***
Дежурная ночная смена охраны мирно попивала пиво, к сожалению что-то более крепкое было запрещено, и играла в карты, когда раздался оглушительный вой сирены, сопровождаемый душераздирающим визгом нарушенных охранных чар. Стражники дружно вскочили со своих мест, роняя стулья и на какую-то долю секунды замерли – злоумышленник в музее! Это ЧП! - Сирена! Быстро в зал! – Закричал начальник смены, нетвердой рукой наколдовывая два слабеньких размытых патронуса. Один – Рону Уизли, а второй директору музея Глену Моргану. Охранники толпой ввалились в центральный зал и остановились в недоумении. Статуэтка, как ей и полагалось, мирно стояла на своем постаменте, окруженная синеватым маггловско-магическим полем охранного устройства. В зале абсолютно никого не было. Вспыхнул яркий свет и в помещение как вихрь влетел растрепанный и запыхавшийся Рон. - Что застыли? – Прогремел Уизли. – Быстро все обыскать. Каждую щель! Стражники рассредоточились по музею в поисках возмутителя спокойствия, а Рон лишь пожал плечами и направился в караульное помещение. Едва Уизли успел присесть за стол и налить себе стакан воды, как с улицы также донесся вой сирены – прибыл специальный отряд из Аврората. Рон выругался и пошел встречать авроров, чтобы самому возглавить обыск музея. Проходя мимо лестницы на второй этаж, Уизли машинально дернул дверцу чулана и, убедившись, что она заперта, направился к главному входу в музей. А в маленькой темной каморке Драко прижимал к себе Гермиону. - Громче звоночек, громче! Сильнее войте чары! – Как заклинание повторял Малфой. – Тише, тише, моя хорошая, - Драко невесомо касался губами макушки девушки и ласково гладил ее по спине, - я здесь, я с тобой, все хорошо! Через полчаса бесполезной беготни по музею и бесплодных поисков злоумышленников авроры откланялись. Рон Уизли и Глен Морган лично переговорили со всеми обеспокоенными гражданами, которые не преминули позвонить в музей и пожаловаться на шум, а директор Галереи к тому же собственноручно «перезапустил» охранное устройство. Все снова успокоилось и стихло. Морган и Уизли уехали, а охранники, посудачив на тему «заикания новомодных охранных систем» опять засели в караульной выпить пива и поиграть в карты. - Извини, - прошептала Гермиона, краснея и опуская глаза, - я сама не ожидала, что окажусь такой трусихой! У меня сердце просто выпрыгивает! Гермионе действительно было стыдно – тоже мне Героиня Войны! - Перестань извиняться, моя хорошая, - Драко погладил ее по плечу, - бояться – это тоже нормальная человеческая реакция, тем более для хрупкой и нежной девушки. Никогда я не поверю, что во время ваших приключений, скитаний и сражений ты не боялась. Просто обстоятельства были другими, и ты не могла показать, как тебе страшно! - Да, наверное, - выдохнула девушка и посмотрела прямо в глаза Драко, - только я боюсь не только за себя, но и за тебя тоже! Мерлин, я даже предположить не могла, что это будет так…ужасно! Во что же я тебя втравила? И если ты находишь нужным все это сейчас прекратить и выйти из игры, то я не буду настаивать на…, - Гермиона закусила губу и отвернулась, так и не закончив фразу. Драко усмехнулся про себя. Опомнилась, наконец, моя радость! - Все это страшно трогательно, Гермиона, я умилен и прочее, но как быть с этим, - Драко наклонился и прошептал ей прямо в ухо, - с профессором Бауэром, который уже прилетел и должен, как будто, исследовать эту малышку стоимостью в миллион? Гермиона резко развернулась, чтобы оказаться прямо нос к носу с внимательным и пристальным серым взглядом. - Она тоже подделка? – Драко двумя пальцами приподнял подбородок девушки, заставляя ее не отводить взгляда. – Можешь просто кивнуть головой. Да или нет. Гермиона прикрыла глаза и, тяжело вздохнув утвердительно кивнула. - Чья это работа? - Гарри. Это единственная его скульптура. - И кто же ему позировал? – Ехидно поинтересовался Малфой, продолжая этот тягостный для обоих допрос. – Только давай без лживых историй на ночь глядя! Правду! - Я, - еле выдавила из себя девушка, - никто кроме тебя не заметил сходства. - А я вообще такой, что все замечаю! – Холодно констатировал Драко. Обида, ревность и злость буквально разрывали его на части. – Прелестно! Значит, я здесь подставляю свою шею ради спасения драгоценной шкурки твоего любовника! Великолепно, Гермиона. Ты превосходно обвела меня вокруг пальца! В лучших традициях Слизерина! – Малфой сжал кулаки, стараясь взять себя в руки, и постепенно возвращая утраченное хладнокровие. - Прости меня, Драко, - пролепетала Гермиона, - я не должна была…, вернее, должна была все сказать сразу… это было так нечестно с моей стороны, но… в общем Гарри вовсе не мой любовник, а «Купальщица»… - Хорошо, - смягчился Малфой, - я готов выслушать эту, без сомнения, душещипательную историю. Только покороче. Гермиона глубоко вздохнула и, невольно краснея, поведала молодому человеку историю воссоздания статуэтки. Малфой молча выслушал, а потом задумчиво потер переносицу. Все-таки Поттер гениален! Так тонко уловить этот магический момент превращения девушки в женщину и без всякой грубости и пошлости воспроизвести в холодном мраморе! Драко был ошеломлен, раздосадован и восхищен одновременно. - Миссис Поттер в курсе ваших «итальянских приключений»? – Уже совсем спокойно осведомился Драко. - Да, - Гермиона решила не заострять внимание на подробностях посвящения Луны в эту «тайну», достаточно было того, что гнев и раздражение Драко прошли стороной, - Луна – очень мудрая девушка, она считает, что глупо ревновать к давнему прошлому. Тем более что Гарри просто обожает свою жену. Знаешь, - девушка улыбнулась, - Полумна говорила, что он написал уже сто двенадцать ее портретов, которые совершенно никому не показывает, кроме жены. Они – моя семья, Драко, единственно близкие мне люди. И я просто не могу допустить, чтобы Гарри сел в Азкабан, а Луна и мальчики всю жизнь прожили в изгнании. Драко вздохнул. Ну, что тут можно сказать или поделать? Все это умно и глупо, правильно и неправильно одновременно. Действительно мудро – не ревновать к прошлому! Но так по-идиотски – подставляться ради Поттера! Они помолчали. - Драко, - робко спросила Гермиона, - а когда ты догадался? Ну, про статуэтку, про меня и вообще? Малфой снова приподнял подбородок девушки и серьезно сказал. - В тот самый момент, когда ты попросила ее украсть! - Но если ты знал, что «Купальщица» ничего не стоит, то почему ты согласился? Вместо ответа Драко наклонился и нежно прикоснулся к губам девушки своими губами. Поцелуй был мягким и почти невесомым. - Я боюсь, Драко, - прошептала Гермиона, обвивая руками его шею, - боюсь влюбиться в тебя. - Не обманывай ни себя, ни меня, моя хорошая, - Малфой притянул ее к себе, ласковым жестом убирая от лица непослушный локон, - мы уже любим друг друга! Их губы снова соединились, стирая все вопросы и недопонимания между ними. Убирая всю ревность и обиды, и давая безмолвное обещание принадлежать лишь друг другу. Не отрываясь от сладостных губ девушки, Драко украдкой бросил мимолетный взгляд на часы – время очередного обхода. Он накинул на них скрывающие чары и продолжил свое увлекательное занятие. Гермиона ничего больше не замечала. Она не слышала, как перекидываясь шутками, стражники обходили залы, и не поняла, как Драко снова присел на ступеньку лесенки и усадил ее к себе на колени. Она лишь чувствовала губы Драко, которые не отпускали ее из своего сладостного плена. Руки Драко, которые крепко прижимали ее к широкой груди, и сердце Драко, которое билось в унисон с ее собственным сердечком.***
- Как здесь стало вдруг просторно, - улыбнулась девушка, обводя рукой тесную каморку, когда Малфой наконец оторвался от нее. - Просто мы приспособились к обстоятельствам, - Драко покрепче прижал ее к себе, склоняя темную головку девушки к себе на плечо, - Ай! - О, прости, пожалуйста, я тебя поранила, - Гермиона смутилась, - это мое обручальное кольцо. Я совсем о нем забыла. - Ах, да, - глаза Малфоя лукаво блеснули, - желаю счастья! А поздравить тебя я могу? Драко снова приник к ее губам. Черта с два ты будешь принадлежать кому-нибудь другому! Тольку ему - Малфою! Раз и навсегда! - И все же чью невесту я целую? - Это американец. Миллионер и сумасшедший коллекционер. Этьен Самуэль! - Ну что же, прекрасная партия! Однако нам пора начинать второй акт нашего спектакля! Ни пуха нам, ни пера! – Драко снова коротко коснулся ее губ и поднялся. - Можно мне с тобой? – Спросила Гермиона. Драко молча кивнул и, взяв девушку за руку, вышел из каморки. Он снова остановился ровно между двух колонн и в точности повторил все свои действия с берестяными птичками. Все повторилось как и первый раз. Деревянные журавлики пересекли заветное маггловско-магическое поле. Завыла сигнальная сирена, и завизжали охранные чары. Стражники побросали карты и пиво и стали в спешке обыскивать залы музея. Приехали авроры и примчались Рон Уизли и Глен Морган. Нервно затрезвонили телефоны в комнате охраны, и огромный серебристый патронус самого Министра Магии грозным голосом вопрошал о причинах происходящего. А в тесном чулане Драко и Гермиона стояли, крепко прижавшись друг другу, стараясь унять, бешено колотящиеся сердца. - Вот это трезвон, - тихо прошептал Драко, целуя девушку в висок, - и кому-то он скоро поднадоест! - Всего лишь естественная человеческая реакция, - процитировала его в ответ Гермиона. – Когда проходит первоначальный страх, то все это начинает жутко раздражать. Драко усмехнулся и коснулся губами макушки девушки. В этот раз обыски и проверки в музее длились около часа. Наконец измотанные и уставшие авроры уехали, недовольно ворча и ругаясь, а стражники снова вернулись в караульню, где совершенно обессиленный Глен Морган с грохотом положил трубку телефона, перед этим в последний раз извинившись перед Министром Магии. Рон Уизли решил на этот раз остаться ночевать в музее и, взяв со стола журнал о квиддиче, расположился на небольшом диване.***
Рону Уизли совершенно не везло по жизни. По крайней мере, молодой аврор считал именно так. Вместо того чтобы попробовать себя в своем любимом квидиче, он потащился вслед за Поттером в Аврорат, и когда Гарри неожиданно увлекся живописью и коллекционированием и подал в отставку, Рон воспринял уход Поттера как личное оскорбление. Обидевшись на весь свет, Уизли решил остаться на службе в Аврорате и в принципе сделал неплохую карьеру. И вот теперь, дослужившись до определенных чинов, вынужден был заниматься совершенно нелюбимым и неинтересным делом – стеречь кучу старого дорогущего хлама. Вторым пунктом невезения была семья. После ясного и категоричного отказа Гермионы, он был долго обижен, пока шесть лет назад, на одной из Министерских вечеринок не познакомился с сиятельной Доминикой Монтегю – единственной и обожаемой дочерью богатых родителей и кузиной однокурсника Рональда из Слизерина Грэхэма Монтегю. Молодая красавица была настолько очарована голубоглазым Героем Войны и мужественным аврором Уизли, что влюбилась в него без памяти, а Рону понравился ее восхищенный взгляд и полные обожания глаза. Не прошло и трех месяцев как молодые люди поженились, сыграв громкую и пышную свадьбу. Однако уже вскорости Рон обнаружил, что его жена взбалмошна, капризна и избалована. Доминика обожала мужа, но закатывала ему просто грандиозные по своим масштабам и экспрессии сцены ревности. Рональд Уизли не отличался верностью и всегда придерживался того мнения, что семья – это святое, а не пойман – не вор. Случайные связи на стороне воспринимались им скорее как развлечение, будоражащее кровь и воображение, и он расставался без сожаления с очередной пассией не позднее, чем через три недели после начала так называемого романа. Рон всегда тщательно скрывал свои увлечения, а также старался не допускать никаких сплетен и слухов, которые могли бы потревожить Доминику и нарушить мир и покой в его семье. Но Доминика всегда все узнавала и тогда… Джудит Саммерс – последнее замечательное приключение Рональда была белокурой хохотушкой-официанткой из непримечательного маггловского бара и отличалась от его жены не капризностью характера. Уизли всегда выбирал подобных легкомысленных девчонок, и всегда сразу же обозначал, что ничего кроме короткой интрижки быть просто не может. Он не терпел душераздирающих сцен, женских слез и истерик, этого добра ему хватало и дома. Их связь с Джудит длилась уже две с половиной недели и по негласному правилу мистера Уизли должна была прекратиться в ближайшее время. Сегодня намечалось очередное жаркое свидание, на которое Рон планировал ускользнуть, пользуясь тем, что у него ночное дежурство в музее, но Уизли сегодня вообще не везло и с женщинами в частности. Мало того, что постоянно вопящая чертова охранная система заставляла его каждый раз срываться в музей, так еще и Джудит устроила отвратительную сцену, едва он только заикнулся о расставании, и ему пришлось битый час успокаивать ее истерику, а потом пообещать любовнице дорогой подарок и жаркое прощальное свидание. Все эти невеселые мысли теснились в голове аврора, когда ровно без десяти одиннадцать сигнализация истошно затрезвонила в третий раз за ночь! Рон в секунду отбросил журнал и моментально очутился в музейном зале. Ему показалось, что он медленно, но верно сходит с ума. Статуэтка была на своем месте, а огромное помещение абсолютно пусто. Рон тряхнул несколько раз головой и принялся обыскивать музей. Спустя час бесполезных и очень утомительных прочесываний залов Уизли буквально вполз в караульное помещение, застав Глена Моргана стоящим навытяжку с трубкой в руке и бессвязно лепечущего что-то оправдательное. А из телефонной трубки доносился рокочущий бас Министра Магии. - Знаете, кому мы не даем спать? – Устало произнес директор Магической Галереи, кладя трубку на рычаг и вытирая рукавом свитера капли пота со лба. - Догадываюсь, - буркнул Рон, опускаясь на диван. - Мы должны отключить устройство, мистер Уизли. Хотя бы на эту ночь. – Глен болезненно поморщился. - Отключайте, - все также безразлично откликнулся аврор, - я все равно ночую здесь, так что мне спать не придется. - Я тоже буду ночевать в музее, в своем кабинете, - прошелестел мистер Морган и тяжело вздохнув, набрал на небольшом пульте, вмонтированном в стену, необходимую комбинацию цифр и начертал в воздухе замысловатую руну. Охранная сигнализация «Идеал» была отключена самим директором Магической Галереи Гленом Морганом.***
Драко и Гермиона не верили своим глазам. Синие лучи маггловско-магического поля, мигнув на прощание яркой вспышкой погасли. Зал погрузился в совершенную темноту. - Невероятно, - прошептал Драко, - они ее все-таки отключили. Сработало! - Так ты не был уверен? – Гермиона обняла молодого человека. – Приди в себя. Ты – гений! - Я знаю, - Малфой чмокнул девушку в нос, - это и угнетает. Однако не будем терять времени. За работу. Постараемся улучить подходящий момент и будем выбираться отсюда. Когда войдут уборщицы, ты сразу же начнешь тереть пол и будешь продвигаться в сторону караульного помещения. Помнишь, где это? Гермиона кивнула. - Правильно, Драко, после того, как обнаружится пропажа статуэтки, стражники в караульное помещение даже не войдут. Им будет просто некогда. Но как же ты? - Не волнуйся, - Драко хитро улыбнулся, - мы встретимся в помещении охраны. Гермиона снова кивнула и молодые люди навсегда оставили свое убежище под лестницей. Драко быстро привел дверь в первоначальное состояние, убрав крючок и пластырь с замка, затем запер каморку и снял с пожарного щитка небольшое красное ведерко, похожее на то, которое они с Гермионой покупали в строительном магазине. Заглянув внутрь, Малфой улыбнулся – в ведре стояла бутылка вполне неплохого коньяка. Видимо, это ведерко – тайник кого-нибудь из охраны. Драко передал ведерко Гермионе и сделал большой глоток из бутылки. Для храбрости! На счастье! Сейчас или никогда! Малфой быстро пересек зал и, чуть помедлив, снял статуэтку с пьедестала вместе с небольшой серебряной подставкой. Гермиона зажмурилась и затаила дыхание. Но… Ничего не произошло! То есть абсолютно ничего! В музее было темно и тихо. Драко усмехнулся и поставил на место «Купальщицы» недопитую бутылку, а затем буквально в три шага оказался рядом с Гермионой. - Готово! – Восторженно прошептал Малфой, рассматривая фигурку купальщицы. – А знаешь, все-таки Поттер действительно гениальный мастер! – Молодой человек хитро улыбнулся. – Не говоря уже о тебе! Драко приподнял Гермиону за подбородок и прищурился. - Ты же понимаешь, что это, - Малфой кивнул на статуэтку, - тебе просто так не пройдет? Гермиона фыркнула и, завернув фигурку в большую тряпку, убрала «Купальщицу» в ведро. - Теперь до прихода уборщиц спрячься в камине и ничего не бойся. – Драко немного отодвинул каминный экран, и Гермиона проворно юркнула в камин. – Я рядом. – Прошептал молодой человек и нежно поцеловал девушку. – На удачу! Минуту спустя, Малфой бесшумно растворился в пространстве за колоннами, и Гермиона осталась одна. Снова наступила тишина.***
Ровно в час ночи свет в музее опять зажегся и с разных сторон стали раздаваться веселые женские голоса. Пришли уборщицы. Гермиона осторожно выползла из камина и, низко опустив голову, принялась старательно тереть пол жесткой щеткой. Минут через пять в зал, зевая и потягиваясь, вошел один из охранников. Несколько женщин окружили пришедшего мужчину желая узнать последние новости и поделиться сплетнями. Гермиона тоже подошла поближе и стала прислушиваться, а стражник, весьма довольный таким обилием внимания к своей персоне, присел на каменный выступ у подножия малахитовой колонны и снова с наслаждением потянулся. - Ну и ночка выдалась! То тревога, то телефон, то патронус, - охранник громко зевнул, - и всю ночь так, то тревога, то телефон, то патронус. И кто бы вы думали, звонил нам из дома напротив? - Кто? – Дружно выдохнули женщины, предвкушая самую острую, самую горячую сплетню. - Сам Министр Магии! – С апломбом заявил охранник. Дружное женское «ах» разлетелось по залу. Окрыленный произведенным эффектом, стражник хотел еще что-то добавить, но в это время из боковых дверей в зал вошел сам директор музея Глен Морган. Охранник тут же замолчал, уборщицы стали усерднее протирать колонны и скрести пол, а Гермиона, которой вовсе не улыбалось быть узнанной, наклонила голову как можно ниже. Почти касаясь носом ведра, где укрытая тряпкой преспокойно лежала украденная статуэтка, девушка, прилежно смахивая несуществующую пыль с колонн и барельефов, начала продвигаться в сторону караульного помещения. Гермиона успела сделать лишь несколько шагов до нужного ей коридора, как вдруг за ее спиной раздался истошный вопль, и все вокруг на миг замерло в какой-то неестественной тишине. Девушка осторожно обернулась – Глен Морган стоял в центре зала около постамента и, широко открывая рот, как выброшенная на берег рыба, показывал дрожащей рукой на бутылку коньяка, которую Малфой поставил на место «Купальщицы». В следующую секунду произошло то, что можно было назвать одним словом – «ХАОС». Спотыкаясь и падая на скользком мокром полу, к тому же попутно переворачивая и пиная ведра, сидевший у колонны охранник с громким криком «воры» пронесся мимо Гермионы в караульное помещение. Многострадальный мистер Морган, не выдержав больше такого потрясения, как подкошенный рухнул на пол. Вокруг несчастного директора музея тут же забегали, запричитали, заголосили уборщицы. Влетевший в зал в расстегнутой рубашке Рон Уизли, быстро оценил обстановку и громко матерясь стал наколдовывать патронусы в Аврорат и в больницу, а затем также молниеносно вернулся в караульню и снова включил это треклятое устройство. - Убрать к Мерлиновой бабушке! Немедленно! Выполнять! – В который раз, проносясь мимо Гермионы, командовал Уизли, показывая ошалевшим охранникам на бутылку. Кто-то из стражников тяжело вздохнул и схватил стоящий на постаменте неприятный предмет. В ту же секунду добавляя паники и неразберихи зазвенела, затрещала, завыла сигнализация. Начальник смены охраны громко выругался и помчался перекрывать входные двери и встречать авроров. Гермиона осторожно выглянула из-за кресла, за которым она успела спрятаться, когда начался весь этот бедлам и, решив, что настало самое благоприятное время, чтобы убраться восвояси, крепко прижала к себе ведро и быстро выскочила из зала в коридор, ведущий к служебному помещению охраны. Здесь было тихо и девушка, так никем и не замеченная, уверено открыла дверь караульни. К ее великому огорчению и недоумению, за столом, прямо напротив двери, сидел высокий темноволосый охранник в очках и преспокойно листал журнал о квиддиче. «Черт!» - выругалась про себя девушка и, быстро пробормотав извинения, захлопнула дверь, решив дождаться Малфоя у входа в коридор. Но не успела Гермиона сделать и шага, как сильные мужские руки ловко втащили ее в комнату. Волшебница попыталась вырваться, она брыкалась и царапалась и уже замахнулась тяжелой половой щеткой, чтобы ударить наглеца, как знакомый голос насмешливо прошептал ей прямо в ухо. - Тихо, моя радость. Это я. – Из-под стекол очков на нее смотрели серые глаза Драко. Девушка облегченно выдохнула и перестала трепыхаться в его руках, а Драко мягко улыбнулся и, взяв ее за руку, прошел в дальний угол караульни и, открыв неприметную дверь, вывел Гермиону на лестницу черного хода. Они быстро спустились по заваленной всяким хламом лестнице и так никем не обнаруженные вышли из музея и попали в небольшой квадратный дворик, окруженный с трех сторон разными хозяйственными строениями. Молодые люди осмотрелись и, не обнаружив никаких препятствий, Драко крепко прижал к себе Гермиону и пока авроры не опустили на музей антимагический купол, аппарировал прочь от Магической Галереи.