Shadow IT

      Насколько сильным было желание Лины как можно быстрее оказаться дома в тепле и одежде, настолько кардинально её планы отличались от намерений Хэнка, попросившего Коннора подбросить его по пути «до одного местечка». Настал черёд андроида сесть за руль автомобиля Андерсона, так как его владелец ещё не до конца протрезвел ни после шокирующих событий, произошедших ранее в клубе «Эдем», ни на собачьем холоде улицы. Волмер же постоянно отвлекалась на прикладывание к ране на шее очередной влажной салфетки, пачку которых девушка нарыла в бардачке у лейтенанта, поэтому ей явно было не до вождения. И так как Коннор тоже был машиной, не имевшей музыкальных предпочтений, в пути им втроём приходилось довольствоваться лишь звуками рёва мотора автомобиля: скрип колёс по асфальту приглушал падающий в Детройте первый снег.       Когда Хэнк сказал притормозить, Лина заинтересованно посмотрела в окно: они остановились в конце Западной части Гранд-Бульвара, представляющей собой парковую зону с детской площадкой и парочкой скамеек. После полуночи, да ещё и в такой холод, здесь не было ни единой души, и Андерсон молча покинул автомобиль, обойдя его и направившись к багажнику. После минуты возни в нём, мужчина вновь появился в поле зрения, держа в руках ящик с пивом и запасную куртку: довольно предусмотрительно, учитывая, что воротник пальто, в котором он вышел из дома накануне вечером, совершенно точно был испачкан кровью Волмер. Предусмотрительность насчёт пива девушка оправдать не могла, но видимо, в случае с Хэнком, такое никогда не могло быть лишним. Неспешной походкой лейтенант направился к одиноко стоявшей скамье на набережной, откуда открывался шикарный вид на подвесной мост Амбассадор, соединяющий между собой США и Канаду. Лине оставалось только надеяться, что запланированное Андерсоном мероприятие не затянется слишком надолго.       Она заёрзала на заднем сидении, придвигаясь ближе к зеркалу, чтобы наконец-то детально рассмотреть пылающую огнём, по ощущениям Лины, ссадину, оставшуюся ей на память от каблука туфлей одной из девушек-девиантов. В действительности, рана была не такой уж и глубокой, кровь практически перестала течь, и если найти антисептик, можно даже избежать нагноения в недалёком будущем. Перевязанной рукой она потянулась к ящику в машине, но Коннор перехватил инициативу и, открыв его, протянул девушке бутылёк с обеззараживающим средством. Волмер криво улыбнулась и принялась обрабатывать царапину: всё это время андроид не отводил взгляда от места увечья.       — Ну что ты, не стесняйся, пей из горла, — поддела она парня, намекая на его тошнотворный фетиш в отношении чужой крови. Слова не достигли своей цели: он продолжал смотреть на неё так, будто ему было любопытно, сильную ли боль испытывала Лина. — Слушай, — уже на полном серьёзе обратилась она к Коннору, — ты пробовал столько… Столько тириума других андроидов, которые уже были девиантами. На тебя это никак… Ауч! — лекарство начинало действовать, и с уст Волмер сорвалось тихое шипение от неприятных ощущений. — Никак не может влиять?       — Ты спрашиваешь, может ли попадание зараженного девиацией тириума в мою биосистему сделать меня девиантом? — получив утвердительный кивок от девушки, он только тогда продолжил. — На самом деле, запас тириума у андроидов может пополняться и перорально, что не исключает вероятности исхода, о котором говоришь ты. Но не переживай: я регулярно выполняю самодиагностику. Я не стану девиантом.       Лина сама для себя не могла определиться, как ей реагировать на последнюю сказанную Коннором фразу. Успокаивало ли это её или же огорчало, ведь отсюда следовало, что андроид никогда не сможет стать в полной мере «человекоподобным». Наверное, оно и к лучшему.       — Ты всё ещё выглядишь обеспокоенной, — как и обычно, парень с точностью считывал значение выражения лица Волмер. Ей оставалось только надеяться, что в нём нигде не был встроен датчик распознавания человеческой лжи, хоть и то, на что она собиралась перевести тему разговора, также искренне её тревожило.       — Я никак не могу выкинуть из головы тех девушек… — с обрабатыванием раны покончено, теперь у Лины не было шанса отвлечься от Коннора: приходилось контролировать каждую свою эмоцию, и всё равно ей было тяжело это делать. — Все те вещи, о которых они рассказывали… То, как с ними обходились. Будь они живыми людьми, всё закончилось бы точно так же.       — Не стоит забывать о том, что девианты лишь имитируют эмоции. Они не чувствуют их на самом деле, — Коннор напомнил Волмер то, о чём она и так не забывала, но здесь всё же присутствовали некоторые нестыковки.       — Я понимаю это, но откуда им знать, например, что такое месть? Гнев, чувство несправедливости, отвращение, в конце концов? Если андроиды всего лишь «зеркалят», копируют эмоции, которые когда-либо замечали у встреченных ими людей, откуда эти девушки могли узнать такое? Это был секс-клуб. Максимум, что им доводилось наблюдать — удовольствие и приятную боль от… Э-эм, некоторого рода действий.       — Боль может быть приятной?       Немой ответ Лины выражал подтверждение, и она очень надеялась, что Коннор не потребует от неё дальнейших разъяснений. Её снова начало колотить от злости при воспоминании описываемых девушками из клуба подробностей. В голове возникла мысль, которой она поспешила поделиться с андроидом:       — Менеджер клуба сказал Хэнку, что всем рабочим андроидам стирают память каждые два часа. Как же так могло получиться, что обе Трейси всё помнили? Все извращения над ними… Любовь друг к другу?       — Предполагаю, это тоже является следствием девиации.       Несмотря на довольно размытые ответы от андроида, количество вопросов у Волмер продолжало расти, и девушка уже особо себя не сдерживала, задавая их.       — Светодиод у той девушки из комнаты… Когда ты её реактивировал, он мигал красным и жёлтым. Можешь объяснить мне, что означают эти цвета?       — Ты уже могла догадаться, что цвет светодиодного индикатора указывает на состояние андроида в текущий момент времени, — любопытство Лины, похоже, не доставляло Коннору никаких неудобств, и он с охотой пояснял всё её интересующее. — Жёлтый цвет обозначает повышенную активность процессора или же напряжение: диод андроида, испытывающего стресс, непременно будет гореть жёлтым. Красный информирует о предельном уровне стресса, грозящем критическими нарушениями системы андроида, и даже о его грядущей деактивации. Следовательно, синий означает стабильное, хорошее состояние, — он закончил урок технической колористики, указав пальцем на собственный висок: состояние Коннора, как следовало из объяснений, было устойчивым.       — Девиантов так сложно вычислить, потому что они могут как-то контролировать цвет своего диода? — не унималась Волмер.       — Нет, они могут лишь постараться сделать это. Рано или поздно, индикатор всё равно выдаст девианта. Впрочем, моя модель оснащена подобной функцией, — с гордостью сообщил Коннор. — Это помогает вести переговоры, не выдавая своих истинных намерений.       — Ты настолько честный, что только что признался в своей способности врать, не краснея? — брови Лины взлетели от приятного удивления порядочности андроида и даже некоторой наивности. Она решила немного его подначить: «Ну давай, попробуй меня обмануть. Соври мне так, чтобы сказанное было очевидным враньём».       — Мне нравится детектив Рид, — бесстрастным голосом протараторил Коннор первую пришедшую ему на ум ложь. Индикатор продолжал гореть синим цветом.       — Откуда я могу знать, вдруг ты сейчас правду говоришь…       Они улыбнулись друг другу, и Коннор вышел из машины, решив проверить, как там Хэнк. Лина тоже переживала за лейтенанта, но понимала, что ему нужно время, чтобы переварить всё произошедшее. К тому же, она знала наверняка: их непременно ожидает разговор о её поступке в отношении девушек-девиантов, и у неё не имелось достаточно весомого аргумента в защиту собственной сентиментальности. Почему она поступила так, как поступила? Потому что это казалось ей правильным? Если уж они решили пощадить беглянок, разве не нужно было дать им шанс как можно дольше оставаться необнаруженными другими людьми? А что, если она сказала бы своему начальнику правду: что сделала всё это потому, что ей стало жаль девушек? Что мир стал бы куда более прекрасным местом, избавься он от ублюдков, которые вымещают собственные закомплексованность и злобу на других? Что ей ни капли не жаль того подонка, чье бездыханное тело теперь пойдет на корм червям, потому что именно такой участи он и заслуживал? Ей стало интересно, в какие оковы заключат её руки после всех этих признаний: полицейских наручников или смирительной рубашки?       Лина почти приняла как данность второй вариант, когда мельком глянула в окно и не поверила своим глазам: Хэнк стоял напротив Коннора, и в руках у него был пистолет, наведенный прямиком на андроида. Она выскочила из машины, словно внутри начался пожар, и сломя голову понеслась к напарникам. Ей было плевать на то, что она практически раздета, плевать на стук собственных зубов друг об друга из-за адского холода, который теперь ощущался ещё сильнее, когда девушка успела согреться внутри автомобиля. Она не понимала, что такого могло произойти между лейтенантом и детективом за три минуты, что в ход пошло оружие, но собиралась прекратить это, пока не стало слишком поздно.       — О, а вот и рефери в мире андроидов и людей подоспел! — Андерсон едва волок своим языком: две осушенные бутылки пива, стоявшие на скамье, определённо были лишними. От опьянения его ещё и шатало, и можно было подумать, что Хэнк этим пистолетом дирижировал, а не угрожал Коннору.       — Что вы делаете? — самый идиотский вопрос, который можно задать в ситуации, когда и так всё очевидно, но Лине не приходилось выбирать слова. Она пыталась хоть как-то отвлечь внимание лейтенанта от его текущей цели.       — Ты не стой в стороне, присоединяйся, — подманил он девушку, скорее всего, заряженным пистолетом. — У нас тут светская беседа о смысле бытия. Выясняем с Коннором, что ждёт андроидов после смерти.       Она хотела спросить, почему они от теории перешли сразу к практике, но решила пока не лезть на рожон, готовясь в любой момент встань непосредственно между Коннором и Хэнком, если того потребует ситуация. Пока Волмер была лишь сторонним, беспомощным наблюдателем.       — Правда ли, что андроид становится девиантом под воздействием стресса? — удивительно, что Андерсон озвучил вопрос, который беспокоил и саму девушку на протяжение последних двух дней. Удивительно, что он правильно выговорил все слова в этом предложении с первого раза.       — Совершенно верно, — ответил Коннор. Он сохранял завидное спокойствие в данной ситуации и не обманул Лину: кольцо диода на виске бесперебойно горело мягким голубым светом.       — Выходит, чтобы почувствовать себя человеком, нужно всё-таки хлебнуть дерьма… Как точно описывает концепцию жизни. Но самое смешное: андроиды пытаются стать людьми! Слышишь? — он повернулся к Лине, и ту пошатнуло от выражения отчаяния и безумия на его лице. — «Стать людьми»! Блядь, да это же самое ужасное, что может произойти! Посмотри на нас! Мы жалкие, мы алчные, лживые и хрупкие. Нам постоянно больно, и поэтому мы так пиздецки обожаем причинять боль другим…       — Хэнк, пожалуйста, прекратите… — девушка не могла не воспользоваться философским отступлением мужчины, ведь это все опции, которые она сейчас имела — слёзно просить своего начальника одуматься и успокоиться. Сработало лишь отчасти: теперь лейтенант направлял свой пистолет на неё саму, видимо, не особо соображая, что если нечаянно выстрелит, девушку так просто не починишь, в отличие от Коннора.       — А тебе-то что, Волмер? Носишься с Коннором, теперь ещё и эти акты благотворительности для андроидов… Зачем всё это? У тебя прекрасная жизнь, красивая внешность, работа, о которой ты мечтала… — всё перечисленное не было восхищением со стороны Андерсона. Он, скорее, упрекал Лину за это. Стоило ли тратить время на то, чтобы рассказать, как глубоко он заблуждается? Что всё далеко не так радужно, как он описывает, и что та Лина Волмер, которая стояла сейчас перед ним, совершенно не является тем человеком, что существовал ещё года два назад. Девушка знала одно: она больше не могла выдерживать нападки с его стороны по поводу и без.       — А вам-то что? Хотите использовать всё это как повод ненавидеть ещё и меня?       С минуту Хэнк стоял, глядя ей в глаза и пытаясь найти в них интересующий его ответ, фальшь или блеф, но поиски не увенчались успехом. Мужчина вновь взял под прицел несчастного андроида.       — Так ты боишься смерти, Коннор?       Мысленно Лина умоляла парня быть умнее, чем она, и не идти на поводу у лейтенанта с его подстрекательствами. Но Коннор, кажется, на самом деле задумался над ответом. А ещё это было похоже на страх — так казалось уже самой Лине.       — Я, конечно, сочту прискорбным, если меня... Прервут... До того, как я смогу закончить это расследование.       — Что произойдет, если я спущу этот курок? — Хэнк даже не думал успокаиваться. — Хм? Ничего? Забвение? Рай для андроидов?       — Я сомневаюсь, что для андроидов существует рай…       — У тебя есть экзистенциальные сомнения, Коннор? Уверен, что ты тоже не становишься девиантом?       — Я регулярно провожу самопроверку. Я знаю, кто я такой и кем я не являюсь…       — Ради всего святого, да прекратите вы! — Лина встала перед Андерсоном так, чтобы видеть ещё и Коннора. Её голос срывался на крик. — Он ответил вам, Хэнк, оставьте его, наконец, в покое! Вы прекрасно знаете, что он вам не навредит, и всё равно продолжаете эту пытку! Хватит!       Волмер могла поклясться, что Коннор наверняка просчитал своим сверхразумом все возможные варианты исхода этой ситуации. Что он с лёгкостью мог обезоружить лейтенанта, и даже поменяться с ним местами — подставить под прицел его самого. Но андроид ничего из этого не сделал, и Андерсон как будто пользовался своим положением. Внял ли Хэнк голосу разума или доводам Лины, но он, с некоторыми сомнениями, всё же опустил пистолет, заставив замёрзшую девушку с облегчением выдохнуть.       — Отвези девчонку до дома и убедись, что она в порядке, — обратился он к Коннору негромко. — После возвращайся сюда, — мужчина поплёлся обратно к своей скамейке, на которой всё это время его терпеливо ждал начатый ящик недопитого пива. — Меня тошнит от себя, меня тошнит от тебя, меня тошнит в принципе… Мне нужно подумать.       — Пожалуйста… — попросила его Лина так же вполголоса. — Не пейте больше.       Она развернулась вместе с Коннором по направлению к оставленной машине, попутно прикидывая, с колокольни какой высоты Хэнк будет плевать на её слова, как неожиданно андроид остановился.       — Лейтенант Андерсон? — окликнул он мужчину. Тот как раз забрался на спинку скамьи и недовольно посмотрел на Коннора. — Ничего… Не было бы ничего…       На обратном пути к автомобилю, Лина никак не могла определиться, был ли прав Коннор или нет. Ознаменовалось бы его «прерывание» началом конца или окончанием всего для неё лично. Одно она знала наверняка: с его появлением в её жизни, больше ничто и никогда не будет прежним.       Добравшись до дома, девушка сразу поняла, что ни одному из запланированных ей дел не суждено быть выполненным. Она не пошла в душ, не притронулась к оставшейся с вечера еде, даже толком не переоделась — наоборот, надела на себя побольше вещей, боясь снова замерзнуть. Запив таблетку обезболивающего заваренным накануне чаем, она легла на кровать и моментально провалилась в сон. Снился ей, как ни странно, Гэвин. Они вдвоем лепили песочные куличики прямо посреди спальни девушки, болтая, как ни в чём не бывало. Качество изготавливаемых Линой куличиков было, мягко говоря, едва ли сносным, особенно на фоне красавцев-куличей парня, но Рид поддерживал девушку и показывал, как сделать их немного лучше. А потом неожиданно швырнул горсть песка ей в лицо. Ругаясь на Гэвина, Лина наощупь добралась до своей ванной комнаты и принялась промывать глаза водой, но всё ещё чувствовала покалывания на поверхности слизистой и внутри слёзных протоков. Когда, наконец, от мерзкого песка удалось избавиться, она подняла голову, чтобы посмотреть на свои глаза в зеркало, и замерла: на её правом виске горел красный круглый диод и мигал, словно полицейская сирена.       Волмер резко подскочила и села прямиком в кровати, ловя ртом воздух. Её дыхание всё ещё дрожало от приснившегося кошмара, она сразу же проверила руками свои глаза, а затем — висок. Ничего не изменилось: Лина по-прежнему была зрячим, смертным человеком. Немного успокоившись, она… снова легла спать. Просыпалась и засыпала, будто её организм отыгрывался на девушке за все издевательства над ним в течение прошедшей недели. Волмер отдыхала без зазрений совести, прекрасно понимая, что впереди её ждет не самый приятный рабочий понедельник.       На следующее утро она приехала в участок без опозданий, умело замаскировав следы последствий позавчерашней ночи: надела теплый кашемировый свитер с высоким воротом, дабы закрыть оцарапанное горло, а порез на руке спрятала под кожаными митенками. Такой наряд можно было списать на резкое похолодание — благо, в Детройте медленно, но верно наступала зима, — и это всяко лучше, чем выслушивать вопросы от любопытных и внимательных коллег на тему «как тебя успела потрепать жизнь всего за неделю работы в детройтской полиции, да ещё и в качестве рядового помощника». Двух своих напарников застать на рабочем месте Лина даже не рассчитывала: Хэнк вообще редко радовал отделение своим присутствием, а учитывая то, сколько он выпил за прошедшие выходные, ждать его раньше обеда не имело смысла. Следовательно, если нет Хэнка, не будет и Коннора: андроид всюду следовал за ним по пятам, если только той злополучной ночью, когда Коннор привез её домой напуганную и полураздетую, лейтенант всё же не воспользовался своим оружием. Волмер вздохнула, не до конца уверенная в том, как ей справиться с навалившимся на неё грузом проблем в лице нестабильного начальника, красавчика-андроида, помутнения собственного рассудка и полицейских отчетов. Ох, да, отчетов.       Лина понятия не имела, что именно ей писать о — посчитала в уме, сколько операций было проведено ей, Андерсоном и Коннором в совокупности — трёх проваленных лейтенантом и детективами миссиях. Обладая достаточным красноречием для написания хотя бы полицейского рапорта, сейчас девушка не могла подобрать нужных, а главное — убедительных слов для описания того, что происходило в последние два неполных дня, чтобы тот, кто будет читать её отчёт, не счел это записками сумасшедшего.       «Лейтенант Андерсон, детектив-андроид Коннор, присланный «Киберлайф», и офицер Волмер, непонятно каким боком затесавшаяся в эту компанию, оперативно отреагировали на вызов, сообщающий о пропаже личного андроида мистера Уильямса. Он не то, чтобы пропал — он сбежал, прихватив с собой маленького ребёнка, правда, лично офицеру Волмер никто так и не доложил, что ребенок тоже был андроидом. А ещё они оба были девиантами. И, между прочим, не единственными в месте своего обнаружения: был ещё очень жуткий парень по имени Ральф с рассеченным лицом и тесаком в руке. Волмер мудро хотела решить всё путём переговоров, отказавшись от применения насилия, после чего андроид напал на неё, а ещё чу-у-уточку позже выяснилось, что он причастен к убийству нескольких людей. Потом они наведались в гости к очаровательному парню, который кормил голубей и подделывал удостоверения. Коннор даже успел сыграть с ним в догонялки, пока лейтенанту Андерсону тоже не захотелось физической активности, и он не решил поподтягиваться на краю крыши высотки, да. Если бы не светлый цвет волос, у Волмер можно было бы заметить первые признаки седины после пережитого стресса. Затем парень, который ей нравился, пригласил её на свидание. Только это был не «парень», а робот, и «свиданием» было расследование убийства в секс-клубе — пожалуй, самом романтичном месте во всём Детройте. Там их чуть не угробили две работницы, тоже оказавшиеся девиантами, да ещё и любовницами. Все трое следователей так были очарованы влюблённой парой, что один решил не стрелять в них, когда была удачная возможность сделать это, другой одобрил действия первого, а третья устроила импровизированный стриптиз и отдала бедняжкам большую половину собственных вещей. Наверняка еще бы и ключи от машины и своей квартиры подкинула, если бы хоть что-то из перечисленного находилось в её собственности. Вот как-то так прошёл мой уикенд…»       Девушка окинула взглядом всё то, что напечатала, и сдавленно засмеялась. Боже, а ведь этот бред был кратким пересказом последних дней её жизни. Если последующие дни её жизни будут подобными, ей впору начать публиковаться в жанре «ненаучная фантастика для не самых маленьких». И это она ещё не приписала сюда вечные претензии Андерсона по отношению к Коннору, претензии Рида по отношению к Коннору, и во главе всего этого — сама Лина, которая пока что, спасибо господу, на уровне своих самых дебильных фантазий претендовала на Коннора. Она стёрла всё до последнего слова, и принялась составлять уже настоящий, менее откровенный и более формальный отчёт. Волмер не следила за временем, с головой погружаясь в рабочий процесс, и позволила себе оторвать взгляд от экрана только когда почувствовала слишком сильное внутриглазное давление. Используя свою руку в качестве подпорки, Лина прилегла на стол: из глаз непроизвольно потекли слезы, как часто бывает при усталости и долгой фокусировки зрения на одной точке.       — Ты плачешь? — она услышала знакомый голос и немного выпрямилась в своём кресле. Это был Коннор, и это было приятной неожиданностью. — Что-то произошло? Тебе больно?       Лина замахала руками, отнекиваясь, попутно смахнула капли слёз со щёк: «Нет, глаза просто заслезились от усталости».       — Люди могут плакать без повода? — удивился андроид, его лоб сочувственно поморщился при взгляде на «плачущую без повода» девушку.       — Я тебе больше скажу: люди умеют сдерживать слёзы, когда повод для них как раз-таки имеется.       Чёрт, ей определенно доставляло удовольствие пополнять базу данных Коннора какими-нибудь банальными фактами о людях: она, таким образом, чувствовала себя значимой в его жизни. Нет, не так. В становлении Коннора личностью. Это тоже не подходило. Но как же ей хотелось бы не одергивать себя всякий раз при подобных мыслях в отношении андроида. Волмер настолько погрузилась в размышления, что позабыла о присутствии самого Коннора перед ней. И парень собирался сам ей об этом напомнить, когда телефон Лины завибрировал на столе. Девушка склонила голову к нему: на экране высвечивалось имя её подруги. Должно быть, что-то срочное, раз Джина звонила ей в рабочее время.       Жестом извинившись перед Коннором за ожидание, она ответила на звонок, но не успела сказать «алло»: из динамика раздавались неразборчивые восклицания, из которых разобрать можно было разве что «в порядке», «восстание» и «телевизор».       — Джина, можно помедленнее? Я ничего не понимаю, — нервничая, девушка несколько раз нажала одну и ту же клавишу на клавиатуре, чтобы потухший монитор ожил. Она бросила быстрый взгляд на Коннора поверх экрана компьютера только для того, чтобы встретиться с парнем взглядом.       — Я здесь как раз поэтому, — Лина прочитала фразу по его губам, и в очередной раз ужаснулась, что тот мог подслушивать разговоры, записывать сообщения со скоростью света и вообще как угодно синхронизироваться с любой техникой. Потом Лина ужаснулась от мысли, которая каждый раз била по ней, как в первый: что парень, в общем-то, и сам был техникой.       Нажав кнопку завершения вызова, даже не попрощавшись с подругой, она встала со своего кресла и подошла ближе к андроиду, который как раз смотрел на большой плазменный экран телевизора, висевшего в зоне ожидания полицейского участка. На канале показывали выпуск новостей — прямую трансляцию, — но из-за фонового шума вокруг, ставшего привычным, Волмер не слышала ни слова. А потом просто прочитала бегущую строку на жёлтом фоне в самом низу экрана.       «Андроиды атаковали телебашню».       — Что происходит? Или уже произошло.       Коннор отвлекся от просмотра репортажа, переводя свой взгляд на Лину: «Нам предстоит это выяснить, Хэнк ждёт нас на месте. Я расскажу тебе всё, о чём знаю, по дороге туда».       Они стремительно вышли из помещения и направились к заказанному Коннором заранее такси. Уже внутри автомобиля, Коннор объяснил девушке, что группа девиантов захватила центральную телевизионную башню города с целью выйти в прямой эфир с сообщением следующего содержания: их главарь требовал признать андроидов как отдельный, разумный вид, требовал строго равных прав между андроидами и людьми, требовал сделать его народ свободным. У Лины от рассказа, что называлось, волосы встали дыбом: да, девиация позволяла андроидам чувствовать себя живыми, чувствовать себя людьми, но чтобы агитировать других андроидов «вырываться» из человеческого рабства, да ещё и так смело — этот андроид определенно был другим, особо важным, действующим и, видимо, чувствующим абсолютно по-другому. Всё это немного напоминало Волмер начало конца света, где создания восстают против своего создателя, и ничем хорошим это не грозит закончиться. Однако Коннор уточнил, что захват телебашни был проведен девиантами без каких-либо жертв: как людских, так и среди андроидов. И кажется, его это удивляло не меньше, чем Лину.       К моменту, когда их машина прибыла к месту назначения, вся территория, прилегающая к башне невероятной высоты, была оцеплена каким-то несчетным количеством полицейских машин и работников спецназа: сразу было видно, что проводимое троицей расследование перешло на федеральный уровень. Очевидцев вокруг было не меньше, но тем едва ли хватало воздуха для нахождения в толпе такого размера, не говоря уже о возможности увидеть что-то любопытное. Лина никак не могла продлить время нахождения их с Коннором в машине, поэтому обреченно вышла наружу, чуть не потеряв равновесие и упав: андроид подхватил её под руку и помог держаться на земле устойчивее.       Хэнк заметил приближающуюся парочку ещё в фойе. Лине больше всего нравился тот факт, что все трое делали вид, будто в момент их последней встречи они пили какао и обсуждали планы на зимние каникулы. Ладно, возможно, претворялись только Андерсон с Волмер: у Коннора невозмутимость была в настройках по умолчанию. Лейтенант прокладывал им путь к лифту; когда девушка убедилась, что он достаточно далеко от неё и Коннора, она решилась тихо задать андроиду вопрос, и надеялась, что с его ответом утихомирится сама.       — Как ты думаешь, вы действительно можете быть отдельным, самостоятельным видом? Если андроиды обретают самосознание…       — Никаких «вы» не существует, — громко, а главное — так грубо оборвал её Коннор, что Хэнк на мгновение обернулся в их сторону. Хорошо, что ему так же быстро перестало быть интересно, что именно происходит. — Они — не что иное, как машины, вышедшие из строя. Всё.       — Я… — Лина настолько оторопела от реакции обычно спокойного и вежливого андроида, что решила не продолжать свою мысль вслух. В следующую секунду парень выглядел уже растерянно, явно сожалея о своём поведении. Он посмотрел на Волмер искоса, не решаясь встретиться с ней взглядом: когда они втроем вошли в лифт, Лина опустила глаза в пол, её губы были поджаты.       — Я не хотел быть резким, извини меня, — девушка чуть не прыснула со смеху, увидев в зеркальном отражении дверей лифта охреневшее выражение лица лейтенанта. После такого ей тяжело было смотреть на Коннора обиженным взглядом. — Я не могу ответить на твой вопрос, Лина, у меня нет способностей к оценочному суждению.       — Или на тебе стоят ограничения в области его применения, — как бы между прочим включился в разговор Андерсон. Девушка в этот момент готова была кинуться его обнимать от радости, что он приблизительно понимает цель её вопросов. А ещё, кажется, разделяет и поддерживает. День, проведенный вне компании андроида и Лины явно пошёл мужчине на пользу.       — И всё же, если представить, что эти способности у тебя есть, ты бы хотел, чтобы те, кто ощущает себя человеком, кто хочет им быть, имел возможность прожить свою жизнь именно так?       Взгляд Коннора судорожно прыгал по всему лифту, он как будто очень сильно нервничал, но при этом усердно пытался себя успокоить: «Они старались не причинять вред. Я бы хотел…»       Как было естественно то, что парень говорил сейчас, также естественно он замолчал, как будто специально прервался на самом интересном месте. Он невозмутимо достал из кармана пиджака монетку — кажется, четвертак, — и принялся виртуозно перебрасывать её из одной ладони в другую. Диодное кольцо на виске замигало жёлтым цветом: Коннор временно не был доступен.       — Вау, вот это отвлекающий маневр, я понимаю, — Лина всё ещё таращилась на андроида в изумлении от всего, что он вытворил за каких-то пару секунд.       — Первый раз видишь эти фокусы? — ухмыльнулся Хэнк. — У меня уже глаз дергается каждый раз, когда приходится тянуться за мелочью в магазине. Но то, как его «отвлекли», на самом деле впечатляет. Кому-то внутри этой смазливой головёшки совсем не хочется отвечать на вопросы, которые мы задаем.       — Думаете, его настолько сильно контролируют?       — Да он даже не слышит нас, — в доказательство Андерсон пощелкал пальцами перед лицом Коннора: тот подкинул монету в воздух и слишком быстрым движением для человеческого глаза перехватил её другой рукой.       — Но мы даже не знаем, какие цели преследует тот или что им управляет. Это же всё равно, что ходить повсюду с бомбой замедленного действия и каждый раз гадать, где именно рванет.       — Значит, — мужчина улыбнулся Лине и, по-моему, она даже видела, как его глаза заговорчески блеснули, — мы попробуем потихоньку её разминировать. Эй, Коннор! — он выхватил у Коннора из рук «игрушку», ничем не уступая ловкостью андроиду. — Прекрати уже вертеть эту монету, пока я не начал использовать твои разъёмы как копилку!       Находящегося в спящем режиме красавца разбудил не поцелуй истинной любви от принцессы, а гарканье угрюмого лейтенанта. Парень извинился перед ним и снова осмотрел лифт взглядом, будто только что сюда попал. Лине очень не нравились эти «сбои» и последствия после них.       Створки дверей лифта распахнулись, выпуская своих пассажиров на семьдесят девятый этаж, и Волмер сразу же растерялась: в узком коридоре, ведущем к офису, было столько людей, что их троица в лифте, казалось, чувствовала себя намного комфортнее, чем эта муравьиная шеренга из работников правоохранительных органов.       — Чёрт, что здесь происходит? Была вечеринка, и никто мне об этом не сказал? — конечно, Хэнк, как главный любитель социума и завсегдатай тусовок, первым прокомментировал столпотворение. С объяснениями к нему подоспел офицер Миллер, который на этот раз был, вроде как, без сопровождения в лице Гэвина Рида. Хоть что-то по-прежнему могло сделать день Лины лучше, в отличие от Андерсона: когда тот узнал, что на место преступления прибыли агенты ФБР, стал мрачнее тучи. — Итак, что мы имеем? — спросил Андерсон, давая возможность Крису посвятить в подробности дела ещё и Волмер с Коннором.       — Группу из четырех андроидов… Они знали здание и были очень хорошо организованы, — четверка разбилась по парам, с Хэнком и Крисом впереди, идущими прогулочным шагом. Позади них, Коннор и Лина осматривали буквально каждый пройденный сантиметр комнаты. Вокруг сновали техники в защитных костюмах и расставляли по периметру желтые знаки нумерации; маски на их лицах придавали им зловещий вид. — Я всё ещё пытаюсь понять, как они зашли так далеко, оставаясь незамеченными.       Урывками доносились обсуждения других копов, присутствующих здесь. Среди них были те, кто не разделял недовольство Хэнка насчет присутствия в башне агентов национальной безопасности: все-таки это гарантировало хоть какую-то защищенность. Другой парень напомнил своему напарнику, что они всё ещё не проверили крышу, и что этим нужно обязательно заняться.       — Они напали на двух охранников в коридоре... — продолжал Миллер свою экскурсию по местам недавних боевых действий. — Те, вероятно, думали, что андроиды пришли, чтобы провести техническое обслуживание. Охрану вырубили прежде, чем та успела среагировать… А одному из сотрудников станции удалось сбежать. Он до сих пор в шоке, не уверен, сможем ли мы с ним поговорить в ближайшее время…       Чем больше подробностей озвучивал офицер, тем интереснее складывалась картина происходящего. Нет ни единого шанса, что проникшие в здание девианты не были вооружены. Следовательно, они на самом деле старались избегать жертв среди людей: количество столкнувшегося с ними, но при этом выжившего персонала телебашни, было абсолютным.       — Сколько людей здесь работало? — Андерсон остановился перед самым входом в центральный пункт эфирного телевещания, выясняя у Криса очередной факт.       — Всего два сотрудника и три андроида. Девианты взяли людей в заложники и передали свое сообщение в прямом эфире. Спецназ устроил облаву, но им удалось сбежать с крыши.       — С крыши?       — Да, они прыгнули с парашютами. Мы всё ещё пытаемся выяснить, где они приземлились, но погода не позволяет. Если хотите взглянуть на видео, транслируемое девиантами, оно вон на том экране.       Он указал на огромный телевизор во всю стену большой круглой комнаты, стоп-кадр на котором показывал андроида: его кожа и волосы были деактивированы для исключения возможности идентификации. На него как раз смотрел человек, сложивший руки за спину, и даже не видя его лица, Лина подозревала, что это какая-то большая правоохранительная шишка, которая может оказаться геморроем.       — О, лейтенант, это специальный агент Перкинс из ФБР, — Крис громко представил мужчину, и тот с неохотой обернулся к ним. Надменное выражение его лица чем-то напоминало заносчивость Рида, только в этом случае оно имело основание. — Лейтенант Андерсон отвечает за расследование для полиции Детройта.       Перкинсу не было дела ни до лейтенанта, по виду слишком старого для этого дерьма, ни до молодой и зелёной Лины, с тревожной подозрительностью осматривающей всё и всех в этом здании. Он с недовольством смотрел лишь на детектива-андроида, бестактно бросив в воздух вопрос «что это».       — Меня зовут Коннор. Я андроид, присланный «Киберлайфом», — последнюю часть его обычного приветствия Андерсон и Волмер заученно повторили одними губами. Перкинсон даже не удосужился дослушать Коннора.       — Андроиды расследуют дела андроидов, да? Вы уверены, что хотите, чтобы андроид болтался поблизости после всего, что случилось? — агент без стеснения насмехался над происходящим, глядя в глаза лейтенанту, при этом явно было понятно, что ситуация его совершенно не забавляла, а раздражала. — Как бы то ни было, расследование возьмет на себя ФБР, и вы скоро будете отстранены от дела.       Хэнк, обычно легко выводимый из себя, держался просто прекрасно, вызывая у Волмер немое благоговение перед ним. Он лишь почтительно улыбнулся Перкинсону и пожелал ему хорошего дня. Высокомерная маска второго почти слышимо треснула.       — Смотри под ноги, — процедил он сквозь зубы. — Не испогань мне место преступления.       Он, наконец, скрылся из виду, и Волмер, Андерсон и Коннор молча проводили его взглядом.       — Ну что за ебаный придурок… — заключил Хэнк, заставив Лину закивать так быстро, как только она могла. Лейтенант предложил осмотреться, и это было неплохим и логичным началом их расследования, правда, девушка уже не могла разобрать, кто здесь работник станции, кто федерал и кто полицейский. Поэтому она решила держаться единственного отличающегося от толпы — Коннора. Они даже ещё не успели разминуться с Андерсоном, когда андроида неожиданно окликнул по имени один из офицеров. Троица остановилась.       — Коннор? Ты помнишь меня? — мужчина подошёл ближе, и Волмер, ровно как Хэнк, были удивлены, видя, с каким уважением он смотрел на андроида. — Я был на той террасе… Тот андроид, который взял в заложники маленькую девочку? В меня стреляли, и ты спас меня…       — Я помню тебя, — подтвердил Коннор, заставив двух своих напарников в недоумении переглянуться. Об этой части его существования оба знали лишь понаслышке.       — Я мог умереть на той террасе, но ты спас мне жизнь… — он на секунду опустил голову, то ли стесняясь своих дальнейших слов, то ли пытаясь подобрать нужные. — Я никогда не думал, что скажу это андроиду, но… Спасибо…       Лицо детектива просияло в скромной улыбке. От неё на сердце Лины стало тепло, и она чуть не испустила стон умиления, лишь в последний момент опомнившись и взяв себя в руки. На лице Хэнка также невозможно было не заметить одобрения и… гордость?       Так или иначе, когда время сентиментальностей подошло к концу, настало время приступить к изучению имеющихся улик. Лейтенант предложил сначала проверить систему видеонаблюдения, но стоявший неподалёку Миллер сообщил, что никаких признаков взлома обнаружено не было, и что просмотром камер занимались станционные андроиды. Следовательно, группу девиантов могли пропустить.       — Мы временно разместили их на кухне, — подразумевая рабочих андроидов, сказал Крис. — Нет никаких доказательств, что они были замешаны, но мы не знали, что ещё с ними делать.       Коннор предложил заняться ими позже, возвращаясь к экрану с неизвестным андроидом, заварившим всю эту кашу. На этот раз они полностью прослушали его речь, которая, если отбросить определение «требования», звучала вполне миролюбиво, насколько так можно было выразиться в этой ситуации.       — Думаешь, это «rA9»? — спросил Хэнк, всё ещё задумчиво глядя на экран.       — Девианты говорят, что «rA9» освободит их. У этого андроида, похоже, есть такая цель.       — Ты что-то видишь? — уточнила Волмер, поняв, что всё это время Коннор сканировал изображение.       — Я определил его модель и серийный номер… Он зарегистрирован как «Маркус» и, видимо, до недавнего времени принадлежал человеку по имени Карл Манфред.       — Это знаменитый художник-неосимволист, — Лина вспомнила, что видела его имя, когда Гэвин искал, где они вдвоём могли бы провести выходные. Выставка, проводимая Музеем современного искусства Детройта, как раз была посвящена его творчеству.       — Личный андроид местной звезды… Конечно, бунт устраивает именно он, поди не на свалке себя нашёл, — прокомментировал Хэнк сказанное.       — Вообще-то… — Коннор задумался, похоже, собираясь опровергнуть это заключение. — Некоторые из его биокомпонентов заменены на те, что ранее принадлежали утилизированным андроидам.       Парень как будто хотел что-то добавить к собственным словам, но осознанно решил не продолжать разговор. Лина заметила это и не могла не отметить, что её это насторожило. Сейчас было совсем неясно, с какой целью Коннор мог что-то недоговаривать и мог ли вообще так поступать по отношению к ней с Хэнком. Он удалился, сообщив, что планирует допросить тех андроидов из персонала, что ожидали своей участи на кухне. Волмер и Андерсон тоже планировали разделиться.       — Девианты пробрались через всё здание, миновали всех охранников и спрыгнули с крыши с парашютами… Чертовски впечатляюще, я бы сказал, — лейтенант задумчиво потёр шею, обмозговывая эту информацию. — Ещё и ни капли крови не оставили за собой… Коннор с ума сойдет.       Лина засмеялась в ответ, но на деле жутко нервничала, не зная, за что ей браться в первую очередь. Она хотела выйти на крышу, которую уже несколько раз упомянули все, кому не лень, но не была уверена, что ей разрешён туда доступ, о чём и сказала Андерсону.       — Вы вольны делать всё что угодно, детектив, — ехидная любезность со стороны лейтенанта всё же была своеобразным разрешением с его стороны и заверением, что любые формальности в этом вопросе он берет на себя. Она поблагодарила начальника за оказанное доверие и направилась к лестнице, ведущей наверх.       Оказавшись на крыше, Лина жадно втянула морозный воздух: внезапный холод проник в легкие, на короткое время выведя её из состояния такой уже привычной тревоги. Видимость на высоте птичьего полёта была отвратительная, симбиоз снежинок и ветра и вправду не давал возможности что-либо нормально разглядеть, но находившиеся здесь полицейские как-то выполняли свою работу, значит, Волмер тоже справится.       На поверхности было размещено несколько крупных электрогенераторов, виднелся задник огромного билборда. Снег запорошил всё вокруг, при этом позволяя увидеть множество следов обуви тех, кто посещал крышу за это время: принадлежали ли они сбежавшим девиантам или же работникам правоохранительных служб, Лина сказать не могла. Она увидела одиноко лежавшую на проходе спортивную сумку и подошла к ней, заглядывая внутрь: кажется, там был неиспользованный парашют. Зачем девиантам понадобился запасной и почему в итоге не пригодился — вопросы, ответы на которые только предстоит разузнать. Неподалёку лежали два пистолета, отмеченные знаком: видимо, полиция уже успела их проверить. Девушка всё больше огорчалась бесполезности собственного присутствия здесь, потому как продолжать поиски чего-то в этом месте уже не имело смысла. Она всё же решила пройтись между генераторами до края крыши, осматривая любую бросающуюся в глаза деталь, но таких тут не было. Внезапно ветер качнул одну из металлических дверей контейнера для генератора — или ей так показалось, но совершенно точно Волмер слышала скрип. Девушка медленно начала приближаться к источнику звука, заранее представляя себе, как нелепо будет выглядеть, если её заметит кто-то из здешних. Ныне её паранойя играла с ней злую шутку.       И наконец-то выиграла.       Приблизившись к двери, Лина увидела, как из щели на неё был направлен пистолет.