Навстречу лету взять и убежать!

Кто бы что ни говорил, это прекрасно, когда жизнь налаживается. Ещё два часа назад ты мог чувствовать себя самым невезучим человеком на планете, а сейчас уже можешь и забыть о том, что было два часа назад. Странная штука - человеческая память. Некоторые мимолетные вещи мы помним, пронося через долгие годы, и сами порой не понимаем, почему они нам так дороги. Конечно, не всегда всё так сложно, иногда память работает как простой алгоритм, совсем понятно и очевидно: хорошее оставляет, а плохое, пусть и было оно, допустим, всего неделю назад, стирает. Да и слава богу, хоть не так много нести на себе. Ребята стояли у двери одетыми и ждали, когда зайдёт Иван Степаныч. Они улыбались и держались за руки, хотя совсем не было холодно, наоборот, в прихожей было очень даже тепло. А могли ли они ещё два дня назад подумать о том, что это возможно? Мог ли Кирилл, лёжа в плохо освещённой однушке с холодными батареями, подозревать, что Женя чувствует к нему то же, что и он к ней? Могла ли Женя подумать, что у неё за такой короткий срок появится ещё один очень близкий человек, которому она сможет доверять? Ох, навряд ли. Но на то жизнь и называют жизнью, что никогда нельзя точно предположить, как всё пойдёт дальше. За одни сутки Ольга Николавна успела побывать на волоске от смерти, а потом увидеть белый потолок больничной палаты.  В машине практически была тишина, кроме играющего радио. Однако, простояла она недолго. — Ну шо, раненый, как рука? — Да в целом уже лучше, утром было хуже. — Дед, — Женя решила, что Кириллу не слишком удобно разговаривать с Иваном в такой обстановке, — как там бабушка? — Да вроде пришла в себя, но нас к ней пока что почему-то не пускали. — Главное, что пришла в себя. В самой больнице было всё так же немноголюдно. В коридоре на скамейке сидела Валентина и разговаривала с Сан Санычем в больничном халате.  — О! Явилися! — А ты как хотела, — Иван вернулся к своим шуткам, — чтобы мы дома сидели, а всю славу - тебе? — Какую славу?  — Ох, — дед вздохнул, как всегда его шутку не поняли, — да никакую. Саныч, как голова твоя ректорская? — Конечно, немного ещё плывет, но в общих чертах можно считать в норме. И, наверное, нет смысла описывать, как все были счастливы видеть Ольгу в состоянии разговаривать и понимать, ведь отчаяние ещё час назад поглощало каждого. И нет, Ольга не станет при всех спрашивать Женю, что здесь делает Кирилл, и что вообще произошло. Потом спросит. Обязательно спросит. А сейчас она просто рада их всех видеть, пусть и смутно помнит, как она вообще оказалась в больнице.  Но вот заходит врач и со словами «пациентке нельзя сейчас волноваться» выводит всех из палаты. Пусть и банальная формулировка, пусть и несправедливая, пусть никто и не хотел выходить, но пришлось повиноваться.  — Бабушка, а что вообще врач говорил? — спросила Женя у Валентины, стоя на крыльце больницы. Пока происходил подробный рассказ, Иван решил переговорить с Кириллом. — Это самое, мы с утра не договорили. Давай-ка в подробностях, куда ты после лета пропал?  — А…а Женя вам не рассказывала? — Ну вкратце, да я и не помню уже. — Мои родители, — начал неприятный для себя самого рассказ Кирилл, — хотели свести меня с дочкой своих друзей, очень состоятельных людей. Они ограничили мне доступ к интернету и телефону, когда я устроил им скандал, а ещё через пару недель отец посадил меня под домашний арест, когда я сказал, что убегу. — М-да… — Иван Степаныч был впечатлён, он и предположить не мог, что бывают такие родители, — и шо дальше было? — А дальше, — он запнулся, чтобы перевести дух, — дальше я сбежал, спустившись со второго этажа, успев взять только некоторые вещи.  — Так, погоди, — Иван был в недоумении, — а где же ты тогда сейчас живешь? И как вообще живешь? — Снимаю однушку, один добрый человек взял на работу. — А учеба? — А что учеба…— парня больно кольнуло под дых от одной только мысли, — некогда мне учиться. Не судьба, видимо… — Не, ну так дело не пойдёт. Надо же шо-то с этим делать!  — Иван! — из тихого разговора их вывела Валюха, — шо вы там перешёптываетесь? Домой ехать будем или шо, пешком пойдём? — Да всё, едем, раскудахталась! — в привычной шутливой манере сказал дедушка и тихо добавил, обращаясь к Кириллу, — потом обсудим. Уже дома, пока взрослые занимались своими делами, Женя спросила у парня, о чем он разговаривал с её дедушкой. — Да про учёбу и про жизнь в целом. — И что он? — Сказал, что так не пойдёт, и нужно что-то делать с учёбой. — Ну я же говорила тебе, — Женя улыбнулась. — Да я и сам понимаю, но ты помни, что я ещё должен успевать работать. Я обязан Михалычу, он меня, по сути, спас. — Но другие же как-то совмещают. Может быть, можно договориться на какой-то другой график, например, после учебы. — Пока рано об этом говорить. Вряд ли меня вообще куда-то возьмут посреди учебного года.  — Это, я так думаю, решаемый вопрос, нужно только постараться, — девушка одобряюще потрепала его рукой по макушке, — ой, совсем забыла со всей этой суетой, как твоя рука? — Ну, кровь не идёт, значит, лучше, чем вчера. — Ну болит сильно или нет? — Что-то между. Не стоит меня вообще об этом спрашивать. — Это почему же? — Не самое важное, так можно сказать. — Если я спрашиваю, значит мне это важно. Понимаешь, мне важно, как ты себя чувствуешь, мне не всё равно. — Спасибо, — Кирилл уже отвык от таких слов, вроде бы таких простых, но очень важных. — Обращайся, — ответила Женя, шмыгнув носом. — Ты чего, простыла что-ли? — Не знаю, всё может быть, — девушка махнула рукой, — да ничего страшного. — Эй, болеть не круто. — Да уж, — засмеялась Женя. После ужина Иван дождался, пока все разойдутся и пожелают друг другу спокойной ночи, и сел на диван к Кириллу, который уже собирался ложиться спать. — А где ты вообще работаешь? Может, можно с работой учебу совмещать? Я так в конце школы делал. — Официантом в одном кафе. Георгий Михалыч, который мне помог снять квартиру, предложил у него работать, это было очень по-доброму с его стороны. — Да, редко такие люди встречаются. Я, когда в армии служил, знал одного Георгия Михалыча, у него тоже своё кафе потом было, но это было очень давно. Лет тридцать я его не видел, пусть мы после армии и общались. Вряд ли это он, хотя я ничему не удивлюсь, жизнь - замкнутая штука.  — Было бы неожиданно. — Это да, — Иван переключился на тему учебы, — а ты вообще на кого учиться хочешь? — Не знаю, честно говоря… — он уже потихоньку засыпал, но старался отвечать вдумчиво, — хочется просто хоть на кого-то выучиться, иначе я чувствую себя неполноценным. — Ну это, конечно, глупости - образование не делает человека более человечным. Но и лишним оно не бывает. Ну вот в чём ты разбираешься? — Литературу люблю, а так в общем и ни в чём. Терпеть не могу математику с физикой, очень скучно. А литература хоть интересная. — Понятно. Ну ты Женьку спроси, какие ещё предметы нужно сдавать вместе с литературой, я в этом всем не разбираюсь вообще, — Иван Степаныч уже начал вставать с дивана, как вдруг вспомнил кое-что, — стоп! Ты же летом документы в колледж сдавал, нет?  — Да. Родители хотели, чтобы я стал юристом, но мне это всё неинтересно. Не забрали бы они мои документы оттуда - всё равно бы бросил. — Понятно, — теперь уже Иван встал и начал медленно брести в комнату, — ну ладно, пойду я спать, бывай, до завтра. — Ага. Была тихая и спокойная ночь. Все проблемы разрешились в их глобальном виде, поэтому каждый спал, не представляя в своем воображении ничего плохого, просто спокойно отдыхали. Тишина и темнота. Такие совместимые вещи, как оказалось. Хорошо лежать и чувствовать спокойствие. Однако, спокойствие в любой момент может прерваться. Женя проснулась от того, что ей было тяжело дышать. Нос был заложен, а голова раскалывалась. «Ну точно заболела. Как всегда не вовремя», — пронеслось в голове у девушки. Она решила встать и пойти на кухню за лекарствами, а заодно померить температуру.  Женя кое-как встала с кровати, а сделав пару шагов, обнаружила, что у неё ужасно кружится голова, и её из-за этого покачивает из стороны в сторону. Наплевав на это, она все равно двинулась на кухню. В гостиной, где спал Кирилл, ей стало совсем уж нехорошо. В итоге её очень сильно качнуло, и девушка упала на пол.  Удивительно, как дедушка с бабушкой в соседней комнате этого не услышали. Но Кирилл услышал. Сначала он не на шутку испугался, что ворвались воры. Парень схватил телефон и судорожно включил фонарик. Он увидел на полу Женю, и тогда ему стало ещё страшнее.  — Что случилось? — он говорил шепотом, но почти кричал. Очень тихо кричал. — Ничего, — еле пробормотала Женя, — за лекарством шла. Я, похоже, заболела. Парень быстро слез с дивана и одной рукой поднял девушку с пола.  — Извини, если больно, я не хотел, — тут он почувствовал, что у неё очень горячая рука и начал тревожиться ещё сильнее, — у тебя же температура! Ты прям горишь! Где аптечка и градусник? — Да я сама, — пыталась было возразить Женя. — Сама ты будешь сидеть спокойно и не вставать. — На кухне, в верхнем ящике, — сдалась девушка, — только тихо, не разбуди бабушку с дедушкой. С горем пополам, ориентируясь по фонарику, Кирилл нашёл пластмассовый чемоданчик и на цыпочках пошёл обратно. — Вот, держи градусник, — он дал ей прибор, попутно прикоснувшись ладонью к её лбу, — Господи, да у тебя не меньше тридцати девяти! — Тссс, не причитай, так ты похож на мою бабушку. — Это комплимент? — парень чуть не засмеялся в голос. — Очень может быть, — Женя улыбалась, но чувствовала себя просто отвратительно, — достань сосудосуживающие капли, иначе я сейчас задохнусь. — Держи. Через пять минут градусник уже показывал нужное значение.  — Да уж, — девушка покосилась на Кирилла, зная, что сейчас он начнёт паниковать. — Сколько? Ну не молчи, — парень взял градусник из её рук, — сорок!? Надо скорую вызывать, это нельзя назвать нормальным. — Сейчас просто выпью жаропонижающее, а завтра уже будем разбираться, — она сама нашла в аптечке нужные таблетки и быстро взяла одну, — не нужно устраивать переполох без особой причины. Уже поздно, всем нужно выспаться.  — Четыре часа утра, через пару часов нужно будет что-то делать.  — Как пойдёт.  И вот он осторожно ведёт Женю в её комнату, чтобы она снова не упала. — Ложись. — Да я сама уже могу, успокойся. — Ложись, говорю. Девушка легла в кровать, а он заботливо укрыл её одеялом.  — Спасибо тебе.  — Не за что. Спокойной ночи. — Спокойной ночи.  Она заснула достаточно быстро, несмотря на болящую голову. Кирилл сидел около её постели ещё несколько минут, чтобы убедиться, что Женя спит, и с ней всё в порядке. Потом он осторожно встал и, поправив свисающее одеяло, бесшумно вышел из комнаты.  Сев на диван, этой ночью он больше не заснул.