***
Я стою в общем зале таверны и с интересом наблюдаю за разворачивающейся драмой. Пару дней назад Журьен с Гарланом нашли на улице раненого мужчину. Парфе, добрая душа, тут же определила его в одну из комнат и всю ночь не отходила от его постели. Пациент пришел в себя на следующее утро и мгновенно совершил попытку массового соблазнения. Своим поведением он так сильно напомнил мне Шевалье, доброго друга Фауста, что я едва не выдала себя с треском и грохотом. Мужчина был проклят. Не помнил о себе ровным счетом ничего. Знал только, что должен записать три своих воспоминания в блокнот, и тогда память о прошлом вернется. А еще знал название своего проклятья. Румпельштильцхен. Недолго думая, Делора окрестила его этим именем и погнала работать. С тех пор я ежедневно наблюдаю бесплатный цирк. Сейчас, однако, наш Казанова превзошел сам себя. Перед моими глазами разыгрывается любовная трагедия высшего формата. Румпель впервые видит Карму в его извечном женском наряде. Румпель бежит к Карме. Румпель начинает кружить вокруг бедняги хороводы. Кажется, Румпель серьезен. На моменте со свадьбой я сдавленно хрюкаю в кулак. Смех распирает изнутри все сильнее с каждым услышанным мною словом. Я с нескрываемым любопытством жду реакции мужчины. Интересно, он Румпеля сразу прибьет или сначала решит помучить? Судя по выражению его лица, скорее всего второе. Ну да, так и есть. Звонкая пощечина оставляет на щеке Казановы ярко-алый след. — Только не снова… — шепчет рядом со мной Вальтц, обеспокоенно глядя на мужчин. — Я никогда даже не посмотрю на создание, подобное тебе! — яростно шипит убежденный гетеросексуал в лице мужчины. О, небеса, дайте сил не заржать прямо на этом месте! — Прошу, не надо насилия, моя королева! — Румпель пытается восстановить ситуацию, но делает еще хуже. Теперь, Карма готов убивать. Энис жалобно просит его пощадить никчемную жизнь нашей новой достопримечательности, а я решаю вмешаться. Негоже пачкать пол кровищей. Мне же потом убираться придется! — Что у нас тут происходит? — аккуратно вклиниваюсь я. — Карма — мужчина. — любезно поясняет мне расклад Вальтц. Будто я не в курсе! Хотя… «Я» этого не знаю, следовательно, удивление на моську, в глаза презрения и недоумения. Рыжий кривится при взгляде на мой сиятельный лик. Безупречно, как и всегда. — Флиртовать с ним… не очень тактично. Или делать предложение… — Подождите. — я совершаю над собой истинно героическое усилие сохраняя выражение лица неизменным — Она… мужчина?! — скорбный взгляд фокусника служит подтверждением. Румпель рядом со мной в шоке рассматривает хмурого мужика в платье. Только вдумайтесь! Мужика! В платье! — Но твой голос! Твое лицо! — трагически стонет он заламывая руки. Подумав добавляет — Твоя грудь! — Это то, на чем ты в первую очередь фокусируешься?! — гневно восклицает Делора отвешивая бедолаге оплеуху — Ах ты извращенец! — Я поклоняюсь всем аспектам женского тела! — Молчи, дурак! Где твой инстинкт самосохранения?! — Но моей любимой частью всегда была… Делора затыкает рот Казановы раньше, чем тот успевает закончить свою речь. Чувствуя, что еще чуть-чуть и я засмеюсь в голосину, решаю сменить на время объект наблюдения и с интересом оборачиваюсь к Карме. Да… Бампер у него что надо… Мне б такой! — Не смотри на меня так! — фыркает он в ответ с недовольным видом, заглядывая в мои донельзя счастливые глаза. Блин! Палюсь. — У меня свои причины. — Из-за проклятья? — уточняю я очевидное, на что получаю утвердительный ответ. Между тем, драма набирает обороты. Румпель слезливо жалуется на разбитое в пыль сердце и ретируется «зализывать раны». Делора рявкает на нас в своей излюбленной манере «Работать, негры! Солнце еще высоко!», и все разбегаются, кто куда. Подрываюсь и я, до сих пор тихонько подхихикивая в кулак. Кажется, этот день удался на славу!***
— Удался?! Да черта с два! — тихо шепчу я сидя в своей комнате. На дворе вечереет, внизу Журьен разгоняет засидевшихся посетителей, а в моей груди полыхает дикая обида, да такая, что слезы на глаза наворачиваются. Я никогда не любила Рода Видденсова, но и ненависти к нему не испытывала. Он всегда был для меня чем-то раздражающим, незначительным, но своим. Все таки, чтобы я там ни говорила, в глубине души я считала этих людей своей семьей. Которая ни при каких обстоятельствах не обернется против меня. Это было слишком наивно с моей стороны. Что мне и доказывает сегодня за обедом мой сводный братик, во всеуслышание заявив, что без меня во дворце стало намного лучше. На повисшее над столом молчание он не обращает никакого внимания, глядя на меня презрительными глазами. Именно в тот момент мне захотелось плакать. Ни злиться, ни кричать, а забиться в уголок и рыдать, как маленький ребенок. Я не сдержалась. Впервые за всю эту вынужденную жизнь я улыбаюсь. Кривлю губы в болезненной усмешке, даже не пытаясь спрятать в глубине зрачков собственные эмоции. — Не буду желать вам счастья — тихо срываются с моих губ колючие слова обиды, и я с неким удовольствием ловлю его удивленно-растерянный взгляд. Видимо, он ожидал от меня другой реакции. — У вас его и так предостаточно, Ваше проклятое Высочество. — Поднимаюсь и обвожу взглядом затихших людей из Сказки. Гордо вскидываю голову. — Не буду портить вам аппетит, господа и дамы. — Рианна!.. — Парфе явно хочет что-то сказать, но я разворачиваюсь и выхожу из залы. Я запираюсь в своей комнате, планомерно игнорируя стук в дверь и голоса, зовущие меня из коридора. Удивительно, но жильцы таверны оказались очень добрыми и отзывчивыми людьми. От их участия мне становится только хуже, но плакать я себе запрещаю. Не хочу светить опухшей рожей. Обострившийся слух услужливо сигнализирует, что жизнь в Сказке временно остановилась, в связи с наступлением ночи, и я, приняв решение, бесшумно спускаюсь вниз. В полутемном зале горит всего пара свеч, и совсем никого нет. Чтобы занять себя и успокоить совесть, так некстати вылезшую из недр моей злодейской душонки с напоминанием, что я просидела сегодня весь день себя жалеючи и ровным счетом ничего не сделала, я беру в руки метлу и тряпку. Окидываю взглядом пол и в ужасе хватаюсь за голову. Как можно было так насвинячить?! Мистер Метла с радостью помогает мне, и вскоре пол начинает блестеть чистотой. Уборка помогает привести мысли в порядок. Обида уже не кажется мне смертельной, реветь не тянет, а на душе становится спокойно. Род теперь просто один из миллионов таких же людей. Было бы глупо обижаться на чужого человека, правда? От принятого решения я вновь улыбаюсь. Завтра надо будет успокоить других. И пора завязывать с игрой в холодную девочку. Я так с ума сойду. С городской ратуши долетает едва слышный звон часов. Полночь. Символическое время. Я осторожно кладу Мистера Метлу на место и неслышно крадусь в свою комнату. Утро вечера мудренее, а мне завтра вставать.***
Карма с нескрываемым любопытством наблюдал за принцессой, с недавних пор поселившейся в Сказке. В самом начале их знакомства, она представляла собой ощетинившийся шар изо льда. Только в глазах изредка проскальзывала тень эмоции. Но с того памятного дня, когда принц Род так некстати соизволил вякнуть, что-то неуловимо изменилось. Парень тогда даже сам не понял, что натворил и еще какое-то время смотрел на закрывшуюся за сестрой дверь, растерянно моргая. Девушка вышла с гордо поднятой головой, даже не пытаясь спрятать в глубине золотистых глаз обиду и боль. Карме стало чудовищно жаль ее, и он даже поднимался наверх к двери ее комнаты, но постучать так и не решился. Грешно сказать, тогда чуть ли не вся таверна совершила паломничество на второй этаж. Даже Делора, и та соизволила прийти, но тишина в комнате не нарушалась до самой ночи. Мужчина совершенно случайно вернулся с ночного патрулирования раньше обычного и застал принцессу, увлеченно подметающей пол. Похвалив себя за привычку пробираться в таверну через черный ход, Карма затаился в коридоре, наблюдая за страшно ругающейся девушкой. Поразительно, но для прожившей всю свою жизнь во дворце, Рианна знала неимоверное количество бранных слов и выражений. А уж какие словесные конструкции она составляла! Парень даже заслушался, невольно запоминая особенно цветастые фразы. А между тем, пол засиял. Лицо принцессы тоже разгладилось и как-то просветлело. Карма догадывался, что за решение она приняла, и от этих догадок становилось немного не по себе. Глядя на светлую улыбку девушки, он торжественно поклялся самому себе, что никогда не предаст ее возможного доверия, если она его им одарит, конечно же. Она одарила. На следующее же утро, спустившись вниз и спокойным тоном пожелав Энис доброго дня. Та с сочувствием посмотрела на нее и явно попыталась утешить, на что получила неожиданно мягкий совет не ворошить прошедшее. Вонять будет меньше. А потом сама прошла к Мистеру Метле и принялась за уборку. На случившуюся немую сцену принцесса не обратила никакого внимания, сосредоточенно подметая немного запылившиеся доски. Атмосфера рядом с ней стала теплее на пару тонов, а лицо больше не напоминало каменную маску. Девушка начала шутить и острить в ответ на замечания Делоры, насмешливо комментировать очередные романтические подвиги Румпеля, патетично окрестив его Ромео. Почему она выбрала это имя, никто так и не понял, но чертики, пляшущие в глубине золотых глаз, недвусмысленно намекали об очередной ее шутке. В уголках губ принцессы поселилась легкая усмешка, которую она показывала теперь так же часто, как и ледяную маску до того. У Кармы создалось впечатление, что эта очередная скорлупа, прикрывающая ее истинное «я», гораздо для нее привычнее, нежели чем предыдущая, холодно-презрительная. Сам он с превеликим удовольствием обменивался с Ри парой слов, когда она проходила мимо него. Девушка неизменно отвечала что-нибудь в своей насмешливой манере, которая удивительно ей шла. Пару раз в таверну заглядывал принц Род, при виде сестры упрямо поджимающий губы. Рианна же даже внимания на него не обращала. Брат был ей совершенно не интересен. Как в принципе и остальные посетители таверны. Парень, видя такое отношение к себе, сначала растерянно замирал на пороге, а потом и вовсе перестал приходить. Невысказанное осуждение всех присутствовавших тогда на злополучном обеде гнало его прочь. Карма был полностью солидарен с молчаливым обвинением. Каким-то невероятным образом, принцессу стали оберегать. Не в открытую, нет. Просто жильцы Сказки в один прекрасный момент несговариваясь встали на ее сторону, и она приняла это как должное. Будто и не сомневалась, что события могли развиваться иначе. Такое избирательное отношение определенно мешало снятию проклятья. Похоже, это поняла и сама девушка. Уже несколько дней она что-то сосредоточенно обдумывала, и Карме было до чертей интересно, что именно. Погрузившись в свои мысли, он не сразу услышал вопрос, заданный ему напрямую. Очнулся только когда его потрясли за плечо. Подняв голову, он напоролся на решительный и прямой взгляд золотых глаз, а раздавшийся голос расставил все точки над и: — Научи меня доброте, Карма!