Ветер вереска

      Девчата в кадетском были хоть и слишком шумные, крикливые и непоседливые (неудивительно, дети ведь), но хорошие. Пока Стефани мало с кем успела познакомиться, но в лицо знала многих. Знакомые лица мелькали рядом постоянно то в столовой, то на плацу, то в казармах. А имена терялись в памяти.       Девочкам по большей части было двенадцать. Стефани оказалась одной из старших. Наверное, поэтому она старалась быть умнее и пыталась понять каждую. Ей казалось, что она должна быть такой, она ведь взрослая.       Ещё одной старшей девчонкой была Имир, сказала, что ей четырнадцать («Ну, типа того. Довольна? А теперь отвали», — раздражённо ответила она, когда Стефани осмелилась полюбопытствовать). Вот так они впервые и заговорили. Но Имир, такая колкая и едкая, сразу восприняла попытку познакомиться с ней в штыки. За эти недолгие дни, прошедшие с начала набора, она мало с кем хорошо стала общаться, язвила и усмехалась, кривя рот. Стефани хватило нескольких дней, чтобы понять, что с Имир они вряд ли смогут подружиться, хоть и комната у них была общая. А большее, на что она смеет рассчитывать, это взаимное равнодушие.       А вот с Миной и Ханной Стефани, наверное, смогла найти общий язык. Их поселили в одной комнате. Правда, впервые увидев своих соседок, Стефани вздохнула: в уме сразу же нарисовались три года жизни в компании детей.       Сначала Мина по утру потеряла расчёску, начала канючить по этому поводу и то и дело повторяла: «Ведь кто-то из вас взял!», а сама едва не плакала. Стефани пыталась объяснить, что вряд ли кто-то специально спрятал, лишь бы навредить ей, и надо лишь получше поискать. Расчёска оказалась за кроватью. Ханна и Рут потом хихикали и называли Мину растеряшкой, Стефани вздыхала и просила их перестать. Потом Ханна из-за замечания Шадиса, назвавшего её нерасторопным бревном, чуть не разревелась, Стефани пришлось успокаивать девочку почти весь вечер. А Рут, симпатичная худощавая девчушка, почти с первых же дней начала сомневаться, правильно ли сделала, что пошла в кадетское — всё думала, не махнуть ли обратно. Стефани, в очередной раз поймав её безрадостный взгляд, попыталась подбодрить Рут, сказала, что тут наверняка больше половины ребят ожидали от кадетского чего-то другого и совсем не были готовы к навалившимся трудностям. Про себя правда промолчала.       Стефани нравилось видеть, как девчата улыбаются. Хоть она и не видела главного врага человечества — титанов — воочию, она всё же смутно понимала, с кем через три года им придётся встретиться. А пока ещё есть время, нужно попытаться сохранить в памяти все хорошие моменты. Пускай ребятам и исполнилось всего по двенадцать, они всё же были хорошие. И Стефани, пожалуй, имела неплохие шансы с кем-нибудь сдружиться.       Во время завтрака ещё сонные кадеты мычали друг другу приветствия, щурились от света и недовольно косились на тарелку с несладкой кашей. Наверное, не привыкли к такой еде. Стефани тоже не привыкла. Овсянка казалась ей невкусной и слишком жёсткой. Не то, что дома. Дома было…       Стефани одёрнула себя. Мысли о том, что дома было лучше, вечно ненавязчиво лезли в голову. Она ведь сама выбрала кадетское, значит и жаловаться на пресную кашу, такую мелочь нельзя. Поморщившись, Стефани печально вздохнула и всё же заскребла ложкой по дну тарелки. Чьи-то руки хлопнули по её плечам.       — Ух, какую гадость жрём! — послышался девчачий восклик из-за спины. — Овсянка опять?       Стефани обернулась и сдвинула брови.       — Люка, не ори на всю столовую.       Люка в ответ ухмыльнулась и уселась поперёк скамейки, закинув на неё одну ногу. Стефани тут же спихнула эту ногу на пол.       — Мы это уже проходили. Так невежливо.       — Я забыла, — хихикнула Люка.       — Обувь у тебя грязная, а тут люди сидят, — вклинилась Мина. — А не будешь слушаться, мы всё Шадису расскажем. Он тебе по ушам ка-ак надаёт.       Люка насмешливо фыркнула и заявила:       — А я Шадиса не боюсь.       Она пододвинулась поближе к Стефани и поднырнула под её руку, прижимаясь к боку. Стефани хмыкнула и приобняла ту. Люке почему-то нравилось так делать. Она, тщедушная девочка, спокойно помещалась рядом, и Стефани чувствовала, как в бок утыкается костлявое плечо. Щупло и трогательно.       Лючия Франческо дель Бруно — так звала себя она сама. Люка — так звали её все остальные. Просто Люка, маленькая и забавная, младшая в сто четвёртом. Её тоже поселили в комнату со Стефани. Никто не знал, откуда она взялась, а сама Люка про себя не рассказывала. Не было известно даже города, из которого она была родом. Думали, что из деревни, раз ведёт себя так, но девочка отнекивалась.       По началу Люка ходила босая. Игнорировать сапоги она перестала неделе на второй. На первой тренировке Шадис изумлённо уставился на неё. Впрочем, половина кадетов тоже — другая половина Люку просто не видела. Бегала она тоже босиком, уверяла, что ей ничуть не больно, и заливисто смеялась, если кто-то говорил, что она натрёт ноги. Но Шадис-таки заставил её натянуть солдатские сапоги, видать, слишком уж непривычно ему было видеть такое.       Ростом Люка пока похвастаться не могла. Хотя ведь ещё вырастет. Главное, чтобы не вымахала как Стефани, а то слишком уж Люка была на неё похожа — такая же костлявая и тощая. Но в остальном девочка казалась симпатичной: ещё детское круглое лицо, весёлые глаза, тонкие губы, почти всегда растянутые в живой улыбке. Волосы её, белёсые и пушистые, еле закрывали уши и во время бега разлетались тонкой паутинкой. Люка тогда даже начинала походить на одуванчик.       Девочка поедала кашу с невероятной быстротой и чавкала, на что Стефани с говорила: «Перестань, это неприлично». Люка ехидничала, снова принималась за овсянку и даже не думала прекращать чавкать. Малявка, но вредная жуть.       К Стефани порой закрадывались подозрения, что Люке на самом деле меньше необходимых для становления кадетом двенадцати лет — слишком уж маленькой она была. Такая задорная, улыбчивая и с хитрецой в глазах, Люка, пожалуй, могла прибавить себе пару лет при записи, лишь бы её взяли. Документов у неё не было, как и настоящей фамилии. Это «дель Бруно» она наверняка выдумала, но упрямо повторяла каждый раз, когда её спрашивали. Стефани, когда увидела Люку впервые ещё тогда, при поступлении, даже удивилась, что такая крохотная девочка (Люка едва доставала Стефани до груди) серьёзно пыталась записаться в кадеты. Люка никак не могла усидеть на месте, всё время тараторила да крутилась около солдата. Ещё и пальцем тыкала и настойчиво что-то спрашивала, заглядывая ему в лицо. Вид у солдата сделался до того несчастным, что Стефани даже стало жаль его. А Люка щерилась в улыбке и рьяно что-то тому доказывала. Солдат тогда наконец записал-таки девочку, что обозначилось радостным хихиканьем с её стороны.       В кадеты зачисляли практически всех, кто приходил. Наверное, солдат на службе не хватало. Неудивительно, ведь почти все те, кто поступал в Разведкорпус, погибали, не прослужив и года. А из-за трагедии в Шиганшине двухлетней давности титаны умертвили и много солдат из Гарнизона. Видно пытались найти среди детей кого-то способного, верно думая, что слишком слабые сразу отсеются, так что тратить на них казённые деньги не придётся. Вот записали и Люку. И Стефани. Наверняка подумали, что сбегут при первой же возможности — обычные девки, что с них взять. Хотя ведь… Женщины тоже служили.       На улице раздались крики. Кажется, возмущённые. Стефани удивлённо оглянулась и попыталась высмотреть в окно, кто это.       — А, отсюда не видно, можешь не искать, — сказала Мина и хихикнула, взглянув на Стефани. — Это же Йегер орёт. Я уверена.       — Кто?       — Ну, Йегер. Эрен. Ой, он ещё помнишь недавно в столовой про титанов говорил. Ну, про Шиганшину, — объяснила Мина, понизив голос. — Он же оттуда, с тех земель…       Стефани опустила взгляд и кивнула. Разговора этого она не застала — ушла, как только он начался. Как-то дурно стало, не захотелось слушать. Стоя под дверью столовой, она недовольно думала, что малодушна, пару раз порывалась снова войти, даже бралась за дверную ручку, но вернуться так и не смогла. Колокол прозвонил раньше.       — Эрен, значит…       — Да. Он такой… Шумный слишком, — недовольно сказала Мина. — Ну, ты слышишь. Похоже, недоволен чем-то. Ну, насколько я поняла, с ним такое часто. Неудивительно, что с ним не хотят дружить.       Стефани виновато улыбнулась. Как грустно, должно быть, когда дружить с тобой никто не хочет.       — Брось. Наверное, просто немного… Ну, такой.       — Какой такой? Шумный он, говорю тебе.       — Балбес, — прочавкала Люка.       Мина нахмурилась и стукнула кулаком по столу.       — Шумный не значит плохой. И не балбес он. Тебе, мелочь, вообще слова не давали.       Она вздёрнула подбородок и ушла. Люка проводила Мину ехидным взглядом и передразнила:       — Бе-бе-бе. Какая важная. А сама типа не мелочь.       Стефани поджала губы, чувствуя, что так продолжаться будет ещё долго. Не хитрое дело — все разные и не все друг другу понравились, вот и искали момент поддеть друг друга. А ещё сплошняком дети, это всё обещало превратиться в её персональную каторгу. Но сама ведь выбрала.       — Не пихайся, — одёрнула она Люку, в очередной раз почувствовав острый локоть, — иначе отсяду.       Люка фыркнула, но успокоилась. Правда, начала болтать ногами под столом и задела сидящую напротив Сашу. Та получила сапогом по голени, поморщилась, но ругаться на Люку не стала, лишь улыбнулась через силу.       — Люка, — предупредила за Сашу Стефани, пытаясь сделать голос твёрже, — не надо так делать.       Девочка послушно притихла.       — Вечно ты такая строгая, — пробурчала она, насупившись.       — Я… Я не строгая, — пробормотала Стефани. — Просто не хочу, чтобы ты выросла обормотом.       — Не вырасту, — хмыкнула Люка. — Я вообще стану тако-ой, что вы все обалдеете.       Стефани улыбнулась краем рта. Но тут же шикнула, когда ей в нос зарядили маленьким локтём.       — Люка!

***

      На десятый день от начала кадетства им сообщили, что проведут проверку на пригодность, и со слов Шадиса это будет самый важный тест. «И вышвырну всех, кто не постарается сдать», — пообещал он. Иными словами, те, кто не пройдут, зря всё это время старались и страдали на тренировках.       — Ой, как думаете, это страшно? — ахнула Ханна и вытянула шею, пытаясь разглядеть хоть что-то за спинами инструкторов.       Мина фыркнула.       — А тебе всё страшно. То ты темноты боишься, то бегать, а то вдруг ногу подвернёшь, то ерундовины этой.       — Сама ты темноты боишься, — насупилась Ханна.       — Ну тихо-тихо, не ссорьтесь, — вклинилась Стефани, привстав на носки, и попыталась разглядеть, куда тянутся тросы.       Конструкции из деревянных балок и железных крепежей не шибко надёжного вида стояли на плацу, дожидаясь кадетов. Ханна была права, немножко страшно. Что, если Шадис не шутил, и провал этого испытания действительно ставил крест на дальнейшем кадетстве?       — Мне вообще не видно! — сердито крикнула Люка, подпрыгивая на месте. — Э, э, ну двиньтесь вы! Жмоты долговязые.       Она принялась расталкивать кадетов, те в ответ стали недовольничать. Стефани нагнулась к Люке и протянула руки.       — Не дёргайся только, — предупредила она, обхватила девочку за пояс и приподняла её над землёй.       Люка восторженно ахнула и чуть не ударила Стефани каблуком по ноге.       — Сейчас отпущу, — возмутилась Стефани.       — Не-не-не, не надо, — успокоила её Люка, помотав рукой. Потом обернулась и улыбнулась. — Нормально-нормально, держи.       — Нормально ей, — проворчала Стефани, а Люка высунула кончик языка и с любопытством глазела по сторонам. Руки начали затекать.       — Вы чего творите? — удивился Жан, протиснувшись к ним.       — Ничего плохого, — отмахнулась Люка, даже не посмотрев на него       Жана Стефани запомнила довольно быстро, причём из-за излишней крикливости и нахальства. Он постоянно мелькал где-то на периферии. Сначала Стефани путала его с другими кадетами, но скоро это короткое звучное имя запомнилось, да и лицо осталось в памяти. Стефани редко пересекалась с ним, но думала, что вряд ли они подружатся. Нет, ничего плохого о Жане говорить ей не хотелось. Он был довольно вежлив (когда хотел), со знакомыми ей городскими манерами и речью, и в целом выглядел мальчиком, увлечённым целью с головой. Но… Стефани старалась не додумывать это «но», считала, что ей никак нельзя думать о людях плохо. Всё-таки она сама не пример, а ещё будет других оценивать, некрасиво. Иногда, конечно, проскальзывало недовольство, но Стефани старалась побыстрее его утихомирить и подавляла всякое желание думать об окружающих скверно. И о жестоком инструкторе, и о невоспитанных мальчишках, и о грубых людях, о всех-всех. Она, городская девочка, не видевшая страха, такая нелепая и ничтожная. Разве ей судить о ком-то? Думать так о себе было горько, но Стефани казалось, что лишь так правильно. Её этому никто не учил, а спрашивать было как-то совестно.       Но зато Жан таким точно не страдал, вон как недавно препирался с другими. Для этого нужна была или смелость, или наглость. Хотя Жан мог за себя постоять, и это явно шло ему на пользу. Если бы кто-то взъелся на Стефани, она, пожалуй, не сумела бы себя защитить, дай Стены, хоть бы не расплакалась. Мама говорила, что душевная организация у Стефани очень уж тонкая, мол, она такая ранимая девочка, что её что угодно может задеть. Может, это было и правдиво, но Стефани ахала и возражала. Ведь ранимые дети не должны идти в армию. А она пошла…       Как Стефани слышала, Жан приехал из Троста. Сама она тоже была родом из города, что на востоке Стены Роза — Гарда. Но Гарда была скромным городком, небольшим таким, стелящимся около самой стены, а Трост — крупным и оживлённым. Жан, может, и не был совсем законченным спорщиком, но слишком уж любил цепляться к чужим словам, особенно если они были нелестные и про него.       — Что, ничего не видно тебе, мелкая? — съехидничал Жан.       Люка извернулась, так что Стефани покачнулась и едва не уронила её, и огрызнулась:       — Отстань, лободырный!       У Жана обиженно вытянулось лицо. А Люка и похлопала Стефани по руке и сказала:        — Давай, спускай, я всё увидела.       — Тебе-то даже смотреть ни на что не надо, всё равно провалишь, — бросил Жан, скрестив руки и вздёрнув подбородок. — Ты слишком мелкая и вредная, чтобы сдать.       — Сам такой! — вскинулась Люка.       — Нет, это ты такая. И не смей меня обзывать. Сама лободыр…       — Да не ссорьтесь, — вздохнула Стефани.       Жан смерил их обеих снисходительным взглядом. Стефани не поняла, как это расценивать, и вымученно улыбнулась. Одним взглядом она попросила Жана: «Ну хоть ты будь умным, не продолжай, пожалуйста».       — Построились живо! — рявкнул Шадис.       Стефани схватила за локоть Люку, уже норовившую прошествовать в направлении, подозрительно близком к тем конструкциям. Девочка недовольно шикнула, но всё же послушно встала в общий строй. Шадис, кинув хмурый взгляд куда-то на задние ряды, начал объяснять суть задания. В целом всё оказалось просто. Всего-то поболтаться на ремнях несколько секунд. С её-то ростом.       Сердце вдруг застучало сильнее, по телу пробежала дрожь. Стефани сильно сомневалась в том, что система из ремней сможет удержать её долговязое тело в равновесии. Чтобы балансировать, нужно было быть хорошо сложенным. Наверное, Мине и Ханне вообще нечего бояться, они-то сдадут, а вот сама Стефани сможет пройти? Ей вдруг вспомнился тот мальчик, Бертольд. Он ведь тоже слишком высокий, получится ли у него?       Кадеты столпились перед конструкциями и проверяющими, и их подзывали по несколько человек. Очередь редела, а беспокойство росло.       — Каролина, сюда, — позвал Шадис. Мина пискнула и робко приблизилась к проверяющим. Стефани махнула ей и ободряюще улыбнулась. Мина зацепилась за страховочные ремни, Шадис скомандовал: — Поднимай.       Мина зажмурилась, только повиснув на тросах, но почти сразу приоткрыла глаза и взглянула на землю. Она прижала руки к себе и удивлённо выдохнула.       — Надо же… — ахнула девочка и завертела головой, глядя на членов комиссии.       Одновременно с Миной в воздухе на разных страховках болтались ещё несколько ребят. Микаса (Стефани запомнила эту немногословную девочку — она жила в дальней комнате по коридору) висела на тросах с таким равнодушным лицом, будто вообще не чувствовала ремней на теле. Рядом с довольной улыбкой раскачивалась Саша. Стефани кинула взгляд на самый край — там Жан и Конни так же хорошо справлялись со сдачей теста.       У них получается, значит и у неё выйдет. Стефани выдохнула, успокаиваясь.       — Хорошо, — кивнул инструктор. — Кляйн, дальше ты.       Рут кивнула. Стефани заметила, как у девочки дрожали пальцы. Рут встегнулась в страховку, плотно сжала губы и приобрела крайне серьёзный вид. Откинула за спину длинные косы и повисла на тросах она точно так же как Мина. Проверяющие одобрительно закивали, лишь Шадис поджал губы, хмуро покосившись на волосы Рут — они даже заплетёнными доставали девочке до пояса. Следом проверили способности Ханны. Стефани оставалось только порадоваться за девчонок, так ладно у них всё выходило.       Люка потянула Стефани за руку вниз, та послушно нагнулась.       — У них неплохо, но у меня будет лучше, — шепнула ей на ухо девочка. — Вот увидишь.       — Мелкая, иди сюда, — позвал Шадис.       Люка с крайне важным видом шагнула вперёд и старательно засопела, цепляя карабин к крепежу. Шадис дал команду скручивать тросы. Оторвавшись от земли, Люка заболтала в воздухе ногами, довольно щурясь. Раскинула руки в стороны и качнулась вперёд. Тросы заскрипели, Люка захихикала, шатаясь туда-сюда.       — Достаточно, — бросил проверяющий. — Молодец.       — Какая она… — цыкнула Мина, уставив руки в бока. — Я думала, она просто перевернётся. Надеялась.       — Ну, зачем ты так — заговорила Стефани и потрепала Мину по голове, взлохмачивая чёрные волосы. — Хорошо ведь, что у вас всех получилось. И у тебя, и у Ханны, и у Рут. Здорово же?       — Меня не забудь! — вклинилась Люка, вернувшись к ним.       — И у тебя, вы все молодцы, — улыбнулась Стефани. Люка довольно ухмыльнулась и ткнулась макушкой ей в предплечье.       — Кадет Ботт, живо сюда, — вновь раздался голос Шадиса. — Бьянки, потом ты.       Спокойствие мигом улетучилось, Стефани охватил легкий мандраж. Глядя, как Марко балансирует на вдруг показавшихся ей слишком ненадёжными тросах, Стефани сцепила пальцы в замок. Холодные ладони вспотели. Главное ведь не крениться вперёд или назад, тогда тело само удержится. Должно удержаться.       — Стефани? — позвала Мина. — Ты чего?       — Всё хорошо, — машинально откликнулась та.       — Не бойся, это легко, — заверила её Мина. — Там несложно, главное не напрягаться слишком, тогда тебя просто будет немного качать и всё. Ну, может ещё немного вбок кренить, но это так, быстро привыкаешь.       — Да, попробуй просто забыть про тросы, — кивнула Ханна.       Забыть про тросы, легко сказать. Стефани нервно усмехнулась. Но всё же стоило прислушаться к девчонкам, они ведь уже сдали.       — Бертольд Гувер, — послышалось откуда-то справа, — иди сюда.       Стефани, зацепившись слухом за знакомое имя, повернула голову. И правда Бертольд. Он высился над остальными кадетами на голову, и казалось, что уж ему-то удержаться на тросах будет совсем трудно.       Щелчок. Бертольд отпустил карабин. Позабыв про Марко, Стефани повернула голову в сторону Бертольда.       — Поднимай.       Тросы заскрипели. На лице Бертольда мелькнула тень неуверенности, даже с расстояния Стефани это было видно. Но пока он держал равновесие. Кажется, сама Стефани слишком напряглась, наблюдая за ним, пальцы сжались в кулаки сами собой, губы плотно сомкнулись. Она вдруг поймала его взгляд, брошенный вскользь. Поймала и невольно улыбнулась. Бертольд моргнул, отводя глаза.       — Бьянки, — голос инструктора словно грубо тряхнул её. Стефани встрепенулась и на негнущихся ногах подошла к проверяющим.       Пальцы некстати задрожали ещё сильнее, замок карабина никак не хотел защёлкиваться. Наконец Стефани пристегнулась и подняла глаза на Шадиса. Тот отдал команду, и тросы стали натягиваться. Ноги оторвались от земли, Стефани коротко выдохнула, невольно вытянув носки и стараясь как можно дольше чувствовать под собой твёрдую поверхность. В районе поясницы её тело тянуло вверх, казалось, что она сама вытянулась ещё сильнее и стала выше. Руки вдруг онемели, Стефани стало кренить назад. Как там сказала Мина, главное не напрягаться? Не напрягаться ни черта не получалось, Стефани лишь больше начала беспокоиться. Сердце ухнуло вниз.       Успокоиться, нужно успокоиться. Краем глаза она заметила Бертольда, уже стоявшего в толпе кадетов. Вон, у него получилось. У Мины получилось, у Ханны, у многих других. Они же как-то нашли эту точку, где тебя не шатает вперёд-назад. Стефани закрыла глаза.       Вдох, выдох.       — Кадет, что за хрень? — разозлился Шадис, и Стефани представила, как он скривился. — Глаза разуй.       Она послушалась. Кажется, её отклонило от положения равновесия неприлично сильно. Стефани беспокойно мотнула головой, попытавшись рывком выправиться, и вскинула руки. Тело вновь приобрело вертикальное положение.       — Ладно, сойдёт, не мучайся, — вздохнул проверяющий.       Тросы скрипнули, стопы Стефани вновь коснулись земли, болезненно загудев. Она стыдливо опустила взгляд. Дали отмашку, чтобы не смотреть на её нелепые попытки держать себя ровно. Стефани стыдливо отвела взгляд от младших. Как вообще так вышло, что она справилась хуже них? А если бы судили правильно, то неправильно вообще. Ну… Не каждому дано быть талантливым, да? Наверное, как-нибудь наверстает за тренировки этот дурацкий навык, приноровится когда-нибудь. Может быть.       — Сте-ефани, ты чего такая? — участливо спросила Ханна. — Всё же получилось.       — Да там… — Стефани махнула рукой и попыталась улыбнуться. — Всё хорошо, да.       Сама виновата, что не вышло. Что теперь, грузить этим других? Она придала лицу весёлое выражение. Главное, что девчата справились, а она сама уже как-нибудь потом поймёт, что да как. Мелькнула мысль, что было бы неплохо спросить у Бертольда, как при их-то росте удержаться на тросах. Наверное, он смог бы помочь.       — Во всяком случае у тебя вышло лучше, чем у него, — хихикнула Люка, стрельнув глазами в несчастного Эрена, почему-то висевшего диаметрально противоположно тому, как надо. Шадис, поражённый нерадивостью кадета, принялся отчитывать того.       — Да уж, — весело кивнула Мина и жалостливо улыбнулась. — Бедный… Так и мозги себе отшибёт.       Люка ехидно забормотала, что отшибать там нечему. «На что ты такая вредная?» — с тоской подумала Стефани. Люка вот вроде хорошая, непоседливый ребёнок с любопытным, живым взглядом, но иногда такая…       — Но мы-то сдали? — важно спросила Мина. — Сдали.       — Мы молодцы, — заключила Ханна, стиснув Рут и Мину в объятиях. Рут покорно кивнула и улыбнулась, обнажая зубы, а Мина визгнула, что Ханна её задушит.       Стефани рассеянно кивнула. Люка, видно недовольная тем, что про неё опять забыли, возмущённо ахнула и принялась мотать руку Стефани. Пришлось приобняла девочку и потрепать её по светлым волосам. Люка доверчиво прижалась к Стефани и тихо забормотала что-то ей в локоть.