Роднее нет

Восемь лет назад Телефон запиликал сразу же, как Яков спустил ноги с кровати. Агент выключил будильник, натянул кроссовки без шнурков, проверил оружие и вышел из сто пятого номера. Подойдя к номеру сто два, в котором полчаса назад инженер из Польши пьяным голосом декламировал стихи, Штольман услышал девичьи вскрики. По некоторым сведениям инженер собирался подороже продать данные, за которыми, собственно, и охотился Штольман. Обычную коммерческую сделку поляк почему-то отверг. Недавно стало понятно, что тот нашёл другого покупателя, и встреча должна была состояться в Москве через несколько дней, а пока инженер гостил в Твери, куда его вполне официально пригласила компания-разработчик оборудования. Так что сегодня Якову необходимо было по-тихому найти и забрать источник данных. Стоя за дверью номера, Штольман обдумал ситуацию. Дать выпивохе еще время, вновь уйти и вернуться, когда неугомонный Эрнест наконец заснет? Вариант был приемлемым, лишние проблемы агенту были не нужны, а терпение было неотъемлемой частью его работы. Девушка? На его пути и раньше встречались проститутки, спасать которых было бесполезно. Крики стали громче, доносившиеся звуки борьбы – отчетливее. Размяв плечи, Яков понял, что все уже решил. Анонимность операции шла к черту, но уйти Штольман не мог. Ему придется вмешаться, а уже затем искать носитель с данными. Агент постучал в номер. Раздался яростный шепот «Да заткнись же ты, шлюха!», голос девушки стал полузадушенным. Отойдя на шаг, Яков с силой ударил ногой в замок, тот хрустнул, дверь распахнулась. … Залитые спиртным глаза инженера с трудом сфокусировались на Штольмане. Девушка стояла на коленях, лицо ее было прижато к паху мужчины. Тот покачнулся, но сжатые в руке волосы не отпустил. Широкими шагами Яков вошел в номер. - Куда прешься? Пшел вон, пся крев, не видишь, мы заняты, - пробормотал инженер и рухнул на пол, даже не заметив, с какой стороны прилетел кулак. Штольман помог девушке высвободить горсть волос из-под распростертого тела, а затем подал руку. Касание тонкой ладони вдруг пробило его до испарины. Когда же девушка встала на ноги, температура агента поднялась еще на пару градусов. Если бы сейчас он мог думать здраво, то сообразил бы, что они стоят слишком близко, но какая-то часть мозга Штольмана уже работала не так, как следовало. - С вами все в порядке? Тут же он понял, что сморозил глупость. Девушка была не в порядке. Все тело ее дрожало, лица не было видно под роскошными волосами, прикрывавшими полуобнаженную грудь. С трудом отпустив девичью ладонь, Яков взял с кресла плед и накинул на хрупкие плечи. - Вам есть, куда пойти? К родителям, подруге? В полицию на вашем месте я бы звонить не стал, - сказал он, удерживая плед, пока девушка подвязывала тот на груди. Штольман ощущал, как тыльная часть его ладони касается нежной кожи, и как хочется ему отбросить эту чертову ткань. Рассердившись на себя, Яков предложил: - Вызвать вам такси? Врача? - Нет, нет! Не надо! Я… - помотала головой девушка, не поднимая глаз. Было очевидно, что она не знает, что делать. Яков убедился, что инженер дышит, обвел взглядом комнату, взял со стола сумочку и вывел девушку в коридор. Уже в собственном номере Штольман усадил её на стул. Лицо её оставалось скрыто за распущенными косами. - Побудьте здесь. Как вас зовут? - Анна, - пробормотала она. Поняв, что фамилии не дождется, агент потер щеку. - Меня зовут Яков, Анна. Я скоро вернусь. На секунду он задумался. Проститутка или нет, девчонка очевидно не имела отношения к проводимой операции. Полное имя и год рождения юной особы он уже узнал из паспорта, лежащего в сумочке – простофилей Штольмана назвать не мог никто. - Но вам не обязательно меня ждать. Приведите себя в порядок и можете идти. Набухавший на предплечье девушки кровоподтек казался нарисованным. Почти дотронувшись до белой кожи, Яков отдернул руку, а затем резко вышел из номера. Ему срочно нужно было сделать две вещи. Обыскать номер 102, пока не очнулся инженер. И избавиться от желания остаться с девушкой - и сейчас, и в любое другое время это было неприемлемо. … Анна осталась одна. Через несколько минут она согрелась, дрожь её прошла, происшедшее с инженером перестало казаться таким трагичным. Сбросив плед, Анна прошла в ванную, где в зеркале увидела свое бледное лицо, спутанные пряди и синяк на предплечье. - Какая же я дура, - пробормотала девушка, умываясь и расчесывая волосы. «Кинулась помогать Эрнесту, даже не подумав, что на дворе ночь. Но он-то каков!» Мысли о насильнике быстро исчезли. Сейчас Анна видела перед собой не причинившего боль инженера, а совсем другого мужчину. «Яков… Как ему идет это имя. И вообще он такой…» Постепенно Анна смогла сформулировать то, что уже знало её тело. Даже сейчас, когда рука побаливала, а в ванную падали выдранные инженером волосы, девушка чувствовала странное. Ей хотелось, чтобы сероглазый Яков вернулся как можно скорее. Чтобы подошел ближе, сказал что-нибудь ласковое. Чтобы… обнял? «Он такой взрослый. Он гораздо старше Антона. Живет в гостинице – наверное, командировочный, значит, скоро уедет. Красив, как бог, да еще эти кудри, а выглядит очень серьезным и надежным. Почему я так хочу к нему?» Вздохнув, она стащила через голову порванную блузку и запихала в сумочку испорченный бюстгальтер. «Потому что он красив и смел. Потому что он меня спас. Но не могу же я броситься ему на шею. Кто я для него - провинциальная идиотка, которую едва не изнасиловали? Да уж… Хватит мечтать о несбыточном, лучше подумать о себе – почему я такая глупая?» Анна вернулась в комнату. Надеть было нечего - в августе даже ночью на улице было тепло, поэтому в отель девушка прибежала легко одетой. «Может, взять у него рубашку», - она поколебалась перед дверцей шкафа. «Спрошу, когда придет, а пока просто подожду его. Хоть разок еще взгляну». Внезапно Анна поняла, как сильно устала. Проснулась она сегодня рано, переделала множество дел и дома и в городе, сейчас же было далеко за полночь. Сев на застланную постель, девушка осторожно забралась на нее с ногами, накрылась пледом. От изголовья восхитительно пахло сероглазым. Она закрыла глаза и представила, что он рядом. Через минуту девушка уже спала. ... Крохотную флешку удалось найти почти сразу - Эрнест не расставался с ней ни на минуту, держа во внутреннем кармане пиджака. Оценив раскатистый храп, Штольман затащил инженера на кровать. Утром тот мог вообще не вспомнить, что натворил, и это было только на руку. Перед дверью с цифрами 105 Штольман помедлил. В спящей гостинице стояла тишина, звука открываемой двери он не слышал, значит, девушка все еще была внутри. Он мог не входить - дело было сделано. За вещами он мог зайти позже. Он мог... Но все разумные аргументы наталкивались на простое желание. Он хотел ее видеть. ... Ей снился Яков. Он был разным – он целовал ей руку, стоял рядом в храме, держал на руках кудрявого малыша. Сидел за столом пообок, накрыв широкой ладонью её ладонь. Иногда Яков был сердит, но по глазам Анна видела, что он очень за нее беспокоится. А иногда на губах его играла улыбка, адресованная только ей, и тогда Анну охватывало невыразимое счастье. - Нам нужно быть вместе, - произнес во сне хриплый голос. Не открывая глаз, Анна глубоко вздохнула. Чем дольше длился сон, тем яснее она понимала, что этот мужчина всегда был рядом. Что он её суженый. Что она всегда любила только его. - Яша, - прошептала она. – Яшенька… … Войдя в свой номер, Штольман сперва решил, что она все-таки ушла. От необъяснимого ощущения потери сжалось в груди. Тут же он повернулся и увидел фигуру на кровати. Он подошел ближе. Девушка спала. Она съежилась калачиком под коротким пледом и казалась такой маленькой, что он мог легко взять её на руки. Съехавший во сне плед обнимал круглую, обтянутую джинсами попку. Яков громко вздохнул. До сих пор у него не было фетиша, а вот сейчас, кажется, появился. А еще появилась странная мысль: «Нам нужно быть вместе». Анна открыла глаза. Сердце Якова замерло, а затем будто перевернулось и застучало с удвоенной силой. На него смотрела девушка, прекраснее которой он в жизни не видел. Она была Мадонной. Евой была она – первой и единственной женщиной в целом мире. Ангелом была она, но и сиреной, манящей в пленительную бездну. Распахнутые, искрящиеся глаза звали, полные губы притягивали к себе, распущенные волосы рассыпались на подушке. Якову неодолимо захотелось осязать их шелк, узнать их мягкость, прикоснуться губами к сияющей коже. Он сглотнул. - Вы … Я … - пробормотал он и заткнулся, не зная, что сказать. Не говорить ему хотелось, а возлечь с этой женщиной и сделать её своей, но он цеплялся за последние остатки разума. Он точно не был ангелом, а она была слишком молода и невинна. Не могла она быть проституткой – таким неиспорченным было лицо, каждый сантиметр которого хотелось целовать, такой чистой была смотрящая на Якова душа. «Нам нужно быть вместе». Он помотал головой, пытаясь сбросить наваждение. С ранней юности он умел сдерживать свои желания и подчинять их необходимости, и сейчас попытался поступить так же. Он был на службе. Он не собирался связываться с девственницей. У него не было никакого права быть с ней. Девчонка, вчерашняя школьница, почти ребенок, и он, повидавший многое, часто живший под чужим именем и не способный дать ничего, кроме сожалений. Это невозможно. - Простите, - проскрипел он каким-то чужим голосом. - Я… «Я пойду», - хотел сказать он, но не смог. Потому что Анна улыбнулась. Эта улыбка изменила все. Ушла патина времени. Ушли годы, проведенные друг без друга. Будто солнечный луч проник в зашторенную комнату, сорвал пелену памяти и распростер над ними небо. И кристально ясной стала фраза, что давно уже стучала в сердце Штольмана. Им нужно быть вместе. Сам того не понимая, он узнал свою Анну. … Он встал на колено перед кроватью. Анна провела пальцами по колючей щеке. - Яша… Как же я тебя ждала. Поцеловать эту девушку оказалось самым естественным поступком на свете. Теплые ладони взъерошили волосы на его затылке, и Яков понял, что нашел свое счастье. Он будто оказался там, куда стремился всю свою жизнь. Когда рука его накрыла полную грудь, Анна знакомо вздохнула. - Как хорошо… - простонала она, запрокинув голову. А он знал, как сделать еще лучше. Он лобзал этот нежный рот, хрупкие скулы, сладкую, чудесную на вкус кожу. Руки его помнили всё. Тяжесть груди, мягкость её живота, ямочки на ягодицах - всё это было – его, и он, покрывая поцелуями всё то, что так любил, ощущал, как наливается силой, как каменеет под невыносимо знакомыми ласками, и как шепчет в истоме Анна: - Яшенька… Яков… Приди. … Они знали друг друга уже очень давно, и неважно, что в этой жизни увиделись впервые. Они были вместе сотни раз, но никак не могли насытиться. Их души любили друг друга, их тела подходили друг другу так, что желать иного было невозможно. Они очень соскучились. Они были счастливы, что наконец встретились после долгой разлуки. Они не собирались говорить о любви. Они сами были - любовь.