Море в клетке

— Итак, ты готова? Готова ли я к магии, которая может свести меня с ума? Определенно, да! — Представь, что ты готова выйти в астрал, но при этом замри на выдохе. Выйди, но не полностью. Останься в том подвешенном состоянии, которое обычно все пытаются поскорее проскочить. Я попыталась сделать так, как он сказал, но не выдержала нужную паузу и скользнула в астрал, и снова идеи, мысли, проекты, все вокруг вертится, мелькает… — Джина, заново! — Марек вытащил меня обратно. Я стиснула зубы. Заново, да. Магия внутри клубилась и бурлила. Обычно она тиха и спокойная, обычно я чувствую ее только тогда, когда применяю стихии, а это случается довольно редко. Потому это такое странное чувство… Так, соберись! Выйти в астрал, но не полностью… Внутри скрутилась огромная воронка, я напряглась, ощущая энергию внутри, ощущая, как она вытекает из меня. Как будто выдыхаю, но осталось еще много воздуха… И тут меня резко вышибло обратно. Не дотянула. Я зарычала, но Марек, на удивление, оставался спокоен. Видимо, я не первая идиотка, которая ему попалась. — Снова давай. Снова, — только и сказал он, и я снова раскрылась, и магия устремилась наружу, но не зная, куда деваться — ведь до канала с астралом я не добралась — распылилась в воздухе… — А теперь выпусти ее в мир! Резко выпускай. Давай! И я выпустила, и она разлетелась разноцветной пылью, я резко выдохнула и инстинктивно потянулась за ней, а потом вдруг нырнула в водоворот чувств, чужих чувств, мыслей, голоса звенели внутри моей головы, не мои голоса. Сотни разумов, тысячи, они сверкали, сияли, потом опять исчезали во тьме, и я снова тонула в них, как в идеях астрала, и не знала, смогу ли выбраться. «Мне страшно!» «Пятая часть вашего курса умрет… Святая Бланка, когда же это все закончится?» «Есть ли в этом мире что-то более несправедливое?» «Интересно, сегодня борщ на обед?» На борще я споткнулась и вернулась обратно. Марек улыбался так жизнерадостно, и вообще выглядел таким довольным, что я пожалела, что вернулась. Голова болела, все тело ныло. Пси-магия всегда такая мучительная? — Поздравляю, твой первый выход в ментальное пространство, или как его назвали в корпусе, ментум! — из кармана он достал дешевую детскую хлопушку и дернул за веревочку. Резкий хлопок, и пара жалких выцветших бумажек легла на серый пол. Пфф, да он мастер эффектных выходов! Я скептически посмотрела на облезлые конфетти и подняла бровь: — Я себя так отвратительно чувствую. Так всегда будет? Марек покачал головой: — В первые разы только. Потом привыкнешь. Ладно, ты выглядишь как пришибленная. Думаю, на сегодня достаточно. Я действительно была будто прихлопнутая муха, едва держалась на ногах, и потому, подобрав сумку, вышла из тренировочного зала, и побрела в свою комнату. Мы жили вдвоем с Магдаленкой — на пятом году обучения из общей комнаты нас, к счастью, расселили по двое, и это было такое странное чувство уединения, что я первые три дня вообще никуда не выходила. Подумать только, кроме меня и Магды больше никого! Сейчас же я едва доплелась, толкнула дверь, и первое, что услышала: — Как думаешь, будет борщ? Отлично. Так это Магда меня вытащила? — Аспид, я не знаю. Мне так плохо, что я, наверное, тут и скончаюсь, — я, не раздеваясь, рухнула на кровать. Потом меня заела совесть, и я сняла плащ, аккуратно повесила его в шкаф, переоделась в домашнее и уже потом снова рухнула без сил, теперь уже окончательно. Выдохнула… «Аспид, обед-то я ей принесу, а вот алхимию она прогуляет, похоже. Да Катарцина с нее три шкуры сдерет! Ладно, придумаю что-то…» — Спасибо, — пробормотала я, не открывая глаз. — За что? — За заботу. — О… пожалуйста… всегда пожалуйста, — пробормотала она, и я услышала, как хлопнула дверь. И только потом я поняла, что она не говорила ничего вслух. Проснулась я посреди ночи, слушая, как Магдаленка сопит. На столе стоял остывший борщ и сворованная ложка. Мне не снились сны. Ни одного — просто черная пустота. И это странно. Я лежала в кровати и смотрела на едва видимый потолок, и мои мысли текли, словно огромная река, и вдруг, совершенно внезапно, я подумала, что надо попытаться еще раз попасть в ментум. Все спят. Мыслей больше не будет, только сны. Я закрыла глаза, выдыхая, ощущая, как скручивается воронка из магии внутри меня, а потом раз — и выпустить ее в мир, и нырнуть… Цвета стали бледнее, ночь опустилась и в сознание людей, и я скользнула, стараясь не задевать хрупкие сновидения. — Марек, Марек! Я обернулась. Знакомое имя и… до боли знакомый голос. — Марек, что происходит? — Софа, соберись! — Я слышу голоса, Марек, постоянно! Все время! — Ты можешь это контролировать! У Софы пышные волосы, и они все время в беспорядке. Она в грязной рубахе стоит перед Мареком, а он держит ее за плечи. Софа плачет, рыдает, кричит, а потом вдруг начинает смеяться, жутко так смеяться, и вдруг из ниоткуда возникают люди в белом, хватают ее, утаскивают прочь, а она визжит, вырывается, кричит, кричит, кричит… — Прости, Марек, с этой ничего не вышло. Ищи следующую. — Куда вы ее? Софа, Софья! Оставьте ее! — Марек, она рассудком повредилась, тут ей не место… — Это я виноват, я, — он садится на землю и обхватывает себя руками, и я, охваченная приступом жалости, побегаю к нему и обнимаю. И он смотрит на меня так странно и вдруг говорит: — Что ты делаешь в моем кошмаре? Я открываю глаза и резко вдыхаю. Следующая — это я. Через минуту раздаётся тихий стук в дверь. Я замираю, но пересиливаю себя, босые ноги тихо шлепают по полу, замок скрипит и не поддается, дверь открывается с каким-то хрустом. А там разъяренный Марек.