***
Никогда бы не подумала, что буду способна бежать по дряблым трясущимся железным ступенькам с такой прытью! Да ещё на каблуках… Хотя — грех жаловаться, Рихард-то и вовсе был в больничных тапках! Несколько минут страха — и мы на твёрдой земле, в узком проулочке, отделяющем два корпуса больницы святого Маттиаса друг от друга. Оставаться там было небезопасно, и мы рванули на свет, манящий из конца проулка. Свет излучала стоянка. Пробежав её насквозь, мы проскочили под шлагбаум и, под нецензурные вопли охранника, выскочившего из своей будки, дабы проводить нас по достоинству, покинули территорию больницы. Мы очутились на улице — почти пустой ввиду позднего часа и очень-очень холодной. — Нужно вызвать такси, у меня есть деньги! — я с гордостью похлопала себя по перекинутой через плечо сумочке, что оставалась со мной даже после экстремальной пробежки. Воодушевление спало мгновенно — стоило лишь взглянуть на моего спутника. Вряд ли бы кто-то согласился подвести мужика в больничной робе и шлёпанцах, даже если с ним была такая видная сопровождающая, как я. — А ещё у меня есть ключи от Вольво… — Я достала их из сумочки и зачем-то потрясла в воздухе, словно Рихард мог не поверить мне на слово. — Только вот беда — машина осталась у ресторана, а я совсем не знаю города… Рихард нахмурился, насупился, надул губы, и я уж подумала — неужели всё так плохо? Вдруг складка на его переносице разгладилась, взгляд просиял, а рот растянулся в улыбке. Невероятно, но факт — больница святого Маттиаса и ресторан Лоренц Ессен находились друг от друга всего в паре кварталов! Мы снова припульнули. Рихард тщательно смотрел под ноги, стараясь огибать лужи и мусор, а я покорно следовала за ним. Выбора у меня не было: во-первых, он слишком крепко держал меня за руку, во-вторых, я всё равно не знала дороги, и наконец — мне просто хотелось закончить день на правильной ноте! Редкие прохожие провожали нас обескураженными взглядами. Вряд ли кто-то из-них распознал в несущемся полуголом мужике звезду индастриал-метала, но всё же мы были слишком яркой парочкой, чтобы оставаться незамеченными. Мне показалось, Рихард специально петлял, выбирая для нашего маршрута наиболее безлюдные и слабоосвещённые улочки, переулки и дворы. Но его внутренний GPS сработал на ура — минут через пятнадцать мы уже могли видеть стоянку ресторана. Вдруг Рихард остановился. Забившись в тень подворотни, он кивнул мне — мол, иди. И оказался прав: улица перед нами была куда оживлённее тех, что нам удалось пробежать. Здесь находились дорогие рестораны и клубы, и публика водилась соответствующая — для Рихарда риск попасться на глаза кому-то из знакомых был слишком велик. Поэтому дальше я пошла уже одна. Отыскать машину было несложно: она стояла там единственная в своём роде — под дворником к лобовому стеклу липли сразу четыре квитанции на оплату штрафов за просроченное время парковки. С этим я решила разобраться позже, а пока, не теряя времени, завела мотор и подогнала тачку к тёмной подворотне. Рихард запрыгнул на переднее сидение, и я только тогда поняла, как сильно он продрог. Его колени колотились друг о друга почти со стуком, нос покраснел, как у алкаша, а онемевшие пальцы отказывались двигаться. Я тут же включила печку, а заодно и музыку. Достала с заднего сидения своё вязаное платье (о Боже, всё возвращается на круги своя!) и накинула Рихарду на плечи вместо пледа. Очень бы не хотелось, чтобы после всего, что мы пережили, наше приключение закончилось пневмонией.***
***
Не знаю, помогла ли капельница, пинок Марион по яйцам или промозглый воздух, но впервые за день я чувствовал себя хорошо. В салоне пахло чем-то сладким, на ретро-волне радио Modern Talking исполняли «Brother Louie». Отстукивая большими пальцами по рулю, Рио бессловесно напевала мелодию себе под нос, не отрываясь от дороги. Моё кресло нагрелось до комфортной температуры, а из печки уже струился горячий воздух, приятно обдавая лицо. Господи, как же хорошо! Я невольно громко выдохнул, и Рио бросила на меня короткий взгляд. — Ты как? — спросила она. — О-оо… — только и смог я выдавить. — Знаешь, — она улыбнулась и снова посмотрела, — одному 66-летнему старичку, вот так, как ты, наглотавшемуся Виагры, пришлось ампутировать член из-за гангрены и воспаления. — Тебе б на линии психологической помощи работать. О-оо… — горячий воздух коснулся озябших ступней. — Сколько ты выпил? — Технически или фактически? Рио вопросительно вскинула бровь, и на её лбу собралась гармошка из морщинок. А мне ничего не оставалось, как признать кармическое наказание за попытку напоить Виагрой и её. — Две таблетки и такой… — Кивнув на мою ширинку, она многозначительно улыбнулась и замолчала. — Ты уверен, что это была Виагра? Теперь уже нет. Признаться, я даже не помнил, как эта пачка вообще попала в мою аптечку. Но историю про ампутированный член, кажется, запомнил навсегда. Мы притормозили в сотне метров от моего дома. Вполне ожидаемо, папарацци и редкие фанаты ошивались неподалёку. Этих ребят я всегда умел отличать от обычных прохожих. Пришлось звонить охране, просить открыть ворота и подземный гараж. — Сначала во двор, потом налево и вниз, — объяснил я Рио, и, перебравшись назад, спрятался на полу между сиденьями. — И не подавай виду… — так и не смог договорить. Рио очертя голову рванула с места так, что я едва нос не сломал, ударившись рожей об подлокотник. О, эта женщина меня в могилу сведёт!***
К счастью, людей на парковке не оказалось. Я выбрался из машины и остановился перед водительской дверью, ожидая Рио. — Ну, не болей! — опустив стекло, кивнула она и резво сдала назад. А моя челюсть непроизвольно опустилась, точно как у какого-нибудь Щелкунчика. — А… — развёл я руками, так и не найдя слов. — А ты… Ты вернёшь мою одежду? — прокричал ей вслед. Рио остановилась у колонны напротив, заглушила мотор и вышла из машины, шарахнув дверью. — Нельзя же так хлопать. Я… Тут… Я думал… — всё сыпались из меня обрывки фраз, словно я сейчас был на экзамене. — Я думал, мы поднимемся ко мне? Куда ты собралась?! — Перепарковалась, — с безразличием пожала она плечами и улыбнулась, очевидно, понимая, как запросто ей удалось меня развести. Лифт полз с черепашьей скоростью. Или ещё и время надо мной решило посмеяться? Рио стояла рядом и наблюдала за загорающимися над дверью цифрами этажей. Дышала она тяжело и нечасто, из-за чего её грудь то и дело кокетливо приподнималась. А от её волос исходил едва уловимый, но опьяняюще чувственный аромат. Моё возбуждение снова вернулось. Я с силой закусил губу, отчего вырвался громкий выдох. Рио покосилась, а затем её взгляд скользнул по больничной сорочке вниз, к моей ширинке. — Отвезти тебя обратно в больницу? — спросила она, сдерживая улыбку. Господи, ты не мог мне послать нормальную бабу? Я не знал, что ответить на её сарказм, поэтому продолжил молча пялиться на грёбаные цифры этажей. Шестой. — Рихард, ты в порядке? — спросила она, а в голосе послышались нотки беспокойства. — Как видишь — нет, — кивнул я на оттопырившуюся ткань. — Могла бы предложить помощь. Она ничего не ответила, вмиг опустилась на колени и, задрав мою сорочку, обхватила ладонью член. — Тут… тут камера. Рио… ох… — Больной, вы определитесь, вам помощь нужна или нет? — Не дожидаясь ответа, она облизнула губы и посмотрела взглядом полным бессильной похоти. Я продержался ровно два этажа, а потом кончил ей прямо на лицо. Не помню, когда в последний раз вот так сгорал от стыда и удовольствия. Я бы с радостью провалился сквозь пол лифта, треснувшись о холодный бетон. Мне было безгранично стыдно и бесконечно хорошо. Я ожидал очередного саркастического комментария от Рио, но она лишь небрежно вытерла лицо о мою сорочку, поднялась и преспокойно встала рядом, не обронив ни единого слова. — Прости, — тогда сказал я. — Всё нормально, — поцеловала она меня в щёку, и я совершенно растерялся. Никаких подколов?***
Пока Рио орудовала в ванной, набирая джакузи, я пытался дозвониться до больницы. Должно быть там все уже на ушах стояли и просматривали камеры видеонаблюдения. Я не хотел, чтобы фото Рио попали в полицейский участок, а её обвинили в «краже» пациента, поэтому дозвонившись-таки с третьего раза, сообщил, что добровольно покинул палату, со мной всё замечательно, заеду завтра на осмотр, если почувствую в этом необходимость. На том и попрощались. Я достал из аптечки Виагру, прочитал состав, проверил срок годности — всё в норме. Убрал обратно. Еды дома не было, по крайне мере, той еды, которую сейчас просил желудок. Недопитая бутылка виски по-прежнему стояла на барной стойке. Может, кто насыпал в неё какой дури? Нужно завязывать с вечеринками и перестать водить в дом малознакомых людей. Вылил виски в раковину. Позвонил в доставку Макдональдса и заказал фастфуда. Да, это именно та дрянь, что мне сейчас нужна. — Готово? — заглянул я в ванную. Джакузи утопало в пене, из-под которой мерцали жёлто-красные огоньки подсветки. Рио стояла у зеркала в одной футболке и расчёсывала длинные волосы. — У тебя резиночки нет? — спросила она. — За дверцей, — кивнул я на шкафчик над умывальником. — Здесь только презервативы, — скривились её губы в улыбке. — А тебе какая нужна? — И тут до меня дошло, что она спросила про блядскую резинку для волос. — Сейчас поищу. Где-то у меня был целая упаковка, правда, резинок не для волос. Ими я перевязывал провода гитар или ещё какую-то бытовую мелочь. Думаю, сгодились бы. Но найти их так и не удалось. Назад я вернулся лишь с двумя пакетами доставленной еды. — Не нашёл, — развёл я пакетами. Одним движением стащив с себя футболку, Рио бросила её на пол, туда, где уже валялись штаны. Её длинные волосы упали на плечи. А я, верно, как какой-нибудь баран, стоял с приоткрытым ртом и просто беззастенчиво пялился на её грудь, плоский живот, стройные ноги… Возбуждение опять вернулось. И первый раз в жизни я не был ему рад. Боялся, что в этот раз секс не окажется панацеей, и вместо горячей ванны с красивой женщиной, меня будет ждать холодная палата с неприветливой медсестрой. — Что это? — Рио вопросительно кивнула. — Ты об этом, — потряс я пакетами с едой, — или этом, — указал взглядом на топорщащуюся сорочку. — Первое, — улыбнулась она. — Ужасно захотелось чего-то жареного и острого. — Раздевайся, — теперь безапелляционно заявила. И вот в этот момент я понял, что если предстану перед ней в такой же наготе, то раскрою не только тело, но и своё пристрастие к пожрать «чего-то жареного». Мы не были с Рио ровесниками, но она была старше всех тех, с кем я обычно коротал ночи. Оттого мне во второй раз за вечер стало стыдно. Её тело выглядело подтянутым и соблазнительным. А мой живот оставлял желать лучшего. Да какого чёрта?! Что сегодня со мной? Я поставил пакеты с едой, скинул с себя больничную сорочку и, изнывая от усиливающего возбуждения, набросился на Рио. Она ответила глубоким поцелуем, впившись в мой рот. И мы сцепились, как двое умалишённых, едва не поскользнувшись на кафельном полу. Нет, в ванной этим лучше не заниматься. Слишком травмоопасно. Несмотря на то что квартира находилась на последнем этаже, я не упускал из виду мысль, что какие-нибудь ополоумевшие папарацци могли запросто пробраться на соседнюю крышу и засесть там со своими камерами-телескопами, ожидая моего возвращения. Нужно наконец повесить шторы или жалюзи. В этой новой квартире столько окон! Я не знал, где спрятаться, поэтому просто щёлкнул выключателем, и мы упали на диван в гостиной. Катались по нему, в итоге свалившись на пол. И уже там, обвившись, точно две змеи, продолжили истязать друг друга. Мне казалось, что вся моя кожа превратилась в одну сплошную эрогенную зону. Я понимал, дело в этой чёртовой таблетке, чувствовал, как тело откликалось на малейшее прикосновение, потому и не хотел повторения истории в лифте. — Стой, — прошептал Рио куда-то мимо уха, но она лишь скользнула языком по моей шее, отчего меня сильнее бросило в жар. Шустро усевшись сверху, Рио заёрзала так, что я едва не процарапал ногтями паркет. Очередное вращение бёдрами — но, нет, скорого залпа не произошло. Я находился в каком-то пограничном состоянии: ощущал, что вот-вот достигну пика, и тем не менее этого не происходило. Мы перепробовали все возможные позы. Разбили стакан, когда переместились на барную стойку. Вспотели так, что необходимость в горячей ванне, чтобы согреться, отпала. Сейчас как раз хотелось холода. И я достал из холодильника кубики льда для виски. С лихорадочным рвением и ненасытной любознательностью мы изучали тела друг друга. Я сбился со счёта, сколько раз Рио кричала в экстазе. Не припомню, чтобы и я сам был столь «немолчалив». Мы обзывались самыми грязными словами, а потом сливались в поцелуе, вылизывая рты, словно пубертатные подростки. Кусались, царапались, как дикари. Мне казалось, я вообще не достигну разрядки. Желание было нестерпимое, а вот силы — почти на исходе. Нет, всё-таки возраст берёт своё. Дыхание сбилось, а из-за нехватки воздуха темнело в глазах. Мы прикончили весь кислород в квартире, комната пахла сексом и потом. — Пойдём на балкон, — тоже задыхаясь, простонала Рио. — Пойдём, — зашагал я за ней. Признаться, сейчас мне было плевать, даже если какой-нибудь папарацци нас бы заснял. Отличное вышло бы порно! Я бы сохранил себе копию на память. И мы вновь вцепились друг в друга, сгорая от наслаждения. Но здесь хотя бы дышалось легче. — Замри! — скомандовала она, и я застыл точно оловянный солдатик. Рио улыбнулась самой пошлой из её улыбок и опустилась на колени. Скользнула языком по моему животу, а потом ниже. И всё. Меня моментально накрыло волной оргазма. Было так хорошо. Во всех смыслах.***
Мы лежали в ванной. От пены пахло хвоей. Откуда она только взялась в моём доме? Дешёвый фастфуд остыл и превратился в несъедобную резину. Потому мы заказали нормальной, по версии Рио, еды. А пока пили красное вино, слушали джаз и просто наслаждались обществом друг друга. — Мне давно так не было хорошо с женщиной, — всё же сказал я. Рио самодовольно улыбнулась и оставила комплимент без комментария. Впрочем, он мне и не был нужен. Я хотел, чтобы она это знала, и мне не нужно было слышать в ответ то же самое. — Расскажешь, откуда оно? — кивнул я на кольцо на её пальце. Никогда бы не подумал, что обсуждение истории Германии выльется в такую живую беседу о ГДР и ФРГ. Мы проговорили добрый час, а потом прибыл доставщик еды и положил конец нашим водным процедурам. Переодевшись в пижамы, прихватив вторую бутылку вина и доставленные стейки, мы расположились на диване в гостиной, где продолжили вспоминать коммунизм и жизнь «за стеной», лёжа у камина. Я показал похожую памятную безделушку — старый потрёпанный рокерский браслет на заклёпках, который я купил на скопленные деньги в киоске, что приторговывал вещами, тайком привезёнными из ФРГ. Мы бы, верно, просидели так до самого утра. Тем для бесед хватало, но, что самое главное, мне действительно нравилось говорить с Рио. Ей я не рассказывал, как было «раньше», не читал лекций по истории, с ней я вспоминал время нашего детства. Пусть и совсем разного. Да, что-то хорошее всё же тогда было. То время научило нас ценить вещи. Решив провести завтрашний день в постели за просмотром классики немецкого кино, мы отправились спать. Сейчас мой хмельной разум хотел только одного — отдыха.***
***
Не спалось. Много думалось. Казалось бы — события последних дней (и ночей в особенности) должны были вытрясти из меня все силы… Как давно я по-человечески не высыпалась? Как давно мне просто не предоставлялось такой возможности? И что я делала сейчас — лёжа на огромной кровати в форме сердца, в полной тишине, создаваемой звукоизоляционными материалами, из которых были сделаны стены квартиры, в мягком и почти натуральном свете, сотканном из отблесков звёзд на чистом небе и рассеянных городских огней, что просачивался в спальню через незанавешенное панорамное окно? Вместо того, чтобы смотреть десятый сон, я разглядывала себя в потолке — и мне нравилось то, что я видела. Тело потерялось в неге простыней. Я куталась в них, натягивая до самого носа. Было холодно, а где в этой квартире хранились настоящие одеяла, а не шёлковые пододеяльники, их изображающие, я не знала. Идти искать было лень — почему-то происходящее со мной, всё это — меланхолия, бессонница и даже лёгкий озноб — казалось мне явлением чистой гармонии, которое было страшно спугнуть. Рихард храпел рядом, и чтобы хоть немного согреться, я прильнула к нему всем телом, закутав уже нас обоих в чёрное и скользкое подобие нормального постельного белья. Зеркальный потолок отражал нас куколками, делящими один кокон. Я пялилась в этот потолок, невольно задумавшись: а ведь из того, что в нём отражалось, вышла бы неплохая картина маслом… Ну или обложка для музыкального альбома на крайний случай. Это действительно было красиво. Мы были красивы. Время не останавливалось — оно никогда не останавливается, но на часы я не смотрела, почему-то это казалось мне лишним. За окном уже забрезжили прозрачные октябрьские сумерки, а сна не было ни в одном глазу. Впереди нас ждал целый день ничегонеделанья, а что дальше… Каким будет наше расставание? Мне следовало бы продумать его сценарий заранее, чтобы избежать лишних драм. А может… Нет, не может. Тем утром меня переполняло чувство полной удовлетворённости — так бывает, когда кажется, что всё идеально, лучше некуда. Тебе хорошо, и ты застреваешь в этом моменте, чтобы насладиться им полностью, потому что знаешь, что он недолговечен. Ведь время никогда не останавливается… И наша идиллия была недолговечна. И, скорее всего, неповторима. Неповторима, как, чёрт бы её побрал, и мелодия звонка моего мобильника! От первых же нот стандартного мотороловского рингтона (Hello, Moto!) меня тряхнуло так, что я чуть было локтями простыни не продырявила. Благо, телефон лежал рядом же, и я успела нажать на ответ до того, как дурацкий звонок разбудил бы Рихарда. — Марион, твою мать! Только не говори, что ты ещё в постели! Встреча через час! — Какая на хрен встреча… Я тряхнула головой, как делают люди спросонья, хотя и не спала. — Ты что — MMS не проверяешь? Нахрена тебе тогда вообще телефон — выброси его и отправляйся на паперть, твоё следующее место работы! Берлинские партнёры готовы подписать контракт сегодня же. О чём секретарь, между прочим, оповестила тебя ещё вчера! — Да, на связи был мой босс. За всю мою карьеру в компании он звонил мне от силы раз десять. И каждый раз — чтобы наорать. С одной стороны, это случалось очень редко, учитывая мой немалый стаж, но с другой… Это случилось именно сейчас. Именно сейчас, чёрт возьми, когда я голая сидела на краешке экстравагантной кровати, а рядом продолжал похрапывать мирно спящий и ни о чём не подозревающий Рихард… Мужчина, с которым мне в кои-то веки было хорошо и по-настоящему интересно. — Встреча через час, а самолёт через три! Билеты тебе выслали на почту! К вечеру жду тебя в Нюрнберге с подписанными оригиналами контракта! — Я только рот раскрыла, ещё не успев ничего возразить, но босс предугадал мои намерения: — И никаких «но»! Или можешь набивать в поисковике карту проезда до ближайшей биржи труда. Если вариант с папертью не прокатит. Я бросила трубку. Знала, что поступаю невежливо, но происходящее просто не укладывалось у меня в голове. Первым делом я открыла непрочитанные сообщения на телефоне… Убедившись, что звонок босса не был просроченной первоапрельской шуткой, я прикинула план дальнейших действий. Десять минут на сборы, машина на подземной парковке, судя по тому же поисковику — полчаса на дорогу к офису партнёров. Позавтракать? Нет. Стакан воды, экспресс-душ и чистка зубов — вот и всё, что я могла себе позволить. Встречу мне следовало завершить как можно скорее, ведь затем нужно было заехать в любое интернет-кафе, чтобы проверить е-мэйл и распечатать электронный билет, потом заскочить за вещами в Холидэй Инн и уже оттуда — в аэропорт. Да, самое главное — не забыть вернуть машину в прокат и оплатить штрафы, а то набежавшие пени пришлют на счёт компании, за что ребята из бухгалтерии меня вряд ли по головке погладят. Рихард продолжал храпеть, и, что самое странное — его храп меня ни чуточки не раздражал. Я склонилась к нему и попыталась разбудить… как могла — поцелуем. Бесполезно — он лишь лёг на другой бок, увернувшись от моих губ, и захрапел с новой силой. Будить его агрессивно — криками, пинками, стаканом холодной воды на голову или же просто сказав, что ухожу — казалось мне преступлением. Пусть хотя бы для одного из нас идиллия продолжится, даже если и ненадолго. Я покидала его квартиру с лживым предчувствием скорого возвращения. Всё, что я после себя оставила — платье-половую тряпку в ванной и записку на зеркале. На этот раз не помадой, а обычной ручкой на стикере: «Срочно уехала по делам. Не скучай». Я покидала его город, чувствуя, что больше никогда туда не вернусь.