***
Тропа увела с берега, перевалила через невысокий отрог, спустилась в долину, и Такко увидел ещё один замок: небольшой, совсем новый, со свежими потёками раствора. На башне гордо развевалось знакомое знамя с медведем и дерзким «Другим не стану». — Сбылся девиз? — Увидишь, — усмехнулся Верен. — Эй, парни, принимайте лошадей! Оставив Арна, который натянул капюшон чуть ли не до подбородка и скрылся в конюшне, Такко поднялся на крыльцо замка и с удивлением уставился на десяток или больше детских мордашек. Похоже, все, кого не выпустили во двор, собрались поглазеть на гостя в холле. — Это Такко! — провозгласил Верен, явно не собираясь ничего больше объяснять. — Это Лина, наша с Бригиттой младшая, это Дэрин, старшая Рика, это Освальд… — Я их ни за что не запомню, — пробормотал Такко. — Имена ещё ладно, но где твои, где Ардерика… — И не надо, — расхохотался Верен. — Мы тут сами не особо разбираем, где чьи. Откуда-то выскочила Бригитта с младенцем на руках. Обняла, как никогда не сделала бы прежде, чмокнула в щёку: — Идёмте же к столу! Пока добрались до столовой, у Такко в голове гудело от имён. Его представили стражникам, слугам, каким-то козопасам, рыболовам и красильщикам, гостившим у Ардерика. Одни помнили Такко по войне, другие только слышали, но так или иначе, его знали все — а он никого. Кроме Верена и Бригитты, которая опять куда-то подевалась. Слуги выносили блюда и подносы. Пока хозяйские кресла пустовали, никто не прикасался к еде, зато забросали вопросами о столице и путешествии. — Потерпи, — шепнул Верен, улучив затишье. — Сейчас Рик явится, начнут жрать и заткнутся. Он не любит терять время, приходит, когда уже накрыто. Главное, держись так и дальше. — Так — это как? — Как будто всех знаешь. Хотелось ответить, что в такой суете недолго и своё имя забыть, но на плечо легла тяжёлая рука: — Кто к нам приехал! Вспомнил наконец северных друзей! Ардерик почти не изменился — немного погрузнел, в бороде блестела седина, но в осанке, даже в светлых вихрах на макушке читался прежний задор. Зал вздрогнул от радостного рёва — как раньше, когда сотник звал своих людей в атаку. Такко хотел подняться, но Ардерик надавил на плечо: мол, церемонии ни к чему. Подмигнул Верену и прошествовал во главу стола. Похоже, раненая правая рука у него совсем не работала: вилку он держал левой, поясной нож тоже висел справа. Потом он чуть повернулся, и Такко углядел под меховым плащом пустой рукав. — Как так получилось? — тихо спросил он Верена. — Обморозился. Давно ещё. В первые зимы у нас всё пожгли — дом деревянный, красильню… Мы выследили врагов по снегу до самого лагеря. Спросили с них сполна. Только за Риком я не углядел. Пришли домой — а у него до локтя всё почернело. Морозы стояли лютые, а у него рука и так холодела. Такко представил северные горы зимой, когда снега лежит в человеческий рост, а от мороза больно дышать. Представил отряд, бредущий в тусклых сумерках; как холод пробирается под куртки, сковывает, оттягивает последние силы… — Ты не писал. — А чего тебе докучать? Тут много всякого было. Особенно поначалу, пока шейновых прихвостней всех не переловили. Это для столиц война закончилась, а у нас… — Спохватился и подвинул к Такко блюдо с жирной копчёной рыбой. — А, не бери в голову. Такова наша служба. Главное, теперь спокойно. Такко снова украдкой взглянул на Ардерика. Никогда они не были близки, скорее наоборот, но от пустого рукава становилось не по себе. В Северном Пределе тоже хватало калек, но их историй Такко не знал, а для Ардерика война перечеркнула слишком многое, чтобы не видеть в его увечье нечто большее. — Он у нас теперь мальчишек тренирует, чтобы с обеих рук отбивались, — заметил Верен. — Навроде того, как тебя граф учил, помнишь? — Мар так на него насмотрелся, что левой бьётся лучше, чем правой, — улыбнулась из-за его плеча Бригитта. Такко и не заметил, как она появилась за столом. — Да, ты близнецов-то наших видел? — оживился Верен. — Они от нас месяца полтора как уехали, вы должны были встретиться. — Видел. — Такко не сразу сообразил, что речь идёт о детях Элеоноры. — Баронесса меня потому и отослала пораньше, чтобы они взрывчатку сами не испытали. — Эти могут! — расхохотался Верен. — Знал бы ты, сколько мы с ними за зиму хлебнули! Скорее бы снова приехали! Такко не сдержал улыбки. На какой-то миг даже пожалел, что променял Север на столицу — здесь всё дышало теплом, уютом и каким-то неуловимым принятием. Пока он сидел над книгами, втирался в доверие и лелеял свой план, здесь просто жили. Защищали друг друга. Любили. Дублет с гербом мастерских неожиданно стал как-то тесен. Такко наклонился к Верену: — У тебя не найдётся, во что переодеться? Верен кивнул. И ехидно улыбнулся: — Подберём, из чего мои старшие выросли. — Всё пожрали? — голос Рика перекрывал застолье так же легко, как шум битвы. — Так, чего ты нам привёз, рассказывай! И уймите малышню кто-нибудь! В башке звенит! Такко быстро допил вино, готовясь говорить. За спиной Рика почудилось движение. Такко вгляделся в полумрак — в проёме стояла Грета, жена Ардерика, и смотрела на него в упор.***
Утром Такко вышел на кухню, уверенный, что проспал к завтраку. Но за огромным разделочным столом хозяйничала Бригитта. — Садись! У нас тут всё время кто-нибудь ест. Будешь кашу? Или мясо разогреть? — Верен здесь? — Видела его с Риком во дворе. Тебе куртку оставил. Примерь, как поешь. Во дворе Такко поискал Арна, но его нигде не было видно. Зато у бокового крыльца стояла Грета с корзинкой зелени на руке. Вчера они не успели поговорить, Такко даже не рассмотрел её толком. Зато чувствовал на себе её внимательный взгляд. Она приветливо улыбнулась: — Мы думали, ты будешь спать до полудня. Говорят, в столице встают поздно. — Ага. Завтракают пирожными, а потом едут танцевать до утра, — отозвался ей в тон Такко. — Я рад, что приехал, и жалею, что только сейчас. — А вот и столичные любезности, — Грета повела плечами и поставила ногу в расшитом меховом сапожке на ступеньку. — Расскажи, что ты такого сделал, что за рецептом отправили именно тебя? — Обо мне говорили весь вечер, — отмахнулся Такко. — Расскажи лучше о себе, соляная баронесса. Грета рассмеялась, запрокинув голову. Капюшон соскользнул, открыл россыпь тёмных волос и белую шею. Такко обожгло вспоминанием: пока шла война, Грета была с ним. Длинные северные ночи пролетали, как один час, и были полны огня. Потом была битва за Бор-Линге и Грета почему-то стала холодна, как лёд, потом погиб Оллард и Такко стало всё равно... После победы Такко уехал в столицу, а Ардерик, наоборот, остался. И Грета стала его женой. Такко ни разу ей не писал. Не собирался ворошить прошлое и сейчас. Мало ли, кто с кем спал, да ещё в семнадцать лет. Но сейчас не заглядываться на Грету никак не получалось. — Да, мне и Рику принадлежат солеварни, рыбные коптильни и всякое по мелочи. А ещё я принимаю роды у всех, кто может за это заплатить и вообще здесь за лекаря. — Она встряхнула корзинкой. Там лежали хвойные ветки, под ними — маленькие шишки. — Сегодня буду готовить напиток, который поддержит после долгой зимы. Если вдруг занедужишь, обращайся. — Непременно, — улыбнулся Такко. Грета носила такую же меховую накидку, как Элеонора, но вместо чёрного вдовьего платья в разрезе виднелось алое. Красной была и подкладка накидки, видная на капюшоне. Грета была похожа на рябину зимой — красивая, свежая, дразнящая. За шестнадцать лет она не могла не измениться — лицо слегка потяжелело, от глаз разбегались словно бы трещины на фарфоре, уголки губ чуть опустились. И всё же Грета выглядела куда лучше многих придворных дам её лет. Она вскинула голову, посмотрела поверх плеча Такко. Он обернулся — у ворот стоял Ардерик. Оглядел обоих, криво усмехнулся и бросил Такко: — Ты говорил, тебе мастерская понадобится. Поехали, поглядим одно местечко. — Верена возьмём? — Он в красильне, занят. Лошадей оседлали быстро. Такко замешкался — хотел подглядеть, как Ардерик заберётся в седло. Оказалось, легко: левой рукой за гриву, ногу в стремя, подтянулся, завалился было на бок, но мигом выровнялся. Кивнул Грете и с места поднял коня в рысь.***
Ветер трепал мех на куртках и лошадиные гривы. Стоило подняться на гребень, и башня замка скрылась, зато на рассветном небе обрисовалась Бор-Линге. — Гора, которая тебе нужна, там, — Ардерик махнул рукой вперёд. — Отсюда не видно, но понизу идёт тропа, можно привозить породу. Людей и лошадей я дам. Такко кивнул. Пожалуй, даже лучше, что близнецы не поехали. Можно всё спокойно подготовить, а там уж никакая Элеонора их не удержит. Теперь Такко понимал, отчего мальчишки всю зиму просидели на побережье: рядом с Риком дышалось свободнее, чем с баронессой. — А вот и знатное сооружение, которое можно приспособить под мастерскую, — указал Ардерик на тёмное пятно выше. — Не графские цеха, конечно, но сойдёт. Вблизи знатное сооружение оказалось водяной мельницей. Сруб был крепкий, бревенчатый на валунном фундаменте, но колесо изломано в щепки. Под ним вился бурный ручей. — Третьего лета поставили, — болтал Рик. — Зимой-то здесь сухо, зато весной — настоящий водопад. В первый год всё хорошо было. А другой весной вода пошла с камнями, колесо и не выдержало. Чинить не стали, проще новую построить. А эта так и стоит без дела. — Весной в горах только подлостей и ждать, — кивнул Такко. — Хорошо оползнем не накрыло. А тут же тоже трясёт, как в Эслинге? — Поменьше, но бывает. — Рик спешился так же ловко, как залезал, накинул повод на кол изгороди и зашагал к крепкой двери. Внутри царил полумрак. Узкие лучи падали из небольших окон, пол припорошило мукой и пылью. Огромные колёса и жернова, блоки и верёвки отбрасывали на стены угловатые тени. На второй этаж вела узкая лестница. Потолок настелили не весь — над входом виднелись балки двускатной крыши. — Отгородить комнатёнку и работай себе, — продолжал Рик. — Если света мало, можно ещё пару окошек пробить. Очаг сложить не успели, но это дело недолгое. С дровами, правда, не очень, торфом топим. — Сойдёт, — Такко оглядывал мельницу, мысленно прикидывая, как разместить оборудование. — Не, правда хорошо всё встанет! Очаг надо, да, ещё понадобится длинный стол, полки… Я запишу с размерами, чтобы не забыть. — Пиши, пиши, — отозвался Рик. — Ты, выходит, так при канцлере и пригрелся? — А? Да, он мне очень помог. — А ты в долгу не остался. Такко недоумевающе обернулся. Рик стоял, прислонившись к опорному столбу, и в его усмешке читалось что-то очень похожее на презрение. — Неплохо они там решают, кого послать на смерть, а кого за славой, — уронил он. Время снова метнулось назад: Ардерик всю войну ему не доверял, а Такко не мог понять, почему. Впрочем, на этот раз он смекнул быстро: бывший сотник презирал и ненавидел весь имперский свет — давно, сильно и со вкусом, начиная с Виллардов, отнявших родовое гнездо. А теперь частью этого света стал и Такко. Правильно Элеонора сказала: кто разглядит его за именами Ривелена и Олларда? Раньше это играло на руку, но сейчас резануло незаслуженной обидой. Такко молча поднялся на второй этаж. Рассеянно смахнул мучную пыль с жёлоба, куда засыпали зерно, подошёл к окну. Оно выходило на море и Бор-Линге. Вчера Такко жалел, что не остался с Вереном. Сегодня смотрел на башню и думал о замке, что так же медленно разваливается далеко на юге. Их с другом дороги разошлись ещё в Эсхене, и глупо было мечтать повернуть назад.***
Ардерик не стал его дожидаться, и Такко вернулся сам, благо заблудиться с таким маяком, как Бор-Линге, было невозможно. Завёл лошадь в конюшню, увидел наконец Арна, перекинулся парой слов и сразу вышел. После сегодняшнего разговора он точно не замолвит словечко перед Ардериком. Пусть братья сами разбираются, как хотят. Ардерик стоял у бокового крыльца и с кем-то разговаривал. Такко думал вернуться в конюшню, но заметил за его плечом красную подкладку капюшона. Ардерик чуть посторонился, и Такко увидел Грету. Она держала дымящуюся кружку и капала туда из пузырька. Дождалась, пока муж выпьет, поправила ему воротник, пригладила волосы. Ардерик кивнул ей, снова вскочил в седло и скрылся за воротами. Грета подняла голову, увидела Такко и с улыбкой поманила к себе. — Рик такой неугомонный, — пожаловалась она. — Разъезжает по делам с утра до ночи. Сейчас вот поскакал в красильню и не вернётся часа два. Хотя там Верен, и он тоже задержится до вечера. Чего они вдвоём решают, ума не приложу! — А ты скучаешь? — Нет. Разве что иногда. — Накрутила на палец локон, глядя в сторону: — Хочешь, покажу мой запас лечебных трав?