Эрги

Ночью у него начинаются судороги. - Мама... мамочка... - Что, мой родной? Плохо тебе? - Больно... они рвут меня на части... Они - это два огромных зверя. Иногда они бесформенны, но время от времени он узнает в их очертаниях змею и волка. Оба набрасываются на него, прокусывают кожу, отгрызают от его тела куски мяса, дробят кости. И нет этому ни конца, ни края, потому что к утру он опять цел, и тогда за ним вновь приходят два зверя и терзают его, как бы он ни отбивался от них. Однажды вдалеке он видит белую призрачную тень кобылы - настоящую Мару, что уводит за собой в царство смерти. Но волк злобно рычит на нее, а змея шипит и угрожающе раскачивается, и бледная лошадь отступает, исчезает в тумане. Духи защитили его, и в благодарность он перестает сопротивляться им - если надо, пусть они съедят его плоть без остатка. Но вместо этого они сразу же перестают нападать, они просто стоят над его постелью и смотрят. Через некоторое время он понимает, что оба безмолвно испрашивают позволения войти в него. Он не представляет, как это будет, но дает согласие. Змея пронизывает все его тело насквозь, волк соединяется с ним и растворяется в нем, и оба остаются внутри него. Отныне он сам может становиться змеей - и в такие минуты он холоден, рассудочен и сдержан. Он бывает и волком - и тогда он отчаянно любопытен и готов на любой риск. Из волка он делается бесстрашным воином, а из змеи - женщиной, хитроумной и прекрасной. Беда лишь в том, что теперь, когда духи прекратили грызть его, они постоянно враждуют друг с другом, верх берет то один, то второй. После особенно яростной схватки он перестает ощущать обоих - они увлеклись и ушли чересчур глубоко, а может, уползли зализывать раны. - Мама... что это давит мне на грудь? - Я уберу, спи спокойно. Он открывает глаза в обычном мире, нащупывает под руками что-то мягкое и обнаруживает, что постель покрыта шкурой медведя. Слишком богатой, слишком роскошной для их скромного жилища. - Откуда? У нас не было... - Теперь есть. Спи. Тогда он решает, что это еще один отголосок горячки и падает обратно на тюфяк, промокший от его пота. Однако в следующий раз, когда он приходит в себя, шкура по-прежнему на месте. И в следующий раз... По какой-то насмешке судьбы он окончательно выздоравливает в канун праздника, который князья, жрецы и старейшины опасливо называют Урожайным, а простой народ - Ночью мертвецов. К этому времени поле должно быть убрано, скот заколот, сено запасено на зиму. То, что не успели попрятать по домам, унесут призраки умерших, которые нынче выйдут из-под земли, будут рыскать и подбирать все, что плохо лежит, а заодно и уводить за собой тех, кто нарушает запреты. Сын травницы сегодня должен был бы умереть, а не очнуться... - Куда ты? - Надо овощи собрать... Они одни из немногих жителей деревни, что держат свой огород. - Теперь разве что из кадушек их собирать, - улыбается мать. - Я сама управилась. - А травы? - Сушатся. - Коза их не поела? - Не поела, не поела. Ложись обратно. - Нет, я уже здоров. На нетвердых, отвыкших от ходьбы ногах он выбирается из дома и идет через деревню, и при виде его люди примолкают, а некоторые даже шарахаются и взвизгивают, отчего он чувствует себя настоящим привидением. Но тут подбегают дети, и они не боятся его, не сторонятся. - Рыжий, ты живой? А мой старший брат, дурень такой, говорил, что ты насовсем помер! - Видишь же, он не помер, он моргает! Мертвые не моргают, их только так отличить и можно! - Рыжий, а ты расскажешь сказку? Он медлит, но потом все же кивает. Нынче сказки против его воли получаются недобрые и жутковатые, однако в эту ночь именно такие и нужны. Малыши слушают, пищат от восторга и страха, и на его лице появляется бледная тень прежней улыбки. Пастух, он же дозорный, обходит сегодня вечером дома, следит за тем, чтобы все было готово, чтобы никого призраки не застали врасплох. Во многих усадьбах жгут огни и собираются вокруг них, и в одном дворе пастух видит сидящего между двух костров сына травницы, который рассказывает детишкам истории. Оправился все-таки. Если боги будут к нему милостивы, поумнеет, остепенится, может, станет сказителем... - Ребятня, бегите по домам, поздно уже, - не без сожаления окликает детей дозорный. Сын травницы поднимается на ноги, но пока не уходит, прислушивается - он почти уверен, что неподалеку только что слышал раскатистый смех кузнеца. И он идет на голос друга, которого не видел так давно. Вскоре он понимает, что кузнец не один, он разговаривает с кем-то, часто замолкает, и тогда раздается звонкое чмоканье - очевидно, звук поцелуев. - ...а я отцу говорю - погоди закалывать, оставь их на развод. - И что, послушал он тебя? - Еще бы он меня не послушал! - Чмок! Появляется кузнец, ведя под ручку дочь богатого фермера. Или же это девица его под ручку ведет - она с детства известна своим решительным нравом. Сама объезжает лошадей у себя на ферме, а теперь, видно, решила взнуздать и кузнеца! И, глядя на эту пару, сын травницы вдруг отчетливо понимает, кто именно подкинул ему на порог мертвого жеребенка. Он выступает из мрака вперед и громко говорит: - Что ж вы шестиногого не оставили на развод? Были бы у нас самые быстрые скакуны в округе! - О... это ты? Как ты, здоров? Мы же просто пошутили, - оправдывается кузнец. - Думали, как раз в твоем духе шутка, тебе понравится... Да, золотинка моя? Она ему теперь еще и золотинка. - Чего ты смотришь на меня так? - Погоди, я ему скажу пару слов, - воинственно бросает девушка. Она отводит сына травницы в сторону и шипит ему на ухо: - Не вздумай к нему даже близко подходить - он-то не мужеложец, как ты! - Да он скорее с тобой станет мужеложцем, ты его за печку задвинешь и сама в доме за хозяина будешь - если только в ополчение не подашься. Ты проверь, ядра у тебя расти уже начали? Никому прежде он таких слов не сказал бы, вот только это даже не оскорбление, а чистая правда - дерется она совсем как мужик, и подбежавший кузнец с трудом ее оттаскивает. - Тварь непотребная! Да чтоб у тебя никогда никого не было! Чтоб ты сдох в одиночестве! - А суженому своему ты дохлятину на крыльцо не подбросила? Он ведь тоже в платье щеголял! А впрочем, совет вам да любовь - он тебе хорошей, послушной женой будет! Кузнец разевает рот, как выброшенная на берег рыба, а сын травницы резко разворачивается и уходит, понимая, что теперь окончательно остался без друзей. Этой ночью мертвецы за ним не приходят, не появляются и волк со змеей. Вместо этого ему снится, как он превращается в женщину, находит дочь фермера и отводит душу, вцепившись ей в косы. А днем его вызывают на суд. На середину зала, где обычно проводятся пиры, но также и все другие деревенские собрания, выходят фермер и его жена, таща за собой упирающуюся дочку. Та почему-то кутается в огромный шерстяной платок, хотя до настоящих холодов еще далеко. - Дочь говорит, что сын травницы навел на нее порчу. - Ну, показывай, - со вздохом говорит старейшина. Всего один день этот беспокойный юнец провел на ногах, но уже снова успел во что-то вляпаться. Девушка мнется, потом вдруг резким злым движением стаскивает с головы платок и обнажает почти лысую, неровно ощипанную голову. На ткани остаются пучки темных волос. - Это он меня проклял, я знаю! - плачет она и показывает пальцем на сына травницы. - Ничего не пойму. Вы вчера подрались? - спрашивает дозорный, который присутствует среди зрителей. - Нет, он мне приснился! А наутро у меня все волосы вылезли! Сыну травницы начинает казаться, будто его сон так и не закончился, настолько дико и бредово все происходящее. - Верни ей волосы! - требует фермер. - Как? Я не могу! - Ничего он не может! Он только вредить может! Ублюдок! Это слово. Сын травницы слышит в ушах ровное гудение, будто мимо него летит стрела или будто он сам падает с отвесной скалы, и в тот же миг фермерская дочь начинает орать и чесать голову. Родители кидаются к ней: - Что с тобой, доченька? А у доченьки пробиваются новые волосы, раздирая ей кожу до крови, топорщась и продолжая расти дальше; неестественно плотные, жесткие волосы, сияющие даже в тускловатом свете факелов. - Лопни мои глаза, если это не золото! - восклицает фермер. В зале раздаются возгласы изумления, некоторые бросаются вперед, чтобы посмотреть на чудо. Старейшина переглядывается с дозорным. Оба без слов понимают, что у них в деревне появился не сказитель, а колдун.