Будем как боги

— Я все, — сказала Лопес, застегивая сумку с фотоаппаратом. — Ой. Одну минуту, лейтенант. Маркус кивнул. Подождал, пока она еще раз проверит оборудование своей передвижной лаборатории, снова заглянет в разбитое выстрелом окно и постоит на заросшей травой лужайке, что-то вычисляя в уме. Эспиноза к тому времени уже уехал на допрос, и на месте преступления — в смысле, у желтой ленты — оставались только патрульные. — Теперь точно все. Захлопнув дверь микроавтобуса, Маркус сел за руль. Лопес устроилась рядом с ним на пассажирском сиденье, и он сразу же завел двигатель. Осторожно сдал назад — проезд был очень узким, и не хватало только зацепить какой-нибудь дурацкий забор или раздавить чью-то клумбу, чтобы потом соседи убитого заваливали полицию жалобами. Не надо было отпускать Эспинозу, подумал Маркус. Пусть бы он тут сам и маневрировал. В конце концов, это все еще дело Лианы Пейдж, и это Эспиноза потерял ее, а не они с Лопес. С трудом развернувшись, Маркус аккуратно выехал на улочку вправо. — Когда будут результаты? — Послезавтра, — ответила Лопес. Они переглянулись. — Раньше никак нельзя? Это второе убийство, где замешана Пейдж. В смысле, ее бойфренд. Лопес пожала плечами. — Мне не все ясно с баллистикой и тем, как выглядела рана, там что-то не сходится. Если бы кто-нибудь мог найти похожий случай в наших базах… А еще образцы биологического материала — мы же до сих пор не знаем, что искать и где. Конечно, я обработаю как минимум часть проб сегодня вечером и, надеюсь, смогу выделить ДНК хотя бы с одного. Или наоборот, в доме Филлипса побывало множество людей, и у нас будет много разных ДНК, но мне все равно придется провести секвенирование. Потому что, если честно, проб действительно много. Если бы кто-нибудь помог мне хотя бы их отсортировать, дело бы сильно ускорилось. Тогда я бы успела запустить генетический анализ уже завтра. — Я скажу Эспинозе, чтобы остался с вами вечером. От него будет толк? — Он справится, — Лопес помедлила. — Но у Дэна же семья, в смысле они с Шарлоттой… — А у нас работа, — вставил Маркус. — … хотели сегодня вместе поужинать. — А завтра что, рестораны закрыты? Лопес решила промолчать. К счастью, впереди уже виднелось шоссе. Маркус глянул на часы: всего половина четвертого, то есть оставалась надежда не влететь в пробку. Иначе никаких результатов не будет не только завтра к полудню, но и к пятнице. Он покачал головой, решив, что ему самому нужно было проводить допрос. — Лейтенант, — снова начала Лопес. Маркус бросил на нее быстрый взгляд. — Вы не видели сегодня Люцифера? — Нет, — ответил Маркус. — Но я почти весь день проторчал тут с вами и Эспинозой. — Представляете, он так и не пришел в участок! А потом я разговаривала с Хлоей по телефону, и она сказала, что Люцифер не отвечает на ее звонки. Мол, утром он прислал сообщение, извинился, что не сможет отвезти Трикси в школу, а потом вообще исчез, будто под землю провалился! Маркус покачал головой. Он как раз выехал на шоссе и, встроившись в поток, решил, что успеет обогнать пару грузовиков перед кольцевой развязкой. — Печально, когда партнер так подводит. — Может, у него что-то случилось? — Конечно, — кивнул Маркус, выжимая педаль в пол и перестраиваясь в левый ряд, — очередная вечеринка случилась, и он забыл, какой сегодня день недели. — Зря вы так, — заметила Лопес. — Люцифер вообще не такой. Он нам порой очень помогает. Знаете, он только на первый взгляд непоследовательный. На самом деле, Люцифер очень проницателен и часто видит то, чего не замечают наши детективы. — Не спорю, но я не нанимался в воспитатели детского сада. Для этого есть Декер. — Может, в деле Пейдж он бы тоже пригодился? Вклинившись между грузовиком и потрепанным «Фольксвагеном» родом из шестидесятых, Маркус сбросил скорость. — Лопес, он занимался делом Пейдж весь вторник, вместе с Эспинозой. И я что-то не заметил прогресса. Пусть они с Декер доведут до конца расследование по убийству Таггарта, и тогда мы посмотрим, стоит ли усиливать группу, которая ведет Пейдж. Конечно, она уже раскрыла рот, но ответить не успела — Маркус ударил по тормозам. — Черт возьми, — выругался он. Впереди была пробка — едва ли не худшая в его нынешней жизни в Лос-Анджелесе. — Гляньте, что там случилось, — попросил Маркус. — Или позвоните нашим. Лопес как раз вытащила телефон. — «Шевроле» влетел в грузовой «Рено» на повороте, — прочла она. — А потом в них врезались «Тойота Такома» и микроавтобус «Хонда». Жертв вроде бы нет, но водителей «Шевроле» и пассажиров «Хонды» прямо сейчас вырезают из машин. — Значит, мы тут надолго, — Маркус покачал головой. — Не думаю. Может, полчаса? Она зачем-то улыбнулась. — Посмотрим. Побарабанив пальцами по рулю, Маркус выключил двигатель. Минут пять они с Лопес провели в молчании. — У вас есть версия по делу Пейдж, лейтенант? Маркус скрестил руки на груди. — Пейдж видели в ресторане Сан-Франциско и, увы, не успели задержать. Она все-таки уехала из города, — он вдруг вспомнил, как позавчера Люцифер пытался убедить его в обратном, и улыбнулся. Дьявол тоже впадал в грех самоуверенности. Будто он сам не знал этого раньше. — Думаю, что убийство Салливана все-таки несчастный случай. Он чем-то шантажировал Пейдж, они поссорились, она угрожала — это, кстати, слышали соседи — и тут на помощь пришел ее нынешний бойфренд Алан Рамирес. — Не тянет он на ее бойфренда, — заметила Лопес. — Вы же видели фотографию Лианы? А ее инстаграм? Она хочет быть знаменитостью, а тут какой-то мальчишка. — Да, — кивнул Маркус. — Только этот мальчишка состоит в банде Пуэнте. — Она его использует. — Именно. Но сегодня ее бойфренд был тут и снова стрелял, теперь в другого человека, в Энди Филлипса. Будто он подчищает следы. Осталось найти, как Филлипс связан с Салливаном, и мы раскроем убийство. Лопес кивнула. Несколько минут она теребила свой телефон, а потом сказала: — А вы уже знаете про «Октодиогенес»? Ну, про тот стартап. Маркус напрягся. — Вы говорили, Лопес, — ответил он. — Нет, не про расшифровку генома. Они подали заявку на патент. Генная терапия против старения и… — … ясно, — быстро прервал ее Маркус. Лопес все еще не поднимала на него глаза, а он пытался понять, может ли кто-нибудь их подслушивать. И почему разговаривать с ней в лаборатории — Лопес же никогда не опускала жалюзи, и весь участок видел, где сейчас лейтенант — было проще, чем сидя с ней же в микроавтобусе. На мгновение его поразила простая и неприятная мысль: из лаборатории он всегда мог уйти, сославшись на работу, отчеты, совещания. Мог солгать, что его только что вызвал шеф полиции. Что угодно. А вот бежать из микроавтобуса ему было некуда. — Так вот, лейтенант, я посмотрела ту заявку, — продолжила Лопес. — И как? — Неплохо. Но формулировки слишком общие, так что патентное бюро обязательно начнет придираться и требовать уточнений. До того, как «Октодиогенес» получит патент, пройдет год или два. — А другие стартапы? Они теперь не смогут ничего запатентовать? — Смогут, — ответила Лопес. — Это же совершенно новая тема, там столько всего можно накопать. И при этом я не верю, что в том геноме будет только один ген, регулирующий теломеразу. Их должно быть несколько. Человек — слишком сложная система, чтобы один ген полностью отвечал за регенерацию и восстановление. Думаю, скоро мы увидим, что найдут другие компании и университеты. Маркус кивнул. Лопес вдруг перевела взгляд на него. Она снова будто хотела спросить его о чем-то — ладно уж, он прекрасно понимал, о чем — и снова не решалась. Или давала ему возможность самому обо всем рассказать. И во всем признаться. Чуть позже, решил Маркус. Взял телефон и вышел из салона. Переговорить с дорожным патрулем — естественно, о них уже знали и обещали пропустить первыми, прямо по обочине, едва только шоссе будет хоть сколько-нибудь расчищено. Потом Маркус перезвонил в участок: сообщить, что они с Лопес задерживаются. Он еще хотел передать, чтобы Эспиноза не рассчитывал на свободный вечер — как назло, именно сейчас тот торчал в допросной. — Я вот что еще хотела вам сказать, — начала Лопес, едва Маркус снова сел за руль. Они переглянулись. — Я уже говорила это раньше, лейтенант. Рано или поздно потребуются доказательства, что этот образец — не генно-модифицированный эмбрион, а живой человек. — Эти доказательства будут предоставлены, — пообещал Маркус. — Когда будет нужно. Лопес кивнула, опять скользнув по нему взглядом, которым она обычно смотрела на масс-спектрометрические графики и образцы в своих пластиковых пробирочках. Маркус все вертел свой телефон в руках, пытаясь придумать, кому бы еще стоило позвонить — или не стоило, но можно было бы позвонить прямо сейчас. Неожиданно Лопес улыбнулась: — Важно другое, — продолжила она, — если такой человек существует, его геном будет сильно отличаться от генома обычных людей. — Почему? — Представляете, сколько раз наследственная информация переписывалась, прежде чем на Земле появился homo sapiens? У некоторых из нас есть гены, доставшиеся от неандертальцев, и эти гены очень часто определяют, насколько хорош будет наш иммунитет к той или иной болезни и насколько высока будет наша выживаемость. А у человека, который жил на Земле очень давно… Лопес помедлила, подбирая слова, и Маркус, сам не зная почему, подсказал ей ответ: — … с начала времен. — Да, с начала времен! В общем, в его геноме нет всех этих изменений. Он совершенно иной, понимаете? И если кто-то в патентном бюро решит оспорить заявку, они могут сказать, что перед нами клонированный неандерталец. Это непростая задача, но технически мы уже способны взять костный мозг какого-нибудь пещерного человека и расшифровать его. А потом воссоздать его заново. — Клонировать? — Да. Маркус кивнул. — А если мы ведем речь о бессмертии, это совсем другое дело. Поэтому весь мир будет ждать доказательств. Что у нас тут не эмбрион, над которым делали опыты, и не геном неандертальца. — Я понял, Лопес, — Маркус сделал над собой очередное усилие. — Что вообще происходит? Почему нас все еще не пропускают? Я же им сказал, что мы спешим! — Да вот же патруль, — сказала она. К их микроавтобусу и вправду спешил полицейский в желтом жилете. Маркус завел двигатель — и вздохнул с облегчением. Весь их дальнейший путь прошел в неловком молчании. Зато через полчаса они с Лопес уже были в полицейском участке. Маркус быстро скользнул взглядом по парковке — черного «Корвета» нигде не было. Видимо, сегодня у дьявола были дела поважнее, чем какие-то расследования. Ну еще бы. — Лейтенант! Маркус обернулся. Лопес медлила — будто собиралась с мыслями. — Я сама все сделаю, — пообещала она. — И результаты, и все экспертное заключение будут готовы завтра к полудню. Только, пожалуйста, не надо наказывать Дэна и оставлять его мне в помощники. Понимаете, для них с Шарлоттой это очень важный вечер. — Как хотите, Лопес, — бросил Маркус. — Спасибо, лейтенант! Заулыбавшись, она тут же умчалась в лабораторию. Было около половины девятого, когда Маркус наконец управился с теми делами, которые горели — шеф полиции Оливия Монро требовала его отчета не только по Салливану и Таггарту. Поднявшись на ноги, он померил свой офис шагами. Бросил взгляд в окно. Город как раз погружался в сумерки, и Маркус вдруг ощутил усталость и сильнейший голод — зря они с Лопес не заскочили на заправку, чтобы захватить с собой хотя бы пару бургеров. Ну конечно, они так спешили в участок. Он пошел на кухню. В лаборатории Лопес горел свет, а вот все его детективы уже сбежали домой. Да и на кухне он, разумеется, тоже был один. Минут пять Маркус ждал, пока разогреется кофеварка. Заглянул в холодильник. Как назло, его вчерашний сэндвич с ветчиной и сыром то ли кто-то выкинул, то ли съел. Надо было сразу ехать домой, понял Маркус. Поужинать и вот тогда садиться за протоколы допросов. Налив себе кофе, разбавленный и отвратительно горячий, Маркус решил, что вернется в офис и посмотрит, какие документы сможет взять с собой. Как только он подумал про это, в коридоре раздались быстрые знакомые шаги. — Нам надо поговорить, — заявил Люцифер. Его темные глаза метали молнии, и Маркус понял — что-то случилось. — Немедленно, Каин, — добавил тот. В ответ Маркус лишь пожал плечами. Зашагал в офис — Люцифер молча следовал за ним. А потом так же молча затворил за собой дверь. — Я знаю, что ты делаешь, Каин, — сказал Люцифер. Устроившись за столом, Маркус скрестил руки на груди. Он решил пока что ничего не отвечать — и заодно подождать, пока кофе чуть остынет. — И чем ты был занят все эти полтора года, я тоже знаю. В голосе Люцифера слышался нажим. — Понятия не имею, о чем ты, — сказал Маркус. И, вспомнив свой недавний разговор с Люцифером в пентхаусе, указал на кресло у стены. — Садись. Извини, мне нечем тебя угостить. Конечно, Люцифер не подчинился — он предпочитал нависать над ним. — Одна биотехнологическая компания в Калифорнии заполучила генетический материал бессмертного существа. — Вот как, — кивнул Маркус. — Интересно. Он все-таки отхлебнул кофе — и, конечно, обжегся. — И кто это был? Ты или Аменадиэль? Или, может быть, Мэйз? — Не делай вид, что ты не имеешь к этому никакого отношения. — А если я действительно не имею к этому отношения? — Будь осторожен: сейчас ты лжешь дьяволу. А лжи дьявол не переносит. — Надо же, — Маркус улыбнулся. — А твой святоша-братец врал тебе много раз. Все ради светлых целей. Или ты уже забыл? Я следил за вами обоими пару лет, и вот этот факт меня особенно поразил. Забавно, когда Ангел Господень вытаскивает из Ада преступника, а потом нанимает его в качестве убийцы для своего братца-дьявола. Потому что тот стал смертным и его теперь можно сплавить обратно в Ад, чтобы он не путался под ногами. Люцифер нахмурился. — Если Аменадиэль и был в чем-то виноват передо мной, то он уже достаточно наказал себя сам. Все остальное тебя не касается. — Это верно, — согласился Маркус. — Меня действительно не касаются твои проблемы, Люцифер. — Очень скоро мои проблемы станут твоими. — Я все еще не понимаю, почему. — С кем ты еще встречался, кроме той компании? — Не твое дело. — Я все равно выясню, — пообещал Люцифер. — Теперь я знаю, зачем ты ездил в Калифорнийский университет. Маркус пожал плечами. — Думаешь, ты сможешь меня перехитрить? — И в мыслях не было, — ответил Маркус и нарочно улыбнулся. — Почему ты считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя, Люцифер? В ответ Люцифер сощурил глаза. — Ты действительно не понимаешь, что делаешь. — А что я такого делаю? — Ты вправду вообразил, что сможешь отомстить моему Отцу? Вот чего ты желаешь, верно? Маркус снова потянулся к кофе. Передумал. Вернул Люциферу такой же пристальный взгляд. — Даже если ничего не получится, оно стоит того, чтобы попробовать, — признался он. Люцифер покачал головой. — Жаль, что ты не учел одну вещь в своей эскападе: ты всего лишь человек. Против Бога ты бессилен. Мой Отец забрал у меня мой дьявольский лик и возвратил мне ангельские крылья — знаешь, я не просил его об этом. А завтра, быть может, мой Отец решит, что ты достаточно скитался по Земле и снимет с тебя Печать. И ты станешь смертным, Каин. — В любом случае, я остаюсь в выигрыше. — Ты опять лжешь — умирать тебе больше не хочется. — Да, — согласился Маркус. — Теперь мне хочется посмотреть шоу. — Шоу не будет, — сказал Люцифер. — Если люди узнают секрет бессмертия, мой Отец сотрет человечество с Земли. — Надо же, какой он кровожадный. Я-то думал, ему хватит уничтожить одного меня. — Зависит от того, как далеко ты пойдешь. — До конца, — пообещал Маркус. — Если ты снова планируешь изощренное самоубийство, не нужно тянуть за собой в пропасть весь мир. Маркус откинулся на спинку кресла и снова скрестил руки на груди. — Знаешь, что меня во всем этом удивляет, Люцифер? То, что дьявол вдруг стал таким послушным и верным сыночком своего Папы. Люцифер приоткрыл рот — губы его задрожали, а в глазах вспыхнул адский огонь. Но в следующее мгновение это опасное, гибельное пламя неожиданно потухло. Взгляд его теперь был устремлен поверх Маркуса, будто он и впрямь всматривался в кусочек неба за окном. — Я заключил перемирие с собственным Отцом. Уже давно. Однажды я попал в ситуацию, когда дорогой мне человек оказался в смертельной опасности. И я понял, что я уже не тот дьявол, каким был миллиарды лет назад. А раз так, моя прежняя гордыня не имела значения. Я попросил Отца о помощи, и он дал мне эту помощь. Это было важнее, чем мой бунт против него. Некоторое время Маркус переваривал эту информацию. Затем произнес: — Похоже, наш мир и вправду проклят. Если даже сам дьявол сдался без боя и заключил сделку с Богом. — Не знаю, способен ли ты это понять, но у меня теперь есть близкие люди. Друзья и те, кого я считаю своей семьей. Какое-то время они сверлили друг друга глазами. С минуту Маркус пытался сказать себе, что сейчас ему надо остановиться. Спокойно объяснить все Люциферу. Заполучить самого дьявола как ценнейшего союзника. Солгать или не солгать, но сказать, что этот проект — нечто большее, чем месть первого убийцы Богу, что человечество получит ключ к вечной жизни и позволит самому Люциферу сохранить семью и друзей навсегда. Он не смог. Вместо этого — с улыбкой — бросил Люциферу: — Поэтому ты соглашаешься на любые условия своего Отца? — Нет, — возразил тот. — В конце концов, я лишь недавно пытался снять с тебя Проклятие. Но потом я понял, чем рискую. — Не хватает смелости выступить против Папочки? — Кто бы говорил о смелости, Каин. Тот, кто тысячелетиями скрывался от всех и до сих пор боится назвать свое настоящее имя? Страшно, что тебе припомнят гибель Авеля? В глубине души ты знаешь — кем бы ты ни стал и какое бы место ни занял, для человечества ты навсегда останешься всего лишь первым убийцей. Маркус помедлил. Удар нужно было вернуть, и сразу, а он уже понял, где слабое место Люцифера. — Всего лишь первым убийцей, — повторил Маркус. — Так же, как и ты всего лишь дьявол. А как же Восстание? И все те ангелы, которые последовали за мятежным Самаэлем-Светоносцем и сгорели в пламени Ада? Они не были твоими друзьями, братьями, семьей? Теперь ты считаешь, что все это было ошибкой, и клянешься быть хорошим мальчиком? Он угадал, потому что лицо Люцифера вдруг исказила боль. Кулаки его снова сжались, настолько, что костяшки пальцем побелели. А голос зазвенел металлом. — Даже если я снова подниму мятеж против Отца, это не вернет погибших. Зато это уничтожит мир, который я полюбил. После Армагеддона на Земле не останется ничего, понимаешь? Пусть я и выиграю в этой схватке, я все равно потеряю больше. — Вот поэтому ты и не можешь победить. — Мне не нужна такая победа. Потому что мне есть что терять, Каин. — А мне… — Маркус помедлил. Люцифер оказался быстрее. — Да, тебе терять нечего. Ты не пожалел даже своего «Грешника». А ведь его ты знал с детства. Кстати, я до сих пор не понял, что между вами произошло. Он вправду перешел тебе дорогу или просто перестал быть полезным в твоих схемах, и тебе потребовалось быстро от него избавиться? — Люцифер, ты не… — У тебя никого нет. Потому что ты никому не нужен. Если завтра ты станешь смертным и пустишь себе пулю в лоб, никто не прольет и слезинки о том, кто был первым убийцей в этом мире. Вот поэтому ты и хочешь все разрушить. Маркус поднялся на ноги. И сделал усилие — гигантское, невероятное усилие над собой — чтобы не вцепиться в горло Люциферу. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — собственного голоса он не узнавал. — В моей жизни было очень много людей, которым я был нужен, которые меня любили и которых любил я сам. Все они умерли. И каждый раз я продолжал жить, зная, что никогда больше их не увижу, потому что я не могу попасть ни на Небеса, ни даже в Ад. У всех в этом мире была надежда, пустая, глупая, но все-таки надежда увидеть своих близких после смерти. У всех, кроме меня. Я был первым убийцей? Да, был. А потом я убил во второй раз и в третий, и в десятый тоже. И я уже не жалел тех, кого убивал дальше. В Ад попадает тот, кого гложет чувство вины? Ну так вот, у меня его и нет. Но иногда я все же вспоминаю, с чего я начал и куда пришел, и поневоле думаю, что за все эти тысячелетия я вправду стал кем-то другим. Я уже давно не тот Каин, который убил Авеля, защищая свою жизнь. И знаешь, кто сделал меня таким? Твой Отец. — Нет, — ответил Люцифер. — Ты сам. — Мне все равно, — бросил Маркус. — У тебя еще есть возможность остановиться. — А то что? — Иначе тебя остановлю я. — Да, и как? — Маркус рассмеялся. — Убьешь меня? Давай, попробуй. Есть идеи, как это сделать? Люцифер покачал головой. — Я буду защищать то, что мне дорого. — А я буду делать то, что решил. Некоторое время Люцифер пристально смотрел на него. Маркус был готов поклясться, что снова видит в темных глазах красноватые отсветы. Или ему все-таки показалось? — Так ты хочешь войны, Каин? Ты ее получишь, — пообещал Люцифер.