Останься со мной

Сакуре казалось, что они шли не менее четверти часа. Ветер завывал, трепал ее волосы, песок слепил глаза. Дышать казалось невозможным. Видимость была минимальной, и ей было удивительно, как они не натыкались на здания, разносимые ветром предметы быта местных жителей. К счастью, движение песка было в спину, и Сакура думала, как тяжело было Канкуро идти в обратную сторону. Наконец они добрались до нужного подъезда. Парень с трудом открыл дверь, которую прилично занесло. — Ну и дела, — сказал он, когда они вошли. — Давно такого не было. Он плотно захлопнул дверь, стянул с лица платок и шапку с ушками, защищающие его лицо от песка, и разулся. — Подожди здесь, — быстрым шагом он пошел к лестнице. Сакура встряхнула волосами, провела тыльной стороной руки по щекам и шее. Грубые песчинки забились ей под одежду, прилипли к телу. Ее волосы потускнели, пропитавшись пылью, и, кроме всего прочего, неприятно щипало глаза, из-за чего она щурилась и терла их. Безуспешно. Она оставила попытки отряхнуться и оглядела коридор. В нем ничего не было, кроме немногочисленной обуви жильца и пустых плетенных корзин неизвестного назначения, стоящих на резной блестящей плитке. Стену ничего не украшало, кроме пару плащей типа пончо на деревянной самодельной вешалке. Из коридора вела лестница наверх, под ней был чулан с дверью, и больше никаких комнат. Пусто и темно. Через несколько минут Канкуро спустился, в руках у него была одежда, сам он был уже переодевшийся. Он протянул ей вещи. — Надо принять душ и переодеться, — сказал он. Сакура рассеянно посмотрела на него. Канкуро нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Уж поверь, песок под одеждой ужасно будет зудеть, и… — он настойчиво пихнул ей в руки свою одежду. — Наверх, вторая дверь слева. Девушка сняла обувь и взошла по лестнице. Там она отыскала нужную дверь, зашла и заперлась на щеколду. В ванной комнате была старая пожелтевшая раковина, на ней стояла одинокая зубная щетка, мыло, с разводами чего-то темного, напоминавшее дёготь. На стиралке лежало заботливо уложенное чистое полотенце, и рядом на крючке висело хозяйское, тоже повидавшее виды. На полу слегка потертая плитка, такая же, как в коридоре. Она кинула взгляд на узкое окно, растянувшееся на две стены у потолка, обрамленное старой мозаикой. И хоть стекло было затуманено, она нервно поежилась, думая, как удобно будет через него подглядывать. Сакура заглянула в потертое временем зеркало: растрёпанные розовые волосы с желтоватым от песка оттенком, раскрасневшиеся глаза. Она скривила улыбку своему отражению, почти пожалев, что покинула госпиталь. Ей не нравилось быть заложником положения. Она вздохнула, разделась и залезла под душ. Через какое-то время Сакура появилась на кухне в мешковатой, не по размеру огромной одежде Канкуро. Хозяин же сидел за большим дубовым столом, придвинутым к стене, который служил ему и рабочим местом. На нем беспорядочно лежали запчасти, болты и шарниры, собранные в кучу у стены. На полу лежали чертежи на больших форматах, альбомы, неаккуратно сложенные в стопки бумаг, иная записка валялась отдельно. Рядом стоял второй стул, как будто притащенный из другой комнаты, непохожий мягкой обивкой на кухонный. — Прости за беспорядок, — сказал Канкуро смущённо, отодвигая запястье куклы на край стола к болтам, привставая с места. Сакура замотала головой и присела рядом. — Я думала, ты живешь с братом и сестрой, — осмотрев комнату, наконец сказала она. Канкуро тем временем достал две алюминиевые банки пива из холодильника. Он предложил одну Сакуре. И она согласно закачала головой: ей очень хотелось пить, особенно чего-то холодного. — Так и было. Но я захотел самостоятельности, когда Темари объявила, что желает мигрировать в Коноху. Это, - он обвел взглядом комнату, - не так радикально, конечно, но меня устраивает. — Серьезно? — Сакура удивлено вскинула брови. — Она хочет стать членом клана Нара, — сказал Канкуро, рассеянно потрепав каштановые волосы. — И если ей надо, она этого добьется. — Темари и Шикамару? Я не знала… мы, конечно, с ним не в таких отношениях, чтобы это обсуждать, — залепетала Сакура. — Я рад за нее, но отпускать ее в другую Деревню… Гаара не сильно расстроился, конечно. - Почему же? Отпустить единственную сестру должно быть непросто. - Понимаешь, он считает этот брак тонким политическим ходом. — А ты? — Я? Я не политик. И лично для себя плюсов в этом не вижу, — нахмурился Канкуро. В комнате повисло неловкое молчание. Сакура открыла банку холодного пива, и Канкуро живо поддержал ее. — Как насчет тебя? — В смысле? — Сакура сморгнула собственные мысли. — Ты с кем-то встречаешься? — спросил Канкуро прямо. Сакура подумала о Саске, который в очередной раз покинул ее. Сколько времени прошло? Может, полтора года, два? — Нет, никого нет. — Ясно, — он чуть улыбнулся себе под нос. Сакура мазнула взглядом по его лицу, слегка покраснев то ли от пива, то ли… — У тебя кто-нибудь есть на примете? Я видела, как на тебя смотрела девушка из госпиталя. — Мы... общались, — сказал парень расплывчато. — И как оно, понравилось? — Не очень, — он пожал плечами и добавил: — Может, было пару свиданий, но дело не пошло. — Почему? — Что за допрос? — ухмыльнулся Канкуро. — Не сложилось у нас. И все. — Я поняла, — хихикнула Сакура и перевела взгляд в сторону. Ей хотелось сменить тему, слишком неловко начался этот вечер. Она кидала взгляд на потолок, но там была лишь скучная подвесная лампа, на кухонные шкафы, пустые столешницы, раковину без посуды. Наконец, ее взгляд метнулся вниз и зацепился на нарисованные концепции куклы, которой посвящалась последняя работа Канкуро. Она подняла с пола листок и принялась изучать его. Канкуро слегка покраснел, заерзав на стуле. — Что это? — спросила она наконец. — О, это проще показать, — он с энтузиазмом подхватил интерес Сакуры. Канкуро встал из-за стола и удалился в другую комнату. Он погрузил кухню во мрак, но перед этим Сакура заметила в его руках небольшую вытянутую коробку. Включив тусклую лампу над столом, он небрежно вывалил содержимое. Деревянная кукла напоминала длинное насекомое с множеством лапок, напоминающее бронированного железными пластинами кивсяка. Она тут же перекрутилась и встала на цепкие лапки. — Я ее недоработал, но это тебе может показаться любопытным. Он взял острое шило и ткнул ее между пластинами. Кукла моментально свернулась в клубок, крепко сжав пластины, препятствуя шилу снова уколоть. — Сигнал, подаваемый в «голову» на внешние раздражители, заставляет ее свернуться, и я ей не управляю, как обычными куклами, — пояснил он. — Это же имитация нервной системы, — вскинула брови Сакура. — В каком-то смысле так и есть, — кивнул Канкуро. — Что служит передатчиком? — Я изучал «сердце» Сасори-сана. И, как видишь, достиг некоторых успехов, — ухмыльнулся Канкуро, довольный работающей машиной. — Реакция кукловода не абсолютна, но эти разработки позволяют кукле думать и принимать решения в зависимости от ситуации. А еще это полезно для протезов. Это, конечно, не совершенство… — Это…невероятно, — перебила его Сакура, наблюдая, как кукла разворачивается, посчитавшая опасность минуемой. — Может, мне удастся как-то усложнить систему, и кукла будет принимать более сложные решения. Пока поверхность ее состоит из дерева, довольно сложно заставить ее быть более чувствительной, скажем, к холоду или теплу. — Как насчет кожи? — задумчиво сказала Сакура. — Рецептивное поле кожи воспринимает не только механические повреждения. Девушка взяла Канкуро за свободную руку и повернула ее ладонью вверх. Она заглянула ему в глаза и провела по его шершавей, замозоленой коже пальцами, отмечая каждый рубец и трещину. Она достигла кончика его длинных тонких пальцев и сказала, не отрывая взгляд от его глаз: — Тепло и… грубо. Ты много работаешь руками. — Это для меня открытие, — пошутил Канкуро, он явно смутился и старался не подавать виду. Сакура отпустила его руку и показала на щели между пластинами у куклы, возвращаясь к теме. — Если ты покроешь ее более мягкой тканью, усеянной сеткой нервных окончаний, то получишь другие результаты. По крайней мере, попытаться стоит, — она смущенно отвела взгляд в сторону. — Я советую тебе лишь из опыта ирьёнина, так что, может, посоветуешься с господином Рьёканом? — А ты думаешь, почему я столько времени там провожу? Как раз эти наработки и показываю, — он повысил голос от негодования. — Но главного Ирьёнина на данный момент интересуют только яды, а это… ну, не для всех, — он убрал куклу в коробку. — Ты себя недооцениваешь, и он тоже, — хмыкнула Сакура. - Протезы - это будущие медицины. Парень был явно польщен, он отставил коробку в сторону и посмотрел в окно. Уже совсем стемнело, но песочная буря не стихала. Сакура допила пиво, а Канкуро свое почти не трогал. — А покажи еще что-нибудь? — попросила она, улыбаясь. — Ну, я в основном делаю боевые машины и особой привлекательностью они не отличаются, — Канкуро развел руками. — Хотя… Он снова встал с места. По пути он достал из холодильника еще еще одну банку пива и кинул ей, она ловко поймала ее в воздухе. Канкуро принес другую коробочку, совсем крохотную. На ней была нарисована корявая птичка маркером. Он положил ее себе на колени, деловито кашлянул в кулак и вытянул правую руку, растопырив пальцы. Сакура с интересом наблюдала за его рукой, но не замечала никаких движений. И тут почувствовала, как на ее левом плече что-то дергает за прядь волос. Она повернулась и увидела, как что-то блеснуло слева, потом справа, мотнула головой, и увидела перед собой блестящую птичку из металла, повисшую в воздухе, едва уловимо размахивая крыльями. Ее ладони будто машинально вытянулись и раскрылись, и птичка, похожая на амадинов в ее номере, послушно села на ее ладони. Это была очень тонкая работа. На крыльях и хвосте каждое блестящее перышко из легкого металла было прикреплено на маленький шарнир, медный клюв беззвучно открывался и закрывался, а на тельце было вырезаны узоры, так же напоминающие перья. Она постоянно вертела головой, смотря то одной черной бусинкой-глазом, то другой на девушку. Вдруг существо с негромким лязгом потрясло хвостом и крыльями, будто стряхивало с себя пыль от долгого пребывания в коробке. Каждое подвижное перышко то поднималось, то опускалось под влиянием тельца. - Это так, игрушка. Помогает релаксировать, - сказал Канкуро. — Как ты это делаешь? Ты же не шевелишь пальцами. — Сакура перекидывала взгляд то с птички, то на Канкуро. Он также сидел с вытянутой правой рукой. — Достаточно просто отвлечь внимание, и все начинает быть не таким, как кажется, — он убрал правую руку под стол и достал левую с голубыми нитями чакры, выходящими из кончиков пальцев. Сакура покраснела: как можно было попасться на такой дешевый трюк? — Все равно не понимаю, как ты всего пятью нитями шевелишь таким количеством деталей, — надулась она. — Оставь немного места для воображения, — хохотнул Канкуро. Он протянул свободную руку сначала к центру своего лба, слегка поклонившись, потом к ее, и ткнул в место, где у нее была отметина бьякуго. Сакура встретилась с ним взглядом, потом судорожно опустила глаза вниз на куклу. Она замолчала, и ее лицо было чуть напряжено от раздумий. Канкуро немного подался вперед к ней и глянул на ее ладони, чтобы посмотреть, насколько реалистично ему удается управлять существом в ее руках. Не успел он поднять взгляд на Сакуру, как она резко подалась вперед и коснулась его губ. От неожиданности он хотел было отстраниться, но девушка скользнула ладонью по его широким скулам и, задержавшись на подбородке, притянула его к себе, немного смазав краску на лице. Нити чакры исчезли, и птичка обмякла на ее коленях. Когда Сакура отстранилась, она задержала взгляд на нем, но он лишь побледнел, а глаза его выражали недоумение. Девушка суетливо подняла куклу с колен и переложила на стол, у нее пылали уши. — Мне… мне не стоило, — оправдывалась она, поднимаясь со стула. — Нет, — сказал он четко, схватив ее за запястье. — Ты застала меня врасплох. Он тоже встал, запустил ладонь в ее волосы, притянув ее за затылок, и поцеловал. И Сакура более охотно ответила на поцелуй, чем он мгновение назад. Их поцелуй быстро перетек в страстный, Канкуро второй рукой скользнул по талии и забрался под широкую кофту, на ощупь он понял, что под ней ничего нет. Судорожно выдохнул, стараясь сдержать порыв возбуждения. Он схватил девушку за бедра и легко посадил на край стола. Она охнула и обвила руками его шею, потом спустила руки с его плеч на широкую грудь, еще ниже по твердому животу, и ухватилась за край одежды, намекая на попытку снять ненужный элемент. Канкуро отзывчиво согласился, отстранившись, стянул одежду. Он оценочно посмотрел на ее лицо: у Сакуры на щеке и чуть на подбородке отпечаталась пунцовая краска. Его это заводило еще больше. — Ты действительно этого хочешь? — спросил он тихо. Ее глаза горели неестественно ярко в тусклом освещении. Вокруг все погрузилось в тишину и схлопнулось до размеров небольшой кухни, где были только они. Секунды тянулись медленно, словно давали девушке фору. «Это же не первый раз, соберись! Ты же хочешь этого» — в голове гулко отдавался стук сердца, щеки пылали, мышцы на ногах сводило от твердого стола. Сакура закусила губу в нерешительности: «вдруг у нас ничего не получится?.. вдруг он отдалится?». Нет. Она взяла его за запястье и запустила к себе под кофту, прижимая ладонь Канкуро к груди. Он задержал дыхание в предвкушении, ощущая, как сильно бьется ее сердце, чуть ли не выскакивая из грудной клетки. Сакура кивнула ему. Тепло улыбнувшись девушке, он помог снять ей одежду, откинув ее в сторону. Он неспешно целовал ее шею, спускался к груди и ниже, вскоре оказался перед ней на коленях. Целовал ее бедра, нежно проводил рукой по ее икрам, второй массировал себе член. Он поднялся с колен и отстранился. Сакура нетерпеливо взглянула на него, сведя ноги. — Сейчас, — выдохнул Канкуро и открыл дверцу шкафчика, вынув из аптечки презерватив. Она спустилась на локти, свет лампы упал на ее плоский живот, тени обрамляли ее небольшую аккуратную грудь, тонкие выступающие ключицы, бледные узкие плечи. Она казалась ему слишком хрупкой. Может, Канкуро по-прежнему казалось, что для куноичи это было нелепо, но сейчас он думал, как она прекрасна. Он приблизился к ней, коснулся ее лица, проведя от скулы к подбородку и снова поцеловал, горячо и навязчиво. Сакура почувствовала толчок, из нее вырвался громкий блаженный стон. Еще толчок. Она запустила пальцы в его каштановые волосы. Еще. Она уперлась лбом в его широкую грудь, шумно выдыхая. Еще. Канкуро перехватил ее за бедра, сильно сжав до красных следов на коже. Еще один, она впилась ногтями в его спину. Он шумно дышал ей в шею, заставляя ее громче стонать от возбуждения. Он резко поднял ее со стола, не прекращая близость, и прижал ее спиной к стене. Ее рука сорвалась и оставила красные полосы на его спине. Канкуро зашипел от боли и сильнее прижал девушку к стене. Вены на руках вздулись от тяжести ее тела, он продолжал ритмично двигаться. Сакура прикусила его кожу у шеи, не в силах сдерживать стон, переходящий в крик. Ее ноги машинально сжались на его бедрах, по коже пробежала дрожь, мышцы влагалища запульсировали, пропуская через раз удары сердца. Канкуро замедлился, почувствовав, как она кончила. Сакура прижала губы к его уху и прошептала, чтобы тот не останавливался. Его тело покрылось крупными каплями пота, он тяжело дышал, еще несколько рывков, и с его губ сорвался приглушенный стон, он вплотную прижался к ней. И снова поцеловал.

***

Они проспали до полудня. За плотными ролл шторами в спальню, она же была единственным жилым помещением, не пробивался ни один луч солнца, и комната была погружена в полумрак теплых оранжевых оттенков. Сакура поднялась первой, ее мышцы неприятно тянуло от жесткого матраса, хотя, справедливости ради, полевые условия и тонкий спальник на холодной земле не нравились ей еще больше. Было странно начинать этот день, принимая во внимание события прошедшей ночи: вроде они не проснулись в обнимку, но спали они в одной кровати. Вроде ей и хотелось оставить все по-старому, но чувства, которые она испытывала, ставили ее тупик. Она откинула легкое одеяло и присела на край широкой кровати, лениво потянувшись. Отвлекаясь от неловких мыслей, девушка с любопытством осмотрела комнату: в ней также прослеживался некий беспорядок, но она не выглядела захламленной и пыльной. На стуле аккуратно сложена их одежда, но на полу стопками лежат сшитые альбомы с чертежами, свитки и какие-то листы, словно места на полках для них не нашлось. На невысоком комоде стояло несколько фотографий в рамочке прямо-таки в хронологическом порядке: двое взрослых, двое детей; родственная троица Песка, а за ними высокий человек с наполовину скрытым лицом; снова родственная троица, только Гаара уже стал Казекаге. Сакура тихонечко встала и рассмотрела первую фотографию: глаза сразу зацепились за узнаваемый образ, и, если бы он не выглядел старше, а волосы были темнее, она бы приняла его за Канкуро. Она аккуратно взялась за рамку и присела на край кровати, гладя пальцами по шершавому дереву, продолжая разглядывать. Лицо мужчины было жесткое, грубое, но рядом с женой он чуть заметно улыбался, держа за руку маленького сына, которому на вид не больше трех лет. Сакура заметила, что женщина поддерживала уже довольно заметный живот и приобнимала дочь. В девочке она узнала Темари, больше похожую на мать соломенными волосами и пронзительным взглядом. Ей стало как-то не по себе, думая, что вскоре эти дети, так на них похожие, остались сиротами. — Похоже, я во сне — сказал голос сонно и тихо. Сакура обернулась. Канкуро смотрел на нее. Ее образ отсылал на пять лет назад, когда она с таким же теплым выражением лица сидела возле его больничной койки и мерила давление. Смутное воспоминание, сопровождаемое невыносимой болью по всему телу, скомканное лихорадочными снами и бесконечной тревогой. И все же являющееся прекрасной мечтой перед страхом небытия. — Тогда это хороший сон, — ответила она, наложив свою руку на его. Канкуро приподнялся на локте и заметил в ее руках фотографию. — Ты очень… очень похож на своего отца, — как будто оправдываясь, сказала Сакура. — Надеюсь, только внешне, — хмыкнул Канкуро. — Почему? — Как бы я не попытался истолковать его историю со своей стороны, веселой она все равно не выйдет, — парень пожал плечами. — Но… зачем ты тогда хранишь фотографию? Канкуро выдержал небольшую паузу, потом, вздохнув, сказал: — Если Гаара его простил, то и у меня получится, — он улыбнулся, но девушке показалось, что это было отнюдь не весело. — И не будем об этом больше. — Ладно, — Сакура поставила фотографию на место. Через час они сидели за завтраком, и Канкуро угощал ее вкуснейшим кофе из турки собственного приготовления, а Сакура безуспешно гадала, что он туда намешал. Тут она кинула взгляд на часы, висевшие над арочным проемом, и ахнула: — Черт, уже два часа! Я обещала главному Ирьёнину быть в госпитале. Моя одежда. — Все еще лежит вся в песке. Придется стирать, как думаешь? — безразлично откликнулся Канкуро, играясь со вчерашней механической птичкой. — Не думаю, что это уважительная причина, чтобы пропускать работу, — нахмурилась Сакура. Птичка приветливо помахала ей крылышком, и запрыгала, как воробей, в свою коробку. — Знай, что мне не хочется тебе в этом помогать, но я одолжу тебе свои вещи, — он лукаво подмигнул. Сакура непонимающе посмотрела на него, ей не хотелось одевать ненароком оставленные вещи бывших. — Что? Или можешь пойти голой. Так и быть, я посвищу тебе вслед из окна, — развел он руками. — Как пошло, — нахмурилась девушка. — Ладно, ничего не поделаешь. В спальне было слышно, как из ванной с дребезгом старой чугунной сантехники доносился плеск воды. Канкуро тем временем раздербанил ящик с одеждой в поисках нужной вещи. Он выудил из кучи вещей черную длинную футболку из хлопка, красный атласный пояс и схватился за ножницы и нитки. Он довольно ловко ушил талию и подвернул рукава, чтобы те не висели на небольших плечах девушки. Полюбовавшись своей работой, он подошел к закрытой двери ванной и постучался, за ней была тишина. Мгновение спустя из-за двери молча высунулась рука, готовая принять одежду. — То есть ты и одежду умеешь шить? — Сакура через пару минут стояла в дверном проеме в черном платьице с простым силуэтом, повязанным красным поясом, оно ей было чуть выше колена. — Ну, кукол надо во что-то одевать, — фыркнул Канкуро смущенно. — Тебе идет. — Не слишком мрачно? — Мне так не кажется. — Не знаю, крой кажется все равно как будто мужским, — она повертелась около зеркала, подбирая еще влажные волосы. — Точно хорошо выглядит? — И-де-аль-но, — заключил Канкуро нетерпеливо. Сакура с сомнением посмотрела на него через отражение зеркала, и он ответил пытливым взглядом. «Может, это действительно выглядит не так плохо? Чем-то похоже на кимоно Темари. Непривычно как-то без шорт, но в этом что-то есть», — крутилось в ее голове. Она поплотнее повязала пояс: «Да, вроде ничего». Сакура благодарно чмокнула своего «портного» в щеку, и он машинально приложил руку к тому месту. Он проводил ее до двери, обещав прийти в госпиталь позже.