Черный цвет. Осень. Мост

Анна и Владимир уже были в кабинете последнего. Корф поставил перед дверью двух охранников и приказал никого не впускать: ни вице-президента, ни секретаря, никого. Третьего охранника отправил за едой себе и напарникам. Пока парень ходил в магазин, Владимир достал из тайной комнаты чайник, приготовил чай. Анна сидела на диване, присел перед ней, взял её руки в свои, долго смотрел на кисти жены. Он всегда знал, что у неё очень красивые руки, сейчас ему было необходимо и держать её пальчики в своих руках и смотреть на них. Перецеловал каждый. На безымянном пальце правой руки было два кольца сразу — помолвочное и обручальное. На этом пальчике задержал взгляд, пару раз моргнул, чтобы скрыть слезы. Но жену не обманешь, она все видела и понимала. Вынула одну руку из его рук и гладила его лицо. — Я с тобой, родной. Я здесь. Что я могу сделать? Чем помочь? НЕ МОЛЧИ, пожалуйста… Вернулся охранник, постучал, передал пакет. — Владимир Иванович, там Романов с Веревкиным злые, первый этаж трусят, где Вы и Анна Петровна, что с Вами… Ребята молчат, но они и сюда прийти догадаются… — Спасибо. Не впускать. Никого, даже Оболенского и Александру Фёдоровну. Чуть что, разрешаю применять силу. Ну, Романова женщина, с ней вежливо. — Понял, шеф, сделаем. — Закрыл дверь. Хозяин кабинета закрылся на ключ. Корф вернулся к жене, разгрузил пакет, начал готовить завтрак. — Анечка, сейчас поедим, а потом мне нужна будет твоя помощь, хорошо, родная? — Конечно, Володенька. Я все сделаю. — Но у меня два условия: ты ешь каждые три часа и периодически ложишься отдыхать. На этот диванчик, или в тайничке. — Хорошо, родной. Как скажешь. После завтрака Владимир сел за стол, посадил жену на колени, включил компьютер. Девушка повернулась лицом к мужу и в тот же момент поняла, что тот соскучился за ней так же, как и она за ним, или даже больше. Обвила его шею руками, начала целовать лицо, шею, старательно обходя его губы, расстегнула худи, руки мужа гуляли по ее телу, нырнули под футболку жены. Подхватил на руки, бросился к тайной комнате. Придя в себя, Анна открыла глаза и поняла, что Владимир плачет. Тихо, беззвучно. Стало очень страшно. На ее памяти он никогда не плакал. Даже когда погибла мама. Она молча гладила его волосы и лицо. Внутри все рвалось и болело, а она ничего не могла сделать. И от собственной беспомощности самой становилось плохо. — Не надо, родной, — голос дрогнул, — не надо… Мы справимся. Мы всё сделаем, идём. Идём. Встала, быстро оделась и потянула за собой мужа. Корф сел в кресло, взял жену на руки: — Продолжим. За саботаж накажу. — поцеловал в щеку. — Что ищем? — Аня была собрана и серьёзна. — Все, что найдём по Königbau. С кем работают, их проекты, все. Я хочу понять их обороты. Да и вообще все. — Königbau в Кёнигсберге… Надеюсь, это обыграли название города…. — Я думаю да. Вот, нашёл… — записал что-то в блокноте, — дальше? — Да, я уже. Стой, вот еще … О, мама… — Спокойно, Анечка, это хорошо… Ого… Нормально… … Вот, гад, а со мной работать не захотел… Судя по всему будет тебя ждать сюрприз… — Володь, а это же немцы? — Да… Ох, нормально… Пошли чай попьём… Надо переварить… Они опять переместились на диванчик, перекусили. — Ты тут полежишь или в тайничке? — Если не помешаю, то можно тут? — Котёнок, тебе можно все. — Накрыл пледом. — Я тут… В этот момент в коридоре послышался шум и крики: — Корф, пусти! Нам надо поговорить! … Мы сами вчера обо всем узнали! Да убери ты руки…! Вов, открой! Владимир тяжело выдохнул. Сделал глоток остывшего чая. Уткнулся головой в плечо жены. Анна погладила его. — Не откроешь? - Нет. Я не могу их сейчас видеть… Но, если ты счита… — Нет, родной, нет… Володь… — всхлипнула. — Что случилось? — У тебя седина… Ее вчера не было. — Всё, старею, — усмехнулся, — у тебя, малышка, теперь точно старый муж, даже с сединой… — Это после покушения… Володя… Корф поцеловал жену. — Все, отдохни. Я тут, пока папки достану. Эти бойцы ушли, вроде. Он отложил отдельно папки с кадрами. Начал искать документы на Корпорацию и завещание отца с расписанными долями и как можно быстро и безболезненно их вывести у ребят. Изучил все, что касалось ребят и отца. Внимательно перечитал завещание. Опять личные дела и всё, что с пометками, сделанными рукой Корфа-старшего. Достал тоненькую неприметную папку. Очень внимательно изучил. Выдохнул. Подошёл к окну и стал думать. *** Анна открыла глаза, поняла, что вместо пятнадцати минут спала несколько часов. Встала, подошла к мужу, обняла со спины. — Прости, родная, я тебя совсем замучил. Когда все закончится, уедем в тёплые страны, будем отогреваться и отсыпаться. — Корф обернулся к жене, обнял и поцеловал. — А сейчас кушать. Только Владимир включил чайник, у дверей начался шум. Ребята опять пытались прорваться к … к кому? к начальнику? к другу? к тому, кого предали? Но тот и бровью не повёл. Сел рядом с Анной, локтями опёрся на колени, сцепил пальцы в замок. Девушка видела его землистый цвет лица, усталость и какую-то обречённость. Встал, приготовил очередной перекус. Вернулся к жене. Ели молча. — Володя…. Ты принял какое-то решение? — Да, Анечка. Да. Сейчас выпьем чай и поработаем. — Я с тобой, слышишь? — Котёнок… Это будет тяжёлый разговор. Очень. Я не хочу, чтобы ты это слышала. Ты будешь нервничать. Я и так вымотал тебя. — Я С ТОБОЙ, Володенька. Так я буду волноваться ещё больше. Помнишь, ты говорил, что мы все делаем вместе? МЫ ВМЕСТЕ. — Анечка… Господи… Жена смотрела внимательно. Корф выдохнул: — Хорошо, маленькая. Но когда все закончится, мы опять к Штерну, а потом на тёплый пляж и в декрет. Анна смогла улыбнуться. — Как скажешь, родной. Владимир откинулся на спинку дивана, девушка положила голову ему на плечо, взяв его руку в свои. — Анечка, наше венчание придётся перенести. Сейчас это небезопасно. — О чем речь? Володенька, я все понимаю. Для меня главное, что ты со мной. — Все, любимая, пора действовать. Выслушай меня сейчас внимательно, хорошо? И не перебивай, иначе и сам собьюсь. — Анна кивнула. Он поцеловал ее пальчики и взял их в свои руки. —  Причина всей катавасии в обеих стройкорпорациях. Эту мы удержали и приумножили, она является монополистом в Питере и в Финляндии, вторая цветёт и без меня, имеет выход на европейский рынок. Годовой доход моей конторы — сотни миллионов долларов. Чего и не может пережить мадам… Одно время она была вторым номером, после нас, но мы смогли подняться, а она, соответственно, упала. У меня 55 процентов, 25 у НикПалыча, остальное распорошено у парней. Налоги мы всегда платим честно, зарплаты у меня довольно высокий, соцпакеты, премии не только по праздникам. Это касается моих сотрудников, а я их очень ценю. Годовой доход Königbau — почти миллиард долларов. Если я правильно просчитал все. Если бы Долгорукой удалось меня убрать, то остальные не имеют возможности ей противостоять, она бы по ним катком прошлась и отжала бы все. Какое-то время конторы работали бы по накатанной и приносили доход, но потом она бы все равно их спустила, как и свою. Долгорукая — это единственное, что меня удерживает, от введения тебя в корпорацию, как совладельца. Я ОЧЕНЬ ЗА ТЕБЯ БОЮСЬ. Именно ЗА ТЕБЯ, а не за себя. Поэтому ты тут на должности обычного архитектора. Понимаешь? — Да, кажется, Володя… — Маленькая моя… — прижал ее пальчики к губам. — как же я не хотел, чтобы ты это все знала… — Володя, у тебя есть офис в Финляндии? — Пока нет, родная. А что? — Просто… А на Финляндию она не замахнется? — Нет, пыталась уже. К ней пришёл очень крупный заказчик, она провалила дело. Мы потом в аврале доделывали тут. У меня там финский партнер, он принимает заказы и выполняет их, а что не тянут его архитекторы, делали Калиновская и Пенькова. Теперь это ты, Солнышко. Я найду тебе помощника, обязательно. Но чуть позже. Я все думаю Соню слегка перепрофилировать, она талантлива и с фантазией. Но ты лучше всех. — Скажешь тоже… Я сто лет не рисовала. — Я знаю. И знаю тебя как специалиста. Об этом позже, родная. Сейчас мы соберёмся и попробуем наши дела решить. Не волнуйся. Главное, не волнуйся. Все, сейчас соберу этих …- мотнул головой. Прижал ее пальчики к губам. — Я пока все уберу? В тайничок? — Да, спасибо, Анечка. *** Корф встал, выглянул в коридор, собирался попросить охрану вызвать к себе ребят через рацию Никиты, но они все сидели на стульчиках в приёмной. — М-м-м-м, заходим, садимся за стол, слушаем меня молча. Пока все рассаживались, Владимир присел перед Анной. — Анют, побудь тут, на диване, хорошо, родная. И не волнуйся. Разговор может быть жёстким. Не переживай. Береги себя, коль этого не делаю я. Если все удастся в течении двух-трёх дней мы будем дома. — Хорошо. Я все сделаю, как ты скажешь, любимый. Я с тобой. — быстро поцеловала мужа в щеку. Муж прижал ее пальчики к губам и вернулся к столу. — Значит так, дамы и господа. Я вчера все выслушал. Я забыл, то, что услышал, но выводы сделал. Жену я вам не прощу. Сергей Степанович, Вы, как я понял, общаетесь с временным руководителем кёнигсбергской корпорации? Вот, и общайтесь. В рамках документации. Меня увольте, для меня Надежда Николаевна погибла в ДТП почти 10 лет назад. Через две недели я вступаю в права собственности и потом решу, что и как. Саш, я попрошу тебя съездить до Нового года туда, осмотреться на месте, если что — аудит. Можешь Наташу взять, завалов не предвидится. — Я понял, сделаю, — кивнул Романов. — право подписи? — Да, если сюрпризов больше не будет. Теперь относительно нынешней ситуации. Причина понятна. Мысли есть, как решить без шума и пыли? — Совсем без шума уже не получилось. — тихо проговорил Писарев. — Переговоры не предлагать, я правильно твой настрой понял? — Да. — Корф внимательно и с интересом наблюдал за друзьями. Сам он давно придумал, как решить этот вопрос. Осталось проверить ребят. — Есть у нас одна мысль… — тихо проговорил Андрей. — выкупить ее акции… — Не продаст. Тебе тем более, — хмыкнул шеф. — Ещё мысли? — Поиграть на акциях? — спросили Писарев и Романов хором. — Угу, — кивнул Корф. — Только перед этим найдите все, что нельзя. Не знаю, как вы, а мы с Анной домой хотим. — Понял, сделаем, — кивнул Андрей. — Ты аудит у себя на когда заказываешь? — Теперь придётся на после праздников, а что? — Думаю, сколько у нас времени… — Ты решил в спортзале офиса Новый год встречать? — Нет… Но на покупку же время понадобится. — Всем все ясно? Кто не занят — займитесь провизией. Эту ночь мы ещё точно здесь. Все, свободны. Как только что-то найдёте — ко мне. Оболенский вышел из кабинета. — Володя, … — тихо проговорила Романова, — давай поговорим… Я тебя очень хорошо понимаю, правда. — Все нормально, тёть Шур. Давайте поработаем? Мы действительно домой хотим. Я над собственной женой только то и делаю, что измываюсь. Опять к Штерну надо будет. — Володя, — позвал Андрей. — У меня только один вопрос: когда вы все узнали о Сычёвой? — Я вчера утром, — тихо произнесла Александра Фёдоровна. — Потом было не до того, чтобы это обсуждать. — Мы все, как и ты, когда Степаныч сказал. — проговорил Саша. — Честно, — внимательно смотрел на начальника Писарев. — Понял. Сейчас основное — акции. Работаем, я пока думаю. Да, пусть Таня сидит на телефоне, Андреича держите с собой. Все.