***
Радость переполняла Альфреда, когда Наталья подъехала к катку. Он мигом расстегнул ремень безопасности и выпрыгнул из машины, чтобы открыть дверь для жены, прежде чем она смогла сделать это сама. — Моя леди? — сказал он, кланяясь и протягивая руку. — Ты слишком драматичен только для того, чтобы попытаться провести сестрёнку на каток, — сказал Ваня. — К твоему сведению, он всегда такой, даже когда мы идём в Макдональдс. Такой безнадежный романтик… — вздохнула «Наташа», — ты мне завидуешь? — Ещё чего! — буркнул русский. — Я люблю тебя, братик, искренне люблю, — нежно промурчала Наталья, когда Альфред отошёл к кассиру по имени Тони, дабы поговорить насчёт ранее обещанных билетов. У него все было устроено для Джонса и Арловской, но никак не для Ивана, — я хотела, чтобы вы поладили. Ты мой любимый брат, я тебя очень сильно люблю. — Тогда почему ты не осталась в России и не нашла себе мужчину в Восточной Европе? — вздохнул Иван, — я знаю, что Торис постоянно спрашивает о тебе. — Я сомневаюсь, что ты когда-нибудь поймёшь, — сказала Наталья, когда Альфред подошёл к ней. Он задыхался от злости, но выглядел счастливо. — Что такое, Фредька? — Есть хорошие новости: я смог достать Ивану билет, — сказал Джонс, вручая его Брагинскому. — А плохие? — Мне придётся отдать за него мою оригинальную игру Final Fantasy и графический калькулятор со встроенным Doom. Хорошо что Тони не увлекается покемонами. У меня до сих пор сохранились игры про них ещё с детства, — печально вздохнул Альфред, — пойдёмте брать коньки на прокат. — Ты вышла замуж за ребёнка, — шепнул Брагинский Арловской. — За ребёнка, который готов расстаться со своими вещами, ради того, чтобы ты тоже пошёл с нами, несмотря на твоё презрение к нему, — улыбнулась бывшая Арловская, — помнишь, как сильно ты любишь кататься? — Я знаю, только не в этом дело, — фыркнул Иван. — Ты тоже ребёнок.***
Иван смотрел туда, где стоял Альфред и пытался сделать первый шаг на льду, будто играл в хоккей. «Ну, он, по крайней мере, может побороться за звание самого везучего человека. С таким скольжение неопытный уже давно бы упал. Ему точно не хватает грации», — подумал русский. — Он словно хоккеист, — улыбнулся Брагинский и посмотрел на сестру, — когда ты была помоложе, тебе предложили место в сборной Белоруссии. — А ты знаешь, сколько бы мне потребовалось учёбы? — спросила Наталья, одевая коньки, — я училась на докторскую степень по психологии и возглавляла исследование по этой теме. Если бы я приняла их предложение, то всю жизнь тренировалась только по фигурному катанию, хотя у меня даже нет шансов против других наций. Может быть, если я соревновалась против тебя или Украины, то ещё подумала бы, но когда стандарты низкие, в чём смысл? — Думаю, ты права, — вздохнул Иван, когда сам вступил на лёд. Наталья подъехала к Альфреду, который смотрел на новогоднюю ёлку. Он хотел быть на церемонии зажигания, но работа отменила все планы, а Наташе было достаточно её посмотреть по телевизору. — Тебе нравится? — спросил Джонс, целуя жену в щёчку. — Я только что вышла на лёд, Фредька, — сказала Наталья, — но мысль действительно прекрасна. — Я собирался отвезти тебя в какое-нибудь хорошее место на ужин, но… Я должен быть повнимательнее с твоим братом. Я не смог провести этот отпуск с тобой в каком-нибудь пятизвездочном отеле во французских местах, — прорычал Альфред, глядя на Ивана. — Меня всё устраивает, — вздохнула Арловская, — я готова съесть даже тот McDonald's, если я его ещё не съела. — Я понимаю, — сказал Америка. — Не волнуйся, я найду место, которое сделает меня счастливой и будет достойным, — улыбнулась Наташа, когда Альфред взял её за руку и покатился, — что ты делаешь? — Я видел, что делают пары в фигурном катании. Я знаю, что у нас это хорошо получается! — сказал Джонс, пытаясь повернуться по кругу и поднять белорусску. — Фредька, это совсем не то! — вскрикнула Наташа, когда американец почти поднял её, но вместо того, чтобы положить её на голову, где она будет грациозно лежать, как он представлял это в своих мыслях, Наташа потеряла равновесие и упала на спину, а за ней вскоре и Альфред, выпячиваясь как морская звезда на Наталье, стараясь избежать ее коньков точно так же, как и она его. Но все-таки Джонс задел лезвием одно её очень нежное место. — Извини… — сказал Альф, пытаясь встать и не причинить бòльшего вреда. — Оуууууу, ты поранилась, все хорошо? — сказал Ваня, катясь к девушке и помогая ей подняться. — Ой, иди н@хуй, чувак! — вздрогнул Альфред, все-таки вставая, — это было случайно, я не хотел навредить твоей сестре! — Я видел, как это было. Да уж, действительно, больновато пришёлся твой удар, — сказал Брагинский. — Нет, нормально, все же я смогу стать матерью, если захочу, — прокашлявшись, произнесла Наталья. — Подожди, извини! — крикнул Джонс, видя, что Арловская, вздыхая, катится обратно к скамейке, — я должен был тебя послушать! Я никогда в жизни не занимался фигурным катанием, не считая пару странных движений, которые я делал в детстве, чтобы не врезаться в борт, играя в хоккей… Я… Просто хотел сделать что-то красивое! — Я устала, — выдохнула Наташа, — может, мы просто пойдём домой? Мы покажем Ванюше его комнату, а потом я просто лягу в кровать. День был очень долгим. — Думаю, мы можем… — ухмыльнулся Альфред. — Не в такую постель я хочу лечь! — Ну а как ты собралась становиться матерью? — спросил Джонс. — Потом, — холодно ответила Наталья, — пожалуйста, поедем домой! Я закажу доставку еды. Почувствовав, что Наталья действительно устала, Альфред снял коньки и отнёс свои и её к прилавку, отдав нужному человеку. — Мне очень жаль, что расстроил тебя, Натти, — прошептал американец, обнимая жену. — Дело не только в тебе, — ответила девушка, потирая висок, — но, пожалуйста, я хочу что-то ещё в это Рождество! — Что угодно для тебя! — улыбнулся Джонс. «Я становлюсь дурой, когда он улыбается», — подумала она, когда Ваня подъехал к ним и, сняв коньки, отошёл к кассиру разговаривать с ним. — Это касается и тебя, дорогой брат, — обратилась она к Брагинскому, когда тот соизволил подойти к ней, несмотря на особу, в лице которой был её незадачливый муженёк. — Мне жаль? — спросил Ваня. — Единственное, что я хочу на это Рождество — чтобы вы двое перестали ссориться и вести себя глупо. Я люблю вас обоих, но ваши перепалки просто убивают меня. Вы хоть знаете, что я чувствую, когда вижу, что один из вас насмехается над другим? — спросила Наталья. Альфред и Иван переглянулись. Затем вновь посмотрели на разгоряченную Наташечку. — Я не думаю, что на этот праздник принято собачиться друг с другом. Рождество — это время для семьи, радостей и новых начинаний. И это все, что я хочу от вас двоих. Пожалуйста! — Я не понимал, что ты себя так чувствуешь, — признался Иван. — Извини, булочка, — сказал Альфред, — Я постараюсь поладить с этим русским. — И я с Альфредом. — Буду рада это увидеть, — прошептала Наташа, покидая каток и направляясь в сторону машины.