Against them all

Скролана похоронили на самом краю садового участка. Никаких особенных знаков, что кот покоится именно там, не оставили. Я видела в окно, как Билл разравнивает землю лопатой, а Адам опирается на другую, молча наблюдая за ним. Адам единственный, кто был рядом. Билл так захотел. Подъехавшие в последний момент Эйя, Зеке и Вальтер ждали с нами на кухне, и я была благодарна, что мы с Мю не остались наедине. В доме было непривычно тихо, разговор не клеился. Зато снаружи все прошло быстро и без сантиментов. Билл вернулся с порозовевшим носом и снежинками в волосах. Спокойный и настроенный достаточно дружелюбно, чтобы кинуть собравшимся «хей» по пути к себе. Наши взгляды встретились ровно на секунду, и это был последний раз, когда я видела его перед тем как уехать восвояси. Он даже не попрощался. Теперь я пытаюсь скоротать время, поедая залежалый кусок шоколадки и переключая каналы в гостиной у Адама. Традиционно ворчу по поводу отсутствия кофейного столика. Традиционно неодобрительно поглядываю в сторону входной двери, за которой шумят со своим ремонтом новые соседи. Традиционно сверяюсь с часами: у них еще пятнадцать минут, прежде чем обитатели подъезда смогут законно пожаловаться. Традиционно валюсь на диванную подушку и устраиваюсь поудобнее, наткнувшись на новую серию «До того как мы умрем» по SVT. Но всего этого недостаточно, чтобы убедить Адама, что все в порядке. — Что? — уточняю, ощущая на себе очередной подозрительный взгляд. — Ничего, — пожимает плечами и отворачивается к зеркалу в прихожей. Еще несколько минут покоя и вновь этот взгляд. — Хватит пялиться, — требую, не отрываясь от экрана. — Ты опять на меня уставился. — Я передумал. Никуда не поеду. Снимает куртку. Опять. Устало вздыхаю. — В последний раз когда ты не явился на свидание из-за работы, сколько она потом с тобой не разговаривала? Неделю? «Детка, возьми трубку», — передразниваю брата, намеренно искажая голос до писклявого. — «Детка, ну же». «Ответь, детка»… — Что у тебя случилось, грымза? На тебе лица нет. Скролан прятался даже при звуке твоего имени, так что не делай из меня идиота. Дело в Бьорне? Он где-то накосячил? — Бьорн идеальный. И не смей его в чем-то подозревать, — раздраженно отзываюсь. Временно игнорирую чувство вины весом в несколько тонн. Мне нужно, чтобы Адам поскорее уехал. Я не прошу многого. Всего один вечер чтобы вдоволь нареветься и попробовать смыть грязь, покрывающую меня с головы до ног. Мне нужно подумать. И может быть завтра я буду ненавидеть себя чуть меньше, чем сегодня. — Тогда собирайся и я подкину тебя к нему. Все лучше, чем торчать тут одной. Удивленно вскидываю брови и кошусь на брата. Бог знает каких усилий ему стоило предложить мне такое, да еще и добровольно. Адам терпеть не может, когда я ночую у Бьорна. — Ты здоров? — Я серьезно. Ну или позови его сюда… Не знаю! — рявкает, потому что мои глаза сейчас вылезут из орбит. — Шкет, — хлопаю по дивану рядом с собой. — Иди сюда. Сядь. Дожидаюсь, пока сядет. Поднимаюсь на локте. Стараюсь солгать как можно внушительнее. — Бьорн сегодня работает. А мне не нужна компания, чтобы поглядеть любимый сериал, поваляться в ванне и хотя бы начать готовиться к зачету. Так что если ты сейчас же не уйдешь сам, я вытолкаю тебя пинками. Понял? Вижу, что он по-прежнему сомневается, но вот-вот сдастся. — Со мной все в полном порядке, — добавляю на всякий случай. — Просто устала и не в настроении. — Но неужели дело все-таки в Скролане?.. — Да месячные у меня, господи! — ору, не сдержавшись. — Сгинь! — швыряю в Адама диванную подушку. Сержусь. Зато он теперь полностью успокоенный и ржет, уворачиваясь. На лице написано облегчение в перемешку с весельем. Поразительно, как по-разному весть о том, что у меня месячные, влияет на моего парня и моего брата. Но ни один не сомневается, что я говорю правду. И это еще одна причина ненавидеть себя. Поднимаю телефон с пола, перечитываю последние сообщения Бьорну и чувствую себя еще хуже. Я: Критические дни слишком критические. Валяюсь как тюлень и не хочу шевелиться🦭 Бьорн: Бедная моя! 😬 Как ты, малышка? Купить для тебя что-нибудь, чтобы ты могла устроить лежбище прямо здесь? Я хочу, чтобы в доме был запас всяких специальных… штук, чтобы тебе было комфортно. Чем ты пользуешься? И может, захватить чего-нибудь вкусненького? Что поднимет настроение моей нерпе? ❤️ Жмурюсь от стыда. Чем лучше оказывается Бьорн, тем грязнее кажусь себе я. Я запредельно грязная. Я: Лучше всего ей просто отлежаться там, где она уже лежит. Прости, что не приеду сегодня🥺 Скучаю по тебе. Бьорн: Не смей извиняться за то как себя чувствуешь. Никогда. Договорились? Бьорн: Я тоже очень скучаю, малышка. Очень. Бьорн: Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Представь, что я обнимаю тебя и никуда не отпущу. Спокойной ночи, малыш. Позвони мне завтра, ладно? ❤️ Я: ❤️❤️❤️❤️❤️ Вдруг поверх диалога всплывает уведомление о денежном переводе от Адама с сообщением: «Утопи в красном море десяток пончиков, чтобы избежать шторма». — Идиот, — качаю головой, снисходительно улыбаясь. — Не за что, грымза. Увидимся утром. Конечно неловко, что Адам собирается вернуться рано утром только затем, чтобы подбросить меня в школу. Но учитывая, что я его об этом даже не просила, решаю не добавлять к многотонному чувству вины еще несколько килограммов. Когда за ним наконец закрывается дверь, я закрываю глаза, вдыхаю побольше воздуха и задерживаю дыхание. Жду, когда начнут болеть легкие, а уши наполнит тоненький писк взамен оглушающей тишины. Есть миллион способов причинить себе боль, но все они оставляют следы на теле, которые Бьорн впоследствии мог бы обнаружить. «Не извиняйся за то как себя чувствуешь». Но что если я чувствую нечто, что не хочу чувствовать? Что не должна больше чувствовать? И что не могу не чувствовать несмотря ни на что? Что если даже воспоминание о том, как Билл роняет меня на пол, кажется мне счастливым? Выдыхаю и жму на грудную клетку ладонью, чтобы ощутить биение сердца там, где оно должно биться, а не пульс в голове. Идиотка! Что я вообще творю? Никто не даст мне другого шанса, если я сама себе его не дам! — Завтра будет лучше чем сегодня, — обещаю себе шепотом. Мои слова заглушает дверной звонок. Вообще-то сразу несколько. Это может быть только Адам, потому что он вышел из квартиры ровно две минуты назад. Но сейчас я не испытываю раздражения из-за того что он забыл ключи. Я рада, что он за чем-то вернулся. Думаю, мне все-таки нужна компания. Вернее - необходима. Подлетаю к двери и открываю ее, не задумываясь. Ошеломленно смотрю на Не-Адама. Первое, что я понимаю — мне следует захлопнуть дверь перед носом Билла. Следующее — я не могу этого сделать. Затем вместо ощущения грязи, я ощущаю себя голой. Так он смотрит в ответ. Я вижу, что он старается смотреть мне в лицо, но его глаза то и дело опускаются ниже. Билл прочищает горло. В его руках большая плоская коробка с пиццей, а поверх нее две поменьше и бумажный пакет. — Можно войти? — Ты даже не попрощался, — выпаливаю, не двигаясь с места. — Даже не сказал «спасибо». — Потому что знал, что приду. — Сперва ты накидываешься на меня в комнате, потом глядишь на меня как на мебель и вот появляешься как ни в чем не бывало. — Дай мне пройти, Лулу, чтобы я мог поставить чертовы коробки и накинуться на тебя еще раз. Обещаю, что больше не уроню, — произносит угрожающе. Меня возмущает его наглость. Но хорошо, что у него хватает ума не орать в подъезде. А вот у меня не хватает. И я готова закричать, но он наступает, и мне приходится посторониться. Не закрываю дверь. Скрещиваю на груди руки. Билл уверенно шагает мимо меня в кухню и сгружает свою ношу на стол. Затем возвращается и тянет меня за локти, чтобы раскинула руки, будто я ему что-то должна. А потом просто наклоняется и подхватывает меня как ребенка. Только прижимает к себе не так, как прижимают ребенка. И оттягивает мою нижнюю губу зубами. — Дверь, — напоминаю ломким шепотом, не в силах сделать ничего, кроме как обнять Билла за шею. — У меня соседи. — Вон те? — уточняет, кивая на дверь напротив. — Пусть смотрят. И так крепко целует меня, будто мы не виделись месяцы, а он скучал. Билл дышит глубоко, ровно и медленно, словно с каждым вдохом пытается задержать мой запах внутри. Он наслаждается этим поцелуем настолько, что я автоматически таю. Делаюсь податливой. Стремлюсь к нему с каждой секундой сильнее. Как нечто настолько приятное может быть настолько неправильным? Билл чуть отклоняет голову, чтобы вновь посмотреть на меня. Он выглядит пьяным и довольным. Он улыбается. Мне кажется, что я тоже. — Пожалуйста, закрой дверь, — прошу. — Соседи только закончили греметь, они наверняка дома. — Они тебе мешают? — спрашивает сочувственно, но как будто умиляясь. Его умиляет, когда я жалуюсь? — Мешают заниматься, — доверительно киваю. — Не могу сосредоточиться когда такой шум. — Ты знакома с ними? Вы уже встречались? — качает головой, нежно задевая мой нос своим. Он сюсюкает со мной? — М-м, — тоже качаю головой, легонько потираясь о его нос. — Но они мне уже не нравятся. — Они больше не будут, — обещает, и я уверена, что если бы Билл не держал меня на весу, то протянул бы мизинчик. Я улыбаюсь шире. Понятия не имею, как он может запретить соседям шуметь в их законное время, но почему-то верю ему. Билл толкает дверь ботинком и та захлопывается со щелчком. Несет меня и сажает на стол рядом с коробками, но не отстраняется. Опускает ладони мне на бедра, а мои губы осыпает поцелуями — теперь ласковыми и слишком короткими. — Ты не встретил Адама по дороге? Он только вышел и ты сразу позвонил в дверь, — вообще-то я могу говорить нормально, но почему-то лепечу. Мне хочется, чтобы Билл позаботился обо мне? — Нет, — наклоняет голову и жадно осматривает мой нехитрый домашний наряд. — Не переживай. Малость тушуюсь, потому что на мне всего лишь старые пижамные штаны и серая майка. — Как ты узнал, что его не будет дома? — Я провел с ним час во дворе сегодня. Он сам рассказал. — Но как ты узнал КОГДА его не будет дома? — Очень много вопросов, мартышка, — журит, но совсем не сердится. — Моя очередь. Ты получила мой подарок ко дню рождения? Киваю. — Ты сохранила его? Тебе понравилось? Краснею. Киваю снова. — А почему никак не ответила? Почему не написала мне? Я ждал. — Не хотела, чтобы ты знал. — Что знал? — Что я почувствовала, когда прочла. — Моя девочка, — шепчет, отбросив свой сюсюкающий тон, и крепко обнимает, безостановочно целуя в висок. — Я хочу знать, что ты почувствовала. Обычно Билл внушает мне, что я сильная. Что я могу сказать «нет». Что могу делать все, что захочу. Но что если именно этого я и хочу? Плавиться в его руках и чувствовать себя любимой, даже если он любит меня не так, как любит свою девушку? Видит бог, мне тяжело отстраниться, пусть даже мягко и совсем чуть-чуть. Но я это делаю. Предпочитаю ненавидеть себя, а не жалеть. Не хочу быть жалкой. — Нужно поговорить, — предлагаю серьезно, хотя это нравится мне куда меньше, чем целоваться. Совсем не нравится, учитывая что вопросов накопилось действительно много. — Я здесь как раз за этим, — Билл не серьезен. И он как будто не может перестать смотреть на мои губы. Подтаскивает ближайший стул, и не выпуская меня из виду, садится аккурат между моих ног. Придвигается к столу. Смотрю на него сверху вниз одновременно довольная и возмущенная. КАК НАМ УДАСТСЯ ПОГОВОРИТЬ, КОГДА ЕГО ЛИЦО В СЧИТАННЫХ САНТИМЕТРАХ ОТ МОЕЙ ГРУДИ? Демонстративно отклоняюсь назад, опираясь на вытянутые за спиной руки. Билл улыбается хитро. Своими руками он непринужденно обнимает меня за бедра, сцепив пальцы в замок где-то на столе позади моей задницы. — Я начну, — настаиваю. — И мне нужна шокирующая правда. Без всяких уверток. Как есть. — Даю слово. — Итак, — делаю паузу, пытаясь решить, что хочу выяснить в первую очередь. — Чего ты на самом деле хочешь? — Прямо сейчас? Тебя. А еще поесть, потому что я страшно голоден. — О… Теряюсь. Не такого ответа я ждала. Пытаюсь слезть со стола, чтобы Билл мог поесть, но он усиливает хватку. — Тебя я хочу больше, — уверяет. — Чего ты хочешь ОТ МЕНЯ? — конкретизирую. — Всё. Мое сердце останавливается. Меня даже не волнует как я выгляжу с вытаращенными глазами. Я все равно ничего не могу с этим поделать. Молчим. — Ты… собираешься объяснить это как-нибудь? — вновь обретаю голос. Волнуюсь до ужаса. — Еще утром ты сказал, что мы будем видеться реже. — Я сказал, что Мю больше не сможет за нами наблюдать, и что тебе не о чем беспокоиться, — поправляет. — Это не значит, что мы будем видеться реже. Уже открываю рот, чтобы спросить, что же тогда это значит, но Билл перебивает. — Видишь ли, мартышка. Сейчас многое в моей жизни меняется. Я расставляю приоритеты. Приобретаю нужное и пытаюсь отказаться от лишнего. Это долгий процесс, потому что я осторожен, и все еще слишком зыбко. Но что я могу сказать точно, так это то что я хочу быть частью твоей жизни каждый день. И больше не допущу, чтобы мы отдалились. Не верю что услышала то, что услышала. Возможно я просто что-то не так поняла. Растерянно качаю головой. Пытаюсь собраться с мыслями. Пытаюсь усмирить лавину преждевременных эмоций. Пытаюсь погасить визг, рвущийся наружу. Заставляю заткнуться ту часть себя, которой плевать на условности. — Но ты занят. Ты уже в отношениях. — Тебя это не должно волновать. Я не хочу, чтобы ты сейчас думала об этом. — ЧТО? — я все-таки визжу. — ХА! — Все, что связано с тобой, не имеет никакого отношения к тому что происходит в моей личной жизни. Ты влияешь на нее, а не она на тебя. Она меняется, а ты остаешься. Приоритеты. Билл тихонько посмеивается, наблюдая за выражением моего лица. Я негодую до такой степени, что не знаю какое ругательство выкрикнуть, чтобы оно оказалось достаточно обидным. Что он о себе возомнил? — Я знаю, это трудно понять. Ты должна мне просто поверить, — обвивает руками мою спину и притягивает так, чтобы я к нему наклонилась. Наши лбы и носы соприкасаются. — Просто поверь мне. Я больше не разобью твое сердце на миллион тысяч осколков. Обещаю. Это глупо. Все мое существо сопротивляется такому положению вещей. Как Билл может просить меня о таком? Это максимально по-свински по отношению и к Алиде, и ко мне самой. Я только что поклялась себе, что не буду жалкой… Но я просто не могу спорить, когда он так смотрит. И так нежен. Я жалкая. — У меня есть парень, — напоминаю ему и себе. Не уворачиваюсь, когда Билл чмокает меня в губы. — Меня это ни капли не волнует, — его глаза и улыбка светятся такой искренностью, что в других обстоятельствах мне стало бы смешно. — Ну хорошо. Может быть волнует, но только самую малость. Чмокает снова. — Как любой влюбленный мужчина я хочу, чтобы ты немедленно избавилась от него или позволила мне это сделать. Я вообще-то довольно ревнив. Думаю, ты уже видела. Он сказал, что влюблен в меня? Билл это сказал? «Влюбленный мужчина»? Я сжимаю свитер на его плечах в кулаки и зажмуриваюсь, чтобы не зареветь. И все равно бесшумно содрогаюсь от сдерживаемых слез. — …Но как кто-то очень близкий, кем я стремлюсь для тебя стать, я пока не возражаю, что у тебя есть парень. Я готов мириться с этим еще пару недель. Но учти, что он не должен попадаться мне на глаза. Что? Это по-настоящему странно. И с чего Билл взял, что с этим будет мириться Бьорн? Что я сама смогу с этим мириться? — Подожди. Ты предлагаешь мне выбрать между вами и соглашаешься ждать, или хочешь чтобы мы с тобой были тайными любовниками, параллельно встречаясь с кем-то? — поднимаю голову и выясняю. Билл заразительно хохочет. Я хмурюсь. — Я однозначно хочу, чтобы мы были любовниками, мартышка. Но дам тебе немного времени, чтобы порвать с Бьорном. Только потому, что ты еще очень юна и легко ошибаешься. Только потому что ты невероятно важна для меня. Только поэтому. — Я не ребенок. — Определенно, уже нет. — Что, если я выберу не тебя? — Конечно ты выберешь меня. — А если выберу тебя, то что мы будем делать с Мю, с Адамом, со всеми? Билл вздыхает. Уголки его губ чуть опускаются. — Ты ждешь от меня максимальной честности, поэтому мой ответ — «ничего». Мы ничего не будем с ними делать. Ты знаешь, что они никогда нас не примут. Мю, мой отец, братья и сестра — самые дорогие для меня люди. Адам — мой лучший друг. Я не готов потерять никого из них. Поэтому никогда не приведу тебя в дом моих родителей за руку. И Ларс никогда не позовет меня в дом твоих родителей, чтобы по-мужски обсудить мои намерения на твой счет. Я даже не смогу пройти с тобой по улице, обнявшись. Или поцеловать в ресторане. Ты понимаешь о чем я, Лу? Я понимаю, о чем он. И представляю, почему мы никогда не сможем рассказать о нас близким. Даже всего лишь подозрение о том, что Мю может знать, повергло меня в ужас сегодня. — Все, что я могу предложить тебе, это я сам. У тебя будет мое внимание, поддержка, место в моей постели и за моим столом, а со временем даже отдельный шкаф и настоящая тумбочка вместо табуретки. Но в остальном ты не должна питать иллюзий. Питать иллюзий? Я не питаю иллюзий о том, что Билл когда-нибудь опустится передо мной на одно колено или что у нас будут дети. Чушь. Неужели он правда имеет это в виду? Мне не нравится, как поменялось его настроение. Не хочу чтобы он фокусировался на чем-то плохом, и тем более таком далеком. — Возможно, мне бы хватило только тебя. Даже без тумбочки. И может быть я бы согласилась держать наши отношения в секрете. Но это были бы настоящие отношения? — Не торопись судить, чего тебе хватило бы. Хорошенько подумай, чем мы рискуем. Взвесь все «за» и «против». Оцени, что может дать тебе твой парень, и что могу дать тебе я. И когда ты выберешь меня, — Билл медленно улыбается вновь. — Я постараюсь сделать так, чтобы ты не пожалела об этом.