***
***
«Сейчас. Сейчас. Ещё секунду», — пытался я разлепить глаза. Первым удалось открыть левый глаз, затем — правый. Но, несмотря на пасмурное утро, серый свет, прорывающийся сквозь тюль окна, ударил по зрачкам, точно лазерный луч, вызвав приступ тошноты. Тело болело, как после побоев. Вчера ведь не было никаких потасовок? Я подскочил с кровати и ринулся к зеркалу, намереваясь проверить, не разукрасили ли мне рожу накануне долбанной фотосессии, но обнаружил, что нахожусь вообще не в своей квартире. — Твою мать! — невольно вырвалось из меня, когда я увидел, что на стене, над изголовьем кровати, нет и сантиметра живого места — всё завешано постерами с изображением группы, а в самом центре — фото моей лыбящейся физиономии, очевидно, распечатанное на цветном принтере. А рядом, за приоткрытой дверью ванной, с полотенцем на голове и в одном нижнем белье стояла девица. Заметив меня, она кокетливо улыбнулась и произнесла: «Бонжорно». — Сколько? — кивнул я ей. Она горделиво задрала симпатичный нос и обижено ответила, что «не шлюха». — Лет тебе сколько? Кажется, она собралась выпалить очередную фразу об оскорблённом самолюбии, но за неё на мне отыгралась жизнь — уже через мгновение, согнувшись пополам у её ног, я заблёвывал унитаз, пахнущий хвоей, отчего блевать хотелось ещё сильней. Последний раз так нажираюсь. Последний. Девица запаниковала, стала спрашивать, что ей сделать и как мне помочь. В возникшем секундном перерыве между рвотными приступами я смог лишь выдавить: «Выйти». Полагал, она не разобрала моего невнятного бормотания, но дверь в ванную закрылась с обратной стороны довольно оперативно. А потом меня вновь вывернуло наизнанку. Просидев перед унитазом ещё какое-то время и убедившись, что тошнота отступила, я наспех принял освежающий душ. Кое-как замазал тёмные круги под глазами тональным кремом, который стоял на полке у зеркала. Вид всё равно был паршивый. Похер. Стилисты доработают, а если нет — есть фотошоп. — Может, кофе? — осторожно прозвучал вопрос, стоило мне выйти из ванной. — Или какие-нибудь таблетки? — резво подскочив со стула, достала она из шкафа над столешницей белую коробку с красным крестом. Её беспокойство было таким искренним, что мне даже сделалось совестно за утреннюю грубость и заблёванный унитаз. Но это не первый раз, когда я напился, потому был прекрасно осведомлён и научен опытом, что делать в подобной ситуации. Во-первых, выпить хоть стакан воды. Во-вторых, как можно скорее покинуть чужую квартиру. — Только воды. — Девица зазвенела посудой, и ещё через пару секунд стакан опустился передо мной. — Послушай, — ненамеренно тяжело выдохнул я и принялся извиняться за своё поведение. Извинялся и за то, что она поняла мои слова превратно, подумав, будто я счёл её шлюхой. Я говорил о том, какая она милая, благодарил за заботу. Одним словом — вешал лапшу на уши, только бы побыстрее свалить отсюда. — Кажется, обронил зажигалку в ванной, не посмотришь? Боюсь, если встану, в глазах потемнеет. Она весело кивнула и скрылась за дверью, а я, схватив её телефон, лежащий на столе, в два клика просмотрел содержимое фотоальбома — ума не сделать совместные снимки ей хватило. Или не хватило. В любом случае, слей она что-либо в сеть, проблем от наших адвокатов огребла бы по полной. — Ничего нет, — сказала она, вернувшись. — Вот, можешь взять мою, — подкурив сигарету, протянула мне. — Какой здесь адрес? — спросил я, поперхнувшись от приторно-ментолового дыма, попавшего в лёгкие. Что за дрянь она курит? Но прежде, чем она ответила, мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Звонил Крис. Спрашивал, как я. Сказал, что они едут в Потсдам на фотосессию и заберут меня через четверть часа. И что мне делать всё это время? Ждать их на улице, надеясь, что меня никто не заметит в самом центре Берлина? — Слушай, — посмотрел я на девицу, прикинув, что за пятнадцать минут вполне управился бы с тем, ради чего она меня и притащила; потому что, судя по всему, вчера я просто вырубился, после того как мы поднялись к ней и выпили ещё бутылку джина. Или две… заметил я пустые склянки на полу.***
Парни приехали вовремя, и уже в обед мы были в Потсдаме. По причитаниям и сетованиям визажистов было понятно, что не я один «хорошо провёл ночь». Около часа ушло на макияж и ещё пять на съёмки. Работа была закончена, когда за окном заметно смерклось. Дождь усилился и лил без остановки. — В бар? — стирая с лица чёрную краску, краем глаза покосился на меня Крис. Я даже не успел ответить, как тот глупо хихикнул и, хлопнув меня по спине, сказал, что пошутил. Возможно, валянию на диване перед телевизором я бы предпочёл более светски-активное занятие, но до начала семимесячного тура оставалось всего ничего, потому мне просто необходимо морально, эмоционально и физически быть готовым к столь затяжным гастролям: начать высыпаться как следует, чтобы убрать мешки и синяки под глазами; привести себя в форму — посещать спортзал раза три в неделю или хотя бы качать пресс и отжиматься по несколько раз в день; по возможности, прервать отношения с пивом и, очевидно, начать жрать сраную траву. Стоило подумать о низкокалорийных салатах, как в сознании вдруг вспыхнул образ той нелепо-разодетой. Странно, что она мне так и не перезвонила. Или перезвонила, а я не заметил? Поднялся я с дивана и направился в гостиную, где бросил трубку. Пролистал весь журнал звонков: за сутки — десять пропущенных от шести неизвестных номеров. «Ну уж нет!» — в мыслях усмехнулся, когда разум подкинул идейку прозвонить каждый, чтобы узнать, звонила ли она.***
Следующим утром, в воскресенье, я проснулся ровно в семь часов. За окном — серая хмарь и дождь. Тело не желало подниматься — в спальне было холодно, в постели — тепло и уютно. А на сознание давило данное себе же обещание. И если раньше я с лёгкостью мог нарушать «с понедельника новая жизнь», «с понедельника не пью» и тому подобные «понедельники», то сейчас мысль о предстоящем турне мне просто не дала бы уснуть. Сейчас в моём распоряжении были три неполных недели, за которые я был обязан привести себя в порядок. Обязан себе. Кажется, это была запись, датированная серединой семидесятых, первое live-выступление KISS, которое я увидел: четверо парней в женоподобных и провокационных костюмах и с разукрашенными лицами. Они вытворяли на сцене что-то невероятное. Это было шоу, самое настоящее театральное рок-шоу. То, как они выглядели, то, как двигались и играли, произвело на меня огромное впечатление. В той нью-йоркской четвёрке я видел богов и, кажется, тогда-то я и пообещал себе, что, если стану музыкантом, то буду таким же — картинкой «безупречной и гармоничной идеальности». Я мог быть не идеальными для себя, но выходя на сцену, оказываясь перед десятками тысяч ликующих поклонников, я должен являться образцовым исполнителем и шоуменом. Именно поэтому сейчас, точно добросовестный школьник на уроке физкультуры, я крючился на спортивном коврике, качая пресс. Нормальной еды в доме не было, потому, нехотя надев куртку и резиновые сапоги, я направился в ближайший супермаркет. Купил «правильных» продуктов, убил часов пять на готовку, распихал приготовленное на несколько дней вперёд в контейнеры и засунул в холодильник. Если бы не сигарета в зубах, почти сошёл бы за спортсмена, дотошно следящего за своим углеводно-протеиновым уровнем. Довольный собой провёл ещё одну короткую тренировку. Дыхание ни к чёрту, нужно и на папиросы не налегать — в конце концов, ради красивого пресса и фотографий, за которые не будет стыдно, какое-то время можно и потерпеть.***
Утро понедельника ничем не отличалось от предыдущего дня: йога, тренировка и порция «правильных углеводов». Я чётко следовал выстроенному плану и старался всецело фокусироваться на мыслях о грядущем туре. На вечер было намечено интервью на радио в районе Александрплатц. И, если верить навигатору, я находился уже где-то рядом с офисом радиостанции. Город был отвратительно уныл в будничной серости. Удерживаемый красным светом светофора, я стоял на перекрёстке Шиллинг- и Отто-Браун-Штрассе и едва не нажал на газ, когда после очередного движения дворников, смахнувших капли дождя, перед глазами мелькнуло что-то зелёное, и я подумал, что загорелся нужный цвет. Но то были лишь громадные буквы отеля Holiday Inn по правую сторону дороги. И опять сознание нарисовало образ нелепо-разодетой, кажется, ключи именно этого отеля лежали рядом с её омлетом. Вот же засела занозой. Интервью шло в своём штатном режиме. Однако минуте к двадцатой я потерял интерес — ведущие подготовили настолько заезженные вопросы, что мне нестерпимо хотелось послать их по известному интернет-адресу — на страницу Википедии с биографией группы. Потому в основном говорили Оливер и Шнай, их невозмутимому спокойствию и профессионализму иной раз я мог только позавидовать. Я был уверен, что после окончания интервью нас ничего здесь не удержит, но ведущие и владелец радиостанции пожелали пообщаться с группой в неформальной обстановке. Отказать мы не имели права — неписанные обязательства перед лейблом. Мы прошли в чилаут, где всё уже было готово к «встрече»: пиво, угощения и… поклонники, которые приходились боссу Maximum Rock FM друзьями. Вот тут я и понял, что застрял. За час нескончаемой и пустой болтовни комната заполнилась сигаретным дымом так сильно, что даже меня, курильщика со стажем, начало подташнивать от вони и духоты. Нервы были раскалены до критического предела. Развлекать шишек массмедиа не входило в мои планы на сегодняшний вечер, оттого я без конца и посматривал на часы — в надежде, что кто-нибудь из них заметит мои молчаливые призывы и выпустит нас из этой сраной комнаты на свет божий. Чёрта с два. Смирившись с ситуацией, я уже было потянулся за бутылкой пива, как вдруг телефон оглушительно заорал в кармане брюк. Звонила какая-то девица, и, признаться, то ли из-за её быстрого трещания, то ли из-за гоготанья «друзей», я не расслышал и половины слов. Тогда, извинившись, вышел в коридор. Попросил девицу представиться вновь. И едва не осел от изумления, обнаружив, что звонящей оказалась нелепо-разодетая, но куда больше меня удивила её просьба. Она умоляла приехать в какой-то лес и вытащить её машину, застрявшую в грязи. На моё резонное замечание «детка, я не эвакуатор», последовало жалостливое причитание о том, что она оставила документы на авто в отеле, батарея телефона вот-вот сдохнет, в лесу страшно, и, кажется, она видела волка, и ещё немного и я услышу рыдания прямо в своё ухо. — Ладно, — прервал её я, — диктуй адрес, красная кофточка. Шутки моей она не поняла или не оценила, но тут же скинула приблизительные координаты своего местоположения. Вообще, я был рад и, хоть и не хотел признавать, благодарен ей, что вырвался от этих подвыпивших «друзей». Она «вытащила» меня первой. Что ж... осталось заскочить в магазин за тросом, лопатой, маской серого волка и плащом супер-мать-его-мена.***
***
В это сложно поверить, но прохвост ответил почти сразу. Выслушав меня, он ожидаемо поглумился, но дикий скулёж по поводу садящейся зарядки, угрозы голодного обморока и смерти от переохлаждения всё же возымел своё действие. Он лишь попросил сбросить геолокацию сообщением и отключился. Через десять минут отключился и мой телефон. Я устроилась на заднем сиденье, подобрав под себя ноги, и принялась ждать… Радиоволна неожиданно преподнесла мне царский подарок: запела Рианна. Песня про дождь — моя любимая — как никогда резонировала с моим душевным состоянием, заставив отбросить печали и начать подпевать. Я прикрыла глаза, продолжив тихонько подмурлыкивать знакомый англоязычный текст себе под нос. Тепло музыки, казалось, согревало не только душу, но и озябшие ступни... Проснулась оттого, что кто-то ломился в машину. Моя магнитола не выдавала уже ничего, кроме шума, зато по ту сторону стекла явно творилась какая-то вакханалия. Я замерла, обратившись в слух. Неужели снова Kiss? Агрессивные басы заставляли стёкла машины вибрировать, а мои поджилки — трястись. Подобная музыка всегда ассоциировалась у меня с неблагополучной молодёжью, как правило — восточной; с бедностью, безвкусицей и криминалом. Стук в дверцу не унимался. Не разобравшись спросонья, в чём дело, я сперва завизжала, но, завидев в окне знакомую уже физиономию, расслабилась. Я надеялась, но всё же не до конца была уверена. А он приехал. Да не один, а с ещё тёплым пакетом из Макдоналдса. Пока мужик со знанием дела копался во внутренностях Вольво, а из приоткрытой дверцы его машины продолжала орать ненавистная музыка, я уминала биг мак с картошкой и запивала всё это крепким чаем. Не зря говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: огонь, воду и то, как работают другие. Меня мало интересовали махинации моего поверхностного знакомого — куда занятнее было разглядывать его пальцы, а точнее маникюр — короткие округлые ногти, покрытые глянцевым чёрным лаком. Вскоре мне захотелось в туалет, и пришлось углубиться в лесочек. Естественно, без пары сальных шуточек не обошлось — новый знакомый не упускал возможности подколоть меня по любому поводу. В ход шла и «баба за рулём — обезьяна с гранатой», и «вы все такие независимые до первой настоящей проблемы», и «в следующий раз не будешь ломаться, когда к тебе нормальный мужик подкатывает». Я смиренно делала вид, что не слушаю. Всё, что мне было надо — это выбраться из чёртова леса и очутиться в тёплом номере, с бутылкой вина и теликом — Fox как раз запустил новое шоу, называние которого мне не запомнилось, в отличие от сюжета, по которому Тим Рот читал людей по лицам — неплохая альтернатива порядком уже поднадоевшему «Доктору Хаусу». Ради перспектив провести остаток вечера в обстановке уюта и спокойствия я готова была терпеть что угодно. Прошло около получаса, когда тачка наконец завелась. Я села за руль и поехала вслед за машиной Рихарда — чёрным внедорожником Мерседес-Бенц. Рихард любезно сопроводил меня до гостиничной стоянки, обмолвившись, что ему, дескать, всё равно со мной по пути. Будто я похожа на девушку, способную в это поверить. Припарковавшись, я собиралась уже вежливо помахать ручкой, но не тут-то было — он возник передо мной стеной, преградив путь, и отступать не собирался. — Может, продолжим вечер у тебя? Если, конечно, твой жених не будет против. — У меня нет жениха. — Мне оставалось только удивляться нелепости очередного подката. — А как же это? — Он кивнул на мою левую руку. Я проследила за его взглядом. Господи, ну почему я каждый раз должна оправдываться за своё кольцо? — Не твоё дело. — Как скажешь! — Он зычно гоготнул. — Отстираешь эти пятна — и мы в расчёте. — Пальцем он бесстыдно ткнул себе в область паха — в районе ширинки красовалось целое созвездие успевших подсохнуть серо-бурых грязевых капель. Его зубы — идеальные и наверняка фальшивые — сверкнули белизной. — Боюсь, в деловые поездки я не вожу с собой стиральный порошок, — выпалила я. Его наглый взгляд сбивал с толку. — Но можно воспользоваться прачечной отеля... — Он утвердительно кивнул и направился к входной двери. — Слушай, спасибо, конечно, что выручил, но завтра утром у меня встреча... Думаю, я уйду раньше, чем принесут твои брюки. Я блефовала — на завтрашний день у меня не планировалось ни одной встречи, но терпеть его компанию было уже невмоготу. — Отлично. Значит, завтра привезёшь их к восьми вечера в Лоренц Адлон Эссциммер. — Не постеснявшись редких прохожих, он изящно склонился, расшнуровал тяжёлые берцы, скинул их, ступив носками прямо на асфальт, снял штаны и протянул их мне! Я машинально схватила чужие грязные брюки и принялась судорожно озираться — что подумали бы люди, ставшие невольными свидетелями этой ужасной сцены? А сам он лишь быстренько обулся, запахнул на себе чёрное пальто, туго подвязался поясом и подмигнул как ни в чём не бывало. — Поужинаем вместе. Лоренц Адлон Эссциммер. Восемь вечера. Ты и мои чистые брюки. Тогда я точно убедилась, что парень не из бедных. В конце концов, «Мерс» он мог арендовать, но вот рестораны представительского класса не подают ужины напрокат… — И с чего ты взял, что мне это интересно? Я не заставляла тебя меня спасать, я лишь позвонила, а… — И всё-таки ты спасена. Разве я не заслужил свидания в награду, фрау… — Он вопросительно изогнул бровь, по всей видимости, ожидая услышать моё имя. Странно, но за всю недолгую историю нашего общения я так и не представилась, впрочем, и сейчас не собиралась этого делать. — Что ж, герр Круспе. Вы настойчивы… Но на завтрашний вечер у меня действительно не было планов. Значит, Лоренц Адлон? — Восемь вечера. — Он снова по-дурацки подмигнул, что натолкнуло меня на мысль, что с его глазами не всё в порядке, заскочил в свой «Мерс» и вдарил по газам. Некоторое время я продолжала растерянно стоять на парковке, прижимая к груди чужие несвежие брюки. Перспектива сдавать в прачечную мужские штаны слегка смущала... Но перспектива провести вечер в ресторане с мишленовскими звёздами будоражила не на шутку. Люблю вкусно и дорого поесть, особенно на халяву. Что ж… Моё вынужденное пребывание в Берлине становилось не таким уж и бестолковым.