Темная магия оставляет шрамы

— Ты нашла, что искала, милая? — появляется в дверях Гермиона, схватившись за косяк пальцами. Дейзи вздыхает и нетерпеливо поправляет волосы, убирая их за уши, когда оборачивается к матери. Она беспокоится, потому что никак не может найти подарок, который приготовила для Тедди на это Рождество. Самое интересное, что коробки для Виктуар, Джеймса, Альбуса и Лили у нее с собой, а самый главный подарок… Ох, Мерлин! Не надо было ей вчера вечером вытаскивать его из сумки и в сотый раз перепроверять, он же был идеальным! Видимо, Дейзи промахивается и в сумку его не кладет. От осознания начинают потеть ладони. — Мам, я, кажется, его забыла, — поджимает она губы, — как же быть?.. Я так старалась, когда делала его. Я должна была отдать его именно в Рождество, — трет она лицо ладонями, начиная наворачивать круги по комнате. Гермиона мягко улыбается и входит в комнату, после чего ловит дочь за плечи и разворачивает к себе, чуть склонившись, чтобы видеть ее глаза. У дочери они на мокром месте, и Гермиона понимает, почему именно. Может, сама Дейзи думает, будто Гермиона ничего не замечает, но… Материнское сердце не обманешь. Гермиона видит, как в сердце дочери бушует сильное чувство. Это и по глазам заметно. — Мы завтра все равно едем к нам, помнишь? — успокаивает она ее. — Ты сможешь отдать Тедди свой подарок завтра, не беспокойся. Дейзи вздыхает и нажевывает нижнюю губу. Да, разумеется, ее планы меняются, ведь она изначально хочет подарить его именно здесь, в Норе, в это Рождество, но… Ладно, другого выхода все равно нет. Придется отдать ему подарок только завтра. Дейзи только надеется, что самое важное событие, которое последует за вручением, не заставит себя ждать. — Ладно, — сдается она. — Значит, завтра. Гермиона целует Дейзи в макушку, на мгновение притягивая к себе. — Хорошо, — отзывается она. — Теперь можем идти вниз к остальным. Дейзи чуть улыбается, когда они спускаются вниз. Самое любимое время в году Дейзи — это Рождество и летние каникулы. Именно в это время у нее появляется возможность видеть всех тех, кто так дорог ее сердцу. Она видит родителей, бабушку Молли и дедушку Артура, но самое главное то, что она видит Виктуар. Через несколько месяцев, в марте, Дейзи исполняется пятнадцать, но, как бы сильно ни давил на нее порой статус лучшей загонщицы, к своим годам она так и не подарила никому свой первый поцелуй. И эта «неполноценность» раздражает Дейзи. Раздражает еще и потому, что Виктуар рассказывает ей одну очень даже импозантную новость. Осенью этого года она получает свой первый поцелуй. От этой информации щеки Дейзи мгновенно вспыхивают, но она игриво списывает это на взволнованность, а не на белую зависть. Дейзи умеет радоваться за друзей, беда в том, что временами Виктуар так рассказывает о своих маленьких победах, будто заявляет о том, что она лучше. Дейзи с первого курса варится в духе соперничества после поступления в сборную, поэтому за версту такие уловки в поведении чует. И они ей не нравятся. Как бы то ни было, Дейзи решает в этом году получить и свой поцелуй тоже. К тому же, ей очень сильно хочется наконец перестать скрывать бушующее чувство в глубине своей души по отношению к своему другу. Его реакция — это важно, но Дейзи понимает, что, какая бы она ни была, узнать она ее сможет только в том случае, если все скажет вслух. К тому же, она ведь на четвертом курсе, и совсем скоро в Хогвартсе будет проводиться Святочный Бал. В этом году Минерва принимает решение проводить его после Рождественских праздников, хотя обычно по традиции все происходит двадцать пятого декабря. Это даже хорошо. Дейзи за этот декабрь получает не одно, не два и даже не три приглашения. По сравнению с прошлым годом, когда в свои тринадцать она выглядит довольно нескладно, в этот раз она бьет все рекорды. Ее приглашают семь молодых людей. Два мальчика с ее факультета, один с пятого курса Слизерина, двое с четвертого Рейвенкло, еще один с пятого Хаффлапаффа и, — о, Мерлин, — один с шестого курса Гриффиндора. Шестикурсник! На нее обращают внимание теперь даже шестикурсники! Каждый из них получает отказ. Дейзи в выражениях в таких ситуациях не сдерживается. Шестикурсник с Гриффиндора понимает ее с первого раза, а вот одногодкам приходится повторять трижды, потому что самомнения у них — вагон и маленькая тележка, каждый считает, будто она отказывает, потому что ломается. Тот самый с пятого курса Хаффлпаффа считает так чаще остальных, за что в конечном итоге получает перелом переносицы и две недели в крыле мадам Помфри. Дейзи за это награждается вызовом к декану Хаффлпаффа, разговором с Минервой и решением доноса всей информации до родителей. Декан на месте усидеть не может в тот момент, кружится волчком по кабинету директора и тараторит Минерве о том, что девчонка — из рук вон! И стоит ей походить к школьному психологу, а еще лучше заняться управлением своего гнева. Минерва слов декана Хаффлпаффа совсем не слышит, только с улыбкой качает головой. — Оставьте нас, пожалуйста, с мисс Снейп наедине, будьте любезны. Декан замолкает, приглаживает волосы и, кивнув, выходит из кабинета директора. Дейзи с кривоватой улыбкой смотрит на Минерву. Она всегда ей нравилась. Есть в директоре Хогвартса и по совместительству профессоре трансфигурации что-то такое, чему никак не подобрать названия. Какая-то теплая, нежная волна, из-за чего непроизвольно к этому человеку тянешься. Минерва не раз говорит о том, что ей стоит покинуть пост директора и уйти на пенсию. Она почти так и делает, когда в Хогвартс в прошлом году поступает Джеймс Поттер, потому что что-то екает в груди пожилой волшебницы, едва она впервые на него смотрит. Однако пост она не покидает. Может, она еще не все увидела в стенах этой школы. Кто знает? — Вся в отца, — тихонько смеется Минерва, запечатывая сургучом письмо в поместье Снейп, — да и в мать тоже, чего греха таить. Дейзи поджимает губы. — Расскажете папе, да? — виновато хмурится она. — Я не специально его ударила, просто он… не понимал, когда я ему словами говорила, что не хочу идти с ним на Бал и… — Мисс Снейп, — мягко прерывает ее Минерва. — Дейзи, — просит она, — зовите меня Дейзи. Минерва тепло улыбается. — Хорошо, — кивает она. — Дейзи, тебе не стоит извиняться за то, что ты за себя постояла. Я уведомляю твоих родителей о случившемся инциденте, а не о твоих действиях. Она ненадолго замолкает. Дейзи кивает. Ее радует, что Минерва думает также, как она. Сложно найти поддержку младшему поколению у старшего, потому что они нас порой совершенно не слышат. Минерва кладет локти на стол, сцепляя пальцы в замок. — Твоя мама была такой же в твоем возрасте, — чуть улыбается она. В глазах Дейзи загорается неподдельный интерес. — Правда? — придвигается она чуть ближе. — Правда, — соглашается она. — Тоже в обиду себя никогда не давала, и пару раз оставляла свои кулаки на лицах слишком уверенных в себе мальчиков. Дейзи заразительно улыбается и просит профессора рассказать немного о школьных годах мамы, на что женщина кивает и, осторожно подбирая слова, начинает свой рассказ. Она не хочет поведать ей лишнего. Как бы то ни было, письмо от Минервы поместье Снейп получает, и Гермиона смеется до колик, когда читает его вслух, повторяя о том, что она гордится их дочерью. Северус, конечно, тоже старается выражать радость и испытывать гордость за такой поступок, но его не радует тот факт, что его дочь подвергается такого рода вниманию. Да, это было неизбежно, но, Мерлин, ей же всего четырнадцать! Почему мальчишки в этом возрасте так глупы, что не понимают очевидных отказов? Он помнит себя в их возрасте, помнит все то, что он переживал сам, как вел себя, что чувствовал. Однако полностью понять действий молодых людей он все равно не может. Северус надеется, что сможет защитить свою дочь от разбитого сердца или тяжелого опыта, во что бы то ни стало. Пусть он и воспитывает ее с Гермионой так, что со стороны кажется, будто в защите она совершенно не нуждается. Седьмой отказ Дейзи выражает как раз двадцать четвертого декабря, поэтому умом понимает, что никто ее больше пригласить на Бал не сможет. Беда в том, что она-то знает, с кем хочет пойти. Только этот кто-то без конца тормозит и не видит очевидных вещей прямо у себя под носом. Если Дейзи не удастся пригласить Тедди на Святочный Бал, то… Что ж, тогда ей придется остаться в своей спальне и, наложив оглушающее на балдахин, чтобы не слышать сплетни соседок, углубиться в подготовку к грядущим экзаменам. — Но ты жульничаешь, Тедди, — смеется перезвоном колокольчиков Виктуар, стараясь выхватить из ладони мальчишки кубик с шестью гранями. Дейзи прихлопывает в ладоши и заваливается на спинку кресла, зажмурив глаза, когда Тедди в очередной раз выбрасывает «шесть» и вырывается вперед по игровому полю, оставляя Виктуар в хвосте. — Да с чего ты взяла? — смеется он в ответ, поднимая руку вверх, чтобы она не смогла дотянуться до кубика. — Просто сегодня мой день. Дейзи наблюдает за ними и что-то незнакомое царапает ей нутро глубоко внутри. Виктуар в эти праздники смеется чаще обычного, да и времени они втроем проводят много, но так было всегда. Дейзи все еще ощущает себя некомфортно от того, что Виктуар уже получает свой первый поцелуй. Теперь ей, почему-то, кажется, что подруге не составит труда взять и украсть поцелуй у Тедди. Для него он будет не первый, Дейзи об этом знает. Когда она была на третьем курсе, а Тедди на четвертом, Дейзи видела ее. Ее зовут Кессиди Ремост Баккер, и она учится на Рейвенкло, параллельно с Тедди. Дейзи запоминает ее полное имя, ее свободное от занятий время, должности ее родителей, чистоту ее крови, — полукровка, к слову, — и даже продукты, на которые у нее аллергия. Дейзи сама не замечает, что, в некоторой мере, становится одержима Кессиди, потому что она забирает себе Тедди. Ее Тедди. Парня, в которого она влюбляется в тот самый момент, когда он несет ее на руках из котлована вверх в гору, а затем тащит на своей спине несколько миль. Того самого парня, который может за пару секунд заставить ее улыбаться. Мальчишку, из-за которого она, Дейзи Снейп, теряет душевный покой. И его ладонь в руке Кессиди Ремост Баккер! Они расстаются через три месяца, двадцать три дня и семнадцать часов, Дейзи считает. Бо и Роджер тут же стараются его расшевелить, развеселить и вернуть в прежний ритм, но у них не получается. Дейзи понимает, что можно воспользоваться возможностью, поэтому подсаживается к ним и затевает разговор. Сначала она только раз обедает с ними, затем второй, а после в Большом Зале сидит только с ними до конца третьего курса. На четвертом курсе они уже вместе проводят время вне трапезы, зависают в библиотеке и в Трех Метлах. Бо разукрашивает себе лицо, когда Дейзи играет в квиддич, чтобы ее поддержать. Тедди и Роджер сначала воспринимают его выходку скептически, но на следующие игры и сами начинают рисовать у себя на щеках в знак поддержки. Когда Дейзи в полете видит лицо Тедди в толпе на трибуне, у нее в животе взмывает вверх маленькая стая бабочек. И она забивает очередной гол, чем приносит победу своей команде. Эти новые чувства горят в ней, и ей совсем не хочется, чтобы они хотя бы немного угасли. Однако сейчас, когда она видит хохочущую Виктуар, которая прикасается к Тедди, по идее, так же, как и всегда, огонь у нее внутри становится слишком обжигающим. Дейзи еще не понимает, что она, на самом деле, ревнует. — Ладно, моя очередь, — немного резко отзывается Дейзи и одним движением ловит руку Тедди, забирая у него шестигранный кубик. — Что с настроением, Дейзи? — чуть ухмыляется Тедди. Снейп поднимает взгляд и уже собирается накинуться на него, потому что воспринимает вопрос по-своему, как и всегда, но Тедди будто чувствует ее настрой, поэтому тут же набирает в легкие воздуха. — Проигрывать не хочется? — пресекает он на корню ссору. Дейзи смыкает губы и рассеянно смотрит на игровое поле. — Брось, — придвигается он к ней чуть ближе, двигаясь вдоль дивана, от чего Виктуар сжимает губы, когда понимает, что он снова отдаляется от нее. — У тебя есть все шансы выбросить шестерку и догнать меня. Дейзи с теплой улыбкой смотрит на него в ответ, не представляя, что упускает из виду многие вещи, которые находятся совсем близко с ней. Джеймс ничего не упускает. Он сидит в другой части комнаты возле маленького столика, на котором едва убирается шахматное поле. Напротив него сидит сосредоточенная Лили с высоким хвостиком-фонтанчиком, заплетенным на макушке, и внимательно смотрит на фигурки. Джеймс предпринимает попытку поиграть с ними всего одну, но она оказывается провальной. Он подбирает максимально неудачное время для этого. Если бы он попросился к ним в игру, когда Дейзи была за столом, она бы непременно согласилась взять его к ним. Он поступает опрометчиво, когда подходит к Тедди и Виктуар в тот момент, когда Дейзи убегает на второй этаж. Разумеется, француженка лишь бросает на него оценивающий взгляд, едва взглянув в его сторону, а Люпин бросает это треклятое «сандалька» в сотый или тысячный раз и отсылает его играть со «своими». Джеймсу порой непонятно, что такого поразительно смешного говорит Тедди, раз Виктуар постоянно со смеху покатывается с каждой его фразы. Второй раз Джеймс подходить не решается, потому что у них там снова своя атмосфера, вместо этого он замечает притихшую сестру, одиноко играющую в юлу, и с бешеной любовью смотрит на нее. Альбус к играм в одиночестве привык, Джеймс даже не пытается его расшевелить, а сейчас он вообще сидит и с бабушкой Молли что-то рисует за обеденным столом. Поэтому он и выбирает сестру. Он все чаще теперь ее выбирает. — Если выбросишь шесть — сровняемся, — слышит Джеймс голос Тедди и оборачивается. Он замечает, как Дейзи нетерпеливо поправляет волосы, откидывая их назад. Видит, как Тедди наблюдает за каждым ее движением. И с какой неприязнью и даже некоторой ненавистью исподлобья смотрит на нее Виктуар. Джеймс сначала хмурится и чуть качает головой, всматриваясь внимательнее. Он решает, что ему только кажется. Нет, совсем не кажется. Виктуар Уизли смотрит на Дейзи Снейп совсем не как подруга. Однако, стоит Дейзи поднять взгляд, лицо Вики расслабляется и приобретает нежные и плавные черты. Джеймс впервые именно в это Рождество чувствует, что что-то не так, только сам пока не до конца понимает, что именно. — Так радует тишина, — замечает Северус и передает супруге противень с заготовками рождественского печенья. Гермиона улыбается. — Им всего лишь понадобилось повзрослеть, чтобы нам всем стало проще, согласен? — ставит она печенье в духовку и закрывает дверь, поворачиваясь к супругу. Северус мягко ведет ладонью по контуру ее лица, после чего оглядывается через плечо, проверяя, не стоит ли кто-нибудь поблизости, потому что не терпит публичного проявления чувств, как и сама Гермиона. Убедившись, что все в порядке, Северус обхватывает ее лицо ладонью, оставляет поцелуй на кончике носа, а после ведет цепочку поцелуев ниже. Гермиона закрывает глаза и, приподняв голову, пылко отвечает на поцелуй, когда находит его губы. Пульс моментально подскакивает, но в этот раз девушка держит себя в руках, потому что они же не у себя дома. Мягко выпустив нижнюю губу Северуса, она замирает близко от его лица и смотрит ему в глаза. — Мы тут не одни, — лукаво шепчет она, касаясь подушечкой большого пальца контура его губ. Северус вздыхает. — Знаю, — наконец отвечает он. — А домой когда?.. — театрально вскидывает он брови. Гермиона смеется, зажмурив глаза. — Не притворяйся, — мягко шлепнув ладонью по лацкану его мантии, произносит она. — Придется потерпеть родственников еще пару дней. Северус едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, но Гермиона и без того понимает, какие чувства у супруга вызывает даже возможное пребывание гостей дольше одного дня. Спасибо на том, что они хотя бы предупреждают о визите. — Молодое поколение все проще выносить, — Северус непроизвольно бросает взгляд в двери, где виднеется вход в гостиную, — почти каждого из них, — добавляет он. Гермиона хмыкает и, выбравшись из рук Северуса, направляется за тарелками, открывая буфет шкафа. Она сразу понимает, что имеет в виду супруг. — Не будь к нему так строг, Северус, — просит его Гермиона, повернувшись к нему лицом, — он не ведет себя по отношению к нашей дочери так, чтобы его ненавидеть. — Я и не испытываю к нему ненависти, — просто отвечает он, принимая из ее рук стопку тарелок, — я лишь говорю, что за эти годы он по-прежнему не заслуживает моего доверия. Гермиона качает головой, сжимая в ладони приборы. — Вот об этом я и говорю, — замечает она, передавая их Северусу, — ты словно держишь его на крючке и, — она неопределенно машет руками, — будто… Шаг вправо или влево с намеченного пути и всё: непростительное. — Ну, без непростительного, конечно, — хмыкает Северус, — но суть ты видишь правильно. Меня не отпускает ощущение, что он может сделать Дейзи больно, понимаешь? — смотрит он на Гермиону. — Я не хочу, чтобы ей было больно. Гермиона чуть сводит на переносице брови, когда слышит это откровение из уст Северуса. Она думает об этом сама, думает неоднократно, но сейчас, когда он говорит об этом сам, это вызывает в Гермионе трепетное чувство защищенности. — Он и не собирается, — смотрит ему в глаза Гермиона, убирая с лица темную прядь. — У него хорошее воспитание, Андромеда очень… — Я все это понимаю, Гермиона, правда, — непроизвольно прерывает ее Северус, — но скажи мне на милость, почему я испытываю бóльшее доверие к Джеймсу, который всякий раз лишается общества Дейзи, когда Люпин здесь? Гермиона непроизвольно бросает взгляд в дверной проем и чуть хмурится, а после качает головой, возвращая свое внимание супругу. — Как бы то ни было, — наконец произносит она, — это ее жизнь, а не наша. Это ее решения, ее поступки, ее ошибки и их последствия. Мы не сможем уберечь ее от всего, Северус… — Я смогу, — решительно заявляет он. — Не сможешь, — смотрит она в глаза мужу. — Родной, не сможешь ты уберечь ее от всех печалей мира, и чем скорее ты это поймешь, тем счастливее и свободнее ты станешь. Северус чуть хмурит брови, словно дитя, которое вопрошает, мол, «ну, почему», но он и сам понимает, что Гермиона права. Невозможно уберечь своего ребенка от всего плохого. Он не просто должен столкнуться лицом к лицу с жизнью, он просто обязан. Только так он сможет научиться жить. Методом проб и ошибок. — Ты, — Северус ненадолго замолкает, — говоришь правильные вещи… Гермиона вздыхает и, покачав головой, улыбается, притягивая мужа к себе. — Да, Северус, — шепчет она ему в губы, — я просто права. И он целует ее так, что она понимает: он действительно так считает. Подготовка к ужину идет полным ходом, обязанности по готовке распределяются между всеми членами их семейства. Задание получает даже Лили, и заключается оно в том, чтобы выложить печенье и выпечку на большие тарелки, на что девочка с энтузиазмом соглашается при условии, что будет делать это с Джеймсом. Он, разумеется, соглашается. У Виктуар появляются внезапные дела на втором этаже дома, но этому никто не удивляется. Виктуар всегда была, есть и будет белоручкой, что бы Флер не предпринимала. Она в извиняющем жесте приподнимает руку за дочь и берет на себя ее маленькую обязанность. Дейзи достается мытье овощей к салату, Гарри и Северус занимаются мясом, Артур с Биллом во дворе разжигают барбекю, Перси таскает из чулана бутылки с вином и медовухой, Молли, Одри, Джинни, Флер и Гермиона занимаются прочей готовкой. Тедди присоединяется к Дейзи, чтобы ему не всучили дополнительное задание, хотя Виктуар не раз зовет его с лестницы второго этажа, чтобы он поднимался к ней. Дейзи смеется от очередной шутки, когда Тедди едва заметно и шутя наваливается на нее плечом, чтобы быть ближе. От этого у девчонки вдоль позвоночника бегут бешеные мурашки всякий раз. От каждого прикосновения Тедди. Дейзи смотрит на него мельком, взгляд надолго не задерживает, потому что собственных чувств пока побаивается. Ей кажется, что, возможно, он испытывает что-то подобное по отношению к ней. За эту половину учебного года многое изменяется. К тому же, ну, не мог он не услышать сплетен от Бо и Роджера, что она семерым отказывает в сопровождении на Бал! — Я хочу тебе кое-что показать, — склонившись к ее уху, шепчет Тедди, щекоча волосами кожу ее щеки. Мурашки не заставляют себя ждать. — Что именно? — зачем-то шепчет она в ответ. Тедди стряхивает воду с рук и вытирает их полотенцем. — Иди за мной через десять секунд, — заговорщически шепчет он. Дейзи мельком смотрит на него и коротко кивает, провожая его взглядом. Она склоняет голову, продолжая мыть овощи. Ох, Мерлин, Дейзи готова поклясться, что это самые долгие десять секунд ее жизни! Едва она мысленно произносит «десять», сразу выключает воду и, вытерев руки, старается незамеченной покинуть кухню под веселый говор родственников. Она даже не представляет, что из всех присутствующих, ее уход замечает только мама. Дейзи скользит по полутемным коридорам Норы в сторону гостиной и, стараясь привыкнуть к темноте, часто моргает. — Тедди, — шепотом зовет она, хватаясь рукой за какой-то предмет в поисках опоры. — Я здесь, — слышится совсем рядом с ней знакомый голос, и девушка оборачивается, непроизвольно вздрогнув. Высокий силуэт Тедди она узнает сразу, и ей становится спокойнее, от чего она улыбается. — Что ты хотел мне показать? — шепчет она. Тедди чуть хмыкает. Дейзи чувствует его тепло рядом с собой. Ох, Мерлин, от него так вкусно пахнет! Дейзи непроизвольно закрывает глаза и делает еще полшага вперед, чтобы быть ближе к нему. Сердце моментально заходится в бешеном ритме, коленки начинают подрагивать, а в животе беснуются бабочки. — Смотри, — шепчет он в ответ. Дейзи поднимает взгляд, когда слышит, как он произносит какое-то заклинание, вычерчивая в воздухе руну. Прямо над их головами появляется голубоватый свет, освещая небольшой участок над их головами. Из бледных искорок начинают расти тонкие веточки с длинными зелеными листочками и белыми ягодами, чем-то похожими на жемчуг. — Какая красивая магия, — едва слышно произносит Дейзи, чувствуя бешеный ритм сердца в глотке, когда Тедди опускает вниз голову. — Что это? Люпин, затаив дыхание, смотрит на то, как блестят ее насыщенные зеленые глаза. Как в радужках переливаются голубоватые блики волшебства. Мерлин, как она прекрасна. Сил нет больше это скрывать. — Не знаю, — выдыхает Тедди и, склонившись вниз, обхватывает ее лицо ладонью, притягивая к себе. Дейзи подается вперед, чувствуя его губы на своих, и от переполняющих эмоций у нее едва держат ноги. Тедди крепко прижимает ее к себе, поэтому она не боится упасть, только закрывает глаза и неумело, но со всей глубиной своих искренних чувств, отвечает на поцелуй, растворяясь в этом волшебном мгновении наступающего Рождества. По всему телу разливается бешеная волна жара, проникает, кажется, в каждую клеточку, каждую пору. Дейзи прерывисто вздыхает и, с дрожью выдохнув, снова мягко целует его, захватив верхнюю губу. Ей приходится заставить себя оторваться от Тедди. Ох, Мерлин, она в жизни такого не испытывала! — Дейзи Снейп, — шепчет Тедди, обхватив ее лицо обеими руками, и касается кончиком ее носа своим, — позволь мне сопровождать тебя на Святочный Бал. Внутри все начинает дрожать так, что даже слегка подташнивает. Дейзи сглатывает и закусывает от переизбытка эмоций нижнюю губу, улыбаясь широко и открыто. Если бы она только видела свет собственных глаз. — Позволю, — кивает она, и Тедди кивает в ответ, снова притягивая ее к себе. Гермиона прикрывает рот ладошкой и зажмуривается, отворачиваясь, когда замечает сие действо из конца коридора. Вот же черт дернул проверить, куда дочь собирается отойти в самый продуктивный час вечера! Гермиона испытывает искреннюю радость от увиденного. Обо всем этом она, разумеется, умолчит, а заговорит только в том случае, если Дейзи сама посчитает нужным обо всем ей рассказать. Ох, это так волнительно! Первый поцелуй! Она почти вздрагивает, когда видит в коридоре знакомый силуэт. — Гермиона, ты чего тут в темноте стоишь? — не понимает Северус, подняв согнутые руки вверх. Он весь в специях для маринада. Гермиона на ходу соображает. Так, что-то придумать и срочно! Он не должен увидеть, как его четырнадцатилетняя дочь целуется с мальчиком! Гермиона активно соображает, а затем, повинуясь внезапному порыву, хватается за мочки ушей и снимает одну из сережек быстрым движением. — Да сережка где-то здесь упала, — указывает вниз она, — вот и ищу. — Темнота же, хоть глаз выколи, — замечает Северус и уже тянется локтем к выключателю, — ты так ничего не найдешь. — Ах, свет! — нарочно громко произносит она. — Как я забыла просто включить свет! Она искренне надеется, что это поможет двум возлюбленным сбежать с места преступления. Гермиона искренне радуется, что именно так все и происходит, когда свет зажигается. — А вот и она, — слету наклоняется вниз Гермиона и показывает находку Северусу. — Надо было сразу свет включать, ты был прав, — целует она его в щеку. — Тебе помочь? — Да, — слегка теряется от ее торопливости Северус, — рукава засучить, они спустились, а руки у всех грязные. — Конечно, родной, идем, — тянет она его за собой на кухню и выключает за собой свет. Никто не замечает, как, скрипя зубами, с алыми от несправедливости щеками сидит наверху лестницы Виктуар, плотно сжав челюсти. Праздники начинают играть новыми красками для Дейзи Снейп в тот самый момент, когда над ее головой распускается омела. Она ложится спать в тот день с одной лишь мыслью. Мне четырнадцать лет, и сегодня меня впервые поцеловал мальчик, который всю жизнь мне нравится. Тедди Люпин поцеловал меня. Эта мысль долго не может укрепиться в ее сознании. Даже когда Тедди урывает моменты на прогулках и целует ее во второй, третий и четвертый раз, чтобы никто не увидел. Они тайком держатся за руки и касаются под столом коленками друг друга. Они оба, наверное, не понимают, что выдают себя взглядами, поворотами головы, нервным облизыванием губ, внезапным безразличием друг к другу в кругу своих. Пытаясь доказать всем, что между ними ничего нет, они только сильнее дают другим подсказки. И они оказываются настолько очевидными, что через три дня все понимает Джеймс. Несправедливость обжигает ему шею, уши и щеки, заставляет сердце стучать в барабанных перепонках, а кончики пальцев рук неконтролируемо дрожать. Джеймс сгорает, как он думает, от неприязни к Тедди, а на самом деле горит от неразделенной любви, о которой пока ничего не знает. Праздничные дни пролетают незаметно. Один день сменяется другим, дома почти никто не бывает. Все время родственники проводят вместе, только их количество постоянно меняется. Поскольку Северус может долго выносить только чету Поттеров, чаще всего они бывают именно у них. Флер и Билл рады быть в Норе, если там нет Джинни. Со сложным характером родственницы вейла так и не научилась ладить как следует. Поэтому Виктуар находится в Норе вместе с родителями, к ней, соответственно, напрашивается Тедди. А куда Тедди, туда и… — Снова в Нору? — интересуется Северус. — Ты там каждый Мерлин день бываешь, родной дом не позабыла? — Пап… — Родной, она с Виктуар потом до конца учебного года не увидится, не будь так строг, — выручает ее Гермиона. Дейзи с благодарностью смотрит на маму. Гермиона и без того понимает, что букетно-конфетный период — штука потрясающая. Особенно когда он приходит через восемь месяцев после заключения брака. Северус нетерпеливо вздыхает, поправляя в руках газету, и смотрит наконец поверх нее на дочь, которая топчется в проходе между столовой и гостиной. — Завтра в десять утра будь дома, — наконец отвечает он. Дейзи подпрыгивает на месте. — Спасибо, папочка! — подбегает она к нему и звонко несколько раз чмокает в щеку, обняв сзади за шею. — Спасибо-спасибо! — Ох, по́лно, — пытается ворчать он, но у него не получается, улыбка все равно появляется на губах. — Только каминной сетью, — чуть повернувшись, предупреждает он. — Исключительно, — заверяет Дейзи и, снова поцеловав родителя в щеку, убегает из столовой к себе, чтобы собраться. — Манипулятор растет, — вздыхает Северус, снова возвращая свое внимание Пророку. Гермиона подходит к нему со спины и проводит ладонями от ключиц вниз, мягко скрещивая пальцы. Девушка касается кончиком носа его щеки, слегка прикрыв глаза. — Значит, у нас есть свободный вечер сегодня, — мягко шепчет Гермиона, оставляя на скуле мужа нежный поцелуй. — И ей определенно есть, с кого брать пример, — заканчивает свою первую мысль Северус и, бросив Пророк на стол, тянет Гермиону к себе, побуждая ее сесть сверху. Есть время для разогрева на поцелуй, а дальше действительно вся ночь принадлежит им. Дейзи с радостью возвращается в Нору, почти парит в воздухе. Тедди должен прибыть чуть позже, Виктуар застревает где-то в ванной, поэтому Дейзи без проблем приходит в гостиную и плюхается рядом с Джеймсом, почти сразу вливаясь в разговор. Джеймсу сначала хочется фыркнуть, отсесть от нее подальше и скрестить на груди руки, но… Какая-то его часть понимает, что в этом нет никакого смысла. Дейзи по-прежнему воспринимает его, как друга. Она по-прежнему общается с ним, проводит с ним время. Да, теперь немного реже, но это ее выбор. Дейзи не виновата в том, что ее сердце выбирает Тедди, а не его. Она не знает о том, что он думает по поводу Люпина и всей их компании в целом, потому что все свои наблюдения он держит при себе. Она не поймет его отчужденности. Она не виновата. Поэтому Джеймс проглатывает взращенную обиду и улыбается. И все меняется вокруг, когда Дейзи улыбается ему в ответ. Они проводят вместе не так много времени, как хотелось бы Джеймсу, но это уже что-то. Разумеется, стоит Виктуар спуститься вниз, Дейзи тут же вскакивает с места и, извинившись, мчит к подруге. Джеймс замечает что-то неладное в поведении Виктуар. Она и без того всегда была со странностями, но сейчас ведет себя еще хуже, чем раньше. Джеймс смотрит на все это со стороны и мыслит здраво. Он понимает, что в дружбе Виктуар и Дейзи появляется пропасть, и с каждым новым днем она становится все шире. Лишь в одном сценарии этой пропасти не видно. Когда в компании Дейзи и Виктуар есть третье лицо. Тедди. Дейзи ничего не замечает, но ее нельзя за это винить. Она лишь опьянена своей первой влюбленностью. За пару дней до окончания праздников Дейзи внезапно вспоминает одну очень важную вещь. Пока она кружит в рождественском ритме, это как-то забывается, но сейчас проблема вырисовывается все более четко. Через несколько дней Святочный Бал, кавалер у нее есть и платье, к слову тоже. Нет только одного. Навыка в бальных танцах! Дейзи сидит в своем любимом кресле в библиотеке и нервно кусает то губы, то внутреннюю сторону щеки, пока сама старается сосредоточиться на чтении. Такие семейные вечера выдаются крайне редко в последнее время, ведь дочь растет и уже не хочет проводить все время с родителями. Это нормально, что она хочет быть чаще со своими друзьями. Это ведь ее жизнь. Поэтому сейчас Гермиона испытывает тот самый трепет единения семьи, пока сидит на диване с романом в руках, а Северус греет ее ступни и смотрит через очки в очередную научную статью. Гермиона чуть шевелится, устраиваясь удобнее, и Северус непроизвольно поднимает на нее взгляд. Она все так же бесконечно прекрасна. Легкая улыбка трогает его губы, и он уже хочет вернуться к чтению, как вдруг его внимание привлекает дочь, сидящая в кресле неподалеку. Боковым зрением он замечает, как она кусает губы, пока беглым взглядом штудирует строчки Эмили Бронте. Северус знает, что впервые Дейзи читает «Грозовой перевал» на прошлое Рождество. Быть может, она хочет сделать это своей маленькой традицией. И перечитывать его каждое Рождество. — Что тебя беспокоит, Дейзи? — спрашивает Северус. От неожиданного вопроса Гермиона и Дейзи обе поднимают взгляд, отрываясь от чтения. Гермиона озадаченно смотрит на мужа, а затем оборачивается назад. Дейзи вопросительно вскидывает брови. — М? — реагирует девушка, видимо, исключительно на свое имя. — Что беспокоит? — снова задает вопрос Северус. Только двум девушкам в целом мире позволено спрашивать его о чем-то дважды. Жене и дочери. — Ты сейчас либо прогрызешь собственную щеку, либо сгрызешь ноготь под корень, — замечает Северус. Дейзи машинально обнимает себя рукой, пряча в вытянутом рукаве пальцы, и поджимает губы. Папе Дейзи всегда говорит правду, к тому же, нет здесь ничего такого, что стоило бы скрывать. Она вздыхает. — Святочный бал скоро, — наконец выдыхает она. — О, в этом году решили после Рождества отпраздновать? — вливается в разговор Гермиона. Дейзи кивает. — Да, — соглашается она. — И там… — машет она руками в воздухе, стараясь что-то изобразить, — танцевать надо… — Разумеется, — спокойно отзывается Северус. Дейзи нетерпеливо вздыхает и откладывает книгу на столик рядом с креслом. — Я не умею, — сознается она. — Что? — с улыбкой спрашивает Гермиона, заранее зная, какой последует ответ от супруга. — Не умею я! — снова повторяет Дейзи и хмурит брови. Северус вздыхает и закрывает свою книгу. — Как же не умеешь? — снимает он очки. — Ты же ходила на бальные танцы, когда тебе было семь. Дейзи фыркает, скрещивая на груди руки, и отворачивается к камину, насупившись, как совенок. — Это было давно, я все забыла, — бурчит она. — Я ударю в грязь лицом перед ним. Брови Северуса ползут вверх. — Перед… ним? — голос его становится на октаву выше, когда он задает вопрос. Вместе ответа он получает кончиками пальцев Гермионы себе в живот и дарит ей свое внимание. — Северус, — шикает она и многозначительно смотрит на мужа тем самым ради-Мерлина-включи-голову взглядом, когда слегка опускает вниз голову и вскидывает брови, сжимая губы. Мужчина понимает несказанные вслух слова Гермионы. Ладно, так и быть. Пока он не станет задавать никаких вопросов. Будет лишь отталкиваться от того, что имеет. Его дочь говорит, что не умеет танцевать? Исправим. — Милая, ты не ударишь в грязь лицом, — заверяет ее Гермиона, когда Северус осторожно перекладывает ее ноги и поднимается с места, направляясь к проигрывателю. — Ты же помнишь, что твой папа бывший декан Слизерина? — с улыбкой спрашивает она. — Да, — моментально вливается в диалог Дейзи, позабыв свою угрюмость. — О, Гермиона, — вопрошает Северус, сдвигая брови, когда настраивает проигрыватель, вставляя необходимую пластинку, — умоляю… — Именно в тот самый год, когда был Святочный Бал у четвертого курса… — не намерена останавливаться она. — Гермиона, не напоминай… — Он и обучал свой факультет бальному искусству, — заканчивает мысль Гермиона. Северус хмыкает, когда ставит иглу на пластинку, и поворачивается к своей семье. — Не весь факультет, а лишь единицы оболтусов, которые пренебрегали уроками танцев в своих благочестивых чистокровных домах, — парирует он. — Мне пришлось повозиться лишь с пятью персонами, — он едва заметно хмыкает, вспоминая то время. — Минерву в тот год мне было искренне жаль, это правда. Мужчина еще какое-то время смотрит себе под ноги. Он внезапно вспоминает тот год. Толпы людей, три школы в одном месте. Незапланированная встреча с Игорем, смерть мальчишки с Хаффлаппафа на турнире, сын Крауча под оборотным, несносный, на тот момент, Поттер, с которым они сейчас — какая ирония! — чуть ли не каждую неделю на барбекю или чаи гоняют, чтобы их дети имели возможность общаться чаще. Но больше всего в памяти взрываются воспоминания именно про Бал. Гермионе тогда было пятнадцать. На ней было голубое платье ниже колена на бретельках и с фонариками на плечах, а волосы уложены в высокую прическу. Ее сопровождал болгарин, Северус помнит. Виктор. Виктор Крам. Ох, Мерлин, судьба действительно способна на немыслимые шутки, потому что через восемь лет он сам танцует с ней на свадьбе Поттеров. С ума сойти можно. — Северус, — мягко зовет она. Мужчина поднимает взгляд. Гермиона кивает на дочь. Северус тут же находится. — Дейзи, — зовет он, — твоя механическая память гибкая и работает, как часы, — подходит он снова к проигрывателю и жмет на кнопку. — В бальных танцах нет ничего сложного, я готов тебе это продемонстрировать. Северус на мгновение замирает, вслушиваясь в музыкальный ритм. Отбив три такта, он кивает сам себе и протягивает вперед руку. — Миссис Снейп, вы позволите? — галантно склоняется он вперед, заложив одну руку за спину, а вторую протянув к ней. Гермиона заразительно улыбается и, отложив на столик книгу, свешивает вниз ноги, убирая с себя плед. — Ох, как я могу отказать, — театрально отзывается она, вкладывая свою ладонь в его руку. Дейзи смущенно смеется, закрывая лицо ладонями. Ей кажется это и чертовски милым, и крайне неловким! Она знает, с каким трепетом и любовью папа относится к маме, и она к нему соответственно. Однако как же странно наблюдать за этой любовью! — Композиция подходит? — интересуется Северус, едва заметно хмыкая. — С моего Святочного Бала, — она не спрашивает, лишь констатирует факт, глядя мужу в глаза с улыбкой. — Ты серьезно? И как прикажешь на это реагировать? Северус прижимает ее к себе, опустив ладонь на талию. — Наслаждаться моментом, — отзывается он. — Дейзи, — смотрит он за плечо супруги. — Смотри, малый квадрат проще пареной репы. И, — вздыхает он, — раз-два-три… Гермиона тут же чувствует себя ведомой, но совершенно не против этого. Северус прекрасный ведущий партнер, он держит ритм, направляет ее, следит за траекторией передвижения. Гермиона полностью ему доверяет, поэтому сама почти парит в воздухе, едва откинув назад голову. — Раз-два-три… Северуса так и манит поцеловать прекрасную бледную шею Гермионы, но делать он перед дочерью этого определенно не станет, поэтому держит свои пылкие чувства исключительно при себе, продолжая урок. Они постепенно переходят на большой квадрат, и Гермиона моментально вливается в ритм. Однажды она рассказывает Северусу, что в детстве занимается танцами, поэтому умениям жены мужчина если не поражается, то удивляется точно. Гермиона просто поразительная. Улыбаясь собственным мыслям, Северус продолжает мимоходом рассказывать, что они делают. — Главное — это уверенный партнер, — кружит он вокруг оси Гермиону и, перекинув через свою руку спиной назад, склоняется к ней вниз, завершая танец. Дейзи хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте, когда они поднимаются. Гермиона заводит за уши волосы и улыбается, чувствуя, что у нее румяные щеки. Северус чуть кланяется и протягивает вперед руку дочери. — Теперь ты, — кивает он. — Ты уже убедилась, что ничего сложного. Если уж мама справилась… — Ох, изволь, — наигранно хмурится Гермиона и берет с полки фотоаппарат, усаживаясь обратно на диван и подгибая под себя ноги. — Все получится, Дейзи, давай. — Я шагаю вперед правой, ты назад левой, синхронно со мной, — проговаривает Северус, — молодец. Теперь я делаю шаг влево, а ты вправо, — они повторяют это одновременно, — прекрасно. Половина квадрата малого уже есть. Вспоминается что-нибудь? — Да, — подняв вверх на мгновение голову, радостно отзывается Дейзи. — Теперь я правой вперед, а ты левой назад, и потом я влево, а ты вправо, верно? — Верно, — кивает с полуулыбкой он. — Готова повторить быстрее? — Да, — с искренней радостью кивает Дейзи. — Раз-два-три… Они кружат по ковру библиотеки возле камина под звонкий смех Дейзи и звуки вальса с пластинки времен Святочного Бала самой Гермионы, и это мгновение кажется настолько счастливым, что его даже не передать словами. — Больше экспрессии! — взмахивает рукой Гермиона и, зажмурив один глаз, делает фото на полароид, запечатлевая этот момент на всю оставшуюся жизнь. Без отдавленных ног вечер этот не проходит, и именно Дейзи много раз наступает Северусу на ноги. Несколько раз Гермиона показывает Дейзи, как танцевать вальс, и позволяет ей встать в качестве ведущего партнера, чтобы она увидела танец с обеих сторон. Северус успевает сделать фото, когда Гермиона кружит дочь за руку на месте. Кадр получается просто потрясающий. Темные волосы Дейзи выглядят просто волшебно, а улыбка Гермионы заставляет сердце биться чаще. Под конец вечера Северус целует дочь в макушку и говорит, что, кто бы он ни был, лучшей партнерши для танца ему все равно никогда в жизни не отыскать. Дейзи так сильно обнимает после этих слов родителя от бешеного чувства благодарности, что ей кажется, будто еще секунда, и она разрыдается во весь голос. В последний вечер перед отъездом ребят в Хогвартс, а Виктуар в Шармбатон Молли зазывает семейство на прощальный ужин, и в этот раз Северус даже не вздыхает. Просто он понимает, что до лета будет полностью свободен, за исключением моментов, когда Поттеры или они сами захотят организовать совместный вечер. Дейзи с утра успевает отлично потренироваться на метле и намотать несколько десятков кругов с мертвыми петлями, чтобы быть в тонусе. Быстро приняв душ и переодевшись, она тут же спускается вниз и слышит новость об ужине. Девчонка радуется и умоляет отца не ехать на машине и не терять времени, а воспользоваться каминной сетью, и он соглашается моментально, потому что и сам не хочет тратить времени на разогрев и минование снежных ухабов. Она просит пойти раньше, потому что в ее планах поцеловать Тедди, пока никого еще нет, и Гермиона согласно кивает и машет рукой, чтобы она шла раньше них, потому что она еще не готова. Едва появившись в зеленых языках пламени, Дейзи бросает на стол шарф и шапку, которую даже не надевала, и расстегивает куртку, шмыгая носом. Она тут же начинает оглядываться по сторонам. — А Тедди еще нет, — старается спокойно произнести Джеймс, который сидит в углу кухни и перебирает по просьбе матери метлу от лишних палок. Дейзи тут же оборачивается и, заприметив Джеймса, улыбается, направляясь к нему. Джеймс замечает, что улыбка у нее печальная. Она правда хотела увидеть первого не Джеймса, а кого-нибудь с волосами более синими. — Еще нет? — зачем-то повторяет она и шмыгает носом. — Ладно. Дейзи садится на стул и расстегивает куртку до конца, тяжело вздохнув. — Ты бежала? — интересуется Джеймс. — Нет, — поворачивается к нему девушка. — Я же из камина, из дома. — А нос чего красный? — не понимает он. — Тренировалась с самого утра, — жмет она плечами. — Что-то за эти праздники вообще метлу ни разу в руки не брала, обычно хотя бы три раза точно взлетаю, — размышляет она. — Действительно, почему бы это? — в саркастичности и интонациях Джеймс полный профан, так что Дейзи подвоха не слышит. Дейзи жмет плечами. Говорить ему о том, что все ее мысли заняты Тедди, она ему, разумеется, не станет. И лучше бы вообще тему перевести. Она поднимает взгляд. — А ты чего такой грустный? — чуть дергает она уголком губ в полуулыбке. Джеймс не может сопротивляться ее свету, поэтому хмыкает в ответ. — А ты чего такая веселая? — продолжая отламывать веточки от метлы, отзывается он. Дейзи вскакивает с места в два шага подходит к Джеймсу, забирает из его рук метлу, кладет куда-то в сторону и присаживается перед ним на корточки. Парнишка лишь беспомощно наблюдает за всем этим. — Джеймс, — почти серьезно произносит она, нахмурив брови. Поттер настороженно смотрит ей в глаза. — Дейзи… — отзывается он. — Слепим снеговика? — шепчет она и растягивает губы в искренней улыбке. Джеймс просто не может на нее не ответить и отказать ей в такой простой мелочи не может, да и не стал бы. Вместо этого он трет лицо ладонями и тут же хватает со стола свою шапку, натягивая на уши. Дейзи вскакивает на ноги, бросает через плечо, что последний, кто выйдет на улицу, будет до конца дня ходить с ослиными ушами, а после сама начинает с бешеной скоростью запихивать волосы под куртку, натягивать шапку и завязывать шарф. Джеймс успевает собраться быстрее и выбежать на улицу первым, но, разумеется, спор об ослиных ушах они аннулируют. Даже если бы Дейзи прибежала первой, Джеймс бы с ними не ходил. В данном случае им для игры необходим лишь предлог. Снег в эти каникулы словно создан для бесконечного времяпрепровождения на воздухе. Не липкий, не очень сильно мокрый, и его безумно много. Мороз не сильно щиплет щеки и нос, а перчатки промокают не через пять минут, а через час минимум. Это ли не повод вообще не вылезать с улицы, чтобы других поменьше видеть? — Давай сюда побольше снега, иначе основа развалится, — указывает Дейзи, и Джеймс добавляет снега туда, куда она показывает, после чего они вдвоем наваливаются на снежный шар, продолжая движение. — Тащи сильнее, давай! — кряхтит с улыбкой Джеймс. Они заканчивают делать огромную основу для снеговика и приступают к следующим. Дейзи без конца смеется и испытывает счастье всеми фибрами души от каждой минуты, проведенной с Джеймсом, потому что он… Как солнышко. С ним всегда тепло, всегда спокойно. Он понимает ее порой даже тогда, когда она сама себя не понимает. Дейзи с уверенностью может сказать, что Джеймс — ее друг. Они же всю жизнь вместе, и плевать, что их разделяют какие-то три года. С возрастом эта разница станет незаметной. — Я устала, — выдыхает Дейзи, когда они приделывают ветки вместо рук снеговику, и плюхается на нетронутый снег прямо на спину, раскинув в стороны руки. Джеймс, недолго думая, падает рядом. Они лежат какое-то время в тишине. Еще нет четырех часов, но уже смеркается. Едва слышно завывает ветер, с неба падают снежинки. В загородной тишине слышно, как кристаллики приземляются на капюшон шуршащей куртки, на рукава и перчатки. Вдалеке слышится негромкий голос бабушки Молли и дедушки Артура из дома. Джеймсу кажется, что он слышит и голос дяди Северуса. Однако их голоса слышно только в том случае, если вслушиваться. Джеймс слушает только две вещи. Падающие с неба снежинки и дыхание Дейзи. Оно у нее ровное, размеренное и спокойное. Джеймс хочет пошевелиться, но боится испортить момент. Такие мгновения порой всего раз в жизни случаются. Однако через пару секунд он переворачивается на живот, потому что хочет и этот момент отпечатать в своей памяти. И он запоминает. Дейзи лежит на снегу в синей куртке. Ее шапка чуть сдвинута на лоб, глаза закрыты. Руки раскинуты по сторонам, губы расслаблены. Ее темные ресницы едва заметно дрожат, на бледные веснушки на крыльях носа падают снежинки. Кристаллики живут лишь секунду, а затем тают на ее теплой коже, превращаясь в маленькие капельки. Она такая красивая. Никого в целом мире нет прекраснее нее с этими растаявшими снежинками на щеках. Слышится, как в доме вспыхивает камин. Дейзи тут же открывает свои невозможно зеленые глаза. — Тедди приехал, — тараторит шепотом она и поднимается тут же на ноги. — Идем домой, — зовет она, — у меня штаны на коленках промокли. Штаны у нее действительно промокают, но это не проблема. В Норе всегда есть запасная одежда каждого из детей, причем на любой возраст. Молли говорит, что выбрасывать ничего не станет, все может пригодиться. Поэтому Дейзи без проблем надевает свои узкие джинсы, которые оставляет в прошлом году, и ее мало беспокоит, что они ей слегка коротки. Домой же она сегодня за вещами в любом случае вернется. Последний ужин каникул хорош тем, что бабушка Молли никогда в этот день никого не просит помочь готовить. Все делает магия по ее тайным рецептам, и стол ломится от вкусностей для их многочисленного семейства. Все усаживаются за стол и проводят вечер в приятной обстановке, обещающей такое же единение только летом. Дейзи обычно сидит посередине между Виктуар и Тедди, но сегодня, почему-то садится по левую руку от него, а рядом с ней садится Джеймс. По правую руку от Тедди садится Виктуар, и Дейзи это не нравится, поскольку… Виктуар ведь ее лучшая подруга, в первую очередь, и Тедди — ее парень. Дейзи сложно еще принять эту мысль, но это правда так! Виктуар еще об этом не знает, она ей не говорила, и сказать хочет только тогда, когда они с Тедди привыкнут друг к другу. Летом — лучшее решение. Сейчас ей можно лишь дать понять, что теперь они вместе. Дейзи замечает левую руку Тедди на столе, пока он разговаривает с Виктуар. Возможность замечательная! Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не обращает внимания, Дейзи тянет руку к Тедди и накрывает его ладонь своей, испытывая неведомый до сегодняшнего дня трепет. Длится он недолго. Тедди почти моментально убирает руку, похлопывает по тыльной стороне ее ладони своей рукой и подпирает голову, не прерывая разговора с Виктуар. Дейзи сжимает губы и берет вилку, опустив вниз голову, только бы скрыть глубокую обиду. В глазах закипают слезы, но она их старается сглотнуть и не поднимает головы до тех пор, пока окончательно не берет себя в руки. Она запоминает этот момент на всю свою оставшуюся жизнь, не замечает только, что из всех присутствующих ее состояние видит один человек. Джеймс Поттер, который сидит по левую руку от нее. Зимние каникулы пролетают незаметно. Кажется, только вчера они все собираются на первый ужин в Норе, а уже сегодня нужно снова отправляться в Хогвартс. Дейзи старается улыбаться, целует маму с папой и делает вид, что все в порядке. На деле из-за выходки Тедди она всю ночь не спит. Дейзи не находит себе места, не понимает его поведения и не видит причины его поступка. Почему он так делает? Почему не берет ее руку в свою при других? Почему ему нравится целовать ее, обнимать и держать рядом лишь в том случае, когда они наедине. Как объяснить причины его поступков? Розовые очки Дейзи сидят на глазах слишком плотно, и будут сидеть еще очень долгое время. — Хочешь со мной в купе поехать? — подходит к ней внезапно Джеймс, закинув сумку на плечо. Джеймс не просто так спрашивает об этом. Он помнит вчерашний вечер, видел выходку Тедди и те слезы, которые Дейзи глотает до тех пор, пока они не перестают закипать в глазах. Ему было бы куда спокойнее, если бы эту поездку они провели вместе. — С тобой? — чуть улыбается Дейзи, развернувшись к нему. — Конечно, я… — Конечно, она с удовольствием покажет тебе, что счет вагонов начинается с головы поезда, — появляется рядом Тедди, глядя на него сверху вниз. — Тебе во второй, Сандалька, а это на три вагона дальше отсюда, — холодно замечает он. Джеймс вспыхивает, но вида не показывает. Он лишь смотрит на Дейзи, ожидая ее решения. В данном случае он сам ничего не решает. Лишь дает вариант. Все зависит от нее. Дейзи смотрит мгновение на Тедди, и Джеймс замечает, как меняется ее взгляд. Ох, Мерлин, да она без памяти в него влюблена. — Нет, я в этом поеду, — указывает пальцем назад Дейзи. Джеймс просто кивает головой. Кивает и, в последний раз глянув на нее, уходит. Что-то Джеймсу подсказывает в тот момент, что уже ничего не будет, как раньше. И что в снегу они валяться не будут, и убегать вместе из дома тоже. И даже играть в настольные игры вдвоем уже не получится. Одной только судьбе известно, насколько мысли Джеймса были в тот момент правдивы. Дейзи провожает макушку Джеймса до тех пор, пока она не исчезает в толпе, а после чувствует, как Тедди берет ее за руку. Она опускает вниз взгляд, глядя на их скрещенные пальцы, а затем непроизвольно оглядывается по сторонам. Нет, родители уже уехали, они предупредили ее, что в этот раз до полного отправления остаться не могут, потому что работа. Почему он берет ее за руку только сейчас? — Идем? — с улыбкой кивает он на вагон. Дейзи кивает в ответ и следует за ним. Тедди ведет ее в вагон своего курса впервые, обычно она путешествует исключительно в вагоне своего года, однако несколько дней назад он упоминает о том, что ему очень бы хотелось, чтобы они поехала с ним, и Дейзи отвечает, что это хорошая идея. К тому же, так у нее будет возможность сидеть с теми, к кому она не испытывает неприязни, ведь с девочками со своего курса она сильно вздорит в прошлом году на фоне того, что они оказываются лишь ее «названными» подружками, которые решаются на дружбу с ней исключительно из-за популярности в квиддиче, и чтобы подцепить себе из команды парней. Дейзи оглядывается по сторонам, но вагон почти ничем не отличается от ее собственного. Единственная разница — тут чувствуется довольно сильный запах табака, чего нет в вагонах младших курсов. Дейзи быстро отметает эту мысль. Это же пятый курс, что с них взять. Тедди оглядывается через плечо и улыбается Дейзи, когда открывает дверь необходимого купе. — Тедди! — вскакивает с места Бо. — Братан! Вот и праздники кончились, снова вместе, — тянет он руки. — Здорова, бро! — присоединяется Роджер, также поднимаясь с места. Тедди отходит чуть в сторону, пропуская вперед четвертого пассажира купе, в котором они все эти годы ездят втроем. Бо тут же улыбается во все тридцать два, приятно пораженный внезапным гостем. Роджер моментально видит больше, чем Бо. — Привет, ребят, — чуть улыбается Дейзи, махнув рукой. Тедди смотрит на Дейзи и кивает, после чего поворачивается к друзьям. — Парни, — многозначительно произносит он, а после поднимает скрещенную с Дейзи руку, которую до этого держит за спиной. Роджер улыбается первым, смеется и обнимает сначала Тедди, а затем Дейзи. — Добро пожаловать в банду, хотя ты полгода уже являешься ее неотъемлемой частью, — замечает парень, похлопывая Дейзи по плечу. Девушка заводит за ухо прядь. — Спасибо, Роджер, мне приятно это слышать. Бо старается сформулировать предложение, но сам только пялится на Дейзи и Тедди так, будто перед ним стоят призраки. Роджер чуть тычет его в бок, когда проходит к своему месту. Бо словно в это мгновение впервые делает осознанный вдох. — П-поздравляю! — отчего-то заикается он, а после заключает Тедди в пылкие объятия, а вот Дейзи… Дейзи он неловко жмет руку, чем поражает не только всех присутствующих, но и себя самого. Роджер понимает, что ему придется выручать всю эту обстановку, пока не стало слишком поздно. Он прихлопывает в ладоши. — Как праздники прошли? — с энтузиазмом начинает он, опустив локти на колени. — Давайте по порядку, не видел вас десять дней, а по ощущениям десять лет. Бо и Роджер садятся на одно сидение, Дейзи с Тедди садится рядом на противоположное, и поезд трогается с места. Она снова замечает, как Тедди без колебаний берет ее руку в свою, не прерывая разговора с ребятами. Дейзи смотрит на их скрещенные руки и на мгновение хмурится. Она отсеивает мысль о том, что Тедди может делать это напоказ. Он не такой. Он уважает ее, он влюблен в нее. Просто у него воспитание такое. — Дейзи, давай сразу решим, как мы поступим, — урвав момент, когда Бо и Роджер что-то активно обсуждают, наклоняется к ней Тедди. Девушка чуть хмурится, наклоняясь ниже. — Ты о чем? — не понимает она. Не дай Мерлин он скажет, что об этих отношениях никто не должен будет знать! Да она Хогвартс-экспресс за такое развернет! Дейзи старается держать себя в руках, хотя в голове пробегают десятки мыслей по поводу ее отношений с Тедди. Да, это уже отношения. Он уже публично представляет ее своей девушкой своим друзьям. — Сандалька в наш круг не вписывается, ты же сама понимаешь это, верно? — мягко произносит он, касаясь кончиком носа ее волос. Дейзи чувствует мурашки от его прикосновений, но здравые мысли все еще пытаются выйти за пределы влюбленного слепого сердца. — Почему это? — срывается у нее с языка. Тедди чуть морщится, когда ловит ее зеленые радужки. — Он слишком маленький, — жмет он плечами, поглаживая костяшку ее большого пальца, — и ты сама это знаешь. Дейзи хочет возразить, но Тедди продолжает: — Он не поймет наших тем разговоров и, ну, знаешь, — он пару секунд молчит, — всего в целом. Ему определенно будет лучше со своими. Дейзи на секунду кажется, что он прав, ведь Джеймсу действительно будет намного комфортнее с кем-то его возраста, но… Здравые мысли все еще взрываются в ее сознании. Какой к Гордику возраст! Что за вздор вообще?! Джеймс всегда был, есть и будет в ее жизни! Он появился в ней за несколько лет до того, как пришел Тедди и даже Виктуар! Джеймс был с ней самый первый. Когда еще никого не было, Джеймс был. — Тедди, он мой друг, о чем ты говоришь? — старается разозлиться она, но, едва смотрит ему в глаза, вся злоба растворяется и исчезает, и Дейзи чувствует себя щербетом на июльском солнце. Ох, Мерлин, неужели он всегда на меня так смотрел? Или я только после Рождества это заметила? — Ты переросла эту дружбу, Дейзи, надо идти дальше, верно? — негромко произносит он и касается кончиком ее носа своим. — Тебе же лучше со мной, правда? Тедди снова мягко тянется к ней и нежно прикасается к губам всего на мгновение, мягко захватив нижнюю. Вопросов у Дейзи больше не остается, все рассыпается в подсознании, осколками обваливается вниз. Мозг словно отключается. И ее нельзя винить за это. Любовь зла. Особенно первая. — Да, — шепчет в ответ она. — Правда, — и тянется к нему снова. Дейзи сжимает пальцами волосы у него на затылке, когда он целует ее снова, и только одна мысль старается пробиться в ее подсознание, но у нее никак не выходит. Папа ведь предупреждал ее, что однажды ей придется сделать выбор, и именно этот юноша ее перед ним поставит. Тогда Дейзи говорит, что такого никогда не случится. Она не понимает, что говорит неправду. И еще несколько лет не поймет, ведь на самом деле все не так, что вы. Воспитание у Тедди просто такое. Он такой. Все не так. Тедди ведь никогда не причинит ей боли.