Часть 2. Каин
26 сентября 2021 г. в 01:49
Не то чтобы Маркус сильно удивился приглашению Люцифера. Он знал, что этот день настанет, знал и то, что ему придется сделать сегодня — выиграть еще немного времени.
Остальное не имело значения. Продержаться еще один вечер. Не поддаваться на провокации — а их будет много, уж это Маркус знал точно, все-таки он хорошо изучил Люцифера. Дьявол и в переносном, и в самом прямом смысле умел вытаскивать из людей их тайные страсти и истинные желания.
Вот чего Маркус опасался больше всего.
Люцифер непременно спросит его о том, чего он желает на самом деле. Обмануть дьявола будет ему не под силу. Значит, этого вопроса нужно будет избежать. И если это ему удастся, он заполучит еще полгода или год свободы — свободы от Люцифера и его неиссякаемого детского любопытства вкупе с дурацкими вопросами и, чего уж там, превосходной дьявольской интуицией.
Маркус вздохнул. Он выключил компьютер, накинул куртку и забрал с полки шлем. Понял, что заскочить домой и поужинать не успеет: часы показывали восемь вечера, а рано утром на работе его будут ждать на очередном совещании. Решил, что по дороге перехватит сэндвич. В конце концов, он надеялся, что разговор с Люцифером будет недолгим.
Выйдя в коридор, Маркус огляделся. Участок опустел, Декер и Эспиноза давно отправились по домам, и почти все остальные следователи тоже. Но в лаборатории Эллы Лопес еще горел свет — она все чаще засиживалась здесь по вечерам.
И сейчас, кажется, был именно такой вечер.
Не раздумывая, Маркус зашагал в сторону лаборатории — и почти сразу увидел, что внутри никого нет. Минуту-другую он постоял у прозрачной стены, разглядывая газовый хроматограф и полки с реактивами: Лопес почти никогда не опускала жалюзи.
Вот только в этот момент Лопес, как назло, куда-то подевалась. Маркус не знал, хорошо это или плохо, и на всякий случай сказал себе: наверно, это и к лучшему. Наверно, ему не стоит говорить с ней прямо сейчас.
Он повернулся — и чуть не столкнулся с Лопес.
— Не может быть, лейтенант, — рассмеялась она, салютуя Маркусу кружкой с кофе. — Так рано, и уже домой?
— Люцифер захотел пообщаться.
Они обменялись взглядами.
— Что-то серьезное? Это по делу Лианы Пейдж?
Маркус не знал, что ей отвечать. За эти полтора года Лопес сделала для него слишком много, чтобы расплачиваться с ней полуправдой. И о многом догадалась сама. Но не обо всем.
Поверить в то, что бессмертие в принципе возможно — одно дело. Но вряд ли даже Лопес могла бы предположить, что их гражданский консультант мистер Люцифер Морнингстар — это и вправду тот самый Люцифер. Король Ада и дьявол.
— Посмотрим.
— Тогда удачи, — улыбнулась Лопес. — Хорошего вечера, лейтенант!
Какое-то мгновение Маркус медлил. Отогнал предательскую мысль о том, что ехать в Lux ему совсем не хочется. Кивнул и зашагал на парковку.
Час пик уже прошел, и маневрировать в бесконечном потоке автомобилей стало проще. У заправочной станции Маркус сделал остановку. Купил сэндвич и кофе. И потом долго стоял за пластиковым столиком, подставляя лицо ветру и наблюдая, как над океаном плывут сиреневые облака.
Полтора года назад он и не представлял, насколько трудно будет выдать людям секреты бессмертия.
Потому что в двадцать первом веке люди уже ни во что не верили. Ни в Бога, ни в ангелов, ни в чудеса. В бессмертие и вечную молодость тем более. Конечно, Лопес честно его об этом предупредила. Сколько бы исследовательских групп в Штатах и Европе ни изучало те самые гены, отвечающие за процессы старения, никто из ученых на самом деле не считал, что бессмертие в принципе достижимо.
Маркус хорошо помнил свой самый первый разговор с Лопес. В тот раз он просто спросил ее, может ли генетическая экспертиза определить, что человек является бессмертным. И получил в ответ небольшую лекцию по биологии.
— Если мы предположим, что бессмертие в принципе возможно, — объяснила Лопес, — это значит, что в клетках такого человека действует механизм, не позволяющий теломерам на концах хромосом уменьшаться в размерах. Теломеры уменьшаются при каждом делении клетки. Когда они становятся критически короткими, вот тогда начинается старение.
— А если человек родился обычным, а потом стал бессмертным, что в нем изменилось?
— Изменился его геном. Как если бы у него появился дополнительный ген, регулирующий теломеразу. Теломераза — это такой энзим, который и удлиняет теломеры.
Тогда Маркус решил, что все просто. Все, что было ему нужно, это составить список самых известных университетов и крупных биотехнологических компаний. Выслать образцы крови. Сразу всем: чтобы и ученые, и бизнес во всем мире оказались в равном положении и мгновенно начали бы разработку генной терапии против старения.
— Идея хорошая. Но если честно, прямо так это не сработает, — сказала Лопес.
Их разговоры с ней всегда шли в режиме «предположим».
Предположим, бессмертие в принципе возможно. Предположим, на Земле с начала времен существует человек, геном которого запрограммирован на постоянную регенерацию тканей и нейронов. Предположим, если мы расшифруем его геном и найдем соответствующие гены, мы сможем модифицировать геном любого другого человека, и сделать того таким же бессмертным. Предположим, мы хотим поведать об этом всему человечеству.
А еще мы хотим отомстить Всевышнему и сыну Его — ну ладно, эту мысль Маркус всегда оставлял при себе. В конце концов, Лопес и вправду была верующей. Пусть и заявляла, что с Богом у нее «сложные отношения» и «на дьявола просто наговаривают».
— Лопес, но вы же сами сказали мне, что…
— Да, — вздохнула Лопес. — Все так. Вот только никто в Гарварде или Беркли не поверит. Даже самые передовые ученые решат, что это глупость. С чего они вообще должны исследовать этот образец? У них есть свои гранты и проекты, и сроки всякие, и куча докторантов, которые должны вовремя защитить диссертацию.
— Я думал…
— … да, в кино обычно показывают других ученых, — рассмеялась Лопес. — Безумных и увлеченных своими идеями, правда? Реальность намного печальнее. Во-первых, расшифровка генома — это надолго, кто-то должен этим заниматься…
— … и получать стипендию.
— Именно, лейтенант. А еще материалы, расходники и вся дорогостоящая аппаратура, которую кто-то занял ради фантастического предположения. Во-вторых, они не знают, что искать. Ген, кодирующий теломеразу — допустим, его мы как-то отыщем. А что с регенерацией? Это уже сложнее. В общем, работы предстоит очень много. И даже если какой-нибудь сумасшедший ученый или, что куда правдоподобнее, несчастный докторант, у которого не движется работа по диссертации, и проверит этот образец, он может сделать совсем иной вывод. Они могут посчитать, что кто-то экспериментировал на эмбрионе, что, между прочим, запрещено в большинстве стран мира. А в тех, где это не запрещено, это невозможно по техническим причинам. Ну, я про Мали, Республику Чад и Новую Гвинею.
— Есть другие варианты? Сдать себя на опыты в секретную лабораторию ЦРУ?
Лопес вытаращила на него глаза, и Маркус понял, что сказал слишком много.
И тут же поправился:
— Ну, я в том смысле, что если предположить, что такой человек существует…
— Да-да, я поняла, лейтенант. По-моему, у ЦРУ хватает других забот, и хотя я очень люблю комиксы про все эти секретные лаборатории и военных медиков, и франшизу Марвел... Короче, если на бульваре Звезд приземлится Тысячелетний Сокол с джедаями или к нам явятся эльфы из Валинора, им все равно никто не поверит. — Лопес вдруг хитро улыбнулась. — Разве что к нам явится Кларк Кент.
— Ясно.
— Мне кажется, какой-нибудь из биотехнологических стартапов согласится на расшифровку генома, если этот проект будет оплачен. Но это дорого, правда.
Маркус скрестил руки на груди.
— Предположим, это не проблема.
— Вау, — Лопес подняла бровь. — Ну ладно.
Она помедлила, точно прикидывала что-то в голове, а потом глаза ее вспыхнули.
— Тогда все намного проще. Только нужно обязательно потребовать, чтобы они не держали результат при се6е, а опубликовали весь расшифрованный геном или его часть в открытой базе данных NCBI, это Национальный центр биотехнологической информации. Они все равно будут впереди остальных.
— Хорошо. А дальше?
Лопес всплеснула руками.
— А дальше мы оказываемся в шаге от самой масштабной научной революции! Одна публикация, вторая, третья, и дальше пойдет лавина.
Маркус кивнул: все стало намного яснее.
Он поблагодарил Лопес за объяснения. И на всякий случай сменил тему. Лопес это полностью устроило, так что следующие десять минут она с удовольствием рассказывала Маркусу про нейросети.
Это вошло у него — то есть, у них — в привычку. И продолжалось все полтора года. Сперва он задавал Лопес вопросы в режиме «предположим», получал самые подробные ответы и понимал, что ему делать дальше, а затем вспоминал про генетическую экспертизу и воссоздание облика подозреваемого по его ДНК. Лопес ничуть не возражала, шеф полиции Оливия Монро тем более. Так что теперь убойный отдел Департамента полиции Лос-Анджелеса плотно сотрудничал с таким же отделом в Сан-Диего, а постоянно обучаемая нейросеть уже смогла поднять раскрываемость преступлений на десять процентов.
Все были довольны.
И никто, включая самого Сына Божьего, то есть дьявола, не удивлялся, почему лейтенант Маркус Пирс все чаще заглядывает в лабораторию по криминалистике и проводит там все больше времени. А недели три назад Лопес сама попросила его зайти к ней.
Глаза ее сверкали, и Маркус догадался: случилось что-то важное.
Когда он перешагнул порог лаборатории, Лопес плотно прикрыла за ним дверь, а потом поманила к монитору. Приглядевшись, Маркус разглядел логотип NCBI.
— Этот тот стартап из Сан-Франциско. Представляете, они все расшифровали! — сообщила Лопес, широко улыбаясь. — Ну, еще не все. Это только начало, если честно. Но они утверждают, что нашли как минимум один ген, отвечающий за работу теломеразы.
— И что теперь? — спросил Маркус.
— Публикации в Science и Nature, — ответила Лопес. — И заявки на патенты. Думаю, очень скоро. Если это правда тот ген, нас всех ждет необыкновенное будущее!
Они переглянулись.
Лопес приоткрыла рот, будто хотела что-то спросить у него, и тут же осеклась.
А Маркус понял, что их диалогам в режиме «предположим, бессмертие возможно» очень скоро настанет конец. И что ему придется что-то рассказать. О себе.
— Я все объясню, — пообещал он.
Только не сегодня, хотел добавить Маркус.
Лопес понимающе кивнула и снова улыбнулась.
Конечно, ее воодушевленный вид никого в участке не удивил: ведь Элла Лопес, как известно, родилась такой. Она прыгала от радости, когда Эспиноза притащил роскошный букет роз на день рождения Шарлотты, и хлопала в ладоши, когда днем раньше Люцифер явился в участок с гигантской коробкой пончиков. Ровно с тем же искренним восторгом и упоением Лопес могла объяснять, какие возможности для правосудия открывает расшифровка «генетического следа», который оставлял на улице любой человек. Или аплодировать докладам на конференциях по криминалистике. А теперь она одной из первых на Земле узнала: бессмертие оказалось возможным. И к счастью Маркуса, ни с кем не поделилась этой новостью.
Может, поэтому небо и не упало на землю.
Или просто Господь Бог решил не обращать внимания на то, что Ему бросили вызов?
Маркус не знал.
Он вдруг заметил, что кофе в его стаканчике уже остыл, а небо вконец потемнело, укутывая Лос-Анджелес в плотное темное покрывало. Отправив стаканчик в мусорник, Маркус зашагал к своему «Триумфу».
И спустя четверть часа показал полицейский жетон вышибале у входа в Lux.
— Добрый вечер, лейтенант, — поприветствовал его Люцифер, жестом приглашая к барной стойке. — А вы поздно. Много работы?
— Много, — ответил Маркус. — Что тебе от меня нужно?
Разлив по стаканам «Олд Форестер», Люцифер улыбнулся.
— Садись.
— Я постою.
Люцифер с сожалением вздохнул и передал Маркусу стакан.
И тут же, захватив с собой бутылку, зашагал к дивану.
Маркусу не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться: стянуть с себя куртку и пойти за Люцифером. Он уже жалел, что пришел сюда. Игнорировал же он провокации Люцифера все эти полтора года, и спокойно жил, занимался своими делами. Тихонечко планировал месть Небесному Отцу. И никто ему в этом не мешал.
— Ну что ты так, — Люцифер откинулся на спинку дивана и, пригубив бурбон, принялся сверлить Маркуса глазами. — Я просто хотел с тобой выпить. Поговорить. Узнать, как у тебя дела. Садись.
Маркус покачал головой и опустился в кресло напротив Люцифера. Сделав глоток, он вернул тому ровно такой же пристальный взгляд. И, конечно, ничего не ответил.
А вот Люцифер молчать не стал. Или не сумел.
— На самом деле, я очень рад, что ты не уехал из Лос-Анджелеса, Маркус.
— Что?
— Ты же собирался, — напомнил Люцифер. — Ты явился в Лос-Анджелес, потому что следил за мной. Ты узнал, что Хлоя делает дьявола уязвимым, и отчего-то решил, что на тебя это подействует так же. Ах да, а еще ты нанял похитителей, которые выкинули меня в пустыне.
— Мне извиниться? Ты для этого меня сюда пригласил?
Люцифер рассмеялся.
— Разумеется, нет. Мы квиты, Каин.
Маркус ничего не ответил: он вдруг вспомнил, как Люцифер с размаху всадил ему нож в сердце. Вспомнил и многое другое. И все-таки сумел промолчать.
— Это был ошибочный вывод, — продолжил Люцифер, — и я помню, что ты собирался покинуть Лос-Анджелес сразу после того, как понял, что твоя идея не сработала. Но потом ты остался. Ради меня. Я предложил тебе сделку, и я до сих пор сожалею, что не смог выполнить свое обязательство. Но сейчас важно не это. Важно то, что ты все равно никуда не делся из Лос-Анджелеса.
— Ты об этом хотел поговорить?
— Конечно.
Они переглянулись. Люцифер допил свой бурбон и сразу же наполнил свой стакан заново, почти до краев. И с интересом посмотрел на Маркуса, а потом заметил вслух:
— Эта бутылка из последней партии «Олд Форестер», которую успели произвести ровно до того, как в Америке объявили сухой закон.
— Бурбон очень хорош, — сказал Маркус.
— Ну хотя бы чем-то я тебе угодил, — протянул Люцифер. — Так вот, все это очень интересно.
— Что?
— Что первый убийца до сих пор продолжает жить в том же городе, что и дьявол.
Маркус помолчал.
— Это никак не связано с тобой, Люцифер.
В ответ Люцифер состроил обиженную гримасу.
— Хочешь сказать, что тебе просто нравится в Лос-Анджелесе? Потому что здесь солнце, пляж, Голливуд и бульвар Звезд, и все это пришлось тебе по вкусу?
— Да.
— Надо же, — заметил Люцифер. — Иногда мне кажется, что тебя будто подменили. Или ты вправду стал Маркусом Пирсом. Что если я предложу тебе новую сделку?
— Спасибо, но я не заинтересован.
Люцифер улыбнулся и салютовал Маркусу стаканом.
— Выслушай условия. С моей стороны там будет приятный бонус.
— Какой же?
— Я снова вытащу Авеля из Ада. Мы можем подыскать для него подходящее тело. Ты еще помнишь, как выглядел твой брат? У тебя будет возможность помириться с ним по-настоящему.
На мгновение Маркус забыл, как дышать. Люцифер продолжил:
— Думаешь, я ничего не заметил? Сперва ты очень обрадовался, узнав, что твой дорогой братик сидит в Аду. То есть, все эти тысячелетия ты был обижен на него и считал, что он незаслуженно наслаждается Раем. В то время как ты несправедливо проклят Богом и обречен на вечные страдания. Но потом, когда вы встретились на Земле, все вдруг изменилось. Знаешь, Каин, а со стороны это выглядело весьма трогательно!
Это было вовсе не трогательно, подумал Маркус.
Это было больно. В десять, в сотню раз больнее, чем когда в сердце всаживают нож. Еще одна причина, чтобы отомстить Всевышнему: никакая другая сила в этой Вселенной не могла бы послать ту машину скорой помощи, сбившую Авеля в теле Бри Гарленд.
Маркус отставил стакан в сторону.
— Нет, — ответил он.
— Как жаль, — сказал Люцифер, делая глоток. — Значит, ты больше не хочешь умереть.
— Хочу.
— А вот сейчас ты солгал. Потому что ты ничуть не похож на человека, который бы желал повеситься на люстре в моем клубе.
Маркус покачал головой.
— Даже если так. Тебе какое до этого дело?
— Ай-яй-яй, никогда не стоит лгать дьяволу.
— Полтора года назад дьявол говорил, что не желает рисковать близкими людьми.
— Это правда, — согласился Люцифер.
— Тогда зачем предлагать мне новую сделку? Чтобы посмотреть, как я буду реагировать?
Глаза Люцифера заблестели, и Маркус понял, что оказался прав.
— Новая сделка касалась бы только меня и тебя.
— Какая честь.
— Представь себе, мне было интересно проводить с тобой время, — признался Люцифер.
— Понимаю, — кивнул Маркус и допил бурбон. — Детям тоже бывает интересно отрывать крылышки мухе.
Рассмеявшись, Люцифер поставил свой стакан на стол.
— Жаль, что этого не слышит Мэйз. Ей бы понравилось. Между прочим, ты сам провел это сравнение, а не я, — заметил Люцифер. В глазах его все еще плясали веселые огоньки. — Более того, ты сам этого хотел. Быть мухой, у которой любопытный ребенок отрывает крылья и смотрит, выживет ли она.
Помедлив, Маркус решил ничего не отвечать. Люцифер все еще продолжал:
— И вообще, дьявол в этом мире существует именно для того, чтобы наказывать преступников. Почему ты решил, что я сделаю исключение для тебя?
— Действительно. Спасибо за приглашение, — Маркус поднялся на ноги. — Завтра мне рано вставать, так что я пойду.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил Люцифер, все еще буравя его взглядом.
— На какой?
— Почему ты не уехал из города?
— Нравится мозолить тебе глаза, — бросил Маркус.
— Понимаешь, я все равно узнаю настоящую причину, — ответил Люцифер. — Рано или поздно. Я же дьявол.
— Да, ты дьявол, — повторил за ним Маркус. — Знаешь, когда я раскопал о тебе достаточно информации, а потом познакомился с тобой поближе, у меня остался лишь один вопрос. Как ты вообще сумел править Адом?
— Когда-нибудь ты обязательно туда попадешь и все увидишь своими глазами.
— Не знаю, как я не понимал этого раньше, — Маркус забрал с барной стойки куртку и повернулся к Люциферу. — Ты ведь и вправду ребенок.
— Ты повторяешься, — заметил Люцифер. — На второй раз шутка перестает быть смешной.
— Потому что это не шутка.
Маркус уже вызвал себе лифт, когда Люцифер очутился рядом и вцепился ему в локоть.
Вот только Маркус оказался быстрее:
— Думаешь спросить меня, чего я хочу на самом деле? Чтобы ты отвалил, Люцифер.
— Не только. И все-таки, чего ты желаешь?
— Отомстить твоему Отцу. Как и раньше.
Последнее, что увидел Маркус, было удивленное лицо Люцифера.
Дверь лифта закрылась.
Маркус подумал, что на самом деле он желал бы стереть из памяти весь этот разговор.