Задушевные разговоры и не только

Black black heart why would you offer more Why would you make it easier on me to satisfy I'm on fire I'm rotting to the core I'm eating all your kings and queens All your sex and your diamonds

Якен Х'гар негромко подпевал Дэвиду Ашеру, лежа в горячей ванной. У него только что окончилась тяжелая двойная смена. Одному Богу известно, сколько людей прошло через него на работе сегодня. Явно, что больше тысячи. И, стоит ему прикрыть глаза, он видит нескончаемую рябь из лиц и паспортов любого цвета. Хорошо, что завтра у него выходной – ему стоит сходить закупиться конфетами в честь приближающегося Хэллоуина. Мужчина усмехнулся, вспоминая, как он и его друзья сами мастерили костюмы в детстве. Дракула, волк- оборотень, Железный Дровосек, Авраам Линкольн с раной от выстрела в голове. С костюмом Железного Дровосека у него было связано одно странное воспоминание. Тот Хэллоуин выпал на ясный, безоблачный день. Вечером взошла полная луна, что сделало передвижение по маленькому деревенскому Черривиллу, не освещаемому фонарями, практически безопасным . Простившись с друзьями у перекрестка Квакертаун- роуд, Черривилл- роуд и Черривилл- Стантон- роуд Якен пошел к себе домой, посасывая клубнично- сливочный леденец на палочке и предвкушая поздний перекус шоколадками Кэдберри, «Зингерсами»* и прочим, что ему и остальным детям дали щедрые жители их маленького городка. Они с бабушкой Энни не будут спать до самой полуночи. Ровно в полночь первого ноября ему исполнится десять лет, это серьезная дата. Бабушка даже разрешила ему сводить друзей в «Аркаду» – поиграть в игры на автоматах и аэрохоккей. Потом они будут есть пиццу и торт- мороженое из «Молочной королевы»** с мятно- шоколадной начинкой. У Якена в жизни не было таких праздников. Увлекшись своими мыслями, он не понял, когда перед ним успел появиться изможденный молодой мужчина, спрашивавший, где живет некая Абигейл О'Нил. – Не знаю, сэр. Поблизости нет никого с таким именем. – Мальчик, ты точно уверен? – Да, сэр. Тяжело вздохнув, мужчина зашелся в приступе тяжелого, надсадного кашля. Будучи десятилетним ребенком, Якен не знал, как ему лучше поступить – бросить незнакомца одного и побежать, искать помощь, или остаться с ним, пока приступ не пройдет. – Сэр, я, пожалуй, схожу за бабушкой. Если вам плохо – она отвезет вас в больницу, – пошарив рукой в своем пакете со сладостями, мальчик вытащил упаковку леденцов со вкусом кофе с молоком, – Рассасывайте по одной конфете. Я всегда так делаю, когда кашляю, и мне становится легче. Подождите меня – я скоро приду, – с этими словами он вложил конфеты в холодную мужскую руку. Якен побежал, стараясь не оглядываться и не прислушиваться к шорохам, доносившимся из лесу. И он был несказанно рад, когда навстречу выбежали Ральф и Марвин – колли и немецкая овчарка, жившие у бабушки. И сама бабушка Энни с фонарем- летучей мышью в руках. – Где ты был так долго? Уже час ночи, я обзвонила всех твоих друзей, тебя нигде нет. – Там мужчина ищет какую- то Абигейл О'Нил. Ему плохо, и он очень сильно кашляет, будто бы у него туберкулез или какая-то другая болезнь легких. С лица миссис Макгуайер исчезли все краски. – Якен, пошли в дом. – Но, бабушка… – Сейчас же, – не терпя возражений, миссис Макгуайер взяла его за руку и потянула к дому, оставив завывающих собак снаружи. – Бабушка… – Он сам о себе позаботится, – бабушка Энни сердито посмотрела во двор, где воцарилась звенящая тишина, – А мы будем молиться и готовиться ко сну. И я расскажу тебе обо всем завтра. Кстати… Где моя подушечка для иголок? – Я не знаю, – Якен огорченно осматривал свой костюм железного дровосека, на который он приколол бархатную подушечку для иголок в виде сердца, когда только выходил из дому, – Наверное, потерял, когда бежал к дому. Она была на мне, когда тот странный тип появился. Я шел, смотрел на луну, потом – на твою подушечку. Луна такая яркая, что мое ненастоящее сердце было видно даже ночью, – внезапно ему стало не по себе, – Попьем чаю? Мне дали кучу всего. – Завтра с утра, детка. Мы оба устали и заслужили отдых. Бабушка заставила его прочитать «Отче наш» и «Богородице, Дево, радуйся» перед сном. Трижды. Засыпая, Якен чувствовал себя довольно странно. И ему было немного обидно– ему не пояснили ни слова из того, что произошло, и, мало того – уже два часа как первое ноября, его день рождения, а бабушка даже на словах его не поздравила. Раньше они специально пили чай со сладостями после того, как он возвращался домой с празднования Хэллоуина, дожидаясь полуночи, чтобы один праздник плавно перешел в другой. Наверное, десять лет – это слишком много. И он слишком взрослый, чтобы требовать такого по отношению к себе. На следующий день все прошло, как обычно – он проснулся в шесть, страдая от дикого недосыпа, бабушка Энни к тому времени гремела посудой на кухне, готовя завтрак и собирая ланчи – себе на работу и Якену в школу. Поев немного омлета с овсянкой и шоколадным «Зингерсом» на десерт, Якен пошел к дороге – его, как и прочих детей из Черривилла, школьный автобус отвозил во Флемингтон. Во время ланча они с Джеймсом вышли во двор, несмотря на противную, сырую погоду. – У меня сэндвич с яичным салатом, – протянул Джеймс, опасливо развернув газету, в которую его мама завернула бутерброд, – А у тебя что? – Хмм… У меня тоже сэндвич, вроде бы с остатками омлета. И зеленое яблоко, мое любимое, – Якен вздохнул, – Жаль, что сэндвич с омлетом. Я бы хотел с курицей. – Да. С хрустящей курочкой по кентуккийскому рецепту, м-м-м…, – Джеймс прищурился. – Ладно. Давай жрать, что дали, – из них двоих Якен всегда был более прагматичным. Они ели, обсуждая вчерашнее празднование Хэллоуина и охоту за конфетами. Джеймс обижался на то, что его костюм доисторического ящера обозвали серым червяком. Якен вспомнил вчерашнего незнакомца. Почему- то ему стало жутко. Не стоит рассказывать это Джеймсу – у него рот не закрывается. Уроки закончились в два часа, бабушка забрала его и еще нескольких мальчиков, приглашенных к нему на день рождения, в половину третьего. Спустя двадцать три года мистер Х'гар понимал, чего стоило бабушке Энни устроить для него праздник. Для ребенка, который даже не являлся ее родным внуком. Хорошо, что его вырастила именно она. Страшно представить, что могло с ним случиться, если бы он остался со своей матерью. Якен так и не добился от бабушки Энни ответа на свой вопрос про Абигейл О'Нил. Он узнал всю историю потом, несколько недель спустя, когда мистер Кингсли, дедушка Джеймса, забирал их со школьного предрождественского праздника во Флемингтоне. Мистер Кингсли почти всегда курил свою самокрутку с крепким вирджинским табаком. И его голос звучал так же хрипло, как и мотор его небольшого красного Форда Эф- сто***. – Я еще помню те времена, когда в глуши, возле дома твоей бабки жило семейство О'Нил. Вернее. Ну как, семейство. Его назначили сюда работать шерифом, они с молодой женой и сыном приехали сюда. Первым погиб мальчик – его укусила гадюка, когда он играл в лесу. Потом, спустя год, у отца обострился туберкулез, его жена как раз была беременна вторым ребенком. У миссис случился выкидыш среди ночи, муж поехал за доктором. В общем, когда они вернулись, то она уже умерла. Поговаривают, у нее тоже был туберкулез, я не знаю – тогда я был куда младше вас двоих. Но я помню, как утром того дня нашел мистера О'Нила, болтающегося на ветвях дуба, что растет возле дорожки к вашему дому, – мистер Кингсли смачно сплюнул в открытое окно, потом – с наслаждением затянулся, – Поговаривают, его несколько раз видели. Кашляющего и спрашивающего, где его Абигейл и не осталось ли никого из О'Нилов. – Что случилось с домом той семьи? – Его сожгли из санитарных соображений. Никто не хотел селиться в доме, где жили двое туберкулезных больных. Ну и, как водится, все считали тот дом проклятым. – Как грустно. Дед, расскажи что-то еще. Только более веселое. Мистера Кингсли не стоило просить дважды – казалось, нет таких историй, каких не знал бы этот чернокожий джентльмен, рожденный где- то в Больших Дымчатых горах****. Его машина заглохла, не доезжая две мили до дома миссис Макгуайер. Якен и Джеймс побежали наперегонки, время от времени поскальзываясь на заледенелой дороге. Бабушка Энни оставила их дома, велев сварить какао и испечь печенье из готовой смеси, пока она будет буксировать Черного Пита к его дому. Ральф запрыгнул к ней в машину, свысока взглянув на Марвина, робко переминавшегося с лапы на лапу. Мальчики не скучали – обсуждая прошедший праздник и свои планы и пожелания на предстоящее Рождество, они выполняли задания, оставленные им бабушкой Якена. Джеймс рассказывал, как сильно ему нравится Иви Монтгомери, и что он обязательно женится на ней, когда вырастет. Якен молча слушал друга, заливая готовую смесь для печенья теплой водой. Они забеспокоились, когда в вечерних сумерках началась метель, а никто из взрослых не вернулся домой. Взяв немного печенья и какао, мальчики решили посмотреть телевизор. Якен задремал. Ему снился теплый летний день, мальчик, игравший на лугу рядом с женщиной, державшей младенца на руках. И изможденный, худой мужчина, издали наблюдавший за ними. Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Тут же к нему подбежал Ральф, ткнувшийся холодным, мокрым носом в лицо. – Просыпайся, сынок. За Джеймсом приехал его отец, пойди, проведи их. Заспанно пробормотав что-то вроде согласия, Якен вышел, накинув на плечи куртку и замотавшись бабушкиным теплым шарфом. За ужином, состоявшим из картофельного пюре, жареной курицы и зауеркраута***** бабушка Энни спрашивала его о празднике. И о том, не нравится ли ему, случайно, какая-то из девочек в его классе. – Нет, не нравится. Сегодня мистер Кингсли рассказал мне о том, кого я видел в хэллоуинскую ночь, – Якен выразительно взглянул на бабушку, – Почему ты мне ничего не сказала? – Не знаю. Наверное, я была напугана больше тебя. – Почему? – Я не хотела, чтобы ты беспокоил его. И чтобы местные дети околачивались около нашего дуба. У человека не было покоя при жизни, пусть хоть по смерти его не тревожат. – … Сегодня мне он снился. Снилось, как он наблюдает за своей семьей издали. – Они в раю, как и положено всем светлым христианским душам. Он не может быть с ними из-за того, что с собой сделал. Для самоубийц уготован ад. Либо вот такое никчемное посмертие, где они ищут сами не знают, что, и никогда не найдут, – миссис Макгуайер серьезно смотрела на мальчика, взвешивая свои слова, – Никогда не совершай самоубийство. Как бы тяжело тебе не было. Ищи людей, ищи помощи у людей. Живые души должны помогать живым душам, так заведено в этом мире. Проси о помощи и помогай сам, если тебя попросят. Никогда не пополняй армию призраков, подобных Тревису О'Нилу. – Ты посадила там дикие фиалки? – Да. Я принесла их из леса. Он заслужил на сострадание. Мистер Х'гар открыл кран с горячей водой, вновь погружаясь в ванну. То, что случилось более двадцати лет назад, практически никак не повлияло на его отношение к Хэллоуину. С призраком можно встретиться в любой день. Покойный мистер Кингсли рассказывал, как видел призрак своей покойной жены в Сочельник – миссис Кингсли обошла рождественскую ель, легко дотронулась до стеклянных шариков, как она любила делать при жизни, поправила чулки с подарками. И она была очень удивлена, когда увидела мужа, с интересом наблюдавшего за ней из коридора. Якен не хотел анализировать данную историю – к тому времени мистер Кингсли был пожилым, немощным человеком, очень скучавшим по своей покойной жене. И он старался не искать совпадений в том, что рассказчика не стало через двенадцать дней. Мистера Х'гар а нельзя было назвать суеверным, несмотря на некоторый мистический опыт. Будучи здравомыслящим человеком католической веры, в первую очередь он старался объяснить все логикой и законами физики. И искренне не хотел понимать тех, кто искал встречи с «той стороной». Живые души должны быть среди живых душ. Наверное, поэтому он и выбрал самый живой город из всех возможных. И поэтому окна его квартиры на Стейшен-роуд выходят на линию железной дороги Лонг- Айленда – в его жилище почти постоянно слышно какой- то шум. В отличие от глухой тишины и шорохов нью-джерсийского леса. Через несколько дней к нему придут дети из всех соседских домов – просить конфет. Через несколько дней его дом будет украшен, как подобает случаю, но без излишеств. Никаких скелетов, никакой смерти в данном доме. Живые должны быть среди живых. Веселитесь, собирайте конфеты, ешьте карамельные яблочки. Только не делайте ничего, что запрещено законом и христианской верой. Поднявшись из ванной, Якен вытерся махровым полотенцем. Завтра его ждет чудесный день. Он выспится, сходит на пробежку, позавтракает своей любимой вьетнамской лапшой со вкусом острой говядины, сходит в магазин за конфетами и заодно – закажет столик на шестерых в «Горячем котле счастливого ягненочка» или в «Дэсоне»******.

***

Арья Старк привыкла получать разные заказы на торты- мороженое, которое делали в их кафе. Единственным правилом было не писать нецензурные пожелания на тортах, даже если клиент очень настаивает. Смена на Хэллоуин была как всегда довольно усратой – мисс Старк сбилась со счета, сколько тыкв, черных кошек, ведьм и прочего она успела нарисовать на тортах, когда украшала их. Казалось, мисс Старк невозможно было удивить. Но, тот чернокожий мужчина, заказавший торт со скорпионом- волшебником первого ноября, побил рекорд всех встреченных Арьей чудиков. «Я не знаю, сэр. Я никогда не рисовала ничего подобного. Я попробую нарисовать скорпиона с трафарета, потом – как- то пририсую ему цилиндр и волшебную палочку… Не знаю, что получится, но если результат вам не очень понравится – не закидывайте наше заведение плохими отзывами». Скорпион получился ярко- рыжего цвета, с хитрой, немного перекошенной улыбкой. Арья была, в принципе, довольна своей работой. Все остальное – проблемы ее клиента со странными пожеланиями.

***

Мистер Х'гар не любил, когда кто-то нарушал границы чужого комфорта. Разваливался в метро, занимая больше места, чем положено, хамил ближним, или слушал музыку в наушниках чересчур громко, как это делала задремавшая в вагоне метро девица. Наверное, он слишком старый. Или слишком нудный. Или ему просто не нравятся девочки- подростки из явно богатых семей, считающих себя самыми несчастными людьми в мире. Якен не был снобом. Однако, он мог отличить серебро от бижутерии, дешевый шмот от брендовых вещей и качественную косметику от подделок. В последнем он был особенно хорош, учитывая, сколько денег его бывшая просаживала на всякую ненужную, по его мнению, штукатурку. Девица, сидевшая перед ним с лицом, будто бы Дэвид Ашер написал песню лично для нее, явно не нуждалась. Рюкзак с эмблемой Колумбийского университета только подтвердил его подозрения. Хотя. Она вполне может быть умной девушкой, поступившей в университет благодаря своим нечеловеческим усилиям. И ему стоит перестать ненавидеть ее просто из-за того, что Черное Сердце вместе с ней слушает весь вагон метро, включая полуглухую старушку- китаянку, чей слуховой аппарат то и дело выпадает из уха. Потянувшись, девушка расстегнула свою осеннюю куртку. Взгляд Якена упал на серебряный кулон в виде волчьей головы с глазами из циркона. Волчья голова? Вы, блять, серьезно? Волки, готы, суицидальные мысли, эстетический оргазм от шепота Дэвида Ашера? Хотя, в ее возрасте лучше ловить эстетические оргазмы, чем скакать по членам, собирая хламидии и ища настоящий оргазм. Чертова позерша, ты даже не знаешь, что это – быть на грани, быть готовым сожрать все, что жизнь тебе дает, ты явно не знаешь, как это – чувствовать себя почти сгнившим заживо. Ты ни-че-го не знаешь и не можешь представить о настоящих страданиях. … Доктор Клиган скажет, что ему надо лечиться. И будет прав. Нельзя ненавидеть незнакомого человека просто потому, что ему нравится та же музыка, что и тебе. Ты же не знаешь ее скорбной повести. Вдруг у нее сдох ее любимый черный пони. Или что там способно огорчить готическую принцессу из богатой семьи. Нельзя так относиться к людям. Губы мужчины растянулись в презрительной улыбке. Ему стоит пойти в отпуск, раз его бесят подростки, слушающие музыку на полной громкости и садящие свой слух. Но… Как говорила его бывшая жена, он не может не проявить свою скотско-скорпионскую натуру. Или, как говорила она же: «Нет покоя ебанутым». Достав из кармана куртки чек из магазина и ручку, он стал быстро писать на обратной стороне чека. Выходя на следующей остановке, мужчина сунул записку ей в руки. Арья Старк была готова к чему угодно. Но не к тому, что какой- то незнакомый мужик сунет записку ей в руки, когда будет выходить из вагона метро. «Слушать музыку так громко, даже через свои наушники – отстой. а) Ты гробишь свои уши б)У людей разные вкусы, это надо уважать. Но, спасибо за «Черное сердце». Искренне твой Я.». Все произошло слишком быстро, так, что она даже не рассмотрела его лица. Мисс Старк равнодушно прочитала записку, потом – просмотрела список покупок некоего Я. Пять видов лапши быстрого приготовления, преимущественно вьетнамской и корейской, один из видов – острый с говядиной – Арья очень любила сама, несколько упаковок Кан-чо, несколько видов корейской карамели и печенья, ананас, мандарины, ким-чи классический, ким-чи из дайкона, салат из гр.шт и пап., что бы это ни было, рыбный и устричный соус, несколько суповых концентратов, чипсы со вкусом креветки, твенджан. То ли мы имеем дело с раздражительным и педантичным азиатом, то ли этот неизвестный – просто любитель корейской кухни. В любом случае, лучше уменьшить громкость. Этот неизвестный кореец был предельно вежлив, оставляя ей записку. Кто знает, будет ли таким же вежливым следующий человек, чью нервную систему она нечаянно расшатает.