***
Через два дня состояние девушки не улучшилось, но и хуже оно не стало. Врач в эти дни не навещал её, и из развлечений болеющей оставались только книги. Но иногда, когда в доме становилось особенно тихо, девушка собиралась с силами и пересаживалась в кресло, где обычно сидел врач. Устроившись поудобнее, она принималась слушать звуки с улицы. К примеру, перестук копыт лошадей напоминал ей о давних путешествиях, когда вся семья вместе со слугами погружалась в экипажи, и в ярком предвкушении не смолкали их голоса. И следующие часы, а может и дни, девушка проводила припав к окошку экипажа. Но сейчас, сидя в четырех стенах, девушка задумывалась о других путешествиях — в манящие чужие страны, где на высоких деревьях росли апельсины и лимоны; где сейчас вместо снега царил жар, и солнце помимо чистого света дарило людям тепло. Скрип проезжающих под окнами экипажей мысленно перенёс девушку из волшебных далёких стран в бальную залу, где она танцевала с чудесным принцем. В её фантазиях переливалась нежная мелодия — та самая, под которую она когда-то танцевала вальс на своём первом балу. Вокруг кружились пары, и свет от свечей мягко ложился на их благородные и спокойные лица. Приступ кашля заставил девушку запахнуть поплотнее полы своей накидки, надетой поверх сорочки. Она подогнула под себя ноги, устроилась удобнее в кресле. Спешить было некуда. Юная девушка подперла рукой голову и вновь перенеслась в мир своих грёз.***
На третий день молодой врач снова посетил пациентку. Он вошёл в комнату, принеся с собой поток свежего воздуха, и с его приходом девушка заметно оживилась. Сегодня её волосы были заплетены в две косы, а белая ночная сорочка была тщательно выглажена. Мужчина и девушка проговорили больше часа, обходя тему её болезни, и после его визита, румянец на щеках девушки держался до самого вечера. На следующий день в комнату врача проводил слуга, потому как гувернантка девушки так больше и не вернулась к работе. Её любимой подопечной об этом решено было не говорить ни слова. Девушка встретила врача мягкой и светлой улыбкой. — Я Вас ждала, — сказала она, поправляя пуховое одеяло, и молодой мужчина от этих привычных для пациентов слов почувствовал себя очень хорошо. Девушка рассказала врачу о своём самочувствии. — Дайте мне свои руки, — сказал он, присаживаясь на постель к девушке. Она послушно подала обе руки врачу и опустила глаза. Только сейчас мужчина отметил контраст бескровных щёк больной и её длинных, чуть подрагивающих чёрных ресниц. — Что-то не так? — обеспокоено спросила девушка. — Нет-нет, — голубые глаза врача опустились на запястья девушки. — Я сбился со счёта, — бросил он. Молодой врач положил большие пальцы на запястья девушки, чтобы лучше просчитать удары её сердца, как вдруг девушка шевельнула своими пальцами и прикоснулась подушечками пальцев к его запястью в ответ. Руки врача не дрогнули, но по его телу прошла внутренняя дрожь. Он поднял голову с намерением посмотреть девушке прямо в глаза, но та продолжила упорно смотреть вниз. Её пальцы дрогнули и вернулись на прежнее положение, не касаясь больше его рук. Сердце девушки билось не равномерно, дёргано. — Вы волнуетесь? — вдруг спросил мужчина. — Нет, — поспешно ответила девушка. — Почему сегодня Вы не поднимаете на меня глаз? — тихо продолжил он. — Поднимаю. Почему Вы спрашиваете меня о подобных вещах, — прошептала девушка. — Потому что мне кажется, что… — мужчина так же перешёл на шёпот и вдруг остановился, придя к неожиданному выводу. Щеки девушки алели, словно вся кровь прилила к ним в одно мгновение. Врач отпустил руки девушки. — Вынужден откланяться.***
Девушка лежала на боку на самом краю кровати. Смятые за вечер простыни очерчивали изгибы её тела. Одну руку больная свесила с кровати, и её пальцы чуть касались ледяного пола комнаты. Вторую руку девушка подложила под голову. — И вовсе мне не плохо, — вслух сказала она. Девушке некому было ответить — в комнате кроме неё никого не было. Весь вчерашний день она также провела одна, лишь изредка навещаемая слугами. На прикроватном столике стоял металлический поднос, а на подносе лежали листы бумаги и карандаш, всё же заботливо принесённый кем-то из прислуги. Девушка приподнялась на руках и решительно взяла канцелярию в руки. Она долго думала что же нарисовать. Живопись не была любимейшим предметом изучения, а потому воплотить любую фантазию на бумаге не было простым для девушки делом. Она повертела карандаш в руке и несмело коснулась им белой поверхности листа — на нём показалась изогнутая линия. А затем ещё одна, и ещё. Снизу раздались шаги. Девушка вздрогнула и ахнула: наваждение спало, и она оглядела свой рисунок. В следующую же секунду она перевернула его и убрала обратно на столик. Судорожными движениями она поправила свою чистую сорочку и убрала выправившиеся из косы пряди. — Добрый день, — раздалось у двери. Девушке показалось, что даже если бы она не поднимала глаз на вошедшего, она бы прекрасно знала, кто пришёл, вновь принеся в комнату поток свежего морозного воздуха. — Как Ваше самочувствие? У Вас появился заметный румянец. Девушка коснулась зардевшихся щёк. Врач прошёл к своему креслу и поправил повязку. Его тёмные волосы сегодня были аккуратно уложены. — Хорошо, благодарю, мне много лучше, — спокойно ответила девушка и вдруг сменила настроение на более холодное, подражая уличной погоде. — Я не думала, что Вы придёте, — и всё же мягче добавила: — Я Вас чем-то задела? Мужчина хотел было запустить руку в волосы, но либо он остановил себя, либо его трудоёмкая укладка. Он стоял на месте, возвышаясь над креслом. Напротив него в паре метров сидела девушка. Молодой врач внимательно на неё посмотрел. На её ответный внимательный взгляд, на опущенные покатые плечи, на лёгкий румянец смущения и чуть растрёпанные от лежания волосы в косе. — Вы что же, улыбаетесь? — спросила нерешительно девушка. Мужчина замер, словно его уличили в проступке. — Да, я улыбаюсь, — подтвердил он, и вокруг его голубых глаз снова нарисовались морщинки. Он поправил свой тёмный жилет и сел к девушке на край постели. Привычным жестом он взял её ладони в свои руки, но сделал он это мягко и бережно. Его длинные пальцы касались каждого миллиметра запястий девушки. «Боже», — только и подумалось девушке. Сегодня врач сидел ближе, и от его былой холодности не осталось и следа. Никакой неловкости между молодыми людьми не было, и девушка ощущала тепло рук врача, полностью отпуская свои переживания прочь. — Вы принимаете лекарства? — спросил врач. Девушка ответила. После беседы о самочувствии девушка попросила: — Вы могли бы приоткрыть окно? Совсем немного, мне бы только подышать. Воздуха совсем мало. Врач немного помедлил и в ответ спросил: — А у Вас есть верхняя одежда? Здесь, в комнате. — Нет, но я не совсем понимаю. Вы хотите сказать, что я могу выйти?.. — Нет, я лишь хотел предложить Вам сопровождать меня на променад. До окна, — по голосу врача девушка поняла, что он снова улыбался. Через несколько минут служанка принесла хозяйке тёплую накидку, отороченную мехом. Тёмная накидка оттенила цвет волос девушки и её болезненные карие глаза стали чуть ярче. Мужчина галантно предложил свой локоть для проходки к окну. Девушка приняла его жест и аккуратно встала с кровати, собирая все свои силы. Шаг за шагом они продвигались к окну. Даже через одежду девушка чувствовала жар, исходивший от мужчины и в этом касании плеч было больше откровения, чем во всех вместе взятых вальсах, станцованных девушкой. Тревожная волна неизвестности пронеслась по её телу. Старинные пейзажи франкских художников взирали со стен на идущую пару. Наконец, расстояние было преодолено. На город опускались зимние сумерки — солнце склонялось к горизонту, не отдавая свои владения луне. Фонари ещё не зажглись, и прохожие спешили по своим делам. Жизнь продолжалась, не нарушая своего привычного течения. Но вдруг случилось нечто необыкновенное — с неба одна за другой посыпались маленькие снежинки. Врач одним движением открыл окно. Молодых людей обдало морозным и свежим воздухом. — Боже, — тихо и восторженно прошептала девушка. Её тонкие пальцы устремились к летящим за окном хлопьям снега. Этот жест, преисполненный внутреннего света, приковал внимание мужчины. Он завороженно следовал за каждым движением своей пациентки. Девушка обернулась к врачу и заговорила с ним. — Когда Вы первый раз увидели снег? — спросила она. Такой простой вопрос заставил врача погрузиться в тёплые воспоминания о страшном рабочем районе и нежной улыбке матери в тот первый зимний день. Через пятнадцать минут окно пришлось закрыть, но прекратить разговор никак не получалось, и двое не умолкали еще очень и очень долго, то и дело оглашая комнату смехом. Врач просидел на краю постели девушки до тех пор, пока город не окутала ночная тень. Слуги уже зажгли в комнате свечи. — Я могу наглядно Вам зарисовать, — увлечённо сказал врач. Беседующие погрузились в разговор о строении лёгких. Врач потянулся к листам бумаги на столике, и в этот момент девушка поменялась в лице. Мужчина встал с кровати, подняв верхний лист. Девушка тихо вздохнула в воцарившейся тишине. На врача с листа смотрели его же ясные голубые глаза. Девушка хотела было что-то произнести, как-то оправдаться, но врач опередил её. — Я улыбаюсь, — с улыбкой пояснил он.