Freeway

I got a fever ragin’ in my heart You make me shiver and shake… © Неделя. Всего одна чертова неделя прошла, а ей уже не хотелось жить. Или скорее хотелось плюнуть на все, купить на чёрном рынке старый-добрый АК47, как любила шутить Лина, и популярно объяснить некоторым особенно альтернативно одаренным мудакам, почему шутить с ней шутки не стоило. Но Тори крепилась. Тори терпела, хотя и не совсем молча. Спасибо все той же подруге за науку так морально нагнуть собеседника, чтобы он потом ещё долго обтекал. Нервы потихоньку сдавали, выбраться на трек, чтобы сбросить напряжение там, пока не представлялось возможным. На предложение рыжей просто «пойти хорошенько потрахаться» блондинка запустила в неё тапком. Не попала, что было особенно обидно, но проблемы не решало. Стресс нужно было снимать, иначе тщательно лелеемая репутация отличного фотографа полетит туда, куда даже черти соваться не рискуют. А этого она себе позволить не могла. Поэтому вариант оставался только один, если исключить «гениальный» совет, поскольку секс с кем попало на одну ночь совершенно не прельщал. Он, если честно, вообще не прельщал ее последние лет семь… Охрана на входе в ночной клуб «Чёрная бабочка» пропустила ее быстро и без разговоров, и Виктория тенью проскользнула в помещения для персонала. Где была нагло перехвачена за талию и тут же нещадно затискана. — Привет, принцесса! Ты так давно не заглядывала, целых три дня, что я успел соскучиться! — Ее наконец поставили на пол, и девушка со смешком чмокнула собеседника в нос. Для этого, правда, пришлось приподняться на носочки, но это такая фигня, согласитесь. — Очередная жопа на работе, и ты пришла снимать стресс? — Продолжающий ее обнимать мужчина усмехнулся, когда она наморщила нос, без слов выражая всю «глубину» постигшей ее трагедии. С Феликсом они познакомились фактически сразу по приезде в Сеул чисто случайно. Он помог им с жильем на первое время, а потом и с работой для Лины. Которая, к слову, так и продолжала торчать у него в клубе барменом. Рыжей нравилось, а Тори всегда и во всем поддерживала подругу. Фел стал им кем-то вроде старшего брата и ангела-хранителя в одном лице за те четыре года, которые они жили здесь. — Не сказать, чтобы совсем жопа. Но последняя клиентка — настолько непроходимо тупая зазнавшаяся сука, что у меня руки чесались всю фотосессию засветить в неё штативом, оппа. — При воспоминании об этом ее отчетливо передернуло. Тори терпеть не могла таких вот «клиентов», которых надо было ещё при рождении топить, желательно — в бетонном ящике, и подальше в океане, чтобы точно не всплыло. Но иногда приходилось с ними работать. И дело было даже не в деньгах, хотя сумма была уплачена просто космическая по здешним меркам, а в профессиональной репутации. И убитые в хлам нервы были за это малой ценой. — Если очень хочешь, я даже помогу тебе потом спрятать труп. — Феликс усмехнулся, и шутливо дернул кончик длинной белой косы, в которую затесалась парочка розовых прядок. За что тут же получил локтем по рёбрам, и поднял руки вверх в шутливом жесте «сдаюсь-сдаюсь». — Будешь сегодня танцевать? — Что-то в том, каким тоном был задан вопрос, заставило интуицию взвыть корабельной сиреной, и Тори с подозрением уставилась на друга. Его внешность мальчика-зайчика и умение мастерски принимать совершенно ангельский вид, никогда ее не обманывали. Характер у мужчины был отнюдь не сахарный, иначе он просто не выжил бы в том бизнесе, в который влез. — Ничего не хочешь мне сказать? — Девушка скрестила руки на груди, продолжая буравить собеседника подозрительным взглядом. Вроде нигде накосячить не успела, прошлый танец вызвал нефиговый ажиотаж и приток клиентов в клуб. Но почему-то интуиция сейчас настойчиво намекала на немедленное проведение ретирадного манёвра на максимально возможной скорости. Феликс потёр кончик носа, и посмотрел на неё так жалостливо, что и без того натянутые нервы грозили вот-вот устроить феерический армагеддец локального масштаба. — Хочу, во избежание проблем. — Он замолчал на мгновение, словно подбирая слова. — На прошлом твоём выступлении присутствовали Бантаны… — Блять! Дорогая карма, где ж я, мать твою через плечо да с подвыподвертом, успела так накосячить в прошлой жизни, что ты отыгрываешься на мне в этой? За что?! Додумать свой внутренний матерный монолог она не успела, поскольку друг продолжил вколачивать гипотетические гвозди в крышку ее воображаемого гроба. — Их бессменный лидер был поражён тобой прямо в левую пятку, и все эти дни выедал мне мозг чайной ложечкой на предмет знакомства поближе. — Фел, ты знаешь мои правила — никаких приватов, будь это хоть сам Господь Бог. — Но черт! Это же Ким мать его Намджун. Собственной охренительной персоной! Внутренняя фанатка стритрейсера забилась в экстатическом припадке, так что пришлось срочно брать себя в руки, чтобы не выдать своей заинтересованности другу. Намджун имел все шансы стать исключением из правил, но требовалось кое-что уточнить. — Я знаю, Викки. Но и ты меня пойми — мне ещё пожить охота, и желательно с полным комплектом конечностей. И нет, — поймав ее совершенно офигевший взгляд, уточнил мужчина. — он мне не угрожал, если ты подумала об этом. Просто вежливо попросил посодействовать. Взвесив все за и против, Виктория задумчиво прикусила губу. Мысль была заманчивая, более чем. Она так и так планировала узнать о нем больше ещё до гонки. А сейчас судьба сама давала ей в руки шанс вынести ему мозг так, чтобы во время этой самой гонки он не мог думать ни о чем другом, кроме неё. Выиграть не просто у Бантанов, а у их лидера было ее мечтой уже давно. Да и просто прикоснуться к живой легенде уже стоило всех нервов, которые ещё только предстояло потратить. А может и не только прикоснуться, но и много чего такого, что не в каждом порнофильме покажут… Тоном беса-искусителя пропела внутренняя шиза, и блондинка почувствовала, как вспотели ладошки. Тряхнув головой, от чего и так растрепанная коса совершенно рассыпалась, Тори решительно посмотрела на друга. — Передай ему, что я согласна. Но при одном условии — это будет первая и единственная частная встреча. И ничего, кроме танца, туда входить не будет. — Хотя ты же первая, скорее всего и нарушишь это условие. Просто потому, что признайся уже хотя бы самой себе, Вик. Ты его… На этом моменте поток мыслей пришлось срочно сворачивать, и переключаться на текущую задачу. Она почему-то не сомневалась, что вся шайка уже в клубе. Получив кивок от Феликса, Тори направилась к гримерке, которую занимала во время своих визитов в клуб. Закрыла дверь на замок, и замерла перед зеркалом, в недоумении разглядывая своё отражение. Горящие лихорадочным огнём синие глаза, румянец на щеках. Да, самой себе врать не стоило. Ее привлекала загадочная фигура Намджуна. Она до дрожи хотела увидеть его вживую. Но вот предсказать исход сегодняшней ночи почему-то не бралась. Условие было озвучено, и что-то подсказывало, что его примут. Но сможет ли она сама удержаться, если окажется, что мечта превзойдёт реальность? Ответа на этот вопрос она пока не знала. Решив, наконец, решать проблемы по мере их поступления, Тори устроилась за столиком и принялась наводить лоск. Родные белые волосы были убраны под парик цвета артериальной крови, глаза подведены, маска привычно легла на лицо, скрывая большую часть миловидных черт. В общем зале клуба она выступала только в гриме и только в маске. Но почему так хочется показать ему себя настоящую? Да, я знаю, как это рискованно. Вот только соотнести меня с призраком не сможет даже страдающий глубокой стадией параноидальной шизофрении. А Рэпмон таковым точно не является. Так что успокойся, детка. Натягивай этот сексуальный красный комплектик, и вперёд — покорять вершину… Озвученное условие его не то, чтобы удивило. Но Джун посчитал за лучшее ответить согласием на сообщение Феликса, переданное от загадочной красотки. Хотя и собирался действовать по обстоятельствам. Все прошедшие дни он не мог думать ни о чем другом, кроме неё. Раз за разом прокручивая в мыслях таинственный образ, он впервые за долгое время заперся в студии, едва не вызвав апоплексический удар у совершенно охреневшего от такого поворота Шуги. И писал песню за песней, не отвлекаясь даже на сон, и автоматически закидывая в себя то из еды, что подсовывал заботливый Джин, совершенно не ощущая при этом вкуса. Она стала наваждением, той самой Фата Морганой, которая манила за собой в пропасть. Он, кажется, влюбился, как зелёный мальчишка. Не зная о ней ровным счетом ничего кроме того, что она танцует как дышит. Не представляя, как она выглядит на самом деле. Как ее зовут… И когда зазвучали первые такты очередной, совершенно не подходящей, но такой знакомой мелодии, его сердце пропустило удар. Совершенно очарованный тем, что происходило на сцене, Джун не видел, как поперхнулся виски сидящий рядом Шуга. Эту песню они написали вдвоём, и уж совершенно точно не представляли, что под неё кто-то сможет настолько очешуительно извиваться вокруг пилона. Скосив глаза на пребывающего явно где-то в розовых мечтах, где пони скачут по радуге и какают бабочками, друга, Юнги понимающе и немного печально усмехнулся. В отличие от всех них Нам не любил беспорядочных связей. И они могли по пальцам одной руки пересчитать всех его пассий, ни одна из которых так и не смогла задержаться в жизни их лидера. Умный, харизматичный, талантливый и удачливый — таким его видели другие. И только Бантаны знали, что включающий на публику альфа-самца Ким Намджун на самом деле — полная няшка в душе, безнадежный романтик, совершенно порой не уверенный в своих силах. Юн отчасти понимал, чем могла зацепить их Бога разрушений эта девчонка. И само собой, попытался исподволь, по своим каналам пробить информацию о ней, но никому так и не озвучил полученных данных. Сложно было судить, не познакомившись с ней лично, но он всей своей хамской натурой надеялся на то, что у неё получится то, что раньше не удавалось никому. Не сводящий взгляда с творящегося на помосте волшебства, Джун едва не пропустил тот момент, когда песня наконец затихла, а его наваждение пропало со сцены. Плеча коснулись чужие пальцы, и от открытого перелома Феликса спасла только удача. И тот факт, что Намджун не сразу смог расслабить сведенные судорогой пальцы. Махнув друзьям, чтобы продолжали веселиться и слегка поморщившись в ответ на насмешливые и подбадривающие взгляды, мужчина двинулся в глубь помещений клуба вслед за своим провожатым. Фел открыл одну из дверей, ведущих в вип-зоны, и сделал приглашающий жест. — Мон, ты мне друг. Но и она не чужая. Обидишь — из-под земли достану. — Намджун поднял руки в шутливом жесте «сдаюсь». Уж точно у него и мысли не возникло как-то обидеть ту, которую он хотел сделать своей если и не навсегда, то на неопределенно долго совершенно точно. А вот пометка выяснить, что связывает танцовщицу и владельца клуба, была мысленно поставлена, но внешне заворочавшуюся внутри ревность Джун никак не проявил. Видимо, Феликс что-то такое прочитал во взгляде гонщика, поскольку выражение его лица смягчилось, а на губах появилась настолько ехидная усмешка, что кое-кто удавился бы от зависти. — Ну что ж, располагайся тогда, она скоро будет. — Дверь захлопнулась, и мужчина позволил себе оглядеться, отмечая уютный полумрак, создаваемый рассеянным светом нескольких бра, выполненных (вот сюрприз!) в виде звёзд. Мягкий ковёр темного цвета, широкий диван с бархатной, темно-синей обивкой. Ну и неизменный пилон прямо напротив дивана. Были и другие мелкие детали, но он предпочёл не разглядывать дальше, а просто устроился на диване. Внезапно накатила странная нервозность, ладони слегка вспотели, словно ему снова семнадцать, а не хорошо за тридцать, и он на первом свидании старается произвести хорошее впечатление на понравившуюся одноклассницу. Джун прикрыл глаза, делая глубокий вдох, затем медленно выдохнул, припоминая дыхательную гимнастику, как-то показанную ему Джином. Он всегда по праву гордился своим самоконтролем, своей выдержкой и умением сохранять голову холодной даже тогда, когда ситуация отчетливо выходила из-под контроля. Но сейчас все эти качества махали ему ручкой на прощание, утирая виртуальные слёзы умиления. Тори стояла перед дверью, за которой сейчас находился предмет ее фантазий и вечная одержимость, и нервно поправляла то и дело лезущие в лицо светлые пряди. Решение показать ему себя в натуральном виде было спонтанным, и сдавать назад было уже немного поздно. Единственным, что она все-таки оставила как есть, была маска. Интрига, чувство легкой недосказанности, флёр мистификации. Херня вопрос, на самом деле было просто чутка страшновато расставаться с последним бастионом. Поэтому проверив, плотно ли прилегает к лицу кусочек бархата, последний год бывший ее неизменным спутником на тех немногих выступлениях, которые она все же себе позволяла, Виктория решительно повернула ручку и шагнула в комнату. Его высокая фигура, восседающая на диване, моментально бросилась в глаза, и девушка почувствовала, как во рту тут же скопилась слюна. Ким был прекрасен. Широкие плечи, длинные ноги, спадающие на глаза пепельные пряди, лицо, словно сошедшее со страниц истории античной культуры. Он буквально транслировал в эфир это вот «я — мужик». И, вместе с тем, было нечто такое, что заставило ее удивленно приподнять бровь — нервозность, неуверенность, ожидание. Да быть такого не… Пресвятые антарктические ежики, как это теперь развидеть? Мысли прыгали бешеной белкой из Ледникового периода, но она решительно шагнула к центру комнаты, где находился пилон, останавливаясь буквально в двух шагах от сидящего мужчины. Сначала танец, потом все остальное. По пухлым губам замершей перед ним девушки скользнула такая улыбка, что Намджун невольно сглотнул. Фоном зазвучала музыка, и она начала двигаться, буквально гипнотизируя его. Словно он — чертова кобра, а она — умудрённый опытом факир, знающий своих опасных питомцев как Отче наш. С каждым плавным изгибом, поворотом или наклоном, он буквально кожей чувствовал, как поднимается температура в комнате. Воздуха катастрофически не хватало, в груди будто разожгли костерок, а потом щедрой рукой зафигачили туда пару канистр бензина так, что пламя взметнулось до небес, снося нахрен крышу. Где-то на самом краю сознания, где ещё оставался крохотный участок относительно здравого рассудка, он отметил и отложил в памяти каждую деталь образа незнакомки — длинные, густые локоны цвета свежевыпавшего снега, в этот раз явно ее родные. Татуировку в виде переплетенных цветущих веточек, поднимающуюся от ключицы к плечу. Изящные кисти рук с длинными, музыкальными пальцами. Упрямый подбородок, не скрытый маской. Пухлые, красиво очерченные губы, и даже маленькую родинку в уголке возле нижней. Джуну было глубоко плевать на то, кто она, что именно заставляет ее танцевать в этом клубе, скрывая лицо под маской. Он был очарован, сражён наповал, убит без оружия. Он хотел ее всю. Только для себя. Здесь. Сейчас. Всегда…