Этот человек был угрозой, но самое ужасное, что он сам не понимал этого.
Аякс хватался за сердце примерно по пять раз за час по разным причинам. Вот Чжун Ли забыл, что людям вообще-то не свойственно создавать мору из воздуха: Чайльду пришлось отвлечь от него внимание, чтобы не появились лишние вопросы. Вот Чжун Ли, щуря свои красивые глаза, греется на солнышке, попивая дымящийся напиток: он умиротворенный как скалы, лишенные света, но не лишенные своей красоты. Вот Чжун Ли стоит со спокойно-обреченным лицом, держит на руках маленькую девчушку, которая своими немного пухлыми пальчиками сжимает его пиджак. Ху Тао скачет вокруг мужчины — она похожа на дикого коршуна, кружащим над своей добычей — пытаясь ущипнуть то ли девочку, то ли самого консультанта. Рядом уже воркует какой-то мальчик с книгой, которая, кстати, перевернута вверх ногами, и с мороженным: Архонты, оно вообще заканчивается у него? Девочка доверчиво жмется, поглядывая на ноющую хозяйку бюро. - Цици! Ну слезай с него, это не честно! - Цици только глубже зарывается в плечо Чжун Ли, - да ладно тебе! Я же извинилась! - Госпожа Ху Тао, мы в общественном месте, прекратите кричать, - Архонт вздыхает, похлопывая девочку по спине: Аякс готов заплатить за то, чтобы Чжун Ли таскался с маленькими детьми постоянно — он выглядит чертовски очаровательно. Дни пролетают слишком быстро: все ближе становится осознание того, что он здесь с одной целью — выкрасть гнозис. Если это не сделает он, то другие Предвестники как шакалы набросятся на Архонта. Но руки не хотят разрывать плоть, они хотят играться с длинными пальцами, заплетать забавные прически на длинных волосах, сжимать крепкие плечи, представляя, что это нерушимая крепость. Но только представляя: ведь крепость просто человек и нерушимого в ней мало. Крепости принято охранять, но дракон из них точно не Аякс. Он больше похож на деревенского сумасшедшего, но пусть так, зато он знает какие сокровища хранятся в покрытой зеленью крепости. Ли Юэ шумный город. Тысячи лет истории прошлись по его улицам, оставив свой огромный отпечаток. Нельзя сорвать цветок — у него своя история, он чей-то маленький мир. Люди здесь хитрые и изобретательные, прямо как их павшая Богиня — Аякс не признается, что он с улыбкой наблюдает за прохожими, которые хоть немного напоминают ее — они мудрые и непоколебимые, прямо как их падший Бог, которого сейчас облепили дети. Чжун Ли боится эрозии. Сила заключается в принятии своих слабых сторон, но он больше не считает себя сильным. Он видел, что это проклятие делает с Богами, он видел, как сходят с ума. Больше всего он боится превратиться в чудовище без разума. Превратиться в того, кого придется уничтожить. Мягко удерживая на руках ребенка, он с нежным покалыванием понимает, что хочет защищать такие хрупкие жизни — точно не навредить им. Время бежит своим ходом, оно не сбавляет свой шаг, прорубается сквозь возведенные щиты. Время — это самая могущественная сила, которую следует уважать и может быть немного страшиться. Моракс давно почувствовал первые изменения в себе. Человечность, что принесла ему умиротворение, прихватила с собой отвратительно гниющее чувство. Оно сжимает сердце, не искусственно — живое, мешая дышать. До недавних времен это не беспокоило, но последние пару веков становилось все хуже. Письмо из Заполярного Дворца казалось спасением. Контракты — его специализация, он тщательно составил документ, проверяя любую дыру в словах, которую могут использовать против него. Пряча хитрую ухмылку, которая отражалась только в глазах, он дописывает несколько пунктов. - Сяншен, мне нужно кое-что рассказать тебе, - подал голос Чайльд, наблюдая за недовольно насупившимися детьми, у которых отняли игрушку. - Конечно, - Цици опускает на землю, хватая за рукава мужчину, - Ху Тао больше тебя не обидит, хорошо? - мягкая улыбка вселяет что-то странное в душу, раздувая непонятно откуда взявшиеся угли: Тарталья отводит взгляд.***
Золото красиво. Оно ярко сияет на солнце, переливаясь множеством оттенков драгоценности. Золото ценно. Его ценность заключается в его значении. Люди разрывают шахты, пробираясь вглубь в поисках драгоценного металла. Где-то там на глубине похоронена его надежда.
Тарталья 11 Предвестник Фатуи, самый младший и менее ценный. Он проигрывает какому-то куску металла.
Он должен был догадаться, что его посылают сюда как разменную монету, просто в качестве спасательного круга, на который можно скинуть весь ненужный вес и выбросить за борт. Он настолько сильно разочарован, он настолько сильно хочет кого-нибудь убить.
Задыхаясь на полу Золотой палаты — будь она проклята — он ненавидел саму смерть и жизнь, что сейчас обе отвернулись от него. Плитка холодная, она неприятно покалывает разодранную кожу. Замутненные болью глаза следят только за одной фигурой.
Последний раз столько крови он видел на посвящении, когда Дотторе лично перерезал горло слишком заносчивому солдату. Перед глазами все еще стоит сцена расходящегося в уродливом разрыве горла. Кровь залила белый костюм и чистый, присыпанный снегом, плац. Сейчас пол Золотого дома напоминает тот плац, ту сцену, тот момент. Только горло у него целое и Дотторе здесь нет. Есть только эта самовлюбленная холодная дрянь.
***
- О чем ты хотел поговорить, Аякс? - Чжун Ли элегантно опустился за столик в Глазурном павильоне, где для них всегда забронировано место. - Это не так важно! - нервно машет рукой рыжеволосый парень, - мы можем для начала поесть. Я покажу тебе как освоил палочки! И ты, несомненно, меня похвалишь! - Очень в этом сомневаюсь. Последний раз, когда ты держал палочки был утром, прошло не так много времени. Я знаю, что ты быстро учишься, но ты весь день был подле меня. Когда ты успел натренироваться? - Сяншен, ты буквально только что раздавил меня прилюдно. - Приношу свои извинения. - Тебе просто нравится издеваться надо мной, признай это, - Чайльд угрюмо направил палочки на старшего. - Признаю, ты забавно реагируешь, - прокомментировал Чжун Ли, отпивая из чашки, - если ты не можешь начать разговор — не страшно. Я готов подождать, пока ты соберешься с мыслями и сможешь все верно истолковать. - Ты и так постоянно ждешь, - недовольно пробубнил Чайльд, сжимая несчастные деревяшки. Это не честно по отношению к нему. Моракс никогда его не обманывал, если не считать факт его смерти. Он жил долгие века, чтил контракты: теперь между ними есть один такой, и Аякс помнит, что случается с теми, кто нарушает их условия. Они договорились быть честными, не скрывать друг от друга важных вещей, которые могут их разлучить: Аяксу хватило семи лет, Мораксу двух тысяч. - Меня прислали сюда с миссией-- - Забрать мой гнозис, я знаю. - Что? - Что? Золото глаз будто светилось изнутри. Он знал. Он все это время знал и даже не попытался отстранить его от себя. - Почему ты не сказал? П-почему ты даже не попытался напасть? Защититься? - Аякс не понимал, он же мог быть плохим парнем, почему Моракс не попытался защититься? - Зачем мне нападать на тебя? - Чжун Ли медленно поставил чашку, сцепляя руки в замок, - я позволил тебе подобраться очень близко, я был готов к тому, что ты можешь попытаться вырвать из меня этот предмет. Но ты не такой, Аякс. - Что это значит? - Твоя аура отличается от той, что была. Она более жесткая и опасная, похожа на геовишапа: постоянно в опасном движении. Однако это все-таки твоя аура, та, что нежно переливалась перламутром от возбуждения и нелепой радости. Я доверяю тебе, Аякс. Но отдать свой гнозис не могу по нескольким причинам, о которых я не имею права говорить без надобности. - У тебя с кем-то контракт, - не вопрос — утверждение. Тарталья не глупый, он может сложить кусочки мозаики и посмотреть на картинку. Он здесь только для отвлечения внимания. Злиться ему или радоваться... С одной стороны, он не предает Чжун Ли, не делает ему больно — а больно ли это вообще? С другой стороны, как Царица могла так поступить? Она называла его дорогим оружием, звала его важным ребенком ее сердца. Разве с детьми так поступают? Неужели ее сердце и правда настолько похоже на промерзлую насквозь землю? Безжизненную и черствую. - Ты умен, я в тебе не сомневался, - Чжун Ли мягко улыбается, - я не могу говорить о деталях, но посмотри на Золотую палату, разве архитектура этого строения не прекрасна?Чайльд понял намек.
Это здание можно назвать дворцом. Залы наполненные золотом, позвякивающим от прикосновения. Высокие колонны держат громоздкий потолок, украшенный какими-то странными фресками — Тарталья не понимает их значения. Шагая по коридору, ведущему в главный зал, скрытый за массивной дверью. Он чувствует тяжелое давление, здесь находится что-то могущественное. Ребенок внутри Аякса восхищенно пищит от вида огромных блестящих гор: Чайльд задушенно вдыхает от вида огромного мертвого тела, покрытого чешуей и каким-то потусторонним светом. Это Экзувия. Дракон выглядит пустым: сейчас Чайльд видит, что это и правда кукла, но заглушить ноющее чувство в груди не выходит все равно. Тишина звенит, разбиваясь о горы монет. Настолько тихо, что слышно даже дыхание. Стук чужих каблуков практически оглушает. Чайльд резко оборачивается на постороннего. Синие глаза расширяются в узнавании, загораются такой пылающей ненавистью, что кажется может соревноваться с жаром огня. - Что ты здесь делаешь? - его голос дрожит от злости. - Я работаю, а ты мешаешься под ногами, - надменно отвечала женщина, смахивая длинный светлый локон за спину, - отойди и все пройдет спокойно. Мне нужно закончить мое дело. - Ты не посмеешь прикоснуться к нему, Синьора. - Еще как посмею, Тарталья.