Освобождение

Когда я впервые встретила Лиона мне было 4 года, а ему 6. Мама восторженно говорила что теперь Лион, её новый муж Фрэнк, она и я будем одной большой семьей. Мы восприняли это с меньшим энтузиазмом, я не хотела себе брата или сестру, он, наверное, тоже. Хотя, возможно, Лион не хотел чтобы я была частью его семьи, потому что рождению Мари он радовался. Мы росли, Лион был гордостью школы, нашей семьи, юношей подающим большие надежды. Я была просто Гвен, дочерью известного музыканта Брендона Хики и актрисы Сары-Луизы Мей. Тень своих родителей, изгой в своей семье. Лет до 10 я и Лион не ладили совсем —  драки, слезы, сопли, синяки были для нас рутиной. Когда  мы перешли в старшую школу наши отношения стали более или менее ровными — у него была своя компания, а у меня своя. Он делал свои первые успехи на любовном поприще, а я пыталась получить грант на обучение в академии искусств. Когда мне было 15, он уехал в США. А в 16 лет, после совместных летних каникул, он стал моим врагом, а я позором семьи из-за которого она «развалилась». Так мне по крайней мере сказала Мари, точнее проорала: «Гвен, я хочу чтобы ты сдохла. Ты просто сука и лгунья! Из-за тебя со мной теперь никто разговаривать не хочет! Мама с папой разводятся! Надеюсь, ты счастлива?» Мама игнорировала моё существование. Фрэнк попросил меня собрать вещи и уехать к отцу, что я и сделала. Папа отправил меня в Австралию, где я прожила 3 года, пока скандал не утих. Все это время Лион активно появлялся в СМИ, но уже не ассоциировался с моим именем: «Наследник миллионера Френка Уолисса и известный автогонщик Лион Уолисс порвал с моделью Ирмой Грэм» — и ещё много подобных заголовков во всех желтых и не желтых изданиях. Он активно спекулировал свою личную жизнь, попадал на первые полосы всех изданий. Лион сделал все, чтобы перевести внимание с позорного пятна.                                                                     *****                                                                                              11 лет назад.  2007 г. — Эй, Гвен, с тобой всё в порядке?  — Да, конечно, —  было чувство, что сейчас все мои внутренности окажутся на полу школьного коридора.   — Ты какая-то бледная и отекшая. Может отвести тебя к врачу?  — Рита, все хорошо. Пойдем на урок.  Я надеялась, что посижу на скамейке во время урока физкультуры. Но строгая миссис Дервиш отправила меня в раздевалку. За последний месяц моё тело претерпело изменения. И скоро правда вылезет наружу, в прямом и переносном смысле этой фразы. Я подождала пока все переоденутся, опоздала на 3 минуты, чем разгневала миссис Дервиш. Разминка давалась мне очень трудно, я то и дело останавливалась отдышаться, на лбу проступили капли пота. Дервиш называла меня разжиревшей и ленивой: «Это тебе не пиццу на каникулах есть, Хики. Возвращай свой 44 размер одежды.» — орала старая идиотка. Как только закончилась разминка - началось то, что я после назову точкой невозврата — канаты.  — Давай, Хики, покажи пример всему классу, — я слышала как за моей спиной ржали.  — Миссис Дервиш, я очень плохо себя чувствую.  — Лезь на этот канат! Быстро! Иначе ты весь семестр будешь у меня скакать как горная лань, — за спиной шептались, Рита боязливо смотрела в мою сторону, понимая, что со мной точно не всё в порядке.  Я запрыгнула на канат и превозмогая себя полезла вверх. Снизу доносились шутки про мой толстый зад и то, что я медленная. Я раздувала ноздри, напрягала вены на лбу и лезла вверх. Но когда добралась до  половины, голова закружилась, силы меня оставили, канат выскользнул из рук и я с грохотом упала на мат.  — Гвен, ты как? — ко мне подбежала Рита и попыталась помочь мне встать.  — Браво, Хики, —  крикнула Дервиш, — освободи место.  — Миссис Дервиш, ей плохо, она совсем бледная и не может встать, — перед моими глазами всё плыло, чуть выше лона была сильная спазмирующая боль, Рита пыталась меня поднять, но вес и гравитация возвращали тело в исходную позицию.  — Ой, смотрите, — прохихикал кто-то, — кровь. У неё месячные!  — миссис Дервиш, — я услышала голос нашей старосты-отличницы и всезнайки — Ясмин Тонг — вероятно, Гвен беременна. И, возможно, это выкидыш.  Все что было потом я уже не помню, в глазах потемнело, и очнулась я уже в больнице. Рядом со мной была врач, которая объяснила, что мне провели операцию, остановили кровотечение, но моего ребенка не спасли. А после она начала задавать вопросы как это произошло. Меня поглощали злость, обида и стыд. А в особенности я была зла на человека из-за которого это всё случилось. И я всё ей рассказала…  Это событие и разделило мою жизнь на «до» и «после».