Заполярный дворец объят холодом вечных льдов. Высокие залы пусты. Температура здесь опускается ниже нуля, но кожа ее бледная вовсе не от всего этого холода. Ее цели ясны только ей самой, никто другой в них не посвящен. Инструментам не нужно знать для чего они созданы. Звонкий неторопливый стук каблуков разносится по пустоте.Длинный подол волочится за человеком, чей глаз скрыт ажурной маской.
- Я надеюсь, что ты готова, мое дорогое дитя. Время выполнить наш контракт, - практически белая рука создала небольшую снежинку; хрупкую, изящную. Она находится в ее ладони, напоминая жалкую жизнь перед ней.
- Моя Царица, сердце Барбатоса уже ваше, - шахматная фигурка покачивалась в воздухе, мигая изумрудным светом: она проклинает за грубое обращение с ее хозяином, но это только вещь, от которой он был не против избавиться, но более гуманным путем, - сердце Моракса совсем скоро окажется во дворце.
Снежинка слишком громко разбилась об пол. Одежды зашелестели свежим инеем, сверкая в редких лучах от ламп. Холодные глаза, лишенные любви, одобрительно смотрели на восьмого из Предвестников.
- Не разговаривай со мной. - Но ты сидишь в моем кабинете на моем рабочем месте. - И что? Я злюсь на тебя. - Аякс. - Я ничего не слышу, какой-то странный писк. Не думал, что здесь столько насекомых. - Ты ведешь себя как ребенок. - В сравнении с тобой любой будет ребенком. Чжун Ли тяжело вздохнул, глядя на надувшегося Предвестника. Его глаза, как и нос, были красными от слез. Стоило ему выплеснуть все эмоции, он сразу же поспешил обидеться на консультанта. Пускай и непреднамеренно, но его обманули. Больше слез Чайльд ненавидел, когда его обманывают. Он был счастлив узнать, что Моракс жив, вот, посмотрите, устраивает собственные похороны, а он готов был убить того, кто посмел прикоснуться к его Богу. Не может же он убить его самого. Дуться можно бесконечно долго, но легче от этого не станет. У всего есть причины. У Аякса были причины уйти в ту ночь из дома, у Моракса были причины забрать его в обитель. И сейчас у Чжун Ли были причины инсценировать свою смерть. - Почему ты сделал это? Он не надеялся на ответ: Гео Архонт всегда был таким — никогда прямо не скажет о причинах своих поступков. Для него есть цель, препятствий не существует. Возможно, он устал; он живет очень долго — Аякс порой устает от простой бумажной работы, а тут взращивание целой нации. Чжун Ли молчит, рассматривая вид за окном. Со стороны может показаться, что он не хочет отвечать на поставленный вопрос, но внимательные синие глаза замечают задумчивость на его лице. Свет, падающий на Бога, показывает его возраст: он выглядит старше, небольшие морщинки в уголках глаз, устало опущенные губы — он и вправду выглядит как какая-то антикварная штука. - Этот город создала Гуй Чжун, мне было не интересно участвовать в этом бесполезном действе, - мягко начал консультант, рассматривая подоконник, - люди казались мне просто побочным продуктом жизни — слабые и беспомощные. Но нация росла, пыталась заслужить мое одобрение. Не знаю зачем, почему они выбрали именно меня, но когда у подножия нашей обители мы все чаще стали находить подношения, а после оказалось, что они для меня... Было неловко, ведь для меня их жизни были..как бы выразиться? - Мусором под ногами, - подсказал Тарталья, подпирая щеку кулаком. - Это более подходящее слово, благодарю. Гавань росла, развивалась. Гуй Чжун была в восторге от человеческого упорства, - золотой взгляд потупился, - потом стало казаться, что эта нация — паразит, пожирающий само мое существование. Аякс не перебивал. Он хочет знать, что чувствует такой могущественный Архонт, который принял решение уйти. - За большую силу приходится платить, теперь ты это понимаешь. Эрозия и есть эта плата. Аждаха пал от нее, жаль, что я слишком поздно заметил это. Пускай сейчас мое тело не поддалось ей, но когда-нибудь и мне будет суждено сойти с ума и пойти против своего народа. - Ты этого не сделаешь, - Предвестник вскочил, сжимая кулаки, - ты не можешь-- - Есть вещи, неподвластные законам этого мира. Эрозия — одна из таких вещей. Гнозис никогда не был желанным подарком Селестии, Аякс. Быть сильным не значит быть счастливым, - Чжун Ли перевел взгляд на молодого парня, мягко улыбаясь, - если бы это было возможно, я бы пожелал быть человеком, без этого груза. Я живу больше шести тысяч лет, Аякс. И я устал. Этому миру больше не нужны Боги, он развивается и для нас в нем больше нет места. Переходный этап пройдет и пришла пора нам отойти на задний план сцены.
***
- Открой рот. - Нет. - Открой рот, я не настолько плохо готовлю, чтобы испортить овощи. - Адепты не нуждаются в человеческой пище. - Ты ешь тофу. - Это другое. Тарталья ожидал многое: он ждал, что Итэр и Сяо поубивают друг друга, что одного из них не будет здесь, но это... Шипящий Адепт, пытающийся удержать от себя на расстоянии вилку, с насаженными на нее овощами. Маленькая пикси с восторженными возгласами летала вокруг, поддерживая путешественника. - Я, конечно, ужасно сожалею, что прерываю ваши брачные игры, но, - специально громко проговорил Чайльд, привлекая к себе внимание, - или найдите себе комнату, мы все-таки в гостинице, или, ну, не знаю, прекратите? - Чайльд, как удачно. Значит ты съешь этот салат, раз Сяо не хочет, - Итэр вытянул руку из хватки, но ее резко дернули обратно: Сяо вцепился в нее зубами, проглатывая несчастные овощи, - о, теперь ты не против съесть пищу смертных? - Вы оба отвратительны. - Это очень интересная поза для приема пищи. Услышав новый голос, пара обратила свое внимание на проход. Итэр отскочил от Адепта, увидев незнакомого ему мужчину. Сяо замер. - Путешественник, идем, мы должны сразиться! - сцапав блондина за запястье, Аякс потащил его вниз по лестнице. - Чт-- Подожди! - Эй! Вы забыли Паймон! Когда шаги стихли, Сяо опустился на колени. Он не смотрел на Чжун Ли, он не мог смотреть на него. Голоса в голове замолчали, боясь чужой тяжелой ауры: в его голове первый раз настолько тихо. - Сяо, посмотри на меня, - мягкий голос казался упрекающим, Моракс ненавидел его. - Простите. - За что ты извиняешься? - Я был груб и вы-- - Якша подавился словами, стоило только Чжун Ли опуститься перед ним, - п-пожалуйста встаньте! - Мой драгоценный Якша, это мне нужно просить у тебя прощения, - Моракс выглядел расслабленно, в его глазах не было страха или ненависти; но Сяо видел в них проклятие, - я оставил тебя, оставил обитель на долгие годы, а после ты получил известие о моей смерти. Кошачьи зрачки уставились на сцепленные в замок руки. Было столько слов, которые он хотел бы высвободить из плена своих зубов. Он далек от людей: гораздо дальше, чем сам Моракс. Он искал его, скитался по Ли Юэ, уничтожал демонов, впитывал в себя еще больше темных проклятий. Он не заходил в город, он так боялся навредить людям — разочаровать своего Архонта, увидеть в его глазах ненависть. Мысли о том, что из-за него его не стало, убивали, душили, разрывали на части. Он оберегал территории, чтобы, когда Моракс вернулся, все было идеально. Чтобы он не беспокоился о сохранности тех странных цветов, Сяо пел им — прятался, чтобы случайно никто не услышал его голоса. И лишь глубокой ночью, когда раны ныли, истекая красной желчью, он приходил к одной из статуй. Камень холодный и безликий, но он напоминает о потерянном. Оставаясь подле него, он мог излечиться, он чувствовал себя спокойно. И вот сейчас, Моракс жив, нужно радоваться. Но почему-то получается только смотреть на чужие руки. Ему не знакомо это чувство, он оградил себя от них, как когда-то сделал его Архонт. Это неприятно, почти как цепи, удушающе стягивающие горло. Кажется, что в глазах что-то есть, оно мешает моргать, грозясь сорваться на сжатые кулаки. Он не спас Бога, который спас его. От кого его нужно было спасать, если не от него самого? Сяо не видел, не понимал, что маленький громкий смертный, появившийся из ниоткуда, заразит Моракса человечностью, покажет, что это не так плохо, как кажется. Нет ничего хуже осознания, что ты ничего не мог, да и не сможешь уже, сделать. Это больно вгрызается в его живот. Чжун Ли не спешит, он знает, что этому ребенку нужно время. Сердце все еще болит из-за того, что он оставил его. Видя, что Сяо глубже погружается в пучину ненависти, сожалений и прочего порочного мусора, он мягко треплет его по макушке: совсем как раньше. Адепт под ладонью вздрагивает, вскидывая взгляд, наконец-то встречаясь с плавящимся золотом. - Не позволяй карме взять над тобой верх. В вашем союзе хозяин ты, никак не она, - Чжун Ли мягко гладит Якшу по темным волосам, - нет твоей вины в том, что я принял такое решение. Я должен был дождаться твоего пробуждения, прежде чем покинуть обитель. Прости. - Милорд, - Сяо не мог говорить громче шепота, боясь осквернить своего Архонта еще больше, - мне жаль..жаль, что я не могу помочь вам... - Глупый Якша, - Моракс мягко притягивает к себе замершего Адепта, обрывая все извинения. Ком в горле уже горчит, но плотно сидит где-то по середине. Осторожно цепляясь за своего Архонта, маленький Якша проглатывает это человеческое чувство. Тишина уютно окутывает их, скрывая от мира, позволяя осознать себя частью этого мира. Сяо ужасно маленький в его руках: худое юношеское тело мелко трясется, не понимая, как правильно реагировать на этот страшный поток непознанных ощущений. Чжун Ли теплый, его сердце мягко стучит в висок, нашептывая слова, понятные только ему одному.***
В его глазах великая усталость и принятие, Чжун Ли готов уступить место прогрессу, но Чайльда волнует только одно. - Почему смерть? Почему..почему ты не можешь жить как все? Просто жить, не быть каким-то Богом, вот как сейчас: быть консультантом, работать с бумажками. Почему ты не считаешь, что у тебя есть будущее? Пусть ты не нужен Ли Юэ, пусть ты оставил их, но прошу... Ты нужен мне. Если..если ты не можешь больше быть Богом для своих людей — будь им для меня. Чжун Ли смотрел на маленького ребенка с горящими глазами, который постоянно вызывал его на битву, который бегал за ним хвостом и постоянно ссорился с Сяо. Он видит мальчика, покрытого кровью, с напуганными, но яростными глазами. Он видит захлебывающегося кровью Аякса, которого он не смог защитить. Моргнув, он видит взрослого воина, чьи глаза видели смерть, чьи руки дарили ее. Этот маленький смертный просит его стать для него Богом. Аякс впервые слышит мягкий смех Архонта — это самый красивый звук. Золотые глаза с нежностью смотрят на него, принимая — не отталкивая. - Тогда это контракт, мой дорогой Аякс.