Роднее нет

Первым, кого Яков встретил на темной уже улице, был Ковальский. Мужчины обменялись рукопожатием, и Штольман сказал: - Спасибо, Дитрих. Как вы это все провернули? Где мои? - Вон там. Они решили, что надо подкрепиться, и заказали чуть ли не все меню. И для тебя тоже. Дипломат показал рукой на кафе через дорогу. - Вообще ничего не боятся, фокусники. Они как по участку бродили, у меня поджилки тряслись. Анна твоя выглядела, будто в полиции служит – обошла все столы, у каждого полицейского что-то спросила, поулыбалась там, посмотрела, где что лежит. Твои вещи нашла, я видел, как она обрадовалась. Не понял, правда, как она карточку подменила, ловкость рук неописуемая. - Карточку Анна свою подложила? - Нет, мы в супермаркет заехали, купили маркер, карту, и на нее я залил фотографии с телефона Анны. Она её еще подписала, чтобы было похоже на карту Бласса - это все Митя запомнил, и цвет, и надпись. Прирожденный шпион. - А он что в участке делал? - Ползал под столами и ржал, - ухмыльнулся Ковальский. - Это он в кого такой веселый? Потерев щеку, агент не стал отвечать. - Ты блокнот получил? - Да, вместе с твоими игрушками. Их отправлю в Москву диппочтой. - На выставке был один подозрительный тип, но лица его я не разглядел, - Штольман описал волосы, одежду и рост мужчины, толкнувшего его в плечо. - Именно он мог подложить мне карточку Бласса и вызвать полицию. Поищешь? - Конечно. Ты заметил там парня с фотоаппаратом? Это корреспондент одного IT-портала, его Бласс наняла якобы по собственному выбору. Он обещал мне продать фотоматериалы по выставке не для печати. Если ты попал в кадр у лестницы, Изольда это не увидит. - Отлично. До встречи, - Яков ступил на тротуар, но дипломат его окликнул. - Яков, погоди. Скажи Анне, что завтра она обязательно должна подойти в консульство. Она с твоим пацаном такое дело провернула, потому что ей приснилось? Ха-ха-ха. Мучить я её не стану, тебе же докладывать, но пусть подпишет бумагу. Штольман кивнул. - Скажу. … Он вошел в кафе и сразу нашел взглядом дальний столик, но вместо того, чтобы пойти и немедленно обнять свою женщину, ею залюбовался. Нежная, чувствительная Анечка, два часа назад в гневе влепившая ему пощечину, каким-то образом все поняла и тут же, рискуя собственной свободой, бросилась на его защиту. Преданная, умная, бесстрашная. И такая желанная. С трудом отведя глаза от любимой, Штольман посмотрел на сына. Тот пытался складывать башенку из картошки-фри и при этом непрерывно вертелся. - Мам, я пойду проверю, мы давно уже ждем! - мальчишка ринулся к выходу, где, взвизгнув от радости, тут же оказался поднятым в воздух. - Привет, сынок, - улыбнулся Яков. - Говорят, ты опять что-то стащил? - Не! Я спас Одер! – мальчишка потерся о колючую щетину на лице отца. - Правда, я красивый на фотках? Мама говорит, я неотразим! А ты пойдешь мириться? Мама тебя ударила, но это она не поняла сначала, пап! Я ей все объяснил, она уже не сердится! - Одер, да... И меня заодно. Малыш, посиди немного один, я с мамой поговорю. Позови ее вон туда, - Яков показал на дверь, ведущую во внутренний двор кафе. Парнишка унесся за столик. Выйдя на двор, Штольман сжал ладони. Кожи коснулось что-то холодное. Он тут же стащил с пальца кольцо и сунул руки в карманы. Якову очень хотелось зацеловать Анну так, как невозможно было на людях, и он покачал головой. С этим придется подождать, тем более что… Тем более что приближавшаяся Анна была не в настроении для поцелуев. - Ты! – сказала она издалека. - Ты! – она подошла так близко, что Яков ощутил тепло ее тела. Сложенными пальцами она стукнула его в грудь. - Джеймс Бонд нашелся! Как ты мог? Так! Мне! Не доверять! С каждым легким ударом, с каждой секундой Штольман все яснее понимал, что ждать он уже не может. Что ждал слишком долго. Что любимая стоит слишком близко, пахнет слишком чудесно, а он так давно её не касался. Он попытался заправить выбившийся локон Анны за ушко, но та отмахнулась. - Ты сто раз мог мне об этом сказать, а не изображать из себя каменную статую! Она гневно всплеснула руками. - Яков, ты вообще меня слушаешь? Он сглотнул, глядя на движение ее губ. - Нет, Анечка, извини. Что ты сказала? - Что ты зря мне не доверял, - повторила она, продолжая сердиться. - Я поняла, что твой брак - липовый, но почему ты целовался с Изольдой? У меня чуть сердце не остановилось. - Прости. Если б я мог, я бы этого не делал. Она могла увидеть Митю. … Анна вздохнула. Гнев ушел, да и был он немного наносным. Ей хотелось обнять мужчину, так давно похитившего её сердце, но Яков почему-то был скован. - Ладно. Еще что-нибудь скажешь? А то меня практика ждет, надо во Фрайбург возвращаться. - Ты выйдешь за меня замуж? Она замерла. - Что? - Я люблю тебя, Аня. Ты станешь моей женой? Взгляды их встретились. Лицо Штольмана было напряжено, в нем было не ожидание согласия, но смирение и лишь капля надежды. Анна судорожно вздохнула. Он что, думал, что она может отказать? - Яша… - прошептала она, вцепляясь в кожаную куртку. - Яшенька… Он привлек ее к себе. - Выйдешь? - Да, - сказала она. И тут же потерялась в его руках. Над городом зажигались звезды, облака набегали на тонкий еще серп нового месяца, с улицы доносились голоса. Ничего этого девушка не видела и не слышала - так сильно сжал ее Яков, так крепко прижал к груди. Анна дышала им, родным и любимым, слышала быстрый стук его сердца, слившийся с ударами её собственного, и отчетливо понимала одно. Он – её единственный мужчина, и это навсегда. … Штольман не мог поверить, что получил согласие. Он уже несколько дней знал, что предложит Анне замужество, прикидывал изменения в своей жизни и готовился к ним, но лишь потому, что так было надо. Но до конца не верил. Анна была так красива, так юна. Как она могла предпочесть его, мужчину средних лет с обычной по московским меркам зарплатой, своим молодым и богатым поклонникам, которых, как был уверен Штольман, у Анны было предостаточно? Внезапно он с ужасом вспомнил, что перед вырвавшимися из глубины души словами не сказал всего того, что должен был. А Анна ничего не спросила. «Ведь может быть, что ей все равно», - едва не успокоил он себя, но решил быть честным, как и намеревался. Не выпуская девушку из рук, он попробовал это произнести. Голос почему-то сел, и слова не шли. Штольман начал еще раз. - Аня… Она подняла глаза, и у него вновь перехватило дыхание, такая она была красивая. - Аня, я ухожу из… оттуда, где сейчас работаю. Я буду простым следователем. - Чудесно, - кивнула она. - У меня есть небольшая квартира, но она в Петербурге. - Хороший город. Ты будешь целоваться? - Я почти в два раза старше тебя, - выдал он последнее, чем мог ее оттолкнуть, и чем раньше это случится, тем лучше. Анна сделала серьезное лицо. - Яша, я всегда знала, что ты полицейский, а сегодня видела твой паспорт. Я с юности вижу тебя в снах. Ты – мой суженый. Но если ты сомневаешься, то конечно. «Кажется, я идиот», - мелькнуло в голове Штольмана. - Теперь тебе придется... Наслаждаясь его растерянностью, Анна обвела губы язычком и отступила. Глаза ее невинно заблестели. - ... просить еще раз. Больше она не успела сделать ни одного движения. Яков схватил ее еще крепче, чем раньше, и прошептал на ухо: - Я прошу. Губы их встретились, звезды померкли, реальность исчезла. Для Анны и Якова все вокруг стало неважным. За них говорили их сердца, и слова эти были известны давным-давно. Они говорили о любви. А где-то на небесах неслышно вздохнула Ангелина. … - Да-а-а-а!!! – завопил Митя на все кафе, когда отец сказал, что теперь они семья и в Москве будут жить вместе. - Папа! Это же… А-а-а! Я так давно хотел этого! Угомонив сына движением руки, Штольман предложил, чтобы тот вернулся в Москву с ним. Мальчишка вновь открыл рот, чтобы заорать, и Яков упреждающе качнул головой. - Тихо. Ты согласен? - Да! – улыбаясь до ушей, негромко произнес Митя. - Анечка? Анна попыталась обдумать предложение, но мысли куда-то убегали. Несмотря на баловство во дворе, произнесенные там слова в который раз за бесконечный сегодняшний день перевернули ее жизнь, и сейчас Анна могла думать только о предстоящем замужестве. - Ой. Да, наверное. Мите же нужно в школу. А там он будет с тобой, Яша? Или с родителями? - Разберемся. Тебе когда в клинику? - Завтра, - вздохнула она. - Яшенька, мне надо торопиться, ночной поезд вот-вот уйдет. Как я там буду без вас… Но и Штольман не был готов разлучаться так скоро. Он усадил Анну рядом и прижал ее руку к своему бедру. - Завтра тебе надо зайти к Дитриху. Сейчас поужинаем и вместе поедем в гостиницу, а утром после консульства тебя во Фрайбург отвезет такси. - Давайте опять две комнаты возьмем, - попросил Митя. - Тогда маме отдельная достанется, а я чур с папой на диване! - Нет уж, сынок. Отдельную тебе, - хмыкнул Яков. С удовольствием глядя на порозовевшее лицо невесты, он шепнул: - и запрем её снаружи на ключ.