Бакет и Вонка

      Чарли стоял над компьютером, сверля его взглядом. Создавалось впечатление, что Бакет изгоняет из себя все сомнения в своëм решении, оставляя только уверенность в задуманном. И это задуманное, о котором догадаться не составляло каких-то трудностей, пугало Элизабет. Еë сердце разрывалось между увеличением частоты сокращений в четыре раза и полной остановкой.       — Чарли! — крик, вырвавшийся из горла, напугал саму Вонку. Она и не представляла, что может кричать так. Так громко и так отчаянно. — Нет!       Он вздрогнул и обернулся. Сначала посмотрел на неë растерянно, но потом, наверное, в момент осознания, кого сейчас видит, его взгляд наполнился злобой.       — Не мешай мне, Лиз! Не хочешь смотреть — не смотри. Или уйди отсюда вообще.       — Зачем?! Зачем ты это делаешь?! — Вонка сделала шаг в сторону ступеней. Потом ещё один. Чтобы подойти к компьютеру, необходимо обойти сердце почти по всему его периметру. Нужно как-то ухитриться либо переубедить Чарли, либо заговорить его, чтобы успеть оббежать сердце и оказаться рядом с мужем до того, как он совершит этот ужасный роковой поступок.       — А ты действительно не понимаешь? Неужели ты правда не способна сложить, как «2+2», мои слова утром и действия сейчас, чтобы самой ответить на вопрос «зачем»?       Судя по всему, догадки Элизабет подтвердились. И она этому абсолютно не была рада. Чарли не смог довериться Эмили, но и придумать какой-то вариант действий не смог тоже. Вернее, смог. Единственный, который ему, должно быть, казался верным. И сейчас он стоял и решался на этот шаг. А ведь осталось всего лишь замахнуться и ударить, и тогда Эмили... Нет. Нельзя об этом думать!       Элизабет сорвалась с места. Быстро преодолев все ступени лестницы, она побежала. В этот момент так некстати механизм оказался таким большим! Вонка боялась, что не успеет... Ей казалось, что она бежит целую вечность. Что, когда прибежит, то от компьютера уже ничего не останется, кроме груды металла. Но Элизабет, к своему великому счастью, успела: Чарли всë так же стоял на своëм месте и с какой-то свирепостью смотрел на неë.       — Чарли, это неправильно! — крикнула, как только он снова появился в поле зрения, подбегая к нему, Вонка.       — Что неправильно? Всë как раз правильно, и даже очень! Как ты не поймëшь: я делаю это ради нас всех! Ради тебя, меня, наших друзей, умпа-лумпов. Ради детей, которым предстоит жить здесь! Когда же до тебя дойдëт, что она использует тебя?! Втирается в доверие, прикидывается хорошей. Ей не удалось меня одурачить, и она настраивает тебя против меня, твоего мужа!       — Нет, Чарли... Ты не прав, — Элизабет подошла ближе и положила ладонь на его плечо. Но он им дëрнул, сбрасывая с себя руку.       — Конечно я не прав! Хорошо она тебе мозги промыла, да?!       — Эмили не настраивала меня против тебя. Она даже ничего про тебя не говорила, за исключением того, что у неё плохое предчувствие. И знаешь, когда это было?! За полчаса до того, как ты выключил электричество! У меня есть своë мнение. И оно складывается из того, что я вижу и слышу. И я вижу, что Эмили действительно изменилась. Она к тебе по-хорошему, ничего плохого не делает. И также я вижу тебя с топором в руке и намерениями убить еë. Чарли, прошу тебя, одумайся!        — Нет, это ты одумайся, Элизабет! Она — машина, робот, искусственный интеллект, но не человек и даже не собачка, не кошечка и никакие другие живые организмы. У неë нет души, однако есть мысли. И в мыслях этих не так давно было убить нас всех к чертям собачьим!       — Чарли... — почти простонала Вонка с мольбой в голосе.       — Нет, Лиз, — сказал он спокойно, будто бы пять секунд назад не было никаких повышенных тонов. — Я не знаю, что должно случиться, чтобы я принял еë сторону. Думаю, даже если она спасëт мне жизнь, я и тогда буду ждать подвоха. Не может она так измениться. Сначала пытаться прикончить, а потом стать лучшей подружкой. Может, тебе жить надоело, не знаю. Ладно мы... Но дети! Я так рисковать не могу, ты уж прости.       И он повернулся к компьютеру. Элизабет попыталась его остановить, схватив за руку, но Чарли оттолкнул еë, бросив предупреждающий взгляд.       Вонка смотрела на мужа во все глаза. Неужели всë вот так закончится?! «Бакет и Вонка»... Больше этого не будет? Или будет? Заменить компьютер или попробовать жить без него? А нужно ли всë это им вообще? Они поженились, скоро станут законными родителями. Уедут из родного городка, купят где-нибудь дом и будут жить там счастливо вчетвером. Может быть, даже обзаведутся своими детьми, и тогда семья станет больше, но оттого лишь крепче, дружнее и счастливее. У них будет свой сад. Может быть, небольшой, это не так важно. Она станет частым его посетителем, будет сидеть под деревом и заниматься каким-нибудь творчеством. Можно поучиться рисовать, начать писать книги, вышивать... Научит Дженнифер, они станут лучшими подружками и будут разговаривать обо всëм на свете, хранить свои девчачьи секретики и смеяться, когда Чарли в очередной раз в шутку надуется, что не посвящают его в свои дела. Наступит новая, счастливая жизнь, освобождëнная от опасностей, большого количества стресса, деловых встреч, контрактов...       Но... Как же Эмили? Умпа-лумпы? Что станет с ними? Объяснить им ситуацию и отвезти обратно в Лумпаландию навстречу опасным джунглям, тигророгам и прочим страшным монстрам? Так нельзя. Это не человечно. А Эмили... А о судьбе Эмили Вонке даже думать не хотелось. Сердце разрывалось при одной только мысли об этом. Поэтому жизнь, которую Элизабет успела себе нарисовать за недолгие пару секунд, показалась уже не такой счастливой. Как жить, если понимаешь, что убил кого-то по своей прихоти?       Чарли сделал шаг вперëд. Нет, это нужно остановить! Но как? Кинуться на защиту, встать между мужем и компьютером, закрывая собой последний? Бакет не такой псих, чтобы зарубить жену. Так ведь? Наверное, так. Элизабет присмотрелась к Чарли. Он был полон решимости. Топор сжат в кулаке, что выдаëт напряжение мужчины. Взгляд яростный, готовый рубить. Но готовый ли на самом деле?.. Чарли живëт на фабрике даже дольше Элизабет. Неужели ему настолько всë равно на свой дом, что он готов всë уничтожить? Или же ему настолько страшно за всех?..       Бакет сделал ещё один шаг. Нужно решать скорее. Кидаться под удар? Да? Да. Да!       Элизабет молниеносно обогнула Чарли, встала между ним и объектом его ненависти, повернулась лицом к мужу и развела руки в стороны. Он зло посмотрел на неë.       — Элизабет, уйди с дороги! — рыкнул Чарли.       — Нет! — твëрдо сказала она.       — Уйди, я тебе говорю. Элизабет! Не вынуждай меня применять к тебе силу!       — Я. Не. Отойду.       — Ты жертвуешь собой ради какой-то машины?!       — Это не какая-то машина, Чарли. Это — мой дом. Моë детство. То, чем я занимаюсь с самых ранних лет, как только стала что-то смыслить в сладостях. Ещё когда мне было шесть, папа давал мне пробовать разные вкусы, чтобы я сравнивала и говорила, что мне нравится больше. Здесь вся моя жизнь, Чарли!       — Я ведь не фабрику сношу! Пожалуйста, не препятствую, делай здесь, что хочешь. Дай мне только семью защитить, ладно? А там уж разберëмся. Отойди Бога ради!       — Не отойду!       По всей видимости, это была последняя капля. Чарли оттолкнул еë, да так сильно, что Вонка чуть не упала. Быстро кинул взгляд, мол, не переборщил ли с силой и всë ли хорошо, а затем посмотрел на компьютер. Поднял топор и...       — О, народ, вы здесь уже! — в помещение зашëл Майк. — А я вас обыскался. Мда... Рубануло, конечно, конкретно. Эй, — он подошëл к перилам. — вы там что делаете? Неужели что-то случилось с ком...       Его глаза расширились. Вероятно, увидел в руках Чарли топор и оценил выражения лиц друзей. Однако Элизабет нашла в сложившейся ситуации «плюс» — Чарли отвлëкся на друга, так и застыв с поднятым орудием труда в руке.       — Да, Майк, случилось, — сказал Бакет не опуская топора. — Всë предельно просто: его нужно ликвидировать.       — Ликвидировать? — Тиви вскинул брови. — С чего бы?       — С того, что он представляет угрозу нам всем, — ответил Чарли, на что Майк хмыкнул. — Ты залезал в него, Майк. Ладно Элизабет, она может не понимать, — Вонка, несмотря на то, что действительно ровным счëтом ничего не понимала в компьютерах, почувствовала укол обиды. — Но ты ведь видел начинку этой машины. Ты-то ведь знаешь, на что она способна.       — Да, Чарли, видел, — кивнул Майк. — Но особо не интересовался. Понимаешь ли, залезал я туда с другой целью, потому решил не копаться в том, в чëм не надо. И, знаешь... Хоть я и не рылся в той области, про которую ты говоришь, ничего подозрительного я не заметил.       — Что ты имеешь ввиду?              — То и имею, Чарли. Никаких угроз я не видел. Можно, конечно, предположить, что Эмили хорошо всë от меня спрятала. Но я в этом очень сильно сомневаюсь. Да, она может недооценивать меня, но не думаю, что настолько. Эмили пустила меня к, по сути, самому сокровенному. Я могу в любой момент стереть все коды, она даже ничего сделать не успеет. Уверен, если бы ей было что скрывать, она бы меня к себе не подпустила. А так — совершенно открыта.       Майк спустился по лестнице и оббежал сердце. Несмотря на то, что был старше, всë это он сделал быстрее Элизабет, что она не могла не заметить, да и двигался Тиви как-то живее. Майк в принципе отличался от Чарли и Августа своей живостью, будто бы навсегда остался подростком. Вонка была уверена: если бы не высота, Майк лестницу попросту проигнорировал бы, перепрыгнув перила. Тиви подошëл к другу, который смотрел куда-то перед собой, так и не опустив топора.       — Ча-арли, перестань, — Майк толкнул его локтем в бок, и Бакет с растерянностью посмотрел на друга. — Поверь, я понимаю твои переживания. Но уверяю: они тщетны. Никакого хитроумного плана нет, это всë твоя какая-то шиза, — он говорил всë это с ухмылкой, будто бы постоянно хотел подколоть друга, у которого плохое настроение. Собственно, наверное так всë и было. После его слов повисла пауза, и Тиви решил прервать еë. Сначала он сам ненадолго посмотрел в пространство, а потом, словно бы ему в голову пришла какая-то идея, перевëл взгляд на Чарли. — Знаешь, тебе просто нужно посмотреть на это самому. Там такое! Я подобных кодов в жизни не встречал! Всë просчитано, ни одного изъяна! А сколько операций в секунду! Просто невероятное создание!       — Майк, — Элизабет впервые за долгие несколько минут подала голос, — ты говоришь так, будто бы влюбился.       — Знаю, — он улыбнулся. — На самом деле, так оно и есть.       — А как Виолетта к этому отнеслась? — Вонка улыбнулась, представив в голове разразившуюся сцену ревности из-за какого-то там компьютера.       — Ну... Она сказала, что давно приняла факт моих фетишей на крутые коды. Ей, конечно, не доставляет удовольствия выслушивать, как я расхваливаю какую-то бабу, но она постоянно напоминает себе, что робота и бабой-то назвать трудно. У Эмили и тело сейчас... Ну такое себе. Я пока не пылаю особой страстью к ненормальному мужику, поспособствовавшему моему уменьшению до таких размеров, что умпа-лумп папкой прибил. В принципе к какому бы то ни было мужику. Не интересуюсь, понимаете ли...       — Понимаю, — она едва сдерживала смех, рвущийся наружу.       — То есть... — протянул Чарли, тут же обратив на себя внимание присутствующих. — Ты еë защищаешь, я правильно понял?       — Ну, не то чтобы защищаю... Но и не поддерживаю твоих действий.       — Да вы что, сговорились все, что ли?! — снова вспылил Бакет. — Как можно еë поддерживать?! Я не понимаю... — он снова посмотрел в пространство перед собой, от растерянности, наконец, опустив топор.       — Ну-ну, Чарли, — иногда Элизабет всë же поражалась, как Майку удаëтся говорить и вести себя так беззаботно. — Всë хорошо. Дыши глубже. Расслабься, бро, — он встал с другой стороны от Чарли и без каких-либо усилий взял у него топор.       — Это...конец... — Бакет говорил так, словно бы являлся провидцем и увидел конец света, избежать который невозможно. Собственно, наверное, именно так он и думал.       — Какой пессимизм! — воскликнул Майк. — Боже, и это тот самый мальчик, который по счастливой случайности попал на фабрику?! Шансы были почти нулевыми, но всë же ты здесь. У меня такое чувство, что мы с тобой местами поменялись, честное слово!       — Вот именно, что я был тогда мальчиком! — Чарли посмотрел на друга.       — И что? Перестал верить в то, что чудеса могут свершаться? И не надо мне говорить, что ты просто стал менее наивным. Возможно, в чëм-то ты и прав, однако всë же хватит видеть во всëм только плохое. Скажи, на этом свете осталось хоть что-то, чему ты доверяешь? Тут уже не реализм, а скептицизм.       — Конечно осталось. Вы. Я вам доверяю.       — Что-то я в этом сомневаюсь. Ты не доверяешь Элизабет, считая, что это еë очередной выкидон, постоянно загоняющий нас всех в глубокую и большую задницу. Допустим, оправдано. Но ты и мне не доверяешь, хотя я тебе говорю, что ничего подозрительного не вижу.       — Но в телевизор-то ты как-то попал.       — Ц, — Майк закатил глаза. — Ты бы ещё вспомнил, как я в три года мимо горшка напрудил! Всë теперь, до самой смерти мне это припоминать будешь? Хорош уже, а. Просто признай, что сейчас не совсем прав.       — Я не совсем прав?! Это чëртов искусственный интеллект!       — И что? Почему бы тебе не подумать о том, что искусственный интеллект может приносить не только вред?! С ним можно подружиться, что, собственно, сейчас и делает твоя жена. В принципе, это делают все кроме тебя, но она особенно рьяно. Дружба с ним не помешает. А вот ты как раз делаешь всë для того, чтобы все наши старания пошли коту под хвост!       Элизабет стояла в смятении, совершенно не зная, что делать. Сначала она хотела вмешаться и поддержать Майка, но потом заметила, что друг прекрасно справляется без неë. Вонка смотрела на мужчин во все глаза, соглашаясь с Тиви во мнении, что они с Бакетом будто бы поменялись местами. Элизабет знала Чарли с самого рождения, он был ей старшим братом. Папа рассказывал про те времена, когда еë названый старший брат только начинал обучаться кондитерскому мастерству, про тех четырëх детей, с которыми она подружилась, про их проступки. Майк Тиви раздражал папу больше всех своими занудными речами, недоверием и скептическому, почти предвзятому отношению. К тому же, что удивляло тогда девочку больше всего, Майк ненавидел шоколад! Он попал на фабрику чисто из интереса к еë устройству, а вернулся за компанию со всеми. Ну и, как сказал ей позже сам Майк по-секрету, его интересовала Виолетта. И что же теперь? Майк Тиви стал чуть ли не поклонником фабрики, а Чарли Бакет хотел еë уничтожить! Чудеса да и только!       Чарли смотрел на друга с таким видом, словно если бы не топор, то своë мнение он отстаивал бы до конца. Но, видимо, в данном споре двух мужчин победителем являлся тот, в чьих руках оказался топор.       Спустя почти минуту молчаливого сверления друг друга взглядом, Бакет, видимо, признал своë поражение. Элизабет считала, что аргументов Майка было предостаточно, а Чарли сопротивлялся уже чисто из-за нежелания соглашаться в своей неправоте. Бакет вздохнул.       — Ладно... Ладно, хорошо, — он поднял руки в знак примирения. — Я понял. Одному против всех тяжеловато. Сдохнем, так сдохнем. Вместе веселее, — притом в голосе его не было ни намëка на веселье.       — Отлично, — выдохнул Майк. — Элизабет, запускай шайтан-машину.       Вонке дважды повторять не пришлось. Она тут же рванула к рычагу и, подбежав, потянула его. Едва рычаг оказался в привычном положении, механизм тут же пришëл в движение, и через полминуты, требуемой для разгона, в помещении стоял знакомый гул. Освещение с аварийного переключилось на основное. Поднявшись по лестнице, Элизабет увидела, как у компьютера зажглись какие-то маленькие лампочки. Майк, похлопав Бакета по плечу, направился с ним к Вонке. Некоторое время они стояли на мостике, наблюдая за строкой отчëта на мониторе компьютера, где быстро шло перечисление запустившихся операций. Хоть монитор и был маленьким, да и находился далеко, Элизабет по-настоящему залипла, наблюдая за мельтешениями на экране.       — Мда... — послышалось сзади. Все трое дëрнулись и обернулись, обнаружив Вилли Вонку Эмили, прислонившуюся плечом к косяку. — Вот так приключения... Элизабет, а ты, случайно, не хочешь поставить в это помещение камеру? С датчиком на движение. У входа. Ну, это так, знаешь, чтобы я хотя бы знала, когда кто-то заходит. Раньше, когда доступ был ограничен, не требовалось, но теперь как-то не помешало бы. А то я, значит, должна дверь открытой держать постоянно, мол, открыта перед человеком, секретов нет, вот всë моë существо на ладони. Входи кто хочешь, делай что хочешь. Похоже на овечку, покорно и доверчиво идущую на убой.       — Да, я подумаю над этим, — кивнула Вонка.       — Подумай, подумай.       Эмили говорила приглушëнно и совершенно невозмутимо. Всем своим видом она показывала расслабленность и, если бы Элизабет не знала, что машинам это несвойственно, даже некоторую усталость. Это, с одной стороны, удивило Вонку, но с другой она поняла, что таким поведением Эмили старалась показать свой неконфликтный настрой.       — А ты что, — подал голос Чарли, — не знаешь, кто здесь был?       — Догадываюсь, — всë так же невозмутимо. — Это можно вычислить по записи с других камер, узнав по которым кто где был. Но всë же это сейчас. А мне бы хотелось узнавать о посещениях до происшествий. Не люблю сюрпризы.       — Ну так если ты догадываешься, то почему такая спокойная? Я ведь чуть не прикончил тебя. Ты ведëшь себя подозрительно, — он сощурил глаза, внимательно следя за реакцией опасной собеседницы.       — Чарли... Ты не заметил одну интересную деталь? Что бы я ни делала и как бы себя ни вела, ты считаешь меня подозрительной. Я не понимаю. Объясни, пожалуйста.       — Чего ты не понимаешь?       — Как мне вести себя. Если бы я сильно на тебя обиделась из-за твоего поступка, то ты бы счëл это за агрессию с моей стороны и решил бы, что я представляю опасность для жизни. Я решила пойти иным путëм, закрыть на происшедшее глаза и вести себя дружелюбно, и что же? Ты ищешь подвох. Как мне себя вести?       Чарли замолчал, опустив глаза. Много ума не требовалось чтобы понять: в этой битве он потерпел поражение. Элизабет всем сердцем надеялась, что общими силами им удалось убедить его, и муж, наконец, перестанет так относиться к фабрике.       — Так, ну, что ж, — нарушил тишину Майк. — Я вообще сюда изначально направлялся для дела, а не вот это вот всë. Так что, — он подошëл к Вонке и вручил ей топор, — я пойду.       Тиви развернулся и направился снова вниз по ступенькам к своему любимому компьютеру. Эмили стояла, всë так же прислонившись к дверному косяку, и как-то равнодушно смотрела на топор в руке Элизабет.       — Где ты его взял вообще? — спросила Вонка.       — В служебном помещении.       — У нас есть топоры в служебных помещениях?! Кошмар... Живу здесь с рождения, но по-прежнему узнаю что-то новое.       — Элизабет, — Эмили всë не отводила взгляд от топора, — мне вы его вряд ли доверите, поэтому я бы попросила...       Вонка кивнула и вышла в коридор, отправившись на поиски какого-нибудь из служебных помещений. Найдя таковое, она вернулась назад, где застала всех троих рядом с компьютером Эмили. Майк сидел и что-то печатал на языке программирования, Эмили с интересом наблюдала за ним, а Чарли — за этими двумя. Видимо, он решил взять на себя роль телохранителя Майка и следить, чтобы Эмили его не прикончила хотя бы сейчас.       — Эмили, мать твою! — внезапно воскликнул Тиви.       — У меня нет матери, — ровным голосом ответила та.       — Мне всë равно! Почему нет доступа?! Уже который день эта программа меня тр., — он запнулся, почему-то кинув взгляд на Элизабет, — выносит мне мозг, а всë «нет доступа», «нет доступа». Какой доступ?! Если это и может кто-то объяснить, то только ты! Твоя ведь программа! Я не верю, что ты в самой себе не разбираешься! Переписать, подправить что-то — да, может, и не можешь. Но доступ предоставить, уверен, вполне.       Эмили театрально закатила глаза.       — Попробуй ещё раз.       Майк с прищуром посмотрел на неë, словно в чëм-то подозревая, затем повернулся к компьютеру и снова стал печатать.       — Та-ак... — с вызовом протянул он. — А вот теперь я не понял. Я ничего не менял, но почему в этот раз сработало? Эмили! — Майк посмотрел на собеседницу, принявшую совершенно невинное выражение лица, словно она сама не понимает, как так вышло. — Ты что, специально меня не пускала всë это время?!       — Ну... Мне же надо было тебя по-лучше узнать с этой стороны. Кто ты такой вообще? У тебя образования программиста даже нет.       — Я столько нервов потратил просто потому, что ты меня проверяла?! Боже... За что мне такое?! За какие грехи?! Да офигенный шоколад у Вилли Вонки! Я его обожаю! И Вонка этот не идиот! Пойду, могилу его в засос поцелую, обливаясь слезами, что так рано ушëл от нас этот гений! Я ж благодаря ему выше всех теперь! Что ещё? Как вину искупить, чтобы перестала всякая хрень в моей жизни твориться?!       Сколько бы боли ни слышалось в этих словах, наблюдать за монологом Майка было смешно. Конечно, жаль его, ведь много времени он потратил, можно сказать, впустую, но боль свою Тиви изливал с юмором. В завершение этого изливания души последовало короткое «А-а-а!», после чего Майк, вроде бы, успокоился и сел обратно, словно бы ничего и не было.       — Ах бедный, глупый Майк Тиви, тебя мы можем лишь жалеть, — тихо пропела Эмили. Элизабет слышала эту песню впервые, но догадалась, что она относится к тем самым песням умпа-лумпов.       — Не смешно, — буркнул Майк.       — Нам остаëтся лишь смотреть и ждать...       Майк был оскорблëн до глубины души. Видимо, вспоминать те яркие моменты жизни, при которых он с тремя друзьями слышали эти песни, никому из четырëх пострадавших не хотелось.       — Ты меня бесишь, — процедил он сквозь зубы, чем только развеселил Эмили.       — Я знаю, — улыбнулась она. — Мне эти песенки сразу понравились. Все четыре.       — А для меня песенку сочинили? — вдруг поинтересовался Чарли.       — Нет. Вилли из новостей сразу нашëл своего избранника. Ты бы видел его реакцию на трëхмесячную жвачку, у-у...       — Значит, ты помнишь всë до таких подробностей? Тогда у кого было меньше всего шансов?       — У Августа. Он и выбыл первым.       — Мда... — протянул Майк. — Выходит, я всë-таки был прав. Это не импровизация. Блефовал мужик, блефовал...       Элизабет улыбнулась. На эту небольшую перепалку невозможно было смотреть без улыбки. Прошло несколько минут, когда Эмили подала голос:       — Ладно, не будем стоять над душой программиста и оставим его наедине со мной. Идëмте к «несделкам», мы с Элизабет там не закончили.       — Куда? — не поняла Вонка.       — К «несделкам». Помнишь, Бакет?       Чарли улыбнулся. Впервые за весьма продолжительное время его лицо так преобразилось, что не могло не радовать.       — Конечно помню... Лиз, тебе в детстве было тяжело запоминать названия цехов, и ты называла их по-своему. «Несделками» стал «Цех изобретений», но совершенно новые названия ты придумывала редко. Чаще они отображали в себе то, что ты видела, и все мы понимали, куда тебе надо, когда ты говорила, например, «белочки» или «овечки».       — Да ладно? — засмеялась Элизабет.       — Эмили, почему ты не хочешь мне помочь? — спросил Майк им вслед.       — Женщины — это загадки, — улыбнулась она. — Разгадывай, Тиви. Скажу только, что больше мешать не буду.       Майк закатил глаза и повернулся к компьютеру, а Эмили и Чарли продолжили вспоминать названия, автором которых являлась маленькая девочка.

***

      Поступил сигнал от главного компьютера, и цех загудел работой. Отливались и соединялись между собой различные части скелета, механические руки проводили электропроводку, присоединяли необходимые механизмы и проверяли на чувствительность. Заливались жидкости. Когда всë было готово, пришла очередь декоративной части. Искусственная кожа имела с внутренней стороны тонкую прослойку красной жидкости, похожей на кровь, добавляющую реалистичности телу в случае ссадин. Один к одному прикреплялись по отдельности волоски.       В помещение, в котором находились главный компьютер и механизм, прозванный сердцем, из-за секретной двери вышел человек. На вид это была девушка лет двадцати пяти или тридцати с довольно симпатичной внешностью. Черты лица чем-то напоминали Вилли Вонку. Высокий рост, длинные шея и ноги, красивые формы. Прямой нос, немного пухлые губы, длинные прямые волосы цвета тëмного шоколада и холодные серые глаза...