Будем как боги

Солнце уже закатилось за горизонт, когда Люцифер сбросил скорость и свернул на аллею. С океана потянуло вечерним бризом, и платаны тотчас зашелестели: казалось, ветер пытался обогнать «Корвет». Затормозив у широкого тротуара, Люцифер скользнул взглядом по зданию напротив. В апартаментах на седьмом, самом последнем этаже — французские окна в пол, терраса, заставленная пальмами в кадках, — горел свет. Прежде он здесь никогда не был: Шарлотта и Дэн сняли эту квартиру всего пару недель назад. Люцифер повертел телефон в руках. Конечно, ему будут рады. Конечно, он не зря явился сюда. Вот только выйти из машины он все не решался. — На вершине власти ты всегда один, — услышал Люцифер. — Такова цена могущества, верно? Он повернулся. — Привет, сестричка, — сказал он. — Не ожидал увидеть тебя здесь. — Привет, Лу, — улыбнулась Раэ-Раэ. Она устроилась рядом, на пассажирском сиденье. — Ну так что? Ты ведь согласен со мной, дорогой братик? Люцифер лишь пожал плечами. А что ему еще оставалось делать? Спорить с ней? — Ладно, можешь не отвечать, — кивнула Раэ-Раэ. — И знаешь, Лу, это ужасно. Особенно потому, что ты — это ты. — Но ведь это же правда. Раэ-Раэ покачала головой. — Ты не один, Лу. Хочешь, расскажу, чему я научилась у людей? — продолжила она. — Если у тебя есть друзья, ты не должен ждать особого разрешения, чтобы им позвонить или написать. Потому что они друзья. И если тебе нужно, чтобы тебя кто-нибудь выслушал, просто начни разговор сам. Он вздохнул. — Понимаешь, на самом деле Дэн и Шарлотта… — … давно тебя знают. Ну, не миллион лет и даже не тысячу. Но по человеческим меркам уже давно. И Шарлотта, и Дэн привыкли к тебе и твоим выходкам. И не будут возражать против сюрпризов. — Может быть. Раэ-Раэ вдруг отодвинулась и округлила глаза. — Слушай, ты точно Люцифер, а не праведный Аменадиэль? Потому что мой братик Лу не торчал бы в машине, а приволок бы сюда команду барменов и диджеев. И закатил бы такую вечеринку, о которой в Лос-Анджелесе потом говорили бы полгода. — Я не устраивал ничего подобного уже… — Люцифер запнулся. — Интересно, почему? Он выдержал паузу. А потом объяснил: — Дела. Я был очень занят в последнее время. — По тебе видно, — кивнула Раэ-Раэ. — Ты собрался на войну. — Не так, как в тот раз. — Я очень надеюсь, что не так. Потому что в тот раз ты бросил вызов нашему Отцу. А сейчас? — А сейчас я повзрослел, — заметил Люцифер. — За тринадцать миллиардов лет это случается даже с лучшими из нас. Он состроил очень серьезную мину, потом подмигнул Раэ-Раэ — и та рассмеялась. — По крайней мере, я все еще способен тебя развеселить. — Да, ты все еще мой братик Лу, — она широко улыбнулась. — И все-таки, с кем ты воюешь? — Ни с кем. Я просто не хочу, чтобы все это, — Люцифер махнул рукой, — исчезло. С минуту они сидели молча, слушая тишину — и шелест платанов. Взвизгнув шинами, мимо промчалось такси. Вслед за ним по улице неторопливо проехала «Тойота Такома»: конечно, из окон джипа гремела музыка. — Совершенно не помню эту песню, — сказал Люцифер. — Это же «Humble», — Раэ-Раэ снова округлила глаза, — Кендрика Ламара. — Тогда понятно. Я не так хорошо знаком с его творчеством. — Серьезно? Там такой клевый припев! Или ты хочешь сказать, что клипа тоже не видел? — Понимаешь, мне нравятся более мелодичные вещи. — Какой ты скучный! Рэп — это лучшее, что придумали люди. — О вкусах не спорят, — заметил Люцифер. — К счастью, люди придумали не только рэп. — В следующий раз пойдем на концерт вместе! Люцифер вздохнул. — Ладно, — кивнул он. — Как-нибудь сходим. Но тогда ты явишься в Lux на джазовую вечеринку. — Меня не пустят, — ответила Раэ-Раэ. — Для твоего клуба я недостаточно гламурная. Помню, один раз я поцапалась с твоим вышибалой. Он спросил, сколько мне лет. Мне хотелось приколоться, и я сказала правду. А он посоветовал больше не мешать экстази с водкой. — Это был Сандро? Латинос, смуглый, под два метра ростом? — Ага. — Он просто делал свою работу. — Так я и не обиделась, — Раэ-Раэ вдруг посерьезнела. — Сандро проживет счастливую жизнь. Ему исполнится семьдесят один год, когда однажды утром он будет спешить на день рождения к внучке и не заметит, что на шоссе появился черный лед. И вылетит на встречку. Я ведь тоже просто делаю свою работу. — Лед? У нас, в Лос-Анджелесе? — Сандро переедет в Северную Дакоту. — Надо же, — задумался он. — Ты и это знаешь. — На самом деле, нет. Это всего лишь одна из вероятностей, — ответила Раэ-Раэ. — Все еще может измениться. — Может, — согласился Люцифер. — Поэтому я и хочу, чтобы Сандро прожил эту отмеренную ему жизнь. Лучше уж черный лед, чем… Он не договорил. Просто он слишком часто это себе представлял: Лос-Анджелес с пустыми скелетами зданий. Улицы, засыпанные пеплом. Багровое марево вместо неба. — Смотри, — вдруг сказала Раэ-Раэ. У дома напротив притормозило такси. — Ее будущее ты тоже знаешь? — спросил Люцифер, когда из машины выпорхнула Элла Лопес. Раэ-Раэ покачала головой. Почему-то он так и думал. — Не хочу, — объяснила она. — Ладно. Я пойду. У меня тоже много дел. Между прочим, за последнюю минуту сто восемнадцать человек…. — Сколько из них ушло в Ад? — Шестьдесят два. — Больше половины. — Статистическая погрешность, как любят говорить люди. Пока, Лу! Раэ-Раэ исчезла, а рядом с «Корветом» уже стояла Элла. Конечно, она улыбалась. — Люцифер! Слушай, это так здорово, что ты тоже здесь! Шарлотта и Дэн будут очень рады! — Мисс Лопес, — он улыбнулся в ответ. И совсем не удивился, когда Элла забралась на пассажирское сиденье. — Как дела? — Все в порядке, — кивнул Люцифер. — Теперь у меня появилась масса времени! Глаза Эллы широко распахнулись. Секунду она неотрывно смотрела на него. А потом нашлась: — Прости, мне надо было давно позвонить тебе. Я каждый день собиралась и откладывала. Но у нас столько всего случилось. Ты же знаешь про Дэна? Ранение не тяжелое, ему здорово повезло, и я надеюсь, Дэн скоро вернется в строй. Но в тот момент я ужасно за него переживала. А патрульные? Вот кто бы мог ожидать нападения на патруль, правда? В общем, хорошо, что лейтенант… — Я слышал. Элла запнулась. Проводила взглядом компанию подростков, потеребила сумку и вздохнула. — Я понимаю, Люцифер, что ты не входишь в его фан-клуб. Да, я про Пирса. Представь себе, он недавно сам признал, что мы не умеем работать без дьявола. — И вы ему верите, мисс Лопес? — Да. В той ситуации он просто сказал, что думает, — ответила Элла. — Люцифер, мне правда жаль, что все так получилось. Я знаю, как ты ценишь эту работу в участке. Нам действительно тебя не хватает, и я очень жду, когда ты вернешься. — Я обязательно вернусь, мисс Лопес. Только закончу кое-что. Теперь она легко улыбнулась. — Можно спросить, чем ты сейчас занимаешься? Ну, если это не тайна. — Не тайна, — кивнул Люцифер. — Я просто спасаю мир. — Круто. Нам грозит что-то серьезное? Вот это ему в ней и нравилось. Она не смеялась, не иронизировала. Поэтому он никогда и не обижался, что Элла до сих пор считала его актером, а не Королем Ада. В конце концов, это была та самая Элла Лопес, которая при первом знакомстве заявила, что дьявол, в общем-то, не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобное к себе отношение. — Представьте, что будет, если люди вдруг изобретут сверхоружие. Что-то более страшное, чем атомные бомбы, — сказал Люцифер. — Этой цивилизации придет конец. То же самое случится, если человечество заполучит некие очень опасные знания. Потому что люди обязательно применят их на практике, и вот тогда мой Отец разгневается. А уж я лучше кого-либо знаю, к чему это может привести. Элла опять на него не смотрела: все открывала и закрывала молнию на сумке. — Как странно, — наконец ответила она. — Я только пару дней назад говорила с одним человеком о гневе Всевышнего. Вот только он ничего в этом не смыслит, подумал Люцифер. Разве можно сравнивать одну Печать — и судьбы мира? Вслух он сказал другое. — Не беспокойтесь, мисс Лопес. Вас это не коснется. Я обещаю. — Обещаешь? Что ты имеешь в виду? — Не хочу, чтобы вас втягивали во что-то нехорошее. И буду следить, чтобы этого не случилось. — Но меня никто никуда не втягивает, — улыбнулась Элла. — Раз уж ты опять отыгрываешь свою любимую роль дьявола, не забудь, что я тоже часть человечества. И любые опасные знания интересуют меня так же, как и всех остальных. — Любимую роль… Люцифер помедлил. — Вы когда-нибудь думали, что стало с ангелами, которые поддержали Мятеж? И пошли против воли Всевышнего? Так вот, они все были уничтожены. Их Небесный Отец не пощадил никого. Лишь для одного из ангелов сделали исключение. Он был низвергнут в Ад, но остался жив. И провел миллионы лет в полном одиночестве. Вспоминая имена тех, кто не уцелел. — А как же демоны? Разве у Сатаны нет помощников в Преисподней? — В поэме Мильтона есть. — А на самом деле? — В Аду дьяволу служат Лилим, но они никогда не были ангелами. Понимаете, мисс Лопес, дьявол не боится снова остаться в одиночестве на миллионы лет, — Люцифер пожал плечами. — Это он уже проходил. Дьявол не хочет опять и опять вспоминать имена тех, кого он больше никогда не увидит. Вот что по-настоящему страшно: кого-нибудь забыть. Кого-то, кто был ему дорог и для кого он сам не был чудовищем из Ада. Она округлила глаза. Выдохнула, а потом сказала: — Знаешь, это было круто. Ты обязательно получишь эту роль, Люцифер. На секунду я чуть было не поверила… — Знаю. Элла открыла рот, но именно в этот момент ее телефон — как назло — запиликал. — О, это Шарлотта. Пойдем? На седьмом этаже их уже ждали. Сидящий в инвалидной коляске Дэн салютовал коктейлем. И даже улыбнулся: широко и искренне. — Люцифер? Значит, я не зря приберег «Макаллан» на такой случай! — Не зря, — кивнул Люцифер. И на мгновение подумал, что Раэ-Раэ все-таки была права. — Наш герой, — сказала Элла. — Как себя чувствуешь, Дэн? — Да ладно, — Дэн снова улыбнулся и махнул рукой. — Со мной все в порядке. Люцифер, а Элла уже рассказала тебе, почему она теперь ездит на такси? — Нет, — Люцифер перевел взгляд на нее. — Что-то случилось? Что-то и вправду случилось. Пусть даже Элла изо всех сил отнекивалась и считала, что это нормально. Что можно подать второй иск — потому что посоветовала Шарлотта, сама бы она не взялась. Что можно вообще забыть об этом происшествии. В конце концов, страховая компания и так выпьет из этих горе-строителей всю кровь. Теперь Люцифер знал точно: он должен, он был обязан все ей объяснить. Чтобы она понимала, чем рискует. И в какую игру ввязалась, когда решила помочь Каину. Он не успел. Потому что зазвонил его собственный телефон. — Это я, — сказала Хлоя, едва Люцифер успел выскочить на террасу. — Ты можешь приехать? Он стоял на седьмом этаже, смотрел сверху вниз на один из самых шумных, бесстыдных и неунывающих городов мира. И уже чувствовал: бетонной плитой, раздавившей машину Эллы, дело не ограничилось. — Конечно, — ответил Люцифер. — Куда? — Госпиталь «Киндред». Прощаться он не стал. И даже не стал ждать лифта, когда проскользнул мимо Шарлотты. А спустя минуту уже садился за руль своего «Корвета». — Госпиталь «Киндред», — повторял он, выезжая на шоссе. — Госпиталь «Киндред». И все убеждал себя, что ничего страшного не произошло. Ведь так? Хлоя встретила его в фойе. Собранная, серьезная и будто уже все для себя решившая. — Я плохая мать, — призналась она. — Почему? — Знаешь, я просто не нашла в себе сил позвонить Дэну. — Зато вы позвонили мне, Детектив. — Да, — кивнула Хлоя. — Потому что Дэн не выдержит. Он хороший. Иногда мне невероятно жаль, что мы расстались. Он ведь правда хороший человек. И он ее отец, и он имеет право знать. И Трикси точно захочет его увидеть. Но он просто не выдержит. Я потом придумаю, как это все ему рассказать. Только не сейчас. Сейчас я просто не могу. Люцифер чувствовал, что леденеет изнутри. А Хлоя уже объясняла. — Мышечная дистрофия. Ты что-нибудь слышал о таком диагнозе? Он покачал головой. — Редкое генетическое заболевание. Неизлечимое. У девочек встречается намного реже, чем у мальчиков. И обычно эта штука не прогрессирует так быстро, как у нее. Все остальное я наверно не смогу объяснить точно. Почитай в Интернете, ладно? — Трикси знает? — спросил Люцифер. Хлоя обхватила себя руками. — Не все. — Сколько ей осталось? — Два года, — ответила Хлоя. — Если повезет, чуть больше. Знаешь, она сейчас спит в палате. Ты ведь потом зайдешь к ней, правда? Завтра или когда сможешь. Трикси будет рада тебя видеть. — Обязательно, — пообещал Люцифер. — Знаете, это я виноват. Я вызвал гнев своего Отца… Хлоя задержала на нем пристальный, задумчивый взгляд. И просто покачала головой. — Нет, — сказала она. — Понимаешь, я не верю в Бога. В Рай и Ад тоже. Просто Трикси не посчастливилось. То есть, молния могла ударить в соседский дом, а ударила в наш. И я ни в коем случае не пожелаю соседскому ребенку или его родителям проходить через все это. Но это просто биология, Люцифер. Природа. Против которой человек пока что бессилен. Мы же ничего не можем сделать с солнцем или с землетрясениями. И с такими диагнозами пока тоже. Знаешь, тут в госпитале работают лучшие специалисты Калифорнии. Я с кем только не разговаривала сегодня. С профессором одним, и даже с главным врачом, с доктором Джун Роббинс. Они мне сказали, что вот лет через десять или двадцать мы научимся все это лечить. Что ученые изобретут какую-нибудь супервакцину или придумают нанороботов, которых будут впрыскивать еще младенцам. И которые будут чинить все поломанные гены. Представляешь? И вот тогда дети не будут умирать. А сейчас… Она вздохнула. На мгновение закрыла глаза рукой. — Поговори с ней потом, хорошо? — Конечно, Детектив. Люцифер уже заметил медсестру в глубине зала и собирался догнать ее — спросить, где находится палата мисс Беатрис Эспинозы, — когда Хлоя неожиданно его окликнула. — И спасибо, что приехал. — Ну что вы. Они снова переглянулись. Глаза ее были совершенно сухи: так выглядело отчаяние. — Давайте я принесу вам кофе, — предложил Люцифер. — Миндальное латте с карамелью. — Не стоит, — Хлоя покачала головой. — Наверно, у меня сейчас начинается стадия гнева. Сперва я не могла поверить, что у Трикси такой диагноз. Думала, что это ошибка. И что с нами такого просто не может случиться. Ты ведь слышал про эти стадии? Отрицание, гнев, торг и так далее. В общем, я даже подумала: как жаль, что ты вправду не дьявол. — Детектив, я… Он осекся: взгляд ее стал цепким и пристальным. — Люцифер-светоносец ведь тоже когда-то был ангелом, — продолжила Хлоя. — И он точно знает, почему в мире все так погано устроено. Почему Бог на Небесах хочет, чтобы дети страдали и умирали. Почему Трикси осталось всего лишь два года. Чем мы провинились. И вообще, кто-то должен положить этому конец. А кто еще может бросить вызов Богу, если не дьявол? — Детектив, мне ужасно жаль, но… Хлоя пожала плечами. — Я знаю. Просто рассуждаю вслух. Не обращай внимания, Люцифер. Ведь чуда хочется даже тем, кто не верит в чудеса. Знаешь, недавно Трикси должна была нарисовать кого-нибудь из своих друзей. Она нарисовала тебя. В костюме-тройке и с белыми крыльями. — Надо же, у меня действительно белые крылья, — удивился Люцифер. — Только откуда она это знает? — Понятия не имею, — ответила Хлоя. — Вот видишь, она угадала. Короче, в школе Трикси сказала, что это мистер Люцифер Морнингстар, ее друг, Король Ада и ангел-хранитель. — И что сказали в школе? — Что у нее отличное воображение. На мгновение Хлоя отвернулась. Собралась. Выдохнула. — Знаешь, я все-таки должна позвонить Дэну. Мне же пришлось сказать Трикси, что ее папа настоящий герой, что он был ранен и поэтому сразу не примчался сюда. А когда Трикси проснется, она снова спросит, где папа. — Он обязательно приедет, — сказал Люцифер. — И он выдержит. Дэниэл сильнее, чем вы думаете. — Наверно, ты прав, — согласилась Хлоя. — Я так и сделаю. В кафетерии было пусто. Люцифер попросил сварить для Хлои обычный капучино — конечно, миндального латте здесь не оказалось — а когда она уже взялась за телефон, вернулся в фойе. Палату он нашел быстро. В коридоре рядом суетилась медсестра, и Люцифер аккуратно проскользнул мимо нее: в полумрак. Конечно, Трикси только делала вид, что спит. И мгновенно, сбросив с себя одеяло, села в кровати. — Ты тоже грустный, — сказала она. — Как мама. Люцифер улыбнулся. Проклятый Каин был прав, когда говорил ему, что за пять лет — оргий и свиданий — Люцифер просто ни к кому не привязался по-настоящему. Не успел. А потом у него вдруг появилась семья — или это он понял, что теперь у него есть семья, — и все изменилось. — Ты же придешь ко мне на день рождения? — спросила Трикси. — Обязательно, — пообещал Люцифер. — Значит, покупаем тебе «Катерпиллар»? Красный? — Если честно, я не уверена насчет цвета. — Тогда синий. — Тогда «Фрайтлайнер»! — Идет. Она вдруг рассмеялась. — Знаешь, все-таки не надо дарить мне грузовик, — сказала Трикси. — Ты передумала? — Да. То есть, не совсем. Но мне очень приятно, Люцифер, что ты запомнил. Понимаешь, через четыре года я получу права. А ты будешь учить меня водить машину — потому что ты обещал, а дьявол держит свои обещания, правда? И представляешь, раньше мне казалось, что это невыносимо долго, ждать четыре года! А недавно я поняла — все не так плохо. Потому что у меня есть время выбрать первую машину. И вторую тоже. Но когда мне будет двадцать пять, я буду водить самолет. Большой. Такой, на котором можно перелететь через океан. Я обязательно научусь и сдам экзамен! И как бы мне ни нравились «Катерпиллары», если у меня будет лицензия пилота, я… Он очень хотел кивнуть — и улыбнуться — и не смог. Трикси посерьезнела. И все разом поняла. — Вот увидишь, со мной все в порядке, — заметила она. — Мама зря волнуется. И ты тоже зря. Мама тебе уже рассказала, правда? — Мисс Эспиноза, — начал Люцифер. — Вы же знаете, что я не способен лгать. В ответ Трикси кивнула. — Знаю. Ты не бойся, я не стану ничего выспрашивать. К тому же я уже все прочла в Интернете. Мама не хотела мне все объяснять, но кроме меня здесь есть и другие дети. В общем, я все сама раскопала. Например, Лукасу из Сан-Диего всего восемь, а Киаре двенадцать. Им правда не повезло. Вот кому действительно нужна помощь, Люцифер. — Но это вообще не в моих силах. Дьявол не может исцелять. Дьявол в этом мире занят совершенно другими вопросами. Трикси подняла бровь. — И чем же он занят? — Ловит преступников вместе с твоей мамой, — ответил Люцифер. — Карает грешников в Аду. Кстати, последнее — это то, что дьявол умеет делать лучше всего. — А я думала, дьявол снабжает своих друзей эклерами с фисташковым кремом и устраивает вечеринки в своем клубе. Ну, для взрослых друзей. И пьет яблочный сидр в Оак Глен. И готовит самые вкусные в мире брускетты с авокадо и тунцом. Играет в «Монополию». По-моему, это намного лучше, чем карать грешников. Особенно в Аду. Ведь если ты наказываешь грешников в Аду, получается, что ты сидишь в Аду вместе с ними. А это значит, что ты наказываешь себя самого. Это ведь так работает, правда? — Да, — согласился он. — Именно так это и работает. — Но ты можешь все изменить. За дверью вдруг послышался шум и торопливые шаги. — Это ко мне, — сказала Трикси. — Ты ведь приедешь к нам в гости на выходных? — Обязательно. — И на день рождения. Люцифер кивнул. — И когда мне будет пятнадцать лет — тоже? И когда мне исполнится двадцать один и я получу лицензию пилота, ты устроишь для меня вечеринку в клубе? А когда мне стукнет тридцать и я полечу на Марс, ты ведь придешь меня провожать? А потом мне будет сорок, и я стану президентом Млечного Пути. И мы с тобой это отметим, да? Она все перечисляла и перечисляла, а Люцифер лишь улыбался в ответ. Лгать он действительно не умел. Не мог даже сказать ей сейчас, что все будет хорошо. Потому что знал: не будет. И мысленно уже считал отмеренные ей — ему, Хлое, Дэну — недели и дни. Когда дверь распахнулась, на пороге стояла медсестра — и Хлоя. — Люцифер? — Я вернусь, — пообещал он. — Просто сейчас я должен кое-что сделать. Или понять, что я точно должен сделать. Но потом я вернусь. И это, Детектив, если… — Я тебе позвоню, — неожиданно сказала Хлоя. — Только помни, что ты нам очень нужен, Люцифер. Мне и Трикси. Хорошо? Он кивнул. Улыбнулся Трикси в последний раз. Вышел из палаты и зашагал в сторону лифта. Фойе клиники в этот час пустовало, и все равно Люцифер так торопился, что едва не налетел на стройную, высокую даму в халате. — Простите, — пробормотал он. — Ничего, — она улыбнулась. Поправила прическу и очки на носу. — С вами все в порядке? — Со мной да. Скажите, два года — это много или мало? Женщина пожала плечами. Оглядела его с головы до ног. — Вы родственник этой девочки? Беатрис Эспинозы, я ведь правильно поняла? Люцифер покачал головой. — Я хотел быть ее ангелом-хранителем. Только у меня ничего не получилось. — Вы еще можете успеть. Они переглянулись. — Я доктор Джун Роббинс, — представилась женщина. — Главный врач госпиталя, а заодно специалист по генетике. И вы не представляете, сколько родителей задают мне этот вопрос. Вот что я вам скажу: помните, что каждый день с Беатрис — это подарок. — Или пытка, — ответил Люцифер. — Даже в Аду не выдумают ничего худшего, верно? Это потому, что я и должен быть в Аду. А не на Земле. Но раз я на Земле, я должен жить по законам Папочки. И хранить этот мир таким, каким он вышел. А у меня не получилось. Может, в этом все дело? Я же прекрасно понимаю, что мой Отец просто наказывает меня. В конце концов, это же мой Папочка создал этот мир, Он придумал Рай и Ад, и Он куда лучший мастер в наказаниях, чем дьявол. А сейчас Отец просто напоминает мне, чем все это закончится для моих близких. Если я не выполню его требований. Словом, я ничем уже не помогу маленькой мисс Эспинозе. Но я должен сделать так, чтобы этого больше не повторилось. Чтобы следующей не стала Хлоя. Элла. Дэниэл. Линда. Шарлотта. И много-много других людей, которых он уже давно не мог назвать чужими. Доктор Роббинс смотрела на него с изумлением. Кажется, даже сказала что-то ему вслед. Люцифер ее не слушал: он уже выходил из госпиталя и спускался к парковке. С океана дул прохладный ночной ветер, и перед тем, как завести «Корвет», Люцифер всмотрелся в густую темноту неба. И поймал себя на мысли, что еще пару лет назад он бы обязательно высказал Отцу все, что он думает: о его жестокости и равнодушии. А сейчас не мог. Люцифер выдавил педаль в пол — и уже спустя четверть часа бросил машину у первого попавшегося бара. Внутри было шумно — и очень грязно. Протолкнувшись через толпу к барной стойке, Люцифер подвинул себе высокую табуретку. — Тройной «Лэфройг», — сказал он. Темнокожий, широкоплечий бармен смерил его осторожным взглядом. — Слушай, приятель, я вижу, что у тебя был плохой день. Но у нас нельзя парковаться прямо у входа, понимаешь? Покачав головой, Люцифер извлек из кармана пиджака несколько сотенных купюр. — А теперь можно? — спросил он. — Ну, — бармен вздохнул. Но купюры сгреб. Обвел взглядом публику и еще внимательнее посмотрел на Люцифера. — Тебе лед положить? — Не надо. И, это, дайте всю бутылку. Конечно, «Лэфройга» ему не хватило. И бурбона тоже. Может потому, что бурбон в этом месте был дешевым — и удивительно отвратным. Вылив в себя — прямо из горла — последние обжигающие капли, Люцифер бросил бармену еще сотню. И сразу пошел к выходу. — Эй, приятель! Это снова был тот бармен. — Может, я вызову тебе такси? — предложил он. — Или попрошу кого-нибудь подкинуть тебя до дома? Обернувшись, Люцифер посмотрел бармену в глаза. Конечно, тот отшатнулся. И, кажется, все понял: даже дьявольский лик не понадобился. Ну, не каждый день к ним в бар захаживал сам Сатана. У которого сегодня был плохой день. В следующей забегаловке — здесь толпилось еще больше народу, а из всех углов несло марихуаной — Люцифер сосредоточился на текиле. Потом на его пути оказался ирландский паб. Тут было чище. Вот только Люцифер долго не мог выбрать между «Джемисоном» и «Тулламором» и просто затребовал себе обе бутылки. Начинало светать, когда Люцифер окончательно сбился со счета: он уже не помнил, сколько баров и пабов обошел. Зато он точно помнил, где оставил «Корвет»: прямо у парадного входа в «Ритц-Карлтон». Швейцар пообещал позаботиться о машине и даже вынес ему коллекционный арманьяк — конечно, не сразу, а когда Люцифер заставил его рассказать о своих истинных желаниях. Кто бы мог подумать, что здешний швейцар мечтает сняться в сериале про наркомафию и сыграть роль Пабло Эскобара? — Бурбон тут что, закончился? — спросил Люцифер. Сейчас он был единственным посетителем в баре, который должен был закрыться еще пару часов назад. Это обошлось ему в три штуки. Недорого, решил Люцифер. Возвращаться домой — в Lux — ему все еще не хотелось. Кто-то тряс его за плечо. — Люси! Люси, с тобой все в порядке? Он обернулся. Перед ним стоял Аменадиэль. Вид у него был невыносимо серьезный: как всегда. — Меня уже ждут, правда? — спросил его Люцифер. — Слушай, дай мне еще минуту. — Что? — удивился Аменадиэль. — В Аду. Я должен вернуться в Ад, правильно? Ты поэтому пришел? Тот покачал головой. — Линда мне все рассказала. Она опоздала на вечеринку к Дэну, все уже ушли, а тому как раз позвонила Хлоя. Я подумал… Люцифер вздохнул. Сделал над собой усилие, и в голове тотчас прояснилось. Никто не заставлял его возвращаться в Ад. Все было намного, намного хуже. — Это мое наказание, верно? — спросил Люцифер. — Не знаю, — Аменадиэль сел рядом. Подозвал бармена и попросил себе виски со льдом. — На все есть воля Отца. — Когда ты последний раз с ним разговаривал? Аменадиэль вздохнул. — Давно. — Давай я угадаю. Наш Папочка тебе больше не отвечает, правда? — Правда, — признался тот. Люцифер вылил в себя оставшуюся в рюмке текилу. Выглянул в окно и поморщился: почему солнце в этот час было таким ярким? — Интересно, что это значит? — Линда говорит, что мы должны сами принимать решения. — Хотел бы я знать, какие. Конечно, Аменадиэль ответил не сразу. — Вот что главное. С Трикси все будет хорошо, — заверил он. — Она попадет на Небеса. — Да, — кивнул Люцифер. — Ей понравится в Серебряном Городе, — Аменадиэль улыбнулся. — Детям там всегда нравится! — Тем, которые попадают в Рай. Вот теперь улыбка на лице Аменадиэля погасла. Он повертел стакан, который перед ним поставил бармен. Пригубил виски и самым твердым тоном произнес: — Отец знает, что лучше для всех. — И для меня. — И для тебя тоже, Люси. Люцифер растер глаза руками. Вытащил из кармана пиджака телефон. Проверил пропущенные звонки: от Хлои пока ничего не было. — Слушай, где ты был все это время? Аменадиэль вскинул на него удивленный взгляд. — Все это время, — продолжил Люцифер. — Пока я пытался остановить Каина, скупал эти проклятые биотехнологические компании, послал Мэйз в Чикаго. Я думал, что смогу раскрыть Пирса и его банду. И сел в лужу. Меня даже вышвырнули из участка, представляешь? Так вот. Где был ты, мой дорогой братец? — В Лос-Анджелесе, — ответил Аменадиэль. И даже развел руками. Будто ничего не случилось. — Ты решил не вмешиваться, верно? — Это не так, — Аменадиэль покачал головой. — Я просто не знал, что я могу сделать. — Ты сам мне это сказал: если люди заполучат секрет бессмертия, Отец уничтожит наш мир. Аменадиэль вздохнул. И все-таки промолчал. — Это ведь Линда, правда? — догадался Люцифер. — Это она убедила тебя не вмешиваться. Как я мог не понять сразу. Ай да доктор Мартин. Вот почему она так настойчиво пыталась заставить меня поговорить с Каином. Потому что сама встала на сторону преступника. А когда Линда поняла, что ничего не выйдет, она взялась за тебя. Он сжал стакан в руке: и стекло тотчас треснуло, превращаясь в миллион осколков. Бармен неодобрительно взглянул на него. И ничего не сказал. — Ладно, — бросил Люцифер. — Я не сержусь. Ни на нее, ни на тебя. Или все-таки сержусь. Не знаю. Наверно, я слишком много выпил. — Люси, ты все неправильно понял, — возразил Аменадиэль. — Я действительно не знал, как тебе помочь. — Ты же можешь снять Печать с Каина? — Нет. — Вот сейчас ты соврал. Понимаешь, если это единственный шанс спасти человечество, ты должен это сделать. — Но я правда не понимаю, как, — признался Аменадиэль. — Ты бы мог хоть попробовать. Каин станет смертным, и все его глупые самоубийственные выходки потеряют смысл. А все образцы его крови, попавшие в лаборатории, я со временем уничтожу. И все будет по-старому, понимаешь? Мы спасем мир, Аменадиэль. Помоги мне. Аменадиэль покачал головой. Поднялся и вытащил из кармана джинсов скомканную двадцатку. Виновато улыбнулся бармену и пошел к выходу. Догонять его Люцифер не стал: это было бесполезно. Если уж Аменадиэль вбил себе что-то в голову, его никто не сможет переубедить. Никто, кроме доктора Мартин. — У вас бывало такое, что предавали друзья? — спросил он бармена. Тот как раз протирал очередной бокал — и едва не выпустил его из рук. Ответа Люцифер так и не дождался. И просто побрел к выходу: забрать «Корвет» и все-таки отправиться домой. Было около девяти утра, когда он поднялся к себе в пентхаус. И понял, что не хочет ни бурбона, ни коллекционного арманьяка. Он стянул с себя пиджак и уже расстегнул рубашку, когда его телефон вдруг зазвонил. — Детектив! — Это Штефан Экхарт, — услышал он. — Мистер Морнингстар, у вас будет свободная минутка? У меня много новостей. Люцифер выдохнул. И приказал: — Начните с плохой. — Как вам будет угодно, — ответил Экхарт. — Вот что главное. Четырьмя биотехнологическими компаниями дело не ограничилось. Появился пятый игрок. Это «Биокоринтиус», стартап из Сан-Диего. Они только что опубликовали еще один расшифрованный кусочек генома. Он не совпадает с предыдущими и скорее всего тоже отвечает за кодирование теломеразы. — В таком случае вы знаете, чего я от вас жду. — Конечно, — согласился Экхарт. — Я свяжусь с ними уже сегодня. Насколько я понял, для развития бизнеса им не хватает хорошего инвестора, а значит, вы легко сможете убедить акционеров продать доли. — Тогда почему это плохая новость? — Потому что теперь мы точно знаем, что таких компаний больше, чем мы думали. Люцифер помедлил. — Если вы хотите закрыть все подобные проекты, — продолжал Экхарт, — нам нужна информация. Куда он еще отсылал образцы крови? С кем еще связывался или вел переговоры? Насколько я понял, кроме него этого больше никто не знает. — Ясно. Значит, ему придется все рассказать, — бросил Люцифер. — Что еще? — Расследование по делу «Октодиогенеса» зашло в тупик. — Почему? — Ну, вы подали в суд на Сару Хейфец и обвинили ее и прежний менеджмент «Октодиогенеса» в опытах на человеческом эмбрионе. Все шло как по маслу. В конце концов, я тоже генетик и прекрасно помню, с чем мы имеем дело. Этот ген очень необычный, и любой эксперт заподозрит, что его создали искусственно, в лаборатории. Эксперт, которого нанял комитет по этике, именно это и сказал. Сару Хейфец уже вызывали давать показания, но она и ее адвокаты утверждают, что образец получен от живого человека. В общем, комитет по этике обязал ее предоставить им этого человека. Иначе дело получит совершенно другую огласку, а на Сару заведут уголовное дело. Я же объяснял вам, что опыты на эмбрионах запрещены в цивилизованных странах. В общем, теперь Сара отчаянно ищет того человека… — Сколько времени ей дали? — Неделю, — ответил Экхарт. — Превосходно, — сказал Люцифер. — Считайте, что мы выиграли. Телефон он выключил. Выбрался на балкон, посмотрел на затянутое серыми тучами небо и набрал Мэйз. — Ты знаешь, что делать.