***
Ольга рылась в своей кладовке в поисках хоть сколько-нибудь приличного платья для встречи с Лавуа. Директор школы, где училась её внучка, пригласил её в ресторан. И, хоть он сказал, что это будет официальная встреча, почему-то женщина шестым чувством осознавала, что нет. Кладовка давно уже превратилась в настоящий склад и ночлежку для собак. Здесь был двухэтажный мягкий домик для Бони и Туси, покрытый бежевым ворсом. Рядом с ним покоился древний телевизор годов эдак семидесятых. Куча коробок с обувью, банками, каштанами, собачьим кормом, старыми тряпками, замусоленными игрушками животных и прочей требухой, которая в целом была полезной, но не факт, что вообще могла бы пригодиться старушке. Под потолком висели веники из разных трав, которые, если задеть их макушкой, непременно осыпались, грустно роняя свои соцветия и листья на пол. А потом это нужно было обязательно собирать веником, чтобы не было мусора. Но конечно, по большей части, эта кладовка использовалась как гардероб. Ольгу не интересовали тома сочинений Мерлина, которые вследствие своих габаритов, не вошли ни на одну книжную полку в доме. И не интересовали её веники, каштаны и банки. Она примерно представляла, как выглядит нужная ей одежда, но не была уверена, что не пустила до сих пор её на ветошь или не продала на рынке. — Вот оно! Наконец на неё смотрело одиноко висевшее на вешалке в самой глубине изумрудное платье с чёрным поясом. Ей шёл зелёный не потому, что она была наполовину ведьмой, но потому, что у неё были карие глаза. Ундина надела платье и чёрные туфли-лодочки на коротком каблуке. Сделала макияж и даже попыталась как-то уложить непослушные редкие волосы. Покрутившись перед зеркалом, выбрала себе очки и подумала, что неплохо было бы вообще когда-нибудь подкрасить пробивающуюся седину. Затем надела тренч и, помахав рукой всем домочадцам, впервые за много лет пошла на настоящее свидание.***
Клод Лавуа пригласил Ольгу в ресторан французской кухни, расположенный, так сказать, на её территории, то есть в Москве. Сам ресторан не являлся отдельным зданием, а занимал первый этаж старой, в хорошем смысле этого слова, пятиэтажки. Мужчина был одет в синий фрак и белоснежную рубашку. Его любимая малиновая бабочка, наверное, смотрелась бы нелепо на ком-то ещё, но французу придавала определённый шарм. Он проводил её до столика, помог снять пальто, отодвинул стул. Ольга поразилась тому, как спокойно и обходительно Клод себя вёл. «Куда делась та простодушная неловкость?» Ольга оценила, что вокруг было чисто и люди были приличные. Мебель вся была отделана бархатом, драпировки имели золотые вставки, у окна росли прекрасные цветы. От этого ресторана, что называется, «сквозило» дороговизной. Ольга покачала головой. Она всей душой ненавидела роскошь, но не хотела обидеть Клода. Официант-молоденький парень подошёл к ним, держа наготове блокнот и ручку с фирменными знаками ресторана. — Nous voulons commander coq au vin pour deux. Et le vin de plus cher que vous ayez. — Э-э-э, — пробормотала Ольга, неловко пряча глаза. Она учила только английский, но и тот на школьном уровне. Всё, что она знала — это латынь и общий язык. — Что вы заказали? — Давай на «ты». Я заказал петуха в вине и самое до’гогое вино. — Не слишком ли много вина для одного вечера? — усмехнулась Ольга. — Мы же отдыхаем. Ты можешь заказать что-то ещё для себя. Хочешь дессе’гт? Ольга вздохнула и снова открыла меню из слов, которые она не понимала. Так как женщина никогда не пробовала таких блюд, то даже по картинке ей было сложно что-то понять. — Я буду премного благодарна тебе, если ты мне это всё переведёшь. Лавуа с энтузиазмом принялся описывать ей блюда из меню, а официант терпеливо ждал, сложив руки на переднике. — Это ‘гиет – паштет из свинины. А вот фуа-г’га – утиная печень. Бёф бу'ггиньон – блюдо из тушеной говядины в вине. — Вы, французы, так любите вино? — Но если оно хо’гошее, то почему нет? — Лавуа смутился. Он не хотел, чтобы Ольга посчитала его пьяницей. — Хочу ля салядь «Нисуазь», — обратилась Ольга к официанту, стараясь подражать акценту. — И пань-о-шоколять. — Она собралась уже отдавать книжку, как вдруг спохватилась. — О можно ещё чай? Как это будет на французском? — Le thé. — Вот это вот, да. Одну чашечку. Официант ушёл, а Ольга смущённо посмотрела на Лавуа. Клод не спускал с неё взгляда с тех пор, как она вышла из такси. — И о чём же вы хотели со мной поговорить? То есть ты хотел, конечно. — О нас, — мечтательно проговорил мужчина. — Э-э-э… — И о твоей внучке. Она с одним обо’готнем ук’гала кое-что у одного п’геподавателя, что было ему важно. — Какой ужас! — Ольга прикрыла рот ладонью. — Бесстыдница! — Да, дети часто бывают шаловливы. Ольга начала копаться в сумке, висевшей на спинке стула, в поисках кошелька. — Я так понимаю, вопрос стоит в штрафе. Сколько? Рука Клода накрыла её руку, покоящуюся на столе. — Нисколько. Если ты согласишься на ещё одно свидание со мной. — Так дела не делаются, — Ольга вырвала руку. — Я юрист дипломированный. — Я знаю, это п’гек’гасно. Он наклонился к ней, а Ольга взволнованно прошептала: — Клод, я знаю, что у тебя семья. Жена и двое детей. — Я в ‘газводе, — мужчина вздохнул. — Ей не н’гавилось, что я ‘габотаю так далеко, и поэтому ‘гедко бываю дома. Это но’гмально. Но я не хочу это обсуждать. Ольга поколебалась пару минут, а затем сказала: — Ладно, попробуем. Может, что-то и выйдет. Но при одном условии: мы пойдём в какое-нибудь место попроще.***
— Ты вернулся! Лулу была готова броситься Майку на шею. Парня не было несколько дней, и ундина боялась, что того совсем могли исключить. Но на самом деле ему тоже всего лишь сделали два выговора в письменной форме и заставили его приёмных родителей оплачивать штраф, за что Майку было не менее стыдно, чем за сам поступок. — Спокойно, без девчачьих соплей. — О чём вы договорились с Вильгельмом. Будет дуэль? — Будет. Но по достижении мною четырнадцати лет. То есть скоро, но у меня есть время подготовиться. Чем я как раз и занимался всё это время, — Майк постучал пальцем по виску. — Думал, где можно установить ловушки на поле для битвы. — А это не противозаконно? — Это почти так же противозаконно, как то, что мы спрятали кинжал, по желанию твоего дружка, то есть почти никак. А ещё меня загоняла Зельда. Теперь она вправе нагружать меня работой до конца года – так сказал ей Лавуа. Майк присел на диван и пригладил волосы, хотя они всё равно продолжили топорщиться. — На самом деле у меня была ещё одна идея, как выиграть дуэль. Но это большой риск, причём не мой. — Дай угадаю: ты хотел отправить Эрику. — Угу. Но она сама отказалась, так что придётся делать всё самому. — Ты уверен, что выиграешь? — Я постараюсь, — заверил вервольф Лулу. — Но вообще-то Эрика сказала, что подумает. Мне просто тоже её жалко немного. Выиграть у Вильгельма своими силами нереально. — А если совместить твои ловушки и Эрику? Тогда шансы на успех возрастут. — Хм, а это хорошая мысль, однако. Шаришь. Спрячусь в кустах и буду активировать их, когда надо. А Эрика отвлечёт Вильгельма на себя своими крутыми приёмчиками какими-то. Если ей ещё и ножики разрешат – это победа. — Думаю, что не разрешат. Или дуэли оборотней похожи на бои без правил? — Ну, что-то типа того, хотя, наверное, тут ты права. Ножи – это холодное оружие, которое вроде бы запрещено у оборотней в принципе. Из-за риска, что кто-то притащит серебро. Майк встал с дивана и подошёл к шкафу. Открыл створку, достал оттуда пижаму с Бэтменом и вафельное полотенце. — Вообще я очень устал и почти не спал за эти дни. Если ты не против, я сейчас пойду в душ, а потом сразу улягусь, хотя ещё ранний вечер. — Да, конечно. Когда Майк уже лежал в кровати и играл в Супер-корову на PsP перед сном, Лулу вдруг кое-что вспомнила и решила спросить. — Слушай, а ты что-то решил насчёт Обливиоса? Майк нахмурился и покачал головой, выключая гаджет. — Пока что затея неосуществима. Карл не может найти пропуски для смертных туда. Это такие монеты, я говорил. — А ты не можешь использовать Порталиус, например, для этого? — Конечно, нет. Чтобы Порталиус перенёс тебя куда-то, ты должен уже однажды там побывать и достать какой-нибудь камешек. Вот почему Бизер так много путешествовал: он собирал материал для открытия дырки в это место. — Кстати, мне так до сих пор неясно, как он перемещался во времени. — Мне тоже это интересно. Я бы выяснил, но проблемы должны решаться по мере поступления, — Майк отвернулся и накрылся одеялом с головой. — Майк, можно у тебя кое-что спросить, пока ты ещё не вырубился? Вервольф скинул одеяло с головы и смотрел на то, как Лулу забирается по лесенке на верхний ярус и присаживается на краешек его постели. Затем ундина вытащила из кармана что-то, зажатое в кулак. — Мне всегда было интересно: зачем тебе рюкзак, если ты всё носишь в карманах? Камни, телефон, деньги, наушники, вот это вот тоже. Так, что это? Лулу разжала ладонь, а глаза Майка вдруг стали по пять рублей каждый. — Откуда… — Мне дала Бофара. А она нашла это на туалетном столике Корнелии. — А у Корнелии-то это откуда?! — Майк всё больше удивлялся. — Не знаю, она многое скрывает и ещё больше не помнит. Я как раз хотела узнать у тебя, что это такое. — Это, Лулу, призрачные дублоны. То, что поможет нам добраться до Обливиоса.