Роднее нет

После ужина Анна как обычно ушла в ванную, закрыла за собой дверь и долго плескалась под душем, а когда пришло время вытираться, вспомнила, что забыла в шкафу полотенце. Штольман откликнулся на просьбу раньше Мити. Через приоткрытую щель Анна забрала полотенце, пробормотала «спасибо» и тут же вновь заперла дверь. Представив, что с той стороны к двери приник большой кот, которому помешали просочиться в щель, девушка фыркнула от смеха. - Тебе помочь? – голос Якова был совсем рядом. Анна поняла, что была права. - Нет, Яша, не нужно, - сказала она, отсмеявшись в полотенце. На ночь она оделась с особым тщанием - к мягкому, без косточек, бюстгальтеру и хлопковым трусикам добавилась длинная ночная рубашка, ставшая не такой свободной, как раньше. Взгляд Штольмана остановился на обнаженных щиколотках. Этого Анна не заметила. Она легко обняла любимого и, едва удержавшись от желания лизнуть уголок губ, поцеловала в щеку. - Спокойной ночи, Яков, - выбравшись из объятий, Анна улеглась на половине широкой кровати. Яков с хмурой гримасой понаблюдал, как Анна укрывается. Помог подоткнуть одеяло, запустил под него руку и тут же отдернул. - Аня… - Что, Яшенька? - сонно пробормотала девушка, умащиваясь поудобнее. Он издал звук, в котором послышалось рычание. - Ничего. Спокойной ночи, - пробормотал он. - Сладких снов. … Проснулась Анна от неровного дыхания за спиной. Девушка повернула голову. Рассыпавшиеся во сне волосы касались лица Штольмана, и Анне показалось, что он только что ими… дышал? Обняв Якова поверх одеяла, она шепнула: - Привет. Тело Штольмана было напряжено до предела. Анна убрала руку. - Яша, я сегодня хочу съездить в клинику. Подвезешь, пожалуйста? Я недолго, вчера из бухгалтерии попросили подписать какие-то бумаги, и еще Стравинский будет проводить открытый прием. Меня же скоро выпишут. Обратно на такси приеду. Анна села на край постели и стала расчесывать волосы. - Который Стравинский? - хрипло спросил Яков. - Академик, отец Влада. - А голубой там будет? Анна фыркнула. - Влад наверняка будет в клинике, и я выпью с ним чаю. Ты против? - Да. Ты все равно пойдешь? Она обернулась. Сверливший её затылок взгляд Штольмана уткнулся в постель. - Нет, Яша, - Анна подняла копну распущенных волос и забрала её в резинку. - Если ты против, я не буду с ним общаться вне работы. Штольман ничего не сказал, но на лице его было сомнение. - Потому что ты - мой мужчина. А он – нет, - ответила Анна на невысказанный вопрос. - То есть ты готова меня слушаться? - голос Якова стал ниже. Анна ощутила, как бежит по позвоночнику горячая волна. - Конечно. - Сними рубашку. Воздух в спальне сгустился так, что его можно было резать ножом. Девушка прерывисто вздохнула. Медленно, будто нехотя она задрала полы ночной рубашки до бедер, а затем потянула выше, чувствуя, как взгляд Штольмана оставляет на коже пылающий след. Бросив ночнушку на стул, Анна взяла халат. - Аня, подожди. - Митю надо разбудить, а то он в школу опоздает, - она запахнула полы струящейся ткани. - Приходи через полчаса на кухню. Я вчера тесто оставила в холодильнике, сейчас блинчиков напеку. Мне так нравится тебя кормить. Анна счастливо улыбнулась. - И Митю. Как хорошо, что он тебя нашел. … Яков встал у окна, вцепился руками в подоконник. Костяшки кулаков побелели от напряжения. «Зачем просил снять рубашку? Мазохистом заделался? Забыл, что Аня движением пальца превращает меня в маньяка?» Быстро одевшись, он поздоровался в коридоре с сонным сыном, а затем скрылся за входной дверью. … - Мам, куда папа ушел? Он что, не хочет с нами завтракать? Там же блинчики! – удивленно произнес Митя. Анна выглянула в коридор. - А он в костюме был? - Да, в спортивном. - Значит, на спортплощадку. Он скоро вернется, сынок. Иди сюда, помоги застегнуть цепочку. Попыхтев, Митя застегнул на шее мамы крохотный замочек и спросил: - Тебе же её папа обычно застегивал. Почему ты его не попросила? Анна взглянула на любопытного помощника. Объяснять свои действия малышу она не собиралась. - Так он же убежал. - А. Ну да. Митя озадаченно нахмурился. Он чувствовал росшее между родителями напряжение и не понимал, что с этим делать. Но тут он вспомнил про бабушку, которая знала почти все. ... - Ох, Штольманы, ну вы даете, - покачала головой ведунья, услышав вопрос внука. - Не беспокойся, Митя, просто твой папа очень бережет твою маму. Он не хочет её обидеть даже ненароком, поэтому чуть только чувствует, что… ммм… нервничает, сразу уходит. - А я могу ему чем-то помочь? Он же самый лучший! Я всегда буду ему помогать. Хранительница рода ласково погладила мальчугана по голове. - Пока не стоит, малыш. Твой папа - сильный человек, он сам с этим справится. С помощью твоей мамы, конечно. Очень скоро они поговорят и во всем разберутся. Не сдержавшись, Геля засмеялась. - Только тебе в это время лучше быть в школе. - В какое время, бабушка? - спросил Митя. Но Ангелина уже исчезла. ... Штольман не позволил Анне ехать домой на такси. Пока она была в клинике, Яков явился в следственное управление, где его давно ждали, объяснил, что все еще в отпуске, но может заняться каким-нибудь делом. Конечно, таковое тут же нашлось. Вернувшись к зданию клиники, Яков погрузился в изучение взятых с собой материалов, и только заливистый смех невесты отвлек его от папки. Затем Штольман различил низкий голос Стравинского, который жаловался на пренебрежение, а Анна... Анна весело смеялась. Яков сжал челюсти. Вдохнул. Выдохнул. Постарался расслабиться, вышел из машины навстречу Анне. Она сразу же бросилась ему на шею. - Анечка, куда же ты, мы так хорошо разговаривали, - врач обиженно поджал губы. - О, господин Штольман, здрасте! Хотел я вас не заметить, да не получится. По вашей физиономии видно, что вы считаете меня земляным червяком. Влад ухмыльнулся. - Или террористом, который оставил в метро сумку. Яков видел, что молодой врач прощупывает его на вспыльчивость. - Если найду, - мрачно сказал Штольман, - верну. Он подал руку Анне, открыл для неё дверь, а затем сел за руль. Сияющее лицо возлюбленной было лучшим зрелищем на свете. - Домой или за Митей? - Митю дедушка Петя обещался забрать, они погуляют и позже придут, - махнув Стравинскому рукой, Анна улыбнулась. От внезапно пришедшей в голову мысли Штольман похолодел. Он припомнил закрытую одежду Анны ночью, её ласковые, но короткие касания, её побег из спальни утром. Последние сутки Анна вела себя так, будто была счастлива, но интим с ним, Яковом, ей был не нужен. Он повернулся к девушке, потянулся к её губам. В ответ Анна тут же прижалась к нему всем телом и поцеловала так горячо, что он забыл, где находится. Глупая мысль ушла, и теперь Якову пришлось бороться с желанием разложить пассажирское кресло. … Анна же, отдышавшись, поняла, что наделала, и оттолкнула нависшего над ней Штольмана. Соблюдать собственный план оказалось довольно трудно. Чтобы отвлечься, она подняла фотографию, упавшую с приборной панели во время поцелуя. В объектив смотрели две женщины. Одна из них широко улыбалась, вторая, напротив, хмурилась, обеим было лет по тридцать. - Яков, кто это? Это твое новое расследование? Другие фотографии дашь посмотреть? - спросила Анна. - Нет, Анечка. Штольман протер лицо, закрыл папку и не глядя бросил на заднее сиденье. - Полицейские дела. Он все еще тяжело дышал и пристально смотрел в лобовое стекло, демонстрируя нежелание обсуждать работу. Но Анне было интересно. - Кто жертва? - Аня… - Яша. Он хмыкнул. Он уже давно подозревал, в кого Митя такой настойчивый в достижении цели. - Алекса Виртанен, русская, но замужем за финном. Та, которая улыбается. Приехала в гости к московской подруге. - А в чем загадка? Как эта Алекса умерла? Анна нежно прикоснулась к мужской ладони, провела пальчиками по запястью. На руке Штольмана дыбом поднялись волоски. Он вздохнул - его без пяти минут жена уже научилась вить из него веревки. - Подруга вернулась с работы в собственную квартиру и обнаружила Алексу мертвой. Загадки особой нет, есть подозреваемые, по которым нужно работать. - Не надо тебе это знать, Аня, - он наконец взглянул ей в глаза. - Чаще всего там грязь, насилие и обман. А ты… - А я беременна и только что из комы, хотел ты сказать? Яша, я не тепличный цветочек. Давай поедем на эту квартиру! Мне кажется, я могу помочь. Штольман вновь уставился на дорогу, и Анна, приподнявшись на сиденье, поцеловала его в скулу. - Яшенька, пожалуйста. - Очень опасный цветочек, - буркнул Штольман, а затем глянул на карту и завел двигатель. … Квартиру, где был найден труп женщины, Яков открыл не ключом, который пришлось бы брать в жилуправлении, а отмычкой. Анна округлила глаза. - Яша, это вообще законно? - Почти. Вторая профессия сказывается, - улыбнулся Штольман. - Меня научишь? - Ни в коем случае. Одного факира в семье мне вполне достаточно, - он убрал отмычку в карман. - Кстати, ты заметила в нашей квартире сейф? - Ой, нет! А где он? - В спальне. Но открывать я его буду только в отсутствие Мити. Ты, кажется, хотела поговорить с Алексой. - Конечно. Анна прошла в комнату, встала рядом с нарисованным мелом силуэтом, позвала жертву по имени. Когда дух той явился, Анна задала вопрос. По лицу любимой Штольман тут же понял, что ей нехорошо, вспомнил её реакцию на вид утопленницы и выругал себя за податливость. Встав за спиной девушки, он крепко её обнял. - Уйдем, Анечка, - шепнул он. - Не стоит тебе этим заниматься. Я допрошу всех, кто её знал. Анна вцепилась в его руки, но вопросы задавать не перестала. Наконец, она повернулась к мужчине. - Алекса ушла. Она... В глазах её появились слезы. Не говоря ни слова, Штольман усадил её на диван, принес из кухни воды, дал напиться. Анна рассказала, что женщина, не думая о плохом, ответила на звонок бывшего мужа и разрешила к ней приехать, а уже при встрече сообщила о желанной беременности, о которой узнала полчаса назад. - И он её... за то, что не с ним... - Анна вновь начала плакать. - Зачем она сказала? Яков утешал её, губами собирая слезы с щек. Шептал, что она очень помогла, но он больше не позволит выполнять за него грязную работу. Через несколько минут Анна успокоилась - Яша, ты в следующий раз... - Не будет никакого следующего раза, милая. Твое душевное спокойствие мне дороже всех убиенных на свете. Она вздохнула. - Нет, Яков. Ты же видишь - иногда у меня получается. Я помню, что ты просил в Мюнхене, и я согласна. Я буду делать это только вместе с тобой. … По дороге домой Анна была печальна. Она не извиняла преступника, но сожалела, что Алекса была так опрометчива, так погружена в собственную радость, в то время как молчание могло сохранить жизнь ей и ребенку. Яков думал, как ему повезло - нежная, самоотверженная Анечка все-таки прислушалась к голосу разума и обещала не откликаться на первый же зов вездесущих духов, по меньшей мере без него, Штольмана, рядом. Больше всех был доволен архангел Михаил. Его подопечному больше не грозила гибель в расцвете лет. … Про везение Штольман перестал думать дома, когда Анна, порхая по кухне воплощенным соблазном, покормила его разогретым обедом, а затем сказала, что устала и хочет вздремнуть. Еще Анна целомудренно чмокнула Якова в щечку и попросила нарубить свиных ребрышек для мастер-класса, который вечером собиралась провести Марья Тимофеевна. Дверь в спальню не хлопнула, но оказалась плотно закрыта. На щеках Якова заиграли желваки. Он перестал что-либо понимать. Любая из предыдущих женщин Штольмана в подобной ситуации из кожи бы вон лезла, чтобы затащить его в постель – просила бы, надувала губки или откровенно намекала. Анна же рождала в нем чувство, которое он даже называть не хотел, но... Но к себе не звала, и даже будто избегала. … Войдя в квартиру, Петр Иванович непроизвольно попятился. В руках открывшего дверь хозяина был топор. - Эээ… - протянул младший из братьев Мироновых. - Я, пожалуй, позже зайду. Митя тоже обратил внимание на испачканное красным лезвие. Он провел по нему пальцем, ойкнул, а затем убежал в ванную. - Заходите, Петр Иванович, - Штольман убрал топор за спину. - Нет, нет, что вы… - Заходите, это я кости рубил. - Преступников, надеюсь, - сняв верхнюю одежду, Миронов раскрыл объятия появившейся племяннице. - Рад видеть тебя, Аннет, в таком добром здравии. Выглядишь восхитительно. Не правда ли, Яков Платонович? Яков Платонович был абсолютно согласен - Анна была чудо как хороша. На щеках её играл еле заметный румянец, глаза сияли, каштановые волны обрамляли нежное лицо и свободно ложились на грудь. Взгляд Штольмана остановился на вырезе расстегнутого халатика. Яков сглотнул. Рука его непроизвольно потянулась к вырезу. Отступив, Анна залилась краской до корней волос. - Прости… те. Я сейчас вернусь, - пробормотала девушка, судорожно застегнула пуговицу и убежала обратно в спальню. А Штольман закусил губу. Он наконец понял. Анна видела, в каком он состоянии. Она не хотела подстегивать его к близости, не хотела давить, предпочитая, чтобы он сам принял решение, и любой вариант приняла бы, как данность. Она желала его, но понимала его опасения и не собиралась провоцировать. Она его… уважала. Вручив Миронову топор и избавившись от фартука, Яков прошел в спальню. В двери щелкнул замочек. … Петр Иванович поймал выбежавшего в коридор внука. - Митя, одевайся. - Мы же только что пришли, деда! – удивился мальчишка. - Я есть хочу. - Я тебя в ресторане накормлю, а потом на игровых автоматах посоревнуемся. Идем, твоим папе и маме надо поговорить. Митя вспомнил, о чем говорила Ангелина. - О! А я не в школе! Да-да-да! Стараясь не шуметь, он сбегал на кухню, принес скотч и крест-накрест залепил створ закрытой двери множеством липких полосок. - Все равно надо помочь. А то они выйдут... Кудрявый амурчик захихикал. - и не договорят!