***
Дрим медленно поднималась по лестнице. Закручиваясь в спираль, она вела всё дальше и дальше, и казалась бесконечной. Никаких следов вервольфов. Этот проход был слишком узким и низким для них, но девушка всё равно прислушивалась. В лабораториях Виан хватает средств, чтобы создать много удобных и мерзких тварей. Кроме них в замке должна быть другая стража, и тогда столкновение с ними будет неизбежно. Дорога изменилась. Дрим видела, что ей пользовались до неё. Может быть, сам Габриель… может быть, кто-то из других обитателей замка. Это настораживало. Дурное предчувствие преследовало Дрим, когда она коснулась каменной кладки и вдавила один из камней в стену. Тайный проход открылся и, как и обещал Геральд, она вышла прямиком в тронный зал. Проход в тоннель закрылся за её спиной, отрезая пути отступления, и вампирша поняла, что её уже ждали. — Не ожидал тебя увидеть, — Габриель не сдвинулся с места. Стоя у стола, с развёрнутой на нём картой Севера, он усмехнулся при виде гостьи. Он лишь выпрямился, сложив руки за спиной, и совершенно не беспокоился об угрозе. Длинный стол в почти три метра разделял их друг от друга. Других стражников в комнате не было. Ни воинов, ни тварей. — Честно говоря, я думал, что к ужину появится Рэйдраден, — он посмотрел на старые часы, словно точно знал время. — За тобой пришлось послать войско… Жаль. — Габриель, — зло прошипела Дрим. С годами её ненависть к вампиру не угасла. Она не могла простить ему предательство и убийство родителей… смерть Лена и Дарк. Падение Империи. За прошедшие годы вампир изменился. Он обманчиво казался выше — гордо держал голову, смотрел свысока. Даже при своей худобе он казался шире, когда свободно расправлял плечи. Это не тот мужчина из Виан, который боялся поднять голову при её отце. Не тот вампир, что трусливо сыпал проклятиями, оставаясь в тени. Даже вспыльчивость, с которой он легко реагировал на провокации, казалось, исчезла. Любовь вампира к дорогим и непрактичным вещам сохранилась и не изменилась. Дорогая рубашка из ишранского шёлка легко струилась по коже и повторяла контуры его тела. Дорогой камзол с воротником-стоечкой бережно висел на спинке стула. Сапоги из мафахской кожи вычищены до блеска. Длинные чёрные волосы собраны в хвост кожаным шнурком и слегка блестят от воска. Габриель сильно отличался от других вампиров своего клана и словно пытался подчеркнуть новообретённое высокое положение. На тонком пальце с чуть голубоватой кожей плотно сидело кольцо Правителя. Дрим внимательно следила за вампиром, но не рисковала подойти ближе. — Сама принцесса пожаловала в моё скромное убежище, — Габриель снова склонился над картой и передвинул фигурку коня, словно Дрим была малозначительным гостем. Убежище Габриеля, под стать ему, и вправду выглядело скромно. Заброшенный и полуразрушенный замок не сохранил и сотой доли великолепия, которое имел в годы расцвета. Старый гобелен всё ещё висел над обветшалым троном; на нём слабо угадывался герб семьи — её имя практически стёрлось из памяти ныне живущих. Краска на троне облупилась, мягкая обивка облезла. Из мебели остался стол и несколько стульев, которые занял вампир. Шторы на окнах покрылись слоем пыли и паутины; свечи в подсвечниках оплавились и отдавали последние силы, чтобы осветить пространство комнаты. Старые часы у стены казались чем-то неуместным — их не тронуло время и разруха, на них не было следов пыли или сколов… Даже сырость не тронула дерево. И… они шли. — Или правильно назвать тебя Повелительницей, чья Империя строится на трупах ривзенов? — Не смей так говорить. — Не сметь? — он поднял на неё взгляд, и на секунду в его глазах показалась ярость. — Я не ривзен, не твой подданный, — эти слова он выплюнул так, словно Дрим нанесла ему непростительное оскорбление и унизила. — Я — Мортис, — с гордостью произнёс вампир истинное имя. — Я свободен. Дрим рассмеялась. — Свободен? Ты? — вампирша видела, что откровенная потеха задевает Габриеля и продолжала провоцировать его. — Ты служил Рональду. Такому же фанатику, как… — Вел’дхар, — перебил её Габриель, и Дрим опешила от упоминания этого имени. — Это невозможно, — она не могла поверить в то, что им удалось вернуть вампира из Бездны. Вампира, которого они много лет назад заперли в темнице Междумирья! — Вампир, от руки которого погибли твои дорогие друзья, — с гордостью дополнил Габриель, ликуя при виде реакции девушки. — Он умер от руки Круциса, — напомнила Дрим, совладав с эмоциями. — Твои знания нашей истории несколько неправильные. — Заточение и смерть — не одно и то же, — Габриель медленно растягивал слова; он уже успел заскучать. — Но, надеюсь, ты помнишь, кто стал причиной смерти вашего избранного? Дрим знала ответ на вопрос, но что-то внутри неё не желало называть имя убийцы сына Шеон даже в мыслях. — Это не имеет значения, — она старалась говорить спокойно, но дрожь в её голосе выдавала Дрим. Они оба прекрасно знали, что Лен погиб от руки Рональда и само появление избранного ребёнка — того, кто способен прекратить войну, уже невозможно. Потому что она — жива, а он — остался в родовом склепе. Его тело уже никогда не покинет гробницу. Их сын — уже никогда не увидит свет. Круг перерождения нарушен. Если в словах Габриеля есть правда, то он назвался ей именем одного из генералов прошлого — предателем, верно служившим вампиру, утопившего Север в крови. Неужели, отец не знал, кто ему служит? Или намеренно держал его подле себя, чтобы повторить ход истории предателя? — Судьба меняется, — вампир пожал плечами. Он вдруг вновь посмотрел в сторону часов. — А ты пришла не одна. Дрим напряглась. — Ничего. Мои вервольфы быстро с ним справятся. — Гер… — Геральд? — переспросил вампир и улыбнулся. — Глупец… Сколько лет его отец защищал от участи ривзена, а он сам пришёл в замок, где встретил свою смерть. Что ж… он укоротил себе срок ещё до рождения Принца. Они услышали шум бойни в замке и рычание вервольфов. Дрим решила использовать этот шанс. Она выпустила ледяные иглы, обличив в них свою боль и злость, и бросилась к вампиру, сжимая в руке меч Геральда. Она лишь надеялась, что ей хватит нескольких секунд, чтобы оказаться рядом с вампиром. Хватит, чтобы нанести ему решающий удар и отомстить за всех, кого она любила. Габриель отвлёкся, поспешно уклоняясь от ледяных игл. Они врезались в стол, осколками рассыпаясь по карте Севера, испортили камзол вампира, но не задели его. Всё, что ей нужно, — чтобы он отвлёкся. Используя преимущество против вампира, Дрим быстро сократила расстояние между ними и занесла меч. — Слишком медленно, — скучающе выдохнул вампир. Удар по вертикали, который должен был рассечь его от плеча и до пупка, пришёлся на выставленный перед ним меч. В руках Дрим не хватало сил пробить его защиту, и она скрипнула зубами от досады, жалея, что растратила почти все силы на заклинание.***
Никогда ночь не казалась такой длинной. Сад поместья превратился в поле сражения, залитое кровью и устланное телами погибших воинов. От насыщенного запаха крови у Шиноби кружилась голова. Он надеялся, что ещё ничего не кончилось. Что они не проиграют этот бой, но шансы на победу таяли с каждой смертью защитника крепости. Они проигрывали. Он чувствовал себя загнанным зверем. Шиноби стоял неподвижно, опустив голову. Короткая передышка перед новой схваткой. Рука с мечом опущена и дрожит от усталости и перенапряжения. Волосы растрепались и упали на лицо, влажное от крови и пота. Бой измотал его. — Фойрр бы вас побрал, — выдохнул вампир и собрал последние силы для удара. Крепче сжав меч, он снова начал сражаться. Вокруг него вихрем загорелось пламя. Запасы магии растрачены на закрытие порталов и спасением Дрим, но ярость подпитывала его. Он должен отомстить Виан за друзей. Стена огня стала щитом вампира. Шипение пламени превращало языки огня в оживших смертоносных змей. Огонь закружился спиралью, набухая и разрастаясь с такой скоростью и силой, что Виан не успевали защититься или убежать. Они кричали, попадая под огненный вихрь. Извивались в огне, пытаясь спастись. Со звоном роняли оружие. Боль превратила их из охотников в жертв. Противники Шина сгорали в пламени возмездия. Шиноби не заметил, как из пламени на него вылетел воин. Меч вошёл в его предплечье, и всю руку обожгло от боли. Горячая кровь полилась по коже. Шин перехватил лезвие меча и удерживал его в теле, проливая кровь. Боль в рассечённой ладони была ничем в сравнении с плечом. Лезвие вошло слишком глубоко, и лёгкое движение в ране усиливало боль до искр в глазах. Но Шиноби не собирался сдаваться так просто. Стиснув зубы, он раскалил меч магией. Глаза вампира вспыхнули пламенем. Воин Виан вскрикнул, когда раскаленная рукоять обожгла ему пальцы, и отпустил её. Меч Шина врезался ему в горло, и кровь брызнула во все стороны, оросив ему лицо и шею. Шин равнодушно смотрел, как противник умирает, захлёбываясь кровью. Перехватив меч, Шиноби с глухим стоном потянул его из раны. Меч упал в ноги мёртвому Виан. Из раны быстро текла кровь, но отчего-то дышалось легче. Сейчас он должен затянуть рану, не поддавшись на чувство облегчения — оно манило покоем. Обманчивым и вечным. Магия слушалась неохотно. Туман в голове мешал сосредоточиться и сделать то, что должно. Шин отчаянно хватался за настоящее. Он почувствовал, как холод поднимается от раны и расходится по всему телу опасными объятиями Бога Смерти. Ему казалось, что он слышит музыку Демиургов, и в ней тонут крики и шум сражения. Рычание. Шиноби моргнул и поднял голову, вжавшись пальцами в рану. — Вы немного припозднились, — слабо усмехнулся вампир, когда рядом с ним прошёл Райн. Оборотень посмотрел на него, рыкнул, оскалив клыки, и набросился на воина Виан, раздирая его на куски. Вслед за ним стая нападала на вампиров, уничтожая их одного за другим. Шин запрокинул голову, закрыв глаза, и подставил лицо под лунный свет. Он почувствовал, как тепло мягко касается его плеча. Свет магии.***
— Уходим! — Демон поторапливал Катариаду. Он не отпускал её руки, пока они бежали из восточного крыла замка. Воинов Виан было слишком много, и в узком пространстве практически не было возможности нормально сражаться. — Служанки! — крикнула эльфийка, надеясь, что Демон повернёт обратно и попытается спасти их, но его ответ потонул в криках, а потом стены задрожали. Демон резко остановился перед лестничным пролётом и вжал девушку в стену. Лестница обвалилась под заклинанием и с грохотом обрушилась на всех, кто оставался внизу. Ужас охватил Катариаду, когда, открыв глаза, она увидела торчащую из-под обломков детскую руку. Демон рывком дёрнул эльфийку за собой, уводя другим коридором. Он не хотел, чтобы она видела все ужасы войны. Хватит того, что уже есть. Сейчас они должны выжить. Сеть коридоров казалась бесконечной. Они натыкались на мёртвые тела: виан или своих знакомых. Кэт часто останавливалась, желая помочь каждому, даже тогда, когда Демон понимал — от смерти нет лекарства. Эти люди мертвы, и это ничто не изменит. — Демон! Он услышал голос и резко обернулся. Готик лежала на полу в одной из комнат спального крыла. Обломки потолка привалили её и зажали ногу, чародейка пыталась выбраться своими силами, но даже магии в её руках не хватило, чтобы разрушить камень и спасти себя. Демон поспешил к ней, отпустив руку Катариады, и навалился всем телом на камни, пытаясь сдвинуть один за другим. От сильного напряжения вены на руках и шее вздулись. Демон глухо рыкнул от боли в руках и спине. В его теле не хватало сил, но он знал, что должен помочь ей любой ценой. Готик вернулась из мёртвых не для того, чтобы умереть во время обвала. Она пришла сюда помочь ему и его семье, и он должен сделать то же самое для неё. Демон вложил всю свою злость, и камень поддался. Со стоном боли Готик отползла в сторону. Камень с грохотом упал из рук Демона, но это уже не имело значения. Демон и Готик смотрели на ногу чародейки — она опухла и потемнела от крови. Он понимал, что она сломана. — Демон… — она тоже это понимала, и в её голосе чувствовался страх. — Я понесу тебя, — успокоил Демон, и осторожно поднял её. Чувство вины камнем опустилось на плечи Демона, когда он увидел взгляд Катариады на себе. Он отвёл взгляд и бросил несколько слов: — Нам пора уходить. Сейчас не время для разборок и объяснений. Идти втроём, с раненной девушкой на руках, было намного сложнее. Он не мог их защитить. Не мог сражаться, и молил богов, чтобы они позволили им уйти. Росчерком меча стены и пол коридора обагрились кровью. До тайного выхода из замка оставалось совсем немного. Убитые встречались всё реже — в эту часть замка, примыкавшую к библиотеке, — редко заходили слуги, а хозяева замка были слишком заняты обороной. Заветные двери показались в семи метрах от них. Там, по правую сторону от них, за портретом героя времён, скрывался тайный проход. Ещё никогда путь до него не казался таким бесконечным. Демон обрадовался. Чувство пьянящего облегчения щекотало нутро. Он уже видел магические печати на портрете — их специально нанесли, чтобы скрыть магию от чужаков, и проход как можно дольше оставался безопасным для них. Виан не смогли их ни найти, ни снять. — Я сниму печати, — предупредил Демон и осторожно поставил Готик. Чародейка прислонилась боком к стене, поджимая раненную ногу. Катариада оставалась поблизости и проверяла всех мёртвых, которые лежали в коридоре. Демон вскинул руки, пытаясь вспомнить заклинание, которому его научил Шиноби. Только бы не ошибиться. Магические печати проступили на портрете, отошли от серебряной рамы, сияя цветом инея. Гектограммы обернулись по часовой стрелке, словно ключ в двери, и, войдя внутрь портрета, исчезли. Тайный проход проступил из лика героя — длинная лестница вела в холодное каменное нутро тоннеля. Магические огни, освещая путь, загорались на стенах один за другим, уходя в бесконечный коридор под замком. Демон обернулся и увидел, как за спиной Готик появляются лучники Виан. Казалось, что они знали о проходе и ждали, когда кто-нибудь решит им воспользоваться. Когда они взвели арбалеты, он, не думая, бросился к чародейке и заслонил её собой. Рык. Крик. Он услышал выстрел… как стрела прорезала воздух и врезалась в плоть. Открыв глаза, Демон пошатнулся. Готик прижималась к нему, но была цела. Он оглянулся, ища взглядом Катариаду. Эльфийка стояла перед ним и смотрела на него через плечо. Оборотень поднял окровавленную морду над телом лучника. Не в силах сказать ни слова, Демон смотрел на эльфийку. Её тело пронзила стрела, предназначенная ему. Алое пятно расходилось по изумрудному платью, заливая грудь и спину эльфийки. «Зачем?..» Кэт словно прочла его мысли и улыбнулась. Нить крови проступила в уголке её губ, сделав улыбку неестественной и пугающей. Тело эльфийки медленно исчезало, и с последним вздохом оно рассыпалось на сотни голубых мотыльков. Они заполнили коридор замка и понеслись прочь, устремившись в тайный проход. Когда Демон понял, что потерял её навсегда, его крик разнёсся по замку и потонул эхом в сражении.***
Дрим вскрикнула от боли. Удар Габриеля был таким сильным, что она согнулась пополам, и поняла, что ноги оторвались от пола, когда врезалась спиной в стену. Удар выбил из неё дух, и вампирша не смогла сделать вдох. Она повалилась на пол, и услышала, как со звоном её меч выскользнул из руки. Дрим ощутила холод каменных плит щекой, и на несколько мгновений мир вокруг погрузился во тьму. Во рту было солоно от крови, и каждый вздох отдавал болью в сломанных рёбрах. В темноте эхо шагов Габриеля оглушали. — Я ждал большего от тебя, — Виан упивался победой. Дрим открыла глаза. Очертания меча размывались и тонули в темноте. Дрим моргнула, надеясь, что взгляд прояснится, но голова лишь сильнее разболелась. «Что-то не так». Она поняла это, когда дух ривзена не появился после первой раны. Все её надежды на пробуждение Шеон таяли. Что если Шад был прав. и всё это время духом внутри неё была Дарк? Что если после ритуала Шеон пробудился именно в ней? Дрим попыталась дотянуться до меча. Она тяжело дышала и её одолевала слабость. В отличие от Габриеля, которого она даже не смогла ранить, на её теле появились свежие кровоточащие раны. Силы покидали её. Всё её тело отказывалось повиноваться, и даже магия не помогала заполучить какое-то преимущество в бою. Осколки стекла и льда, созданного магией, хрустели под весом её тела и оставляли на коже свежие раны. Боль в груди казалась невыносимой, но вампирша всё ещё пыталась дотянуться до меча. Габриель лениво наблюдал за её попытками. Его сапог опустился на её руку, едва пальцы Дрим коснулись рукояти. Каблук пригвоздил её руку к полу, вызвав новую волну боли. Дрим разжала пальцы, отпустив меч, и почувствовала облегчение, когда Габриель убрал ногу. Короткая передышка стоила ей сломанных костей. Дрим закричала, когда Габриель со всей силы ударил каблуком по её руке. Прекращая её крик боли, он вновь ударил её по рёбрам, не позволяя вдохнуть. Яркая красная вспышка перед глазами вампирши ослепила её. Опрокинувшись на спину, Дрим затихла. — Великая Шеон, — насмешливо бросил Габриель, смотря на вампиршу сверху вниз. Дрим всё ещё дышала, но не приходила в себя. — Неоправданные ожидания Севера. Отмахнувшись от девушки, словно от чего-то незначительного, он пошёл к столу и собирался уже окликнуть слугу, когда услышал треск льда. Обернувшись, он заметил, как Дрим встала. Она напоминала сломанную куклу — сгорбленную, со спутанными волосами, скрывающими её лицо. Габриель смотрел, как она касается лица сломанными пальцами, и как на её лице вид собственной крови вызывает усмешку. Дрим выпрямилась. С тихим хрустом сломанные кости вставали на место. Вампирша запустила пальцы в волосы и откинула их назад, открывая лицо. Что-то в ней изменилось. Габриель это чувствовал, и непроизвольно сделал шаг назад. Кусок льда хрустнул под его каблуком и раскрошился. Дрим повернула голову. Звук привлёк её внимание. Хищная улыбка растянулась на её лице, и Габриель увидел, как на него смотрит алый глаз — он отсвечивал красным, а аура вампирши казалась иной — что-то, будто рваный плащ из тьмы, развевался вокруг неё. Это уже не была Дрим. Она сделала шаг в его сторону. Эхо её шагов отзывалось внутри него животным страхом и желанием бегства. Четыре метра между ними так быстро стали ничем, что Габриель едва успел выставить меч перед собой. Он стиснул зубы и упёрся ногами в пол, с трудом удерживая меч двумя руками, когда ей, казалось, ничего не стоило управляться одной. Лезвие меча дрожало перед его носом, но больше всего пугало лицо вампирши. Габриель не мог отвести взгляда от её горящих глаз и от улыбки безумца — монстра, каким он был сам. Её улыбка стала шире, и Габриель почувствовал, как натиск на меч ослаб. Алые глаза исчезли, и боль обожгла ему спину, когда меч вспорол её от пояса до плеча. Эта рана не была глубокой или смертельной, но Шеон намеренно показывала ему на что способна. Габриель обернулся, отражая новый выпад вампирши. Меч высек искру, но не вспорол ему брюхо. Виан уклонился и не позволил снова атаковать себя. Кровавая плеть в его руке достала вампиршу и вырвала кусок плоти с её бедра, но это не остановило её. Не вызвало крика боли или злости. Не стёрло наглую ухмылку с её лица. Разозлившись, Габриель бил снова и снова. Борозды от плети появлялись по её телу, кровоточили, но Шеон их не замечала. Он заметил, как всё её тело напряглась перед новой атакой, и отскочил в сторону, не давая ей ранить себя и снова сойтись в ближнем бою. Шеон остановилась в лунном свету в нескольких метрах от него. От её тела вихрем разошлась стая летучих мышей. Пища и хлопая эфемерными крыльями, они неслись на вампира. Габриель вскинул руки и выставил перед собой магический щит. Мыши разбивались об него, но не ранили, заставляя отступать. Вперившись в стол, Габриель остановился. Резная фигурка коня опрокинулась на карту. — Я не боюсь тебя! — закричал вампир, осматривая зал и ища вампиршу взглядом. — Да ну? — её шепот на ухо напугал его. Слыша улыбку и насмешку в её голосе, он поспешно обернулся, оглядываясь и выставляя перед собой меч. Шеон была здесь. Она то сидела на столе, свесив ногу на стол, то появлялась на троне — вальяжно развалившись на нём и играя с фигуркой коня, прихваченной со стола. Габриелю начало казаться, что он сходит с ума. Отступая, он ударял плетью снова и снова. Он видел, как кровь проступает на ней, и знал, что она принадлежит ей. Он не заметил, как Шеон появилась перед ним. От силы удара и неожиданности Габриель не удержался на ногах и упал. Меч выпал из его руки и, грохоча, прокатился по полу. Магическая плеть исчезла, когда он потерял контроль. Боль в челюсти и затылке была досадной, но не смертельной. Шипя от злости, вампир собирался подняться и возобновить бой, но Шеон не дала ему такой возможности. Игра ей наскучила. Меч вошёл в ногу вампира с такой силой, что лезвие пригвоздило его к полу. Габриель закричал от боли. Он дёрнулся к рукояти меча, пытаясь освободиться, но, дурея от боли и злости, не заметил, как Шеон вернула ему его меч — клинок вошёл в его ладонь, прибив её к полу, и вампир снова закричал от боли. Словно отыгрываясь за все издевательства, Шеон взялась за рукоять меча и повернула его, усиливая боль. Тяжело дыша, Габриель смотрел в глаза Дрим и не узнавал её. Они пылали холодным багрянцем и светились всё тем же древним огнём… на губах играла хищная усмешка, и он знал, что следующий удар — будет последним. — Дрим, стой! Голос Дарк подействовал на неё. Она выдернула меч из раны Габриеля, но не убила его. Приближаясь к сестре, Дарк видела больше, чем мог узреть обычный человеческий глаз. Вокруг тела Дрим, словно вторая кожа, проступала серо-белая дымка с очертаниями человека. Высокий мужчина с длинными волосами цвета снега. За его спиной развевался плащ, открывая доспехи воина прошлого. Дарк безошибочно узнала герб их Дома, и знала, кто стоит перед ними. Дух генерала Шеон оставался неподвижным. Услышав шаги за спиной, он слабо повернул голову в сторону Дарк. Геральд замер у распахнутых дверей зала, и с опасением смотрел, как вампирша упрямо идёт к ривзену. Габриель пытался освободиться, призывая магию, но раны и боль мешали ему сконцентрироваться. — Дрим, — Дарк положила руку на её плечо. Взгляд Дрим прояснился и ухмылка исчезла вместе с одержимостью чужой болью и страданиями. Дарк взяла меч из её руки. Он показался ей тяжёлым, но её решимость отомстить вампиру была сильнее желания отдохнуть. Дрим не двигалась. Когда дух исчез, оставив её тело, она повалилась от бессилия; Геральд мягко придержал её за плечи. — У нас с тобой одно незаконченное дело, — напомнила Дарк с мрачной решимостью, и занесла меч. Габриель закричал снова, когда меч вонзился в его плоть. — Стерва! — За моих родителей, — прошептала Дарк и вогнала меч в распахнутый рот вампира. На пороге тронного зала появилась группа демонов — у каждого своя отметка Огненного братства. В руках одного — отсеченная голова вервольфа. — Трофей, — он усмехнулся, показывая голову. — Я же говорил, что она не одна, — словно в укор бросил Геральд, смотря на Дарк. У Дарк не было желания смотреть на тело Габриеля. Она вспомнила обещание, данное мёртвым родителям, и теперь хотела убраться из замка. — Пойдём домой, — вампирша отступила от тела Габриеля. Отпустив рукоять меча, она почувствовала, как последние силы покидают её, а вместе с ними — груз за все те годы, что она не могла отомстить. Габриель за их спиной поднялся, потянул меч изо рта. Кровь лилась по его горлу и бёдрам из ран. Он поднял руку, собираясь сплести последнее заклинание крови. Катария Геральда сделала круг по залу и срубила голову вампира. В то же мгновение тело Габриеля загорелось. В воздухе повис омерзительный запах пепла и горелой плоти, но на этот раз всё было кончено. Их больше ничего не держало в замке Ашра.