщина?! Чистый потолок начинает покрываться небольшими крапинками. После появляются полноценные трещины и расколы. Крошки штукатурки начинают сыпаться мне на лицо. Стараюсь зажмурить глаза, но они не закрываются. Всё, что я могу, так это смотреть на рушащийся потолок. Кажется, что он скоро просто упадёт. И, видимо, на меня. Кусочки штукатурки увеличиваются в размерах с каждой секундой. Они уже примерно с небольшой камень. Моё тело полностью покрыто ей. Вот потолок начинает жалобно трещать. Большие обломки падают вокруг меня, разбиваясь о пол. В очередной раз дёргаюсь, надеясь, что сейчас мне удастся отсюда выбраться. Попытки не увенчаются успехом. В следующий миг я уже вижу, как огромная часть потолка летит прямо на меня.

***

Уютный домик встречает меня теплом, семейным очагом. Сквозь небольшое окно, занавешенное оранжево-жёлтой тюлью, просачиваются лучи солнца. Такие яркие, жаркие, красочные. Напротив окна стоит большой мягкий диван. На нём сидят мои родители, мило о чём-то беседующие. «Я дома» — думаю я, улыбаясь. Закрываю глаза, вдыхая этот домашний воздух, наполняя им лёгкие. После их открытия, картинка немного изменилась. Родители, мирно разговаривающие, уже не сидят на диване, они стоят напротив меня со свирепыми лицами. Такого выражения лица я никогда не видела у них. — Вы чего? — спрашиваю я, начиная волноваться. — Ты бросила нас, — отвечает мне моя мама. Её длинные тёмные волосы скатываются с плеч, обрамляя её лицо. Чёрные разводы от туши покрыли её щёки. Глаза красные, мокрые. Водяные дорожки продолжают свой путь по коже, нигде не останавливаясь. — Ты променяла нас, — добавляет отец. Его лицо покрыто маской злости и агрессии. Руки сжаты в кулаки, желваки ходят на шее ходуном. Папа слишком напряжён, кажется, что он скоро взорвётся. Пар повалит из его ушей. — Я вас не бросала, — отвечаю я им на их высказывания, недоумевая. — А как же! — начинает кричать мама. Она подходит к обеденному столу, берёт с него белую тарелку и кидает её в меня. Быстро среагировав, я приседаю. — Что ты творишь?! — повышаю голос я. Что с ними произошло? — Предательница! — восклицает отец, быстрыми движениями приближаясь к столу, беря оттуда ножи. Гладкие, столовые. — Променяла нас на этих убийц, безумцев! — срывает он голос, забрасывая сталь в меня. Отскакиваю в сторону, но нож всё равно врезается в рукав моей кофты. Нервно пытаюсь выдернуть его, как следующий прилетает во вторую руку. Ножи прижали меня к стене. — Ненавижу тебя! — вторит мама, кидая очередную тарелку в меня. Она разбивается о мою ногу. Крупные осколки врезаются в плоть. Не успеваю опомниться, как в то же место прилетает нож. Я поднимаю ошеломлённый взгляд на отца. Его лицо перекосило злостью. Он уже замахивается для второго удара. Сталь врезается в мою руку. Потом третья, четвёртая, пятая. Ещё и ещё. Они не заканчиваются и кажется никогда не закончатся. «Да у нас дома столько ножей нет» — думаю я, сквозь очаги боли. Открываю глаза, наполненные слезами. Мама стоит на том же месте, но вместо тарелок, в её руках статуэтка. Этот предмет интерьера ее любимый. Невероятно гибкая балерина, застывшая в танце. Сделанная из стекла, покрытая нежными цветами: белыми и розовыми. Она всегда украшала нашу гостиную. Больше всего мама любила танцевать. В детстве она занималась балетом, но из-за травмы пришлось бросить. Моя бабушка подарила эту статуэтку ей на день рождение, в честь любимого занятия. Дело давно брошено, бабушки нет, но статуэтка навсегда запечатлена в этом месте. Красивая танцовщица застыла в её руке. Она далеко замахивается, заводя руку за спину и кидает её мне прямо в голову. Комната покрывается тишиной.

***

Поезд несётся по железным путям, проезжая между домами и зданиями. С высоты всё кажется таким маленьким, крохотным. В такие моменты чувствуешь себя главным, мол, люди внизу — букашки. Топчутся там где-то, бегают, кричат что-то писклявым голосом, которого даже не слышно. Оборачиваюсь на Бесстрашных, сидящих на полу поезда. На их лицах играют улыбки, они смеются. Живые. Это сама живая фракция. Поезд приближается к штабу Бесстрашия. Нам нужно спрыгнуть с него на крышу, как в первый день. Так придётся сделать ещё много раз. Лихачи поднимаются со своих мест, подходя к дверям. Их слишком много, огромная толпа закрывает мне обзор. Поочерёдно все ловко выпрыгивают, умелыми движениями. Подхожу ближе, готовясь к прыжку, как двери закрываются. Странно, такого никогда не было. Нажимаю на кнопку, расположенную рядом с дверью. Это не помогает. Бездумно повторяю то же действие, не переставая. Ничего. Что это значит? Выглядываю из окна. Мы уже проехали Бесстрашие. Поезд мчится на высоком мосту. Расстояние от него до земли пару десятков метров. Внезапно поезд сходит с рельс, падая куда-то вниз. В невесомости мы находимся пару секунд, после чего приземляемся, видимо, на землю. От многочисленных вагонов осталась лишь кучка металлолома. Прихожу в себя под бывшей стеной поезда. Стальной пласт прижимает меня к земле, не позволяя выбраться. Тело ломит, кажется, сломано пару костей. Тёплая кровь скатывается по моему телу. Из ноги кровь льёт фонтаном. Задета артерия. Пытаюсь вдохнуть побольше воздуха, но сверху навалившаяся стена не позволяет этого сделать. В очередной раз пытаюсь убрать её, сдвинуть хоть на миллиметр. Ничего. Начинаю кашлять, сквозь дикую боль во всём теле. Воздух заканчивается. Такой спасительный кислород, без которого мы не можем, сейчас недоступен. Делаю последний вздох, чувствуя, как сознание уходит куда-то на второй план. Меня окутывает звенящая тишина и темнота.

***

— Осторожнее! — громко кричит парень всем собравшимся. Оглядываю место, в котором нахожусь. Пустое поле, абсолютно. Даже дерева нет. Только высокая трава, которая спасает людей от смертельных пуль. Опускаю взгляд ниже, на себя. Чёрная форма свободно висит на мне. В руках автомат. Пули летают между нами. Ложусь на холодную землю, начиная отстреливаться. Все мои пули достигают оппонентов. В молодую девчонку, лежавшую рядом со мной, попадает пуля. Прям в голову. Она безмолвно падает на землю, больше не вставая. Перевожу дыхание, смотря на эту картину. Пульс учащается, сердце упало в пятки. Пригибаю голову ниже и продолжаю своё дело. Один из противников пробирается слишком близко к нам, а мне никак не удаётся устранить его. Теперь он возвышается надо мной. Такой величественный, смелый, как-будто не боится, что его сейчас убьют. Боюсь я. Потные руки скользят по оружию. Быстро вытираю их об одежду и нажимаю на курок. Парень падает замертво. Тревожно смотрю на его пробитую грудь. Пробитую мной. Из неё медленно вытекает тёмная кровь, а глаза его стеклянные. В них застыло моё отражение.

***

Тренировка в самом разгаре. Сегодня Неофиты тренируют стрельбу, так необходимую Бесстрашным. Я люблю оружие. Стрелять у меня получается лучше всего. Автоматическими движениями вставляю патроны, подношу автомат к плечу и стреляю. Приятная отдача задевает шею и ключицу. На выдохе нажимаю на курок, после чего улыбаюсь, обращая своё внимание на мишень. Ровно в десятку, в яблочко, в середину. Не сразу замечаю возвышающегося надо мной Лидера. Он пилит меня взглядом. Осуждающим, брезгливым. — Ничего не хочешь сказать? — спрашивает он, недовольно морщась, смотря мне в глаза. — Нет, — отвечаю я ему, хмуря брови. — Ты в этом уверена? — задаёт он повторный вопрос, переводя взгляд мне за спину. Надо бы что-то ответить, да не знаю что. Он хочет что-то вытянуть из меня, словно клешнями, а я не знаю что. Перевожу взгляд за ним, оборачиваясь. Вопрос, застывший в воздухе, куда-то испаряется. За моей спиной двадцать трупов. Молодых, энергичных Неофитов. Смотрю на это, приоткрыв рот. Что произошло…? — А ты неразговорчивая, — продолжает Эрик. — Зато убиваешь быстро. Разговоры при этом необязательны, ведь так? — риторический вопрос повисает в воздухе. — Что…? — тихим голосом спрашиваю я, переводя обомлевший взгляд на него. — Молодец, Неофитка, избавилась от соперников, — пытается добить он меня до конца. Это что, я сделала? Почему я ничего не помню?! Оборачиваюсь через плечо обратно. Моё внимание привлекает Грег. Пуля прошла ровно через его лоб. Он смотрит на меня, улыбаясь. Боже, как жутко. — Это ты его убила, — произносит Лидер, дико скалясь. — Я этого не делала! — восклицаю я. — Ты что, мне перечить собралась? — спрашивает он, дичая на глазах. От таких перемен я невольно вздрагиваю и пячусь назад. Мало ли, что Лидер может сейчас выкинуть. Долго пятиться мне не пришлось. Борт крыши встретил меня неожиданно, будто ждал. Эрик поднимает с земли валявшийся автомат и направляет его мне в лоб. Немею, смотря в чёрное дуло. Стою, как вкопанная, ничего не предпринимая. А могу ли? Под моими ногами валяется такой же автомат. Быстро сгинаюсь, обхватывая его руками, но не успеваю вернуться в прежнее положение. Кровь, заливающая глаза, течёт с моего лба. Большая дыра во лбу не дала мне закончить начатое.

***

Кладбище встречает меня мёртвой тишиной. В прямом смысле. Туман покрывает сырую землю, на которой я стою. Деревья голые. Меж ними летают вороны. От этой ужасной атмосферы хочется деться куда-то подальше. Убежать и никогда не возвращаться. Цветы в моих руках свежие. Лилии, которые так любила моя мама. Она была такой же нежной и красивой. Цветы издают тонкий приятный аромат. От неё исходил такой же. Улыбающиеся лица смотрят на меня с каменных плит. Причудливые буквы на них отображают их имена. Невольно взгляд обращается всё туда же, в сотый раз прочитывая слова. Цветы, крепко зажатые в моих руках, кладу на голую землю. Нервно вздыхаю, пытаясь уровнять дыхание. Простите, я люблю вас…

***

Заполняю лёгкие кислородом, не чувствуя сырого запаха. От неожиданности открываю глаза, обращая своё внимание на помещение. Пейзаж Страха. Это был всего лишь Пейзаж Страха. — Можешь идти, — говорит Эрик, смотрящий в монитор. Он видел все мои страхи. — Сколько времени я здесь была? — спрашиваю я, отходя от ужасающих картин. — Двадцать пять минут, — сухо отвечает Лидер, переводя взор серых глаз на меня. — Это много? — не унимаюсь я. Мне нужно с кем-то поговорить. Срочно. Да хоть с Лидером. Сейчас мне всё равно. — Нормально, — проговаривает Эрик, наклоняясь ближе к монитору, что-то рассматривая там. — Но ты можешь лучше, — добавляет он. Встаю с кресла, немножко пошатнувшись. За пару шагов дохожу до двери, готовясь открыть её и наконец выйти из этой комнаты пыток. — Спасибо… — говорю я, оборачиваясь через плечо, замечая, что Эрик на меня уже смотрит. В ответ он лишь коротко кивает. Открываю спасательную дверь и покидаю эту страшную комнату. Надеюсь, что я больше сюда никогда не вернусь.