***
Вытащив блокнот, в котором были записаны номера различных ресторанов, он попытался найти такой, против которого Иван возражать не будет и его претензии не сорвуться с наглого русского языка. Было несколько кафешек с русским уклоном, которые могли доставлять еду. «Я мог бы заказать что-нибудь обычное и непричудливое для Наташи, но он явно приехал в Нью-Йорк не для того, чтобы питаться привычным для него… В конце концов, это же Нью-Йорк!» — воскликнул в душе Альфред. Наугад вытащив номер одной из местных пиццерий, Америка набрал его…***
— Надеюсь, эта тебе по душе, старший брат, — сказала Наталья, открывая дверь в комнату для гостей. Иван последовал за ней и поставил свою сумку у входа, — прошло много времени, когда здесь останавливались люди, но, думаю, это во всяком случае лучше всяких там отелей. В это время года там слишком много людей. — Я заметил, — сказал Иван. Он подошёл к Наталье и посмотрел на неё. Это была маленькая пауза. — Украшения были хороши, — решил нарушить эту идиллию русский, — я заметил Деда Мороза рядом с Санта-Клаусом. — Я поставила его туда, и Фредька подумал, что это замечательно и не хотел, чтобы я убирала его. Я рассказала ему историю про Деда и он полюбил её, — сказала Наталья. — Это мило с его стороны, — произнес Иван, переставляя чемодан с пола на кровать и распаковывая его, — я планирую остаться в Нью-Йорке подольше. Хочу увидеть знаменитый праздник Таймс-сквер. Я пропущу речь президента, но, думаю, это будет небольшая плата за то, чтобы встретиться со своей сестричкой. — Туда не попасть. Я помню, когда Фредька взял меня с собой в прошлом году туда, для нас почти не было места. И будучи безнадежным романтиком-придурком, он заверил меня, что нужно поцеловаться «по-новогоднему». По сути я просто чмокнула полупьяного американца среди тысячной толпы. В то время мы возвращались на метро, так как в таком состоянии никто из нас не смог бы вести машину. Это к слову, братец, — сказала Наталья, давая возможность Ивану направить всю полученную информацию против её мужа. Она зевнула. — Я смогу сам закончить распаковку, — произнес Иван, — иди отдохни. — Хорошо. Я скажу Фредьке, чтобы он предупредил тебя, что ужин готов. Лучше сказать, что ужин приехал, — вздохнула Арловская. — Надеюсь, он не выберет что-то ужасное, — сказал Иван. — Я сказала ему, что твои вкусы такие же, как и мои, — заверила Брагинского Наталья. Затем она направилась из его комнаты в ее с Альфредом спальню. Зайдя в неё, она просто упала на большую двуспальную кровать. Работа длилась всего полдня, но предвкушение встречи с братом и знание того, насколько её муж и братец ненавидят друг друга, сделали её ужасно уставшей.***
Она хорошо помнила, где и когда встретила его. Он только что выписался из больницы, где она выполняла часть своей ординатуры, перед тем, как перейти к своей прямой обязанности: работе в психиатрическом отделении. Она сидела в больничном кафетерии и обедала, когда он проковылял около неё со своей чашкой кофе. — Что ты здесь делаешь? Ты выглядишь обиженным. Плохо! — покачала головой девушка. — Ага, ну, может, я не так хорош в скейтбординге, как я думал. Но, пытаясь скатиться по перилам, я думаю, мог получить травму намного хуже, чем вывих лодыжки… — Наталья посмотрела на него, как на придурка. Он медленно откусил бутерброд и продолжил, — очень чувствительное место могло быть травмировано навсегда. — О, ты имеешь в виду, что мог упасть на свои яички и, возможно, стерилизовать сам себя? Тогда ты стал бы бесплодным, — ответила она. — О-о-о, ты испинала меня не физически, а словами. Я Альфред, — улыбнулся странный тип. — Наталья, — просто ответила она, — вся столовая пуста и вас, как видимо, недавно выпустили из отделения неотложной помощи. Я заметила ремешок на твоём запястье. Почему ты сел здесь? — Ну, я хотел с кем-нибудь поболтать, пока жду, когда мой брат заберёт меня. Я не могу идти домой, слишком больно. — Я тоже так думаю, что пока что лучше перестраховаться и доехать до дома целым и невредимым. Ты работаешь? — Да, — простодушно сказал Альфред. — Как ты будешь добираться до работы? — удивилась Наташа. — О, я могу перебираться из дома на машине моего приятеля. Я, кстати, разрабатываю программы для симуляторов полёта и имею лицензию пилота, — опять улыбнулся этот чудак. — Это интересно. Я думаю, что прилив адреналина для вас равен серотонину. Таким образом, можно понять, почему ты вдруг занялся скейтбордингом, — Наташа помолчала, — все понятно. — М-м, я не думаю, что вы та, которая идёт на свидание с каждым встречным мужчиной, но… — начал было Альфред, но Наталья перебила его: — Ты хочешь пригласить меня на свидание? — Ну… да… да, я думал об этом, но… я имею в виду, что нахожу тебя очень… красивой и привлекательной… конечно, если ты захочешь, то… мы можем, да, мы можем, — ошеломленно залепетал парень, явно не ожидая такого вопроса. — Думаю, мне следует принять твоё предложение. Я — ординатор-психолог, и мне важно отдохнуть от работы. Ты кажешься забавным, — слегка улыбнулась Наталья. Она ни в какую не хотела признаваться, что восхищается его смелостью и пока ещё находит его красивым. Пока она не убедиться, что его намерения — не еще одна возможность покувыркаться в постели, даже не собирается признаваться сама себе, что этот парень ей симпатичен. Наталья не думала, что он такой, но мужчины с его характером обычно так и поступают.***
Вспоминая их первую встречу, Арловская заснула, держа в руках одеяло, как крокодилица из знаменитой детской песенки. Так она пролежала, пока не услышала стук в дверь. — Хм? — издала непонятный звук девушка, а когда стук стал громче, крикнула, — я уже проснулась! — Натти, дорогая, ужин на месте! Я подумал, что ты можешь поужинать вместе с Иваном. Я не видел его с тех пор, как ты проводила его в комнату для гостей, — с прискорбной улыбкой на лице, сказал муж белорусски. — Понятно. Ты что-то ел? — спросила Наташа. — У меня есть Grimaldi's из той самой пиццерии, которая получила все награды в городе, — торжественно воскликнул американец, — я знаю, что твой брат, возможно, не любит пиццу, но я думаю, что ему не захотелось бы есть то, что ел я, когда был с тобой где-то в Беларуси или в Украине, а может быть и в России. — Мы остановились поесть тогда в Макдональдсе, — вздохнула Наталья. — Да, я помню, — улыбнулся Джонс. — Ты прав, еда в странах СНГ для тебя, ну, немного специфичная, — сказала Наталья, — я видела, как ты отреагировал на икру. В России это вполне съедобная, а не какая-то снобисткая еда, как здесь. — Я все ещё боюсь той коровы на банке с говяжьим гуляшом, которую я видел в стране Империи Зла в продуктовом магазине… — Я встречу тебя на кухне, — еле сдерживая смешок, произнесла Наталья, слегка поцеловав мужа, — люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, детка, — сказал Альфред, когда Наталья отправилась в комнату гостей, проходя мимо ванны. Вдруг дверь в неё открылась и на пороге появился Иван со слегка влажными волосами. — О, сестричка! — улыбнулся Брагинский, — я чувствовал себя довольно грязным после поездки и решил принять душ по совету одного из моих попутчиков. Он говорил мне, что когда погружается в воду, весь стресс сходит с него. — Ой, — испугалась Наталья, — Фредька сказал, что уже все готово. Ты можешь пойти с нами. — Что он заказал? Пиццу? — снисходительно спросил Брагинский. — Ну да, — ответила Наталья, ведя его на кухню. Услышав в его интонации насмешку, она добавила, — он заказал её в одном из самых лучших ресторанов Бруклина, получивших самые высокие оценки. Этот бург известен своей пиццей во всем мире, и он захотел поделиться с тобой лучшей. Просто чтобы, так сказать, поприветствовать тебя. — Я приехал в Нью-Йорк не за пиццей, — нахмурился Ваня. — Просто мой Фредька очень гостеприимный, — пожала плечами Арловская. — Привет! Да, вы двое! Встречайте самого лучшего героя-заказчика пицц! Ничего нет в мире лучше, чем пиццы от Бруклина! Никаких общенациональных сетей, только хорошая местная пицца! — крикнул Джонс, продолжая чуточку поспокойнее, — я подумал, что у вас в России слишком много сетей. — Чего? — недоуменно разводя руки, спросил русский. — Он пытается быть дружелюбным… — прошептала Наташа, надеясь, что это так. Она знала, что Альфред мог быть хитрым, если хотел этого. — Думаю, что это лучшее, на что я могу надеяться. Что-ж, порадуйте меня своим местным деликатесом, — пожав плечами, произнес притворно-добрым голосом Ваня.***
— Разве это не Михаил Горбачев снялся в 90-х в рекламе «Русской пиццерии»? — спросил Альфред у Брагинского, когда они сели за стол. — Да. И одним из его требований было не есть эту западную еду, — нахмурился Иван. — Понятно. Я слышал это по радио, — не желая создавать конфликт из-за «западной еды», спокойно произнёс американец, — а ещё мне всегда нравилась Pizza Hut, когда я не находился здесь, в Бруклине. Мне кажется, что в России она не такая вкусная, как в США. — Возможно, — тихо сказал Иван, доедая свой кусок. — Как приятно видеть, что вы двое не ругаетесь, а пытаетесь поладить друг с другом. Это просто испортило бы моё настроение, — вздохнула Наталья. — Было бы намного лучше, если бы ты заказал Макдональдс, — сказал Иван, борясь с желанием похвалить своего «врага» за удачный ужин. — Хм, я приму это как можно ближе к «Молодец, Альфред, ты угадал с пиццей и относишься к моей сестре, как к королеве», — передразнивая голос Ивана, произнес «герой». — Хорошо, Альфик, — перевирая имя Америки, прошептал Иван, потягивая свой напиток.