Вне смерти

      — Странно всё это, не правда ли? Вроде и не поменялось ничего, но нет никаких чувств. Я даже и понять не могу, что случилось. Я лишь припоминаю то, что я попал в неприятности. А теперь я здесь. Но ведь… А где я вообще? Почему я не могу взглянуть на себя? Нет, нет, я не мог умереть… Почему я не могу пошевелиться? Я не дышу, я не чувствую своего тела. А есть ли оно у меня? Но, если я умер, то она… Нет, я не могу всё так оставить. Я лишь хочу ещё раз коснуться её руки…

***

      Симон очнулся, когда уже отгорел закат. Вокруг не было ни души, а, судя по опавшим листьям, была уже осень. Казалось бы, ещё вчера было буйное лето, когда он с семьёй убегал от войны… Точно, война! Если эти воспоминания настоящие, то как он сейчас может сидеть здесь? Почему сейчас другое время года и где это он очутился?       — Почему я жив? Это всё было взаправду, я чувствую. Я чувствую то, что я умер, но вот я, с моим собственным телом, моими ногами! — произнёс с неподдельным непониманием Симон, — Но ведь это не мои ноги… Чёрт возьми, кто я такой?       После этих слов герой попытался найти что-то, в чём можно увидеть себя. Как повезло, что он очутился около реки. С непривычки хромая, будто он не вставал с кровати несколько месяцев, Симон подошёл к реке. Река эта была непростая — она отливала серебром, точно ртуть, но это не смутило его. На идеально гладкой поверхности Симон смог разглядеть лицо красивого мужчины, которого он доселе не видел. Нет, это было его лицо! Оно принадлежит ему, хоть и явно отличается от настоящего лица мужчины.       — Другое время, другой я… — подметил Симон, — Что же со мной случилось? Жив ли я? Так или иначе, мне нужно найти людей… Вдруг я лишь неупокоенный призрак, а всё это — остатки моего реального сознания, которое сходит с ума.       Подумав о том, что он действительно мог лишь сойти с ума, Симон принял решение отправиться через пустоши, в которых он очутился, на поиски людей. Он никогда не был здесь, что уж там, даже представить не мог, где находится, и только когда отошёл от того, что с ним приключилось, заметил некоторые странности этого места.       Земля выглядит, словно выжженная пустошь. Когда лава проходит по земле, остаются точно такие же следы безжизненных остатков некогда плодородной почвы. Деревья отливают красным цветом, точно уголь, сжигаемый в печи. Сухой ветер, что несёт вслед за собой запах гари, такой сильный, словно горело целое поселение.       — Не нравится мне всё это… Ой, как не нравится.       На удивление легко поднявшись, Симон пошёл вперёд, не утрачивая надежды найти кого-то живого здесь.       «Какие здесь могут быть люди», — подумал Симон, подметив, что даже небо багровое. Будто бы затянутое облаками из крови — здесь даже птиц нет или иных животных. Это мёртвая земля, ранее она могла явно быть очень плодородной и облагороженной людьми.       И, ведь действительно: ни птиц, ни зверей, ни даже растений, кроме тех деревьев, которые и деревьями-то тяжело назвать. Уж не ад ли это случаем?       Так и шагал он несколько дней в одиночестве, тишине, нарушаемой лишь дуновением ветра. Когда уже голод и жажда стали одолевать Симона, герой понял, что у него нет с собой никаких вещей, кроме его собственной одежды. Нет с собой ни еды, ни воды, ни даже какой-либо безделушки. Самые основные потребности всё больше заглушали его рассудок, пока резко на горизонте не стала виднеться живая земля. Уже будто вечность Симон не видел зелёной травы, поэтому, несмотря на всю тяжесть в теле, он рванул туда. Это был не мираж! Это и вправду была настоящая живая земля! С почвой, на которой могут вырасти растения, с настоящими живыми деревьями, у которых даже есть остатки листьев. Симон даже приметил белку на дереве и резко начал слышать щебетание птиц вокруг. Уж не голуби ли это были? Ступив на эту землю, он упал на колени, чтобы коснуться её. Она не обжигала, наоборот, была невероятно мягкой и прохладной. Он будто бы никогда не чувствовал ничего лучше этой земли, наполненной жизнью.       Пробыв в этом ступоре довольно большой промежуток времени, он обернулся, но не увидел за собой той пустоши, из которой пришёл. Сзади была точно такая же земля, как та на которой он сейчас сидел.       — Я ведь не мог бредить, я был там! Мои руки и ноги обожжённые после той мёртвой земли! — осматривая свои руки и ноги, высказал вслух Симон, — Да, мне не показалось. Но почему после того, как я вышел из неё, всё исчезло, будто наваждение? Мне нужны люди… Я не могу поверить в реальность происходящего.       Поднявшись с колен, Симон побрёл вперёд, заприметив недалеко настоящий дом. Там наверняка есть люди.       Добравшись до туда, мужчина увидел старика, сидящего в кресле прямо перед этим же домом. Всё выглядело реальным, и иллюзией это быть не могло. Симон подошёл к нему, в надежде убедиться в своём существовании.       — Здравствуй, старец, — кое-как помахав рукой, воскликнул он, — Не подскажешь ли ты мне, где тут ближайшая деревня или, быть может, город, где я смогу припасы пополнить?       Удивившись потрёпанному виду незнакомца, старец, окинув его изучающим взглядом, всё же поднялся со своего кресла и жестом подозвал Симона в дом.       — Говоришь, пополнить припасы? Есть тут неподалёку деревня, вот только не похож ты на того, у кого деньги есть, не так ли? — на удивление, без нотки высокомерия, нарушил тишину старец, — Видно как тебя жизнь потрепала, не отвечай. Кроме амулета твоего, нет у тебя ничего ценного. Я тут совсем от одиночества умираю, поэтому готов помочь тебе, если ты составишь мне компанию. Ты парень молодой и наверняка сможешь порадовать старика своей историей.       «Молодой парень… Амулет? Но откуда? — буквально в панике начал произносить в своих мыслях Симон. — Почему я сразу его не заметил? Это ведь не просто амулет… Это ведь её амулет… Почему я ничего этого не заметил? И почему амулет у меня? Слишком много вопросов…       — Ну, ну, не надо там выдумывать чего, я от тебя правды хочу, какой бы она не была. — буквально вернул Симона в реальность старец. — Ты там, давай, прекращай гадать и лучше говори. Быть может, спросить чего хочешь?       — Прости меня, старик. Я лишь очень сильно задумался… Ты сейчас посчитаешь меня сумасшедшим, но я помню лишь то, что я умер, и раньше я был другим. У меня другое тело, другой голос, другие чувства, если их можно назвать таковыми… Вот только, амулет этот, моей жены погибшей, и ты его верно подметил. Не могу я сам всё никак в это поверить. Да и путешествие моё только началось, но уже почти свело меня с ума, — неожиданно откровенно и без малейшего страха вывалил на старика эти слова герой.       — И снова с тех краёв прибыл тот, кто воспротивился смерти. Я уж думал, что перестали люди цепляться за жизнь, но ты доказал то, что я ошибался. Дитя моё, то место, откуда ты пришёл: каким оно было? Что ты там видел? И как ты сюда забрёл? — резко и холодно спросил старик, который тебе начал казаться ещё более старым, но не менее властным.       Словно получив приказ, Симон рассказал обо всём старику, в надежде, что тот поможет ему в этом разобраться. Кто знает, быть может, он единственный человек во всём мире, что сможет ему помочь?       — Интересный ты человек, Симон. Что ж, я проявлю вежливость и представлюсь, — произнёс старик, поклонившись точно с издёвкой. — Я — Вандель. И я действительно тот, кто сейчас сидит перед тобой, на самой окраине царства мёртвых. Да, это именно оно. Иногда люди под действием невероятно сильных чувств стараются изо всех зацепиться за свою жизнь, из-за чего они не могут отправиться в загробный мир. Думаю, что все мы миллионы раз слышали истории про призраков, привязанных к местам и прочее, — резко взгляд Ванделя стал более холодным и буквально начал сверлить Симона насквозь. — Но ты не призрак, друг мой. Ты тот, кто смог воспротивиться смерти гораздо сильнее, чем кто-либо другой. Ты не просто дал отпор, но и вырвался из оков. Твоя душа при тебе, поэтому ты человек. Не тот, которым называют всех людей, но тот, которым делает тебя твоя собственная душа.       Ни секунды не размышляя и не отрывая глаз от взгляда Ванделя, Симон против своей воли потёр амулет своей умершей жены. И также, как и раньше, там была написала строчка из её любимой песни…       Из воспоминаний, заставивших бесчувственное сознание Симона ощутить тепло семьи и боль утраты, вытащил путника сам Вандель, вновь заговорив.       — И ты явно не просто так вышел на тропу войны с таким явлением, как смерть, — с каждой новой репликой голос Ванделя всё больше начинал впиваться в мысли Симона. — Сейчас ты в уже в реальном мире, друг мой. Всё, что ты видишь вокруг — мир, в котором мы жили. Если ты ещё не забыл свою цель, то на пути к ней у тебя будет великое множество сражений, и если ты к этому не готов, ты ещё можешь закончить всё это, отрекнувшись от своей силы. Если же ты хочешь продолжить, то я отведу тебя в город, снабдив тем, что поможет тебе выжить в пути. Но говорю тебе сразу: скорее всего, ты увидишь мир совершенно другим, нежели ты видел его при жизни. И нет, это не мир стал другим: прошло не так много времени с момента твоей смерти. Другим стал ты… Но тебе это ещё предстоит понять.       «Цель? Отречься от неё? Ни за что!» — беззвучно сжав кулаки, Симон с трудом смог почувствовать агрессию, которая в нормальном состоянии заставила бы его наброситься на старца, но не сейчас. Он будто был совершенно спокоен, но пытался надумать себе чувства, которых нет. Какие ещё тайны его ждут в этом мире, если даже смерть оказалась не такой однозначной, как он думал?       — Значит, мы идём в город, Вандель. Только вот, вблизи я ничего не вижу. Не станет ли тебе тяжело за столь долгое путешествие? — проявил уважение к старшему Симон, несмотря на ощущение того, будто они ровесники. — Я должен вновь коснуться её руки…       — Помоги мне собрать припасы и выдвигаемся, — мгновенно отреагировал Вандель на решимость своего нового друга. — Нас действительно ждёт долгая и интересная дорога…       Так как время после разговора уже было к полуночи, было решено отужинать и отправиться спать. Вот только Симон не чувствовал необходимости во сне. Как будто ему это и не нужно было, но, пересилив себя, он всё же уснул.       Что же ждёт нас там, впереди? Если я не один такой, то что двигало остальными, и где они сейчас? Если сама смерть не всегда властна в нашем мире, то что ещё мне подкинет судьба? Чёрт возьми, насколько же сложен этот мир…