Error

      Я протягиваю руки в слепом страхе, в то время как меня жадно тянут назад. Я будто окаменела. Застыла, едва дёргаясь в страхе. Никогда мне ещё так не было страшно, никогда я не думала, что буду так близка к смерти. Кажется — вся жизнь впереди. А потом — такое. Непонятное, неясное. Нелогичное, в конце концов, абсурдное до невозможности, тупое.       Холодные руки тянутся к моей шее. Нет!       — Возьми! Возьми швабру! — кричу истошно я, удивительным образом уловив боковым зрением нужный предмет.       Швабра… швабра. Должна помочь швабра? Да, должна. И та, и та должны помочь. Всего один удар в экран, всего один. И он исчезнет! Исчезнет ведь?.. Да, да, да! Иначе и быть не может!       Тело её дрожит, ноги на каблуках еле несут к нужному направлению — я же в настоящей истерике отбиваюсь от мерзких лап, в то же время побаиваясь, что столь малых имеющихся сил мне не хватит, отчего я бессознательно сдамся. Но она в тотчас вернулась, моя спасительница: не знает, правда, как лучше подойти, будто обходя клетку с диким зверем. Видно, что ей самой страшно, что вроде бы и помочь пытается, но только заставляет от безысходности реветь, чувствуя, как кожа буквально разрывается под давлением чужих ногтей-когтей. Впиваются в кожу, словно бы она сделана из тончайшего материала, и с лёгкостью оставляют следы и царапины. В конце концов, та наконец решается действительно мне помочь, пытаясь попасть сквозь разъёбанный монитор куда-то, что могло бы прекратить мои мучения. И я резко ощущаю сладостное чувство свободы, мои ноги подкашиваются от переполняющего меня страха, безумия и всего того прочего, что выводит человека из равновесия, заставляет обмякнуть в лету и вырубает мозг. Я падаю на колени, пытаюсь уравновесить работу лёгких, морщась от мерзкого жжения в груди. Судорожно выдыхаю и оборачиваюсь: девушка начинает вопить, когда руки с куда большей силой хватают другой конец швабры и вдруг, резким рывком, тянут её к себе. Та и не ожидала — сама едва не падает, отпускает бесполезное орудие. Всё происходит буквально за считанные секунды: швабра застаивается в воздухе на секунды две или пять — чёрт его знает! — и сталкивается с лицом работницы. Я вижу брызги крови. Крик. Пронзительный, пугающий. И тело падает. Да, уже тело.       Я пытаюсь встать, но тело к чертям посылает моё желание. Кажется, словно я безвольная тряпичная кукла. Ничего не соображаю, ничем не могу пошевелить.       Старательно избегая кровавую картину, я пытаюсь на четвереньках отползти хоть куда-то, однако желаемое так и остаётся желаемым: из включённого телевизора, у которого я ползу, происходит поломка в виде разломанного экрана, и я вижу те самые проклятые руки. Я даже и крикнуть не успеваю — зажмуриваюсь и отдаюсь этой ошибке. У меня нет больше сил.       — Пизда! Т/Н, какого хрена?       Меня пробивает как будто бы током. Лёгкие едва успевают за темпом моего вдоха-выдоха. Я хватаюсь за мышку, тупо водя ею из стороны в сторону, глаза никак не могут привыкнуть к свету. Я… меня будто бы засосало в ёбанную чёрную дыру. Мгновение. Всего-то, кажется мне, что прошло мгновение. Блядь. Меня сейчас вырвет.       — Что происходит? — прерываю я начинающую стрелять по Филу Сару, проигнорировав возмущения первого.       Это уже было… это же уже было!       — Ты меня убила, тупица, — осведомляет меня Филлип.       — Сам ты тупица, Фил. Нехуй торчать на одном месте, как истукан, — ругается Сара, пока я протираю глаза.       Быть не может, просто не может! Я же была там, в магазине… я видела его руки, чувствовала их, видела кровь… что за пиздец!       — Ребят, я ухожу, мне что-то дурно, — бормочу я и мигом отключаюсь.       На рабочем столе всё также осталась игра «Твой парень». На абсолютно идеальной поверхности ни единой трещинки. Провожу рукой в неверии и с ненавистью пялюсь на иконку этой проклятой игрушки. Не верится, не хочу и верить. Однако я прекрасно понимаю, что и игрой моего рассудка быть это никак не может. Что-то происходит. Как… как треклятая, блядь, временная петля. Всё это уже было: и визг Филлипа, и издевательство Сары над его пиксельным телом. Буквально вот… сегодня. Мать твою за ногу. Пиздец. Тем не менее Карло всё ещё хочет есть, ибо вот-вот прогрызёт мои пижамные штаны. Встаю, снова шагаю на кухню. В холодильнике всё так же. Ничего нового, всё тот же день, всё та же ночь за окном. Я не могу смириться с тем фактом, что всё пройденное за столь недолгое время — ложь. Или же… или же? Могут ли у меня быть иные варианты? Я… я боюсь. Но я отчаянно желаю разобраться, что за хуйня происходит.       Накормив Карло, я сажусь за компьютер. Пялюсь на игру. Если честно — боюсь. Я, признаться, могу просто её удалить. Но возможно ли просто проигнорировать случившееся? Это уже даже не безумие. Это то, что никаким законом физики, которую я и без того не знаю, не объяснить. Я попала в какую-то жопу. Проще было бы принять, что я припизднутая. А так… а так — что? Я просто возьму и удалю. Всё просто, так ведь? Всё закончится, как только я удалю эту хрень. Нормально посплю. Поем. Не попаду в больницу. Всё хорошо.       Ну и какого хуя я переношу в корзину и удаляю на хер, а оно не удаляется? Блядь, да чёрт бы его побрал! Заглох!       Ударяю рукой по столу, побеспокоив Карло, — тот снова стал вопить. Он ещё, если прибегнуть к фактам, ещё даже не взрослый. Мелкий, едва понимающий, что происходит. Боится каждого стрёмного шороха. Не могу я его вот так оставить, ну не могу. Поэтому поднимаюсь, подхожу к Карло и начинаю гладить по мягкой шерсти. Это успокаивает. Заставляет поверить, что всё ранее — чушь. Есть только здесь и сейчас.       Однако…       Однако, когда слышу позади дивный звук, оборачиваюсь, попутно убеждаясь в обратном. Рука всё так же продолжает почёсывать домашнего любимца за ушком, в то время как кровь вновь и вновь навёрстывает круги, запуская сердце на полную скорость. Не понимаю. Не по-ни-ма-ю. Хочется со всей дури ёбнуться об стенку.       Медленно поднимаясь, я на носках приближаюсь к рабочему столу и застываю, лишь рукой намереваясь коснуться экрана. Два голубых глаза. Ей-богу, желающих меня проглотить целиком. Теперь он палит, тупо палит. Даже не разбивает мой экран, ну надо же.       Ненароком словно бы заворожённая, касаюсь двумя пальцами его ладони по ту сторону мира.       Исчезни.       — Мне жаль, дорогая, — начинает Питер, склоняя голову вбок. — Я был слишком груб, но… как иначе?       Хах. Действительно. Убить невинную — как иначе? Шваброй, чёрт побери, шваброй! В глаз!       Первый удар приходится не только по монитору, а и по моей нервной системе. Я начинаю трястись.       — Даже не пытайся! — предупреждаю я, планируя план побега. — Чудовище!       Но он не прекращает. Паршивец! Второй раз компу пизда — и я никак не могу на это повлиять!       — Убирайся!       — Не могу, — умоляющим взглядом смотрит он на меня. — И разве я могу?..       Я тянусь к проводам.       — Зато я могу!       Он вновь восклицает, пытается меня остановить, но это абсолютно бесполезно. Выдёргиваю эти треклятые шутки с особой резкостью, отбрасываю их и снова бью по столу. Не вылезет во второй раз, не допущу! Не знаю, что там было, когда пришла моя мама, но в этот раз такой хуйни не будет! По крайней мере… я попытаюсь не допустить этого. Так ли это работает? Не сыграет ли судьба против меня? Было бы смешно. Хотя смешнее от того, что я больно уж наивна. День повторяется, этот сероголовый предпринимает очередную попытку достать меня. Почему я просто не сошла с ума? За что мне это дерьмо? Как это всё исправить? Можно ли вообще?       Хах. Зато экран цел. Ха-ха.       Я, посмеиваясь на грани истерики, оседаю на пол. Дежавю даёт о себе знать, убивает повторными неприятными ощущениям. И одно из них — я что-то делаю не так.       Такими темпами я тупо остаюсь на полу спать, пропустив тот промежуток времени, когда я уже постепенно отключаюсь. Пизда моей спине.       На работу я встаю ещё хуже, чем в прошлый раз. Однако, как ни странно, не опаздываю, хотя я едва передвигаюсь. Неприятно думать, что я уже знаю, что будет дальше: у босса аппендицит, мать должна явится ко мне домой. Кстати, о ней: она не должна прийти. Боюсь, что именно мама чего-то наворотила, из-за чего этот ёбнутый добрался до меня. Но как же ей нормально донести мысль, что приходить не стоит? Она женщина-танк, если надумала — её не остановить. Что же стало причиной её прихода?       Что ж. Я лучше позвоню, намекну, что приходить нет надобности. Совершенно никакой.       — Пампушечка? — слышу я и попутно пытаюсь не врезаться в столб, пытаясь проснуться по пути на работу. — Это точно ты?       Я фыркаю. Забавная.       — Конечно, мам. Номер же мой.       — Ты обычно не звонишь с утра, — чёрт, она слишком хорошо меня знает. — Да ещё и первой. Что-то случилось?       Протяжно выдыхаю. Да, как минимум, — проживаю один и тот же день во второй раз.       — Помнишь, ты говорила, что хотела бы прийти ко мне на работу? — быстро вспоминаю я. — Сегодня прекрасная возможность, наш босс сейчас лежит в больнице, как раз заскочишь на обед, а?       — Ох, как я рада, что ты не забыла! — слышится с искренней радостью в ответ. — Я обязательно буду! Тебе что-то взять на обед?       — Да, бутерброды какие-то сваргань, — вижу, как подхожу к месту оплачиваемого заточения. — Ладно, я уже пришла, до встречи!       Хорошо. Хо-ро-шо. В этот раз всё будет иначе. Никаких разбитых мониторов. Он не вылезет.       В этот раз не встречаю Лиззи: в конце концов, я пришла раньше. Бармена тоже хер сыщешь. Отлично. Никого нет. Можно расслабиться, точнее — нормально подготовиться к работе, не роняя всё из рук. Всё хорошо. Абсолютно. Всё вернётся на круги своя. Это всё временно. Я принимаюсь проверять социальные сети. Всё как всегда. Через пару минут приступлю к рабочему дню. Не может быть иначе. Это же мой обычный день. Ежедневный. Хамоватые посетители, мизерные чаевые. Может, мама ещё улучшит моё настроение кушаньем — пожалуй, ради этого и стоит ждать обеда.       — Эй, Т/Н. Ты же шаришь в компьютерах? — спрашивает спустя время Лиззи, заходя на кухню.       О моей игровой зависимости знают все — и почему-то им кажется, что это основная причина моего понимания, что творится в компьютерных технологиях. Ну, так почти и есть. Но что-то масштабное для меня вещь невыполнимая.       — Немного, — несмело отвечаю я, поглядывая на часы: вот-вот перерыв на обед.       — Тогда пошли, у босса он что-то шалит.       Я бросаю грибы на сковороде, доверив их коллеге, и бегу за Лиззи. Слышу, как от неё несёт сигаретами: в принципе, не беда. Если бы Лиззи была управляющей, мы бы цвели да пахли. Она хорошая, хотя, откровенно говоря, похуистична до невозможности. Однако мне об этом говорить?       — Ну вот, в общем, — мнётся она, когда мы заходим в святую святых, и указывает на монитор, что явно переживает не лучшие времена. — Так и не приходит в себя. А босс в больнице, аппендицит вырезали, я тебе говорила?       — Я знаю, — дёргаю плечом.       — Правда? Уже растрындели?       Пиздец. Нахуя я это сказала?       — М-м, да, — вру я и подхожу ближе к столу босса, если честно, побаиваясь, что вот-вот он меня застукает за пренебрежением к его личному пространству.       Хмыкнув, Лиззи хлопает меня по плечу и оповещает:       — Окей, я тогда пойду. Зови, коли что.       Дверь захлопывается. И что мне делать? Я совершенно не разбираюсь в таких сбоях системы. Однако, боюсь, это как раз то, что мне известно. Беру мышку в руки, вожу по столу — этому чуваку посрать. Конечно, хах. Мало того, что мои знания действительно ничтожны, так ещё и чуйка близка к тому, чтобы заставить моё сердце преодолеть преграду в виде рёбер, мышц и кожи. Неужели мне совсем не сбежать? Он будет везде, как призрак неугомонного долбоёба?       Улыбаюсь. Улыбаюсь, потому что совсем непринуждённо улыбаются мне. Будто так и надо.       — Здравствуй, дорогая, — шепчет он, высовывая свой длиннющий язык, и проводит им по экрану. — Скучала?       Улыбка моментально спадает с моего лица. С ненавистью рука сжимает мышку. Я не знаю, что мне делать.       Сказать Лиззи или просто выключить к хуям монитор?