***
Косой солнечный луч освещал бледное лицо неподвижно лежащей на подушках девушки. Её некогда яркие карие глаза сейчас потускнели и безжизненно смотрели прямо в окно на яркое солнце, не пытаясь прищуриться. Её тонкие запястья лежали поверх пухового одеяла, и венки, как разбавленная акварель, проглядывали через фарфоровую кожу. Где-то на первом этаже раздавались крики кучера, столкнувшегося с прохожими работягами. Кто-то резко свистнул. Солнце так маняще выглядывало из-за соседнего дома, и отдельные его блики полукругами ложились на тёмно-коричневое платье гувернантки, притихшей в кресле. Состарившаяся раньше времени женщина не смогла покинуть свою воспитанницу даже сейчас. Забыв об этикете, женщина прислонила свою сгорбленную спину к ледяной стене. Богато убранная комната в светлых тонах сильно контрастировала с настроением, царившим здесь же. Сухие ладони гувернантки теребили в руках промокший носовой платок с инициалами. Девушка тихо втянула носом воздух и зашлась в очередном приступе кашля, затрясшись всем телом. Кашляла изнурительно, ей не хватало воздуха. Женщина в кресле тут же поднесла платок к своим губам и задержала дыхание, прикрыв слезящиеся глаза. — Откройте окно, пожалуйста, — прошептала девушка, слегка повернув голову к своей гувернантке. Русые пряди, склеенные между собой от пота, разметались по подушке. Женщина поспешно встала с кресла и выполнила просьбу подопечной. Светлые оконные рамы распахнулись. В комнату ворвался свежий зимний ветер, и девушка долгожданно глубоко сделала глоток свежего воздуха. Где-то далеко на площади зазвонил колокол. Одновременно с этим на нижнем этаже послышались торопливые голоса слуг. Через несколько мгновений парадная дверь дома открылась, впуская гостей. Привычная суета сейчас опостылела больной, и девушка безразлично уставилась в потолок. — Вот её комната, сэр. Проходите, пожалуйста. Сюда. Служанка в белом чистом переднике, чьё лицо было по большей части скрыто повязанной тряпкой, остановилась в паре метров от двери дочери хозяина. — Спасибо. Дальше я сам, — мужской голос раздался прямо у самой двери, и больная девушка вздрогнула. Тембр голоса показался ей отчего-то очень волнующим. Дверь в комнату распахнулась. На пороге показался высокий и широкоплечий молодой мужчина, держащий в руках сумку. Молодые люди встретились взглядами. Лицо мужчины, как и лицо слуг в доме, было скрыто белой крепко повязанной тканью. Его единственно-различимые голубые глаза в один момент зацепились за слегка удивленные карие глаза девушки. Несколько мгновений молодые люди заинтересованно разглядывали друг друга. Мужчина прочистил горло и прошёл вглубь комнаты, к креслу гувернантки. Остатки маленьких снежинок на его обуви приковали внимание девушки.С его приходом в комнате как будто повеяло морозной свежестью c улицы. Гувернантка тоже подошла к постели слабой подопечной, следом за молодым человеком. Женщина поправила подушки, чтобы теперь девушка могла комфортно сидеть. Затем она, представившись врачу, кем и являлся гость, начала свой рассказ о болезни лежавшей перед ними на постели девушки. Врач занял предоставленное ему кресло и достал из своей сумки книгу в тёмном переплете. Следом карандаш. Гувернантка продолжала описывать симптомы. Мужчина изредка отрывался от своей книги, и, коротко кивая, переводил серьёзный прямой взгляд на больную. Она же в этот момент опускала глаза на пуховое одеяло, или заставляла себя смотреть на длинные пальцы сидевшего напротив, зажимавшие карандаш. — Предельно ясно, — остановил в скором времени уставшую женщину врач. Остолбеневшая от непривычного жеста женщина замерла на полуслове. И тут, неожиданно для своей учительницы, девушка издала тихий звук, похожий на смешок. Гувернантка удивлённо посмотрела на свою ученицу и обхватила себя за локти. — Чего-чего, но этого я не ожидала, — удручённым голосом проговорила она, обращаясь к молодой девушке. — Простите, я сказал что-то не то? — обеспокоенно спросил врач, привставая с кресла. Гувернантка чуть поджала дрожащие губы и отрицательно покачала головой. Врач вытянул вперёд ладонь: — С Вашего позволения, могу ли я остаться с больной наедине? Женщина опустила руки и замялась. После некоторой паузы она смерила изменившимся строгим взглядом врача и кивнула. Дверь за ней вскоре закрылась. — Вы позволите? — мужчина встал с кресла и подошёл к девушке. Та не сдвинулась с места, в непонимании оглядывая врача. Тот спокойно сел подле неё, прямо на постель, и взял её тонкое запястье в свою широкую и тёплую ладонь. Утомленное болезнью сердце девушки неожиданно забилось неровными ударами. Девушка чуть сдвинула брови и вдруг тихо охнула. Спохватившись, она свободной слабой рукой начала поправлять свою ночную сорочку. Но дорогая тонкая ткань и не думала ничего оголять. Девушка после неловкого жеста боялась и поднять взгляд на врача, а тот только добро усмехнулся. Он жестом попросил дать ему вторую руку. — Я считаю удары Вашего сердца. Подумал, что должно разъяснить Вам. — Я так и поняла, — быстро проговорила девушка, и чуть выпрямила затёкшую спину. Врач снова улыбнулся. Девушка поняла это по его чуть прищуренным, ставших хитрыми глазам. Вдруг через щёлку открытого окна донёсся звонкий и задорный девичий смех. И тут же в догонку раздались быстрые шаги, как будто кто-то на бульваре играл в догонялки. Весёлые окрики продолжались ещё какое-то время, нарушая возникшую тишину. Закончив просчитывать у себя в голове удары сердца, мужчина провёл большим пальцем по венам девушки. Его руки были почти горячими. — Вы, — обратился он к девушке, и тут же осёкся. Большие, широко распахнутые глаза больной, обрамлённые пушистыми длинными ресницами, были наполнены слезами. Девушка смотрела в сторону, туда, где было расположено окно. Она сморгнула, и слеза скользнула по бледной обескровленной щеке вниз, к подбородку. Девушка открыто взглянула на своего врача. — Мне так, — тихо начала она и задышала чуть сильнее. — Мне так горько. Горько, — она немного сжала челюсть и снова отвернулась к стене. Молодой мужчина не двигался, но и девушка молчала. Вдруг оба разом заговорили. Кивком врач позволил девушке продолжить. — Я не питаю надежд. Раньше… раньше может быть и питала, но как будто в другой жизни. Как Вам объяснить, отчего же мне горько?.. От того, что я ничего не успела, — девушка тихо вздохнула и отёрла слёзы. — Я знаю, чем больна, и Вы… — Я здесь, чтобы Вас вылечить, — излишне резко, не допуская иных вариантов, прервал её врач. Его тёмные волосы выбились из-под шляпы и спали на лоб. Девушка посмотрела на собеседника, и обронила ещё несколько тихих слёз. Врач хмуро сдвинул брови. — Вы такой живой, — спустя несколько секунд пояснила она и тихо улыбнулась. Её задумчивый взгляд снова устремился к окну, туда, где продолжало светить яркое солнце. — Оно, — кивком указала на свет, — будет светить и завтра. И Вы его увидите. — Не нужно. Я выписываю Вам лекарства. Вот эти, — мужчина встал с постели, как будто стряхнув наваждение. Его взгляд упал на исписанные карандашом листы на прикроватном столике. Впрочем, он тщательно вытер руки и подошёл к двери. Девушка охватила себя за колени, и среди всех пуховых подушек и одеял она казалась такой же невесомой, как перо. Врач одернул жилет и добавил: — Я приду к Вам завтра.***
Завтрашний день наступил для девушки гораздо быстрее, чем она думала. Вчерашнее ласковое солнце уступило место низким тучам, и в комнате из-за этого пришлось зажечь свечи и лампы. Девушка всё так же сидела в окружении пуховых перин, но теперь в её руках то и дело посверкивал гребень. Гладкие русые локоны аккуратно спускались на плечи. Медленными и слабыми движениями девушка пропускала расчесанные пряди через свои бледные пальцы. Сегодня в комнате она была одна, её гувернантке нездоровилось, а прочие слуги были либо слишком заняты, либо не могли переступить порог комнаты болеющей. Девушка опустила гребень на соседний с кроватью комод. И вовремя — через несколько минут снизу раздались негромкие голоса. Хозяйка комнаты в последний раз провела рукой по волосам и поймала краем глаза своё отражение в зеркале. Оттуда на неё смотрело усталое и тихое отражение её прежней, словно сейчас она была собственной тенью. Выждав долю секунды, девушка взяла и взъерошила свои причёсанные волосы, отвернувшись от отражения. На лестнице послышались шаги. Девушка не меняла своего положения до упора, до самого скрипа дверной ручки, но в последний момент она не выдержала и судорожными движениями стала приглаживать свои пряди. — Добрый день, — уверенным голосом проговорил молодой врач. — Добрый, — откликнулась девушка. Последовала такая привычная больной беседа о самочувствии. После неё врач вновь сел на кресло напротив кровати, достал свою записную книжку и карандаш. Раздался скрип грифеля о бумагу. На девушку врач больше не смотрел, уделяя внимание лишь буквам и цифрам в своих записях. Вдруг карандаш чуть съехал в сторону, мимо строки. — Чёрт, — выругался мужчина и тут же спохватился, немного испуганно поднял глаза на свою пациентку. Та лишь улыбнулась, и её потускневшие глаза немного повеселели. — Не извиняйтесь, чёрт возьми, — проговорила она, поввторив заветное ругательство. Глаза мужчины, не скрытые маской, сощурились, и он покачал головой, издавая звук, похожий на тихий смешок. — У меня сломался карандаш. Я сейчас позову Вашего слугу… — Нет надобности. Возьмите карандаш у меня на столике, — девушка качнула головой в сторону письменного стала, украшенного позолоченными витками. Мужчина подошёл к столу и снова увидел на нём стопку листов, исписанных аккуратным почерком. Часть текста была аккуратно перечёркнута, другая обведена. Взгляд молодого человека выцепил среди прочих неожиданное слово «дракон». Девушка, внимательно следившая за его передвижениями, тут же пояснила: — Я немного пишу. Мужчина удивлённо поднял брови, но к листам не прикоснулся. — О чём? — спросил он, подхватывая со стола острый карандаш. — Большей частью фантазии. Мне часто снятся яркие сны. Впрочем, не думаю, чтобы Вас это заинтересовало. Врач неопределённо хмыкнул, усаживаясь обратно в кресло. Раскрыв записную книгу, он проговорил: — А сейчас они у вас есть? Сны, я имею в виду. Девушка помедлила. — Пожалуй, что нет. А у Вас? Есть такие сны? Раньше после пробуждения мне необходимо было даже записывать некоторые из них, чтобы не дай Бог не забыть. Но теперь ночные фантазии мне заменяют дневные грёзы, — с тихой улыбкой проговорила она и поднесла к губам белоснежный платок. Спустя мгновение на нём остались светло-красные следы. Выражение лица молодого мужчины сменилось, и место спокойствия заняла сосредоточенность. — Ваша гувернантка ничего об этом не сказала, — резко оборвал он, тщетно пытаясь скрыть обеспокоенность в голосе. — Это всего лишь второй раз, — девушка сложила платок пятном вовнутрь и отложила на комод. Настроение в комнате заметно поменялось. Врач раскрыл свою книгу и перелистнул на другой странице, ближе к концу. Некоторое время оба молчали. — Скажите, Вы, — девушка замялась. — Вы на меня рассержены? Молодой человек поднял на неё глаза. — На Вас? — недоуменно повторил он вопрос. Девушка напротив выглядела расстроенной. — Нет, совершенно нет, — убедительно ответил он, сжимая пальцами карандаш, и продолжил: — Даже не думайте об этом. Девушка слабо улыбнулась. В комнате тоже посветлело — на улице пошёл снег. Молодой человек честно добавил: — Просто теперь ситуация несколько меняется. — Я и сама догадалась, что со мной. Не так как Вы, конечно. Я имею в виду, я понимаю это как будто сердцем, чувствую перемены, замечаю их за собой. Врач молчал. Наконец, дождавшись, пока девушка закончит, он произнёс: — С этой минуты я обязан попросить Вас докладывать о каждом Вашем изменении в самочувствии, о каждой Вашей перемене. Вы меня понимаете? Девушка кивнула ему. Мужчина аккуратно сложил свои вещи в сумку и направился к выходу. В последний момент он обернулся к девушке и, собравшись с силами, сказал: — Я продолжаю Ваше лечение, что бы Вы не думали, и уверен в Вашем излечении, — он замер. Улыбнулся и произнёс: — В конце концов, мне было бы интересно когда-нибудь услышать о драконах.