Лекарство от безумия

      Ночью мне не спалось я все время просыпалась и было у меня странное ощущение, что за мной наблюдают. Я это очень четко почувствовала, проснулась, вскочила и присела на кровати. Но все было тихо. В комнате по-прежнему никого не было. Соловей видимо еще не вернулся.       Я опустила с кровати ноги и с минуту сидела, раздумывая, а потом встала, решила сходить выпить воды. Ели как натянула сапоги и стараясь не шуметь на цыпочках вышла из комнаты. В коридоре было пусто, только на кухне трещал огонь. Вода обнаружилась в бочках, стоявших вдоль стены. Зачерпнула кружку. Она была холодная, почти ледяная и после первых глотков у меня начало ныть горло. Уже выходя из столовой решила спуститься в главный зал к кузнице.       Спать мне все равно не особо хотелось. Как оказалось здесь тоже горел огонь. Рядом с верстаком лежали два аккуратных, красивых кинжала. Как зачарованная я долго любовалась ими. А потом все же решилась взять их. В их отделке чувствовался стиль. Я никогда не видела ничего подобного. Да и сами кинжалы были необыкновенными. Острие покрывала чеканная, правильная резьба. Казалось что она пронизывает металл, словно через него просвечивает само железо. У них был очень хороший баланс — я еще раз покрутила кинжал. С первого раза у меня не получилось, со второго удалось, и я засмеялась. Сделав несколько шуточных выпадов я отложила орудие в сторону. Было бы неплохо научиться владеть ими. Хотя бы для самообороны. После облазив весь верстак с прилегающим к нему небольшими шкафами. Где кроме груды железа, тряпок и еще каких то вещей ничего интересного не оказалось.       Направилась к небольшому озеру. Красиво. Такой себе мини водопад с озером. Вода била прямо из скалы. Сверху На которой в центре красовался портрет Ситиса в стекле. Мягкий свет, просачивающийся через витраж наполнял помещение кровавыми оттенками. Из-за этого вода в озере была похоже на кровь. Смотрелось жутко и одновременно завораживающе. Я нагнулась, чтобы разглядеть свое отражение, уж очень интересно мне было посмотреть, как я выгляжу в этом освещении… Как вдруг: — У тебя неплохо получается. — От неожиданности я вздрогнула и полетела в воду. Вода была холодной и неприятной.       С диким воплем вынырнула на поверхность… Вцепившись в край каменюки, я, пыхтя, пыталась вылезти. Это было весьма сложно, учитывая что сразу после берега идёт обрыв. Будто кто-то специально тут яму копал. Вода не желала выпускать мою тушку. Я рванула сильнее, потом еще сильнее.       Меня схватили за шкирку, как котенка, и легко вытащили из воды. Я подняла глаза. — Ой! Ой! Бедный Цицерон не хотел напугать! — визгливо начал оправдываться виновник моего вынужденного купания. — Нет! Нет! Не хотел.       Я потрясенно смотрела на него в то время как хранитель безумно улыбался. Перевела взгляд на мокрые от воды волосы. Какого Черта? — О, мне очень жаль. Правда очень — очень! Сестричке не стоит обижаться, на глупого Цицерона — Хранитель виновато улыбнулся, в отсвете витража выглядело жутковато Хищное лицо с высокими скулами, упрямый подбородок, придававший стремительную резкость правильным чертам лица, и удивительно… нереально жёлтые глаза. Мне кажется, или в реальности он выглядит моложе? Хотя при таком освещении очень сложно определить точный возраст. — Вы… вы испугали меня — Это все, что я смогла выдавить из себя, стуча зубами от холода. Заболею так.       Так ничего и не ответив, шут одним резким движением подхватила меня на руки и куда-то потащил. В первый миг было желание возмутиться, но была остановлена предупреждающим взглядом хранителя. Вопросов не возникло до момента, когда меня потащили в противоположном направлении от моей комнаты. — Куда? — испуганно прошептала я.       Мне не ответили. По итогу оказались мы в комнате Цицерона. Ибо куда он еще мог меня принести?       Осторожно сгрузив на кровать, парень накрыл меня одеялом, прошел к столику и зажег несколько свечей.       Комната озарилась тусклым светом, но этого хватило, чтобы разглядеть убогонькую обстановку. Шкаф, кровать стол и стул. Все. Никакой вазы, какой-нибудь люстры или картины, никаких статуй — ничего. Все просто и с аскетичной простотой. Зато, здесь было чисто, я бы сказала слишком чисто, особенно для пещеры.       А после он направился к шкафу, огляделся изучая полки с одеждой и задумчиво спросил: — Хелли, тебе черную, белую, или зелёную? Недоуменно взглянув на него, спросила: — Что? — Рубашку, — пояснил он и, не дожидаясь моего ответа извлек их стопки одежды белую шелковую рубашку, швырнул ее на кровать рядом с мной. После чего шут через голову стянул свою рубашку вместе с колпаком, швырнул ее в угол, и в полуголом состоянии глянул на меня, вопросительно выгнув бровь.       Я покраснела вмиг, почему-то чувствуя себя обвиненной в подглядывание, и отвернулась, так и не спросив зачем он решил предоставить мне рубашку.       Цицерон, пока я смущалась, надел темно-изумрудную рубашку. — Стоит переодеться! О! Наша малышка Хелли же не хочет заболеть? Конечно! Цицерон тоже этого не хочет! — хранитель расплылся в безумной улыбке, и вышел забирая с собой колпак.       Зашибись, просто. Я обреченно глянула на рубашку подумывая все же не переодеваться, осталась сидеть на месте. Но долго одной сидеть мне не пришлось, Цицерон вернулся с мокрым комком вещей в руках. Небрежно кинув, колпак на спинку стула. Он подошел ко мне, уже порываясь что-то сказать и замер глядя на нетронутую рубашку. В светлых глазах Хранителя промелькнуло такое выражение, будто он сомневается в моей адекватности, мне даже обидно стало. — Так!.. Почему это маленькая девочка не слушается?! М? Почему не выполняет поручения? Или она и правда хочет заболеть?! — зло затараторил имперец, скрестив руки на груди.       Стало неловко. Но я по-прежнему сидела только одеяло покрепче сжала. — Я… мне не холодно, — шепотом сказала я, наблюдая за его реакцией. — Нельзя! Нельзя пренебрегать правилами!.. Живо раздевайся, иначе я сам это сделаю! — не унимался этот ненормальный.       Не то чтобы я испугалась, но все же стало как то стремно… — Я предупреждал, — на губах Хранителя появилась злая улыбочка. — Не надо… — растерянно начала я.       А потом Цицерон шагнул ко мне и медленно, словно хищник, склонился над замотанной в одеяло мной.       Я вздрогнула, потом заорала и попыталась вырваться… Меня перехватили и начали разматывать. — Я сама!.. Сама!!! — в ужасе завизжала я, уже совершенно не думая о том кого могу разбудить своими криками. Так даже лучше будет, если сюда кто-нибудь прибежит. Меня в ту же секунду отпустили и даже отошли на полшага. Сердце заходилось в припадке, а этот… слов просто нет! Стоит и смотрит! Да еще с таким важным видом! — Вы… — я переводила дыхание, — Отвернитесь!       Развернулся, прошел до стола, отодвинул стул и сел спиной ко мне. Я осталась сверлить уже валявшееся на полу одеяло, а рядом с ним рубашку. — Терпение — не моя добродетель. — Не оборачиваясь, сообщил не адекват.       Выдохнув, подняла рубашку и как можно скорее переоделась. — Белье тоже. — произнес Хранитель зашуршав чем-то. — Нет! — твердо произнесла я. Даже не думая уступать. — Мне помочь? — послышалось насмешливое. — Нет! — поспешно ответила я! — Я проверю, — почти шепот, а дальше послышался скрип пера о бумагу.       Внутри все сжалось. Нет, в принципе рубашка оказалась достаточно длины и нормы приличия соблюдены. Но ведь это неправильно! Он взрослый мужчина и… и… — Я жду, — меня опять поторопили.       Сволочь! И я скрипя зубами стянула белье. Цицерон, стремительно развернулся. Оглядел меня с ног до головы, удовлетворенно хмыкнул и утопал к шкафу. Вытащил оттуда здоровенное одеяло, накинул мне на плече. Затем сгреб мокрые вещи и вышел из комнаты, оставляя меня в недоумении. — Ыыы! — взвыла я, от бессилия. Что он вообще себе позволяет?       Пока я стояла в размышлениях, стоит ли мне бежать, Цицерон уже вернулся. Приоткрыл одну дверцу шкафа, повешал туда Водолазку, джинсы, а сверху белье. Я покраснела. Это все так неправильно… Еще никто не видел мое белье, и тем более не развешивал их с таким видом будто это само собой разумеющие. Может он правда маньяк или фетишист там? — Ох, Глупый — глупый Цицерон. Как же ему избавиться от этих кровавых пятен на одежде? — Запричитал имперец, разглядывая уже свою мокрую рубашку, которая и правда оказалась в крови. Бордовые пятна были повсюду. Я стояла боясь пошевелиться. Ну все. Точно маньяк. От таких мыслей стало жутко. — Что же, что же мне делать, — продолжал бубнить маньяк, — Астрид это не понравиться, о Нет! Точно Точно не понравится! — Это еще почему? — Не могла не поинтересоваться я. Уж больно было интересно хоть и страшно.       Шут вздрогнул от моего голоса, перевел взгляд с одежды, собственно, на меня, и уже на пути к кровати пояснил: — Бедному Цицерону почти не разрешают выходить из убежища! Нет! Астрид и ее выродок!.. Не разрешает! Не разрешает!       Хранитель устало опустился на постели, затем похлопал рядом с собой. Ну, делать было нечего и пришлось присесть рядом. — А Бедному дураку червей скучно! Очень-Очень! Здесь даже попытать толком некого! — И вы по этому стали убегать? — осторожно спросила я. — Да! Да! Только-только прошу тебя! — он, неожиданно схватил меня за плечи, — Никому-никому не говори об этом! Пожалуйста! Иначе Цицерону несдобровать!       Я кивнула, стараясь не выдать как меня колотит изнутри. — Спасибо! Спасибо-спасибо! Цицерон Очень, очень рад, что у него есть такая хорошая подруга!.. — он подался в перед и крепко обнял меня. Я опешила, Спустя пару секунд, шут успокоился и отодвинул меня на расстояние вытянутых рук. — Если малышка Хелли захочет… Цицерон может научить… Многому научить! Да-да конечно! Конечно. Цицерон научит Милую Хелли убивать! — я вздрогнула и попыталась его остановить, но безрезультатно, шут завороженно продолжил — Тогда никому ничего не расскажет… Услуга, за услугу! Да? Да! Это будет наш маленький секретик! Хи-хи-хи.       Подождав пока шут закончит свой странный монолог, я все же выдохнула:  — Не надо! В смысле убивать… Я не хочу убивать… Я только магией умею, — ну и еще зелья всякие… Но так, чтобы… Я никого не убивала… — я осеклась и покраснела. Шут словно не заметил ничего. — Хм, — он призадумался, — Тогда, можно и научиться, О, да! — и хитро прищурившись, он посмотрел мне в глаза. От его взгляда мне стало совсем не по себе. — Если малышка не может убить то хотя бы должна уметь защищаться! И на меня посмотрели в ожидании. — Хорошо… — я обреченно вздохнула. — Отлично! — Он громко хлопнул в ладоши, и с нездоровым блеском в глазах начал рассматривал меня. — Слушайте, — нет, все же решила спросить, — а что вы делали на улице? — Ох, девочка моя. Перестань! Перестань обращаться ко мне на «вы»! Цицерон хочет, чтобы к нему обращались на «ты». Я не настолько стар, малышка! — он склонил голову набок, продолжая криво усмехаться. — Дураку червей, очень скучно сидеть на одном месте! О да! Матушка безмолвная! И никто-никто не хочет разговаривать с бедным Цицероном. Правильно? — и, увидев мою нерешительность, продолжил, — Поэтому, Цицерон часто. Уходит прогуляться. Или набрать Матери красивых-красивых цветов… Но бедный Цицерон наткнулся на шайку бандитов! Ох, Нет! Это они наткнулись на Цицерона. За что и поплатились… — Он кровожадно улыбнулся, но затем взглянул на запачканную рубашку, зло добавил. — Идиотские бандиты! Разве так сложно не брызгать кровью в разные стороны?! Что же делать? — А вы… ты пробовал с солью стирать? — набралась смелости спросить я. — и по морщинам на лбу я видела, что мой вопрос застал его врасплох. ОН на секунду задумался. В его голове, видимо, шла борьба. — На кухне… Да! На кухне должна быть соль! — он вскочил с места, и уже перед самым выходом спросил, — А точно поможет? — Я кивнула. — Тогда я сбегаю, — громко сказал он, — и сразу вернусь! И вышел, закрыв за собой дверь.        Я осталась сидеть на кровати, потом подумав, забралась с ногами и укуталась поплотнее, было непреодолимое желание завалиться на подушку, но я отдернула себя, только подушку подтянула к груди, села ровно и стала думать. Но додумать мне не дала книжка обнаружившаяся на том месте откуда я подушку коварно утащила. Дневник что ли? Помниться в игре у него их штук пять было. Но черт как же любопытно стало прочитать этот дурацкий дневник. Хоть одним глазком. Как любил говорить мой брат: «Любопытство не порок, а способ образование!»       Первое, что я увидела это аккуратно выведенная красивым почерком:       «7 день месяца Огня Очага, 4Э 201 г. Астрид, ходит сама не своя. Будто в ожидании чего-то. А может кого-то? Кого она хочет притащить в нашу семью? Темной Матери это не понравится! О нет! Ей точно такое не понравится! Они что-то замышляют, и я обязан защитить нашу Мать!»       Последнее предложение было написано с таким нажимом, что я испугалась за бумагу.       «9 день месяца Огня Очага, 4Э 201 г. Они пришли. Мой старинный друг и его странная спутница…» Стоп. Это же он про Соловья, да? То есть это было вчера? В смысле я странная?       И я уже принялась читать следующую строчку, как дверь с тихим скрипом начала отворяться. В испуге швырнула дневник обратно, туда же полетела и подушка. Цицерон втащил сначала ведро, потом зашел сам. Ну а дальше мы принялись стирать его загвазданную в крови рубашку и колпак, который тоже оказался в крови. Железом воняло до тошноты, но мы этого не замечали, а под конец я даже уже смирилась.