Если гора не идет к Магомеду, то мы придем ее допросить!

Я попятилась назад, куратор, не сдвинувшись с места, в упор смотрел на появившегося из комнаты человека. А тот смотрел на куратора. — Прочь отсюда! Как ты посмел здесь появиться, сволочь?       К нам вышел парень, внешне напоминающий Полынь: высокий и худой. Чёрные, как смоль, волосы были собраны в небольшой хвост, светло-серые, уставшие глаза, с презрением скользили по нашим силуэтам. В общем, он выглядел так, как будто работал месяц без сна в Иноземном Ведомстве, чтобы получить генеральский титул.. — Думаешь, я пришёл к тебе по доброй воле? Устраивайся поудобнее, будем устраивать тебе допрос. Парень рванул в мою сторону. Ещё бы чуть-чуть и я стала милым ковриком в гостиной, однако, Полынь среагировал с присущей ему быстротой. Куратор использовал прыжок отразив удар врага, одновременно отталкивая меня в сторону. Я плюхнулась на подушки. Спасибо, Полынь, за мягкую посадку! — Вот прах! Родвуд с лёгкостью блокировал атаку куратора. Похоже, мастерство ведения боя всех служащих Теневого Департамента не улетучивается с годами. Чем чаще я вижу, насколько они сильны, тем страшнее мне становится пересекаться с ними. — Тинави, подсоби! —Ты прикалываешься? Он Ходящий! — Не похоже, что у него есть силы.. В противном случае – ты была бы уже куском обоев! Было слышно, как Родвуд недовольно цокнул. Если Полынь прав, то у меня есть шанс против него, а если нет.. Надеюсь, я хотя бы встречусь с Карлом и другими хранителями. Я поспешила отвлечь внимание Ходящего, затем, набросилась на него с криками, за что уже через секунду получила по шапке. Парень с лёгкостью вывернул мне руку, развернув к себе спиной. Но тут же ему прилетел удар ногой, ведь недаром я училась технике ведения боя, причём у лучшего Ловчего Ведомства! Враг, отпустив мою руку, в ту же секунду был уложен куратором. Лежал он с заведёнными за спину руками – классическая поза при аресте преступника. — Не трогай его, сволочь! В нашу потасовку вмешалась светловолосая хозяйка дома, попытавшись напасть на Ловчего и освободить своего брата от его крепкой хватки (Откуда, спросите, я знаю о его хватке? Напоминаю: я училась технике ведения боя у лучшего Ловчего Ведомства). Благо, я была не особо занята, лишь ноющая рука давала о себе знать. Без труда оттащив от коллеги хрупкую, но невероятно упертую девушку, я обратила внимание на Родвуда. — Клар, не нужно вмешиваться в это. – выкрикнул, без малейшей надежды на движение, прижатый к полу Родвуд. — Это не твоя проблема. — Я не позволю им разлучить нас снова, слышишь! Только не опять! Мы с Полынью встретились глазами, и я прочла на его лице немой вопрос: «Скрутим верёвкой или сами угомонятся?» «Сами» кивнула я, на что он ответил согласием. Ясное дело, что Полынь не хотел приплетать сюда специалистов из Иноземного Ведомства и, уж тем более, городскую стражу, патруль и всю остальную оборонительную силу Шолоха. Куратор наклонился к уху противника, так, чтобы он всё максимально чётко расслышал. Одна из тактик запугивания, которую куратор как-то показывал, конечно, на мне. Только тогда я забыла все его объяснения, ведь когда он наклонился к моему уху, я разнервничалась, и вся покраснела, из-за чего напарник решил, что я задыхаюсь или мне стало дурно. Поэтому — больше подобные извращения он на мне не отрабатывал.       Полынь говорил максимально чётко, ясно и доступно, объясняя лежачему, что от них с сестрой требуется. И Бокки понятно, что в данной ситуации отказываться от требований Ловчего было неразумно, тем более, что куратор пообещал им не раскрывать его присутствие в Шолохе, но только, пока тот будет сотрудничать. Закончив объяснение и удостоверившись в готовности Родвуда сотрудничать, он начал потихоньку ослаблять хватку, и противник послушно не двигался. Затем коллега взглянул на меня и кивком отдал приказ отпустить вторую «заключённую». Когда Родвуд встал на ноги, к нему тут же бросилась его сестра, на что Полынь слегка дёрнулся, приготовившись к нападению, но остановился, увидев, что девушка лишь обняла брата. — Если ваша изначальная цель не заключалась в том, чтобы арестовать меня, зачем вы здесь? Весомый аргумент в виде скручивания от Полыни, действительно, сделал их более сговорчивыми. Надо будет и самой попробовать. Интересно, удастся ли повалить куратора? Скорее всего, а точнее, конечно же, нет, но помечтать не вредно. И отомщу, и потешусь, одна радость. — Нам нужна от тебя кое-какая информация, и мы надеялись, что ты сообщишь её по доброте душевной. Но тут я замялась, вспомнив, что именно Родвуд считался у нас главным подозреваемым. Либо это всё – одна большая уловка от куратора, либо он, как обычно, всё знает наперёд. Я потрясла Ловчего за один из миллиона рукавов его одеяния. — Надо перетереть. Отойдём? Коллега посмотрел на меня и загадочно прищурился. Я была уверена, что он бы с удовольствием съехидничал или вытворил бы ещё какую-нибудь фигню, если бы не стоящие на другом конце комнаты старые знакомые. Так что на мою просьбу последовал лёгкий кивок. — Мы отойдём на кухню, а вы пока присядьте и успокойтесь, – говорит так будто это он тут хозяин, — И даже не вздумай сбежать, Родвуд, сейчас вокруг всего дома стоит барьер, и только ты подумаешь прыгнуть – я тебя поймаю. — А ты всё такой же.. Готов подставить свою помощницу, оставив её с бывшим бунтовщиком и его сестрой, а сам с победной мордой меня схватишь, обвинив в нападении, и отдашь на съедение королевским шавкам? — Прекрати драматизировать, – куратор победно улыбнулся, — Не так она проста, и если быть уж до конца честным, ты ей и в подмётки не годишься. Хозяйка дома недовольно сощурилась. На кухне Полынь облокотился на тумбочку и наклонил голову ко мне. — Ну-с, малёк, какие мысли тревожат твою душу? — Зачем ты собрался устраивать допрос здесь? Можно же связать главного подозреваемого и увести в кабинет для допросов, сидел бы там спокойно, попивал горячий кофе и наслаждался стрессом допрашиваемого. — Это, конечно, заманчиво, но, – он наклонился ко мне поближе, то ли, чтобы нас не подслушали, то ли из других причин, которые проглядывались в его самодовольной ухмылке, — во-первых, малёк, дело наше не совсем типичное и привлекать Ведомство – размусоливать им ситуацию на двести страниц. Во-вторых, чувствуешь ли ты запах сырой земли? Нет, не от меня, а от кого-то ещё в этом доме? Наш сорванец даже не постарался всерьёз отбиться от твоей атаки. Зная его, он, скорее руку бы сломал, чем выворачивал тебя в другую сторону. И, в-третьих, у меня есть свои причины не отправлять их сразу за решётку. — Вот как, значит? Опять надел свою маску загадочности? — Да ладно, ты ведь сама от этого в восторге, я прав? — Ага, и была бы в ещё большем, если бы ты удосужился рассказать мне хоть что-нибудь полностью. — Не волнуйся, придёт время, и ты сама всё узнаешь. Минут через десять, думаю, оно и наступит. — А? Ты конкретно о чём сейчас? — Начинай отсчёт. И ещё, вести допрос будешь ты. — Что? Почему я, это ведь ты их старый знакомый. — Именно поэтому, мой дорогой малёк, мне не стоит раскрывать рта. У нас, ммм.. старые счёты, тёрки, называй как хочешь. Поэтому к тебе, как к частному, вообще им не знакомому лицу, у них будет больше доверия, чем ко мне. — Хорошо, я поняла.. но, ты ведь будешь рядом? — Я всегда рядом, Тинави, буду стоять прямо за тобой, если что – кричи, чтобы точно услышал. — А плакать можно? — Конечно, но только от радости. Он взял мою руку, которую пару минут назад вывернул сидящий в гостиной старый приятель. В его глазах читалось немое, с явным беспокойством «Крепись, отведём тебя потом в лазарет, будешь как новенькая». Он был такой тёплый и надёжный, что я невольно улыбнулась. На это куратор заигрывающе подмигнул, и развернулся, направившись, под мой злобный взгляд и недовольное постукивание ботинков, обратно в гостиную.       Кларисса и Родвуд сидели на небольшом диване, прижавшись друг к другу. Волосы девушки красиво лежали на плечах, а лицо, выражавшее явное недоверие, выдавало тревогу из-за положения её брата и за его возможное будущее. Родвуд же сидел неподвижно, с презрением смотря в нашу сторону. А Полынь, как обычно, стоял с лицом аля камень, но кажется, только я в нём видела намёк на тревогу. — Ну что ж, начнём! Полынь хлопнул в ладоши – это означало начало допроса. — Вам знакомо это? Я решила начать с двух улик, найденных в лавках Банджи и Брубаса. Доставая камни, я мельком взглянула на куратора, чтобы удостовериться, что всё делаю правильно. Он, заметив это, кивнул. Присутствие Полыни рядом и правда придаёт уверенности в себе, даёт чувство защищённости, будто вокруг меня выстраивается непреодолимая стена из крапивы, жалящая и кусающая всех, но не трогающая и окружающая мягкостью и теплом меня. Так, что-то я отвлеклась.. Бывший бунтовщик с безразличием посмотрел на улики, но потом, что-то заставило его измениться в лице. Затем он перевёл взгляд на Клариссу, а точнее на её медальон, туда взглянула и сама девушка. — Я добывал этот камень в шахтах Мрогуча. Я там работал. Я вспомнила про это место. Точнее, я не знала его прям так, что была там в отпуске, а скорее помнила его со времён обучения, когда нас заставляли зубрить месторождения полезной руды в Лайонассе. (Видимо, практика от преподавателей хоть немного, да пригодилась). Там довольно каменистая почва и мало чего растёт, но зато для шахт это идеальное место: дорогие металлы, полезные ископаемые, драгоценности. — Этот медальон Вы сделали сами? — Нет, ведь я не ювелир. Просто купил его на накопленные деньги. Тут уже вмешалась его сестра. — Он прислал мне его два месяца назад, это просто безделушка, он не волшебный. Я поспешила успокоить девушку, видно, бедняга была на взводе. — Господин Родвуд, скажите, Вам знакомы имена Брубас и Банджи? Ходящий задумался на пару секунд. — Знаю только второго, с первым не знаком. — Но Ваше имя было записано в журнале учёта покупателей у господина Брубаса, значит, Вы у него что-то приобретали. — Это полный бред, я бы никогда не стал называть своего имени незнакомцу, тем более, неизвестному торговцу, – сказав это, он быстро метнул взгляд на Полынь, — Скажи ей. — Это правда. Такая вот профессиональная привычка у Ходящих. Ещё в период обучения нам в головы вдалбливали, что мы должны быть полностью анонимны, так что и в обычной жизни ходящие, даже бывшие, используют псевдонимы или же просто не представляются. — А Банджи знал Ваше имя? — Нет, только псевдоним – Арглен. — Хорошо. Скажите, кто-то из коллег или знакомых в Мрогуче мог знать Ваше настоящее имя? Парень отрицательно помотал головой. — Вы сказали, что не знаете господина Брубаса, однако он утверждал, что продал Вам специальную повязку, скрывающую татуировку, это так? Бывший Ходящий склонил голову. Сестра положила руку на его плечо и сжалась. — Родвуд, я думаю, стоит показать её, раз они всё знают. Брат послушался и задрал рукав длинной кофты. От шока я ахнула, а позади послышалось, как Полынь нервно сглотнул. Кожа, находившаяся на месте татуировки Ходящих, была сильно повреждена, её будто срезали. — Я правда купил специальную повязку у одного работника соседней шахты.. Этот урод продал её за несколько кристаллов из шахты, примерно таких, как Вы показали ранее. Их дают в качестве платы шахтёрам, когда у владельцев нет денег. На украшения их не пустишь, считаются браком, но в таверне или у перевозчика их примут. Тогда меня смутило, зачем шахтёру такие камни, ведь у него таких должна быть куча? Но я был слишком пьян и не мог упустить такой шанс. — Может прозвучать странно, но зачем Вам понадобилось скрывать свою татуировку? Родвуд тяжело выдохнул. Тогда он рассказал нам всё, что случилось с момента подавления восстания Ходящих.

***

После восстания мне дали выбор: уйдешь в самоволку или тебя повешают вместе с бунтарями. Так как я не отличался особой жестокостью во время бунта и при поддержке нашего дяди, который имел важный титул в рядах армии Лесного Королевства, мне разрешили сохранить способности, но с условием, что уйду я далеко и надолго. Выбора, очевидно, особо и не было. Я не мог позволить, чтобы сестра видела меня среди повешенных преступников, поэтому тихо ушел. И оставил ее совсем одну. Я отправился на юг, пересек с караваном Пустыню Тысячи Бед и остался без гроша. Умирать от голода я не планировал, поэтому устроился на одну из здешних шахт. За несколько месяцев я заработал гроши, никому из работников это, естественно, не нравилось, так что, они решили поднять бунт, который поддержали и другие работники из близлежащих шахт. Второго такого безумного каравана смерти переживать мне не хотелось, поэтому я отказался от их плана и ушел в самоволку. Естественно, никому это не понравилось, поэтому по пути к городу меня догнала пара крепких работников шахты. Я их знал, но они не знали, что с ходящими лучше никогда не вступать в бой, только если ты не сам ходящий или не хранитель. Мне пришлось избавиться от них, однако в драке один все-таки зацепил меня, серьезно поранив ногу. Благо, ходить это сильно не мешало, только боль мучала, но с ней я давно уже свыкся. Перевязал да я все тут. Тогда в ближайшем городке, до которого я добрел всего лишь за три дня, состоялось наше с Банджи знакомство. Он рассказывал, что вся его семья сейчас в Тилирие, про красивые зеленые луга, спокойствие и стабильность. Тогда и появился мой план. После бунтов на нескольких шахтах, руководство решило увеличить плату за труд рабочих. Но все же, бойня там была знатная, так что работников нахватало. Я устроился на другую шахту, где меня еще не знали, там я проработал достаточно долго, платили побольше, но чаще давали камни, минералы и все прочее, что все равно можно было обменять. Спустя какое-то время мне удалось скопить приличную сумму, я практически не отдыхал, подрабатывая в кузне, чиня кирки и другие инструменты, выполнял мелкие поручения начальства и все в таком духе. Я был готов на все, лишь бы у нас с Клариссой был шанс на новую жизнь. И все шло хорошо. В последний год, особо удачный, нам выдали премию, на которую я и купил медальон сестре, отправил ей вместе с очередным письмом. Писал я ей редко, так как времени не оставалось вообще, но любил читать то, что она мне присылала. В том письме я рассказал ей о плане, о том, что я заберу ее из Лесного Королевства и увезу туда, где нас не найдут и не вспомнят. Сестра согласилась. Через месяц я должен был приехать в Шолох, использовать прыжок и таким образом перейти через границу. Тем временем, Кларисса здесь, в Шолохе, договаривалась с человеком, которого я ей порекомендовал. Он должен переправить нас на лодке прямиком из города за небольшое, по его меркам, вознаграждение. Так как я все еще оставался Ходящим, а моя сестра была самым близким родственником ко мне, могли возникнуть трудности с путешествиями, мы не какой-то знатный дом, обычные смертные. Да и дядя был бы против. Он никогда меня особо не жаловал и попросил об этом «помиловании» только из-за Клариссы. А в сестре он видел потенциал, не знаю, правда, какой. Но по его велению, сестре стоило выйти замуж за одного из его коллег, богатого офицера. Даже знать не хочу, сговор это или дядя просто проиграл в карты. Поэтому нужно было торопиться. В одном письме Кларисса писала, что недавно на «семейный» ужин дядя привел этот денежный мешок и тот без конца флиртовал с ней. И как этим уродам не стыдно. Однако теперь понятно, почему дядя позаботился, чтобы меня выслали за Лесного Королевства, а не повесили, как предателя. Какая выгода. Одно дело, если твой племянник и брат этой прекрасной девушки преступник и негодяй, предатель, повешенный как крыса, а другое, если он будто тень, что осталась лишь в альбоме с семейным древом, а по факту уже никакого отношение к ним не имеет. Да и сестра бы не согласилась на подобное после того, как наш драгоценный дядюшка не согласился бы помочь спасти от смерти меня Но план был проработан идеально, я долго думал о нем, прокручивая все на тысячи раз. Но я не мог предугадать того, что произойдет дальше. В одной таверне, куда я пришел навеселе и случайно решив перебрать, за мой столик подсел какой-то карлик. Не помню, каким именем он мне представился, мало чего я, честно говоря, с того вечера помню, только, что он мой коллега и в шахте на юге работает. Этот гном предложил мне очень заманчивую сделку. Мне тогда так казалось. У него был один артефакт, найденный, где, то на севере, не помню. Если обмотаешь любое место на теле этой лентой, она скопирует кожу и ляжет поверх один-в один твоя, не отличишь. Так можно скрывать дефекты, что он посоветовал мне сделать с моей ногой, с того момента она зажила, но шрам остался и покрывал почти всю икру. Сказал, что это непрезентабельно, потом еще спасибо скажу. Но собирался использовать я этот артефакт не по его усмотрению. Если бы я мог спрятать знак ходящего, меня бы сочли безопасным и нам с Клариссой сбежать было бы еще легче. И силу сохранил, и дурачков-стражников вокруг пальца обвёл. Сделка состоялась, я отдал ему камни, которые мне по доброте душевной выплатили владельцы шахты, он- ленту. После таверны я сразу направился в небольшую гостиницу. Я всегда снимал там номер на пару дней, когда приезжал в город в отпуске. В конце концов, здесь тоже можно было найти подработку на эти дни. Поначалу я даже глазам своим не поверил. Ни не видно татуировки, будто ее и не было никогда, как я был счастлив. Тут же я сел за письменный стол, желая написать письмо дорогой сестре о том, что теперь успех гарантирован на все сто процентов. Но тут я закричал. Меня бросило в дикую аронию. Моя рука горела, огня не было, дыма тоже, но она будто плавилась на моих глазах. Я метался по комнате, роняя вещи и ударяясь об стены, пока ноги не отказали от шока, и я упал на пол. Еще долгое время я кричал, бился головой об пол, я рыдал от боли. Никогда за всю свою жизнь подобных мучений я не испытывал. А затем наступила темнота. Позже в госпитале мне сказали, что я потерял сознание от болевого шока. На мои слова о том, что на руке была повязка и ее нужно снять, лекари только качали головой и говорили, что я просто напился и уронил на руку лампу, но я не сумасшедший. По итогу, моя поездка задержалась на месяц. Пока я приходил в себя шахта, где я работал закрылась. Ну и пепел с ней. Как только лекари отпустили меня, я нанял перевозчика и поехал в сторону Лесного Королевства.

***

На глаза наворачивались слезы, уверена, куратору тоже тяжело было слушать эту историю, но нужно было сохранять профессиональное лицо. Я никогда не задумывалась о том, как сложилась судьба многих Ходящих, изгнанных или ушедших в самоволку. В конце концов, это просто люди, такие же как я или Кадия и у них тоже есть мечты, надежды, семья. Сколько хороших людей и сколько обстоятельств. В процессе рассказа Родвуд запинался, иногда, просто опускал голову и молчал, а сестра все время держала его за руку. После того, как Родвуд окончил свою историю в комнате повисла тишина и только колокольчики на одежде куратора напоминали о нашем присутствии. Сама жизнь словно замерла в надежде переварить всю трагедию этих двух людей, как бы безмолвно моля "перепишите это! Это не правильно, так не должно быть, они же так молоды. Не должны те, кто так юн испытывать столько боли и трудностей в жизни. Им полагается радоваться каждому дню юности, бродить по улочкам, задорно кричать вместе с друзьями, пугая птиц и прохожих, вызывать негодование и даже ворчание стариков, которые не понимают "глупую молодежь", искать приключений на одно место и, конечно же, влюбляться, весли себя как полные дураки, издали завидев свой предмет восхищения и потом влиться в эту юношескую романтику с головой. Но, к сожалению, жизнь и судьба- отнюдь не лучшие подружки и на каждого у них свои планы. Порочное молчание разорвал Полынь своим коронным "кхе-кхе". Так он всегда поступал, когда начиналось невыгодно долгое молчание. Разумеется, если это не было в его интересах. И сейчас куратору явно не хотелось останавливаться на этой теме и погружаться на все большее дно, явно, терзающих его мыслей. -Значит эта повязка... Она, можно сказать, въелась в твою кожу не оставив ни следа? Ходящий кивнул. - Быть может это достаточно древний артефакт, однако работает он по немного другой формуле. Я покосилась на куратора. - что ты имеешь ввиду? Родвуда обманули? -Не совсем так. Повязка, действительно, скрывает его татуировку. Но, если быть точнее, она переносит способности того, кто ее носит на другого человека. -Значит, артефакт сделан специально под знак Ходящих? Что-то вроде наших ташени. Только передают они не сообщения, а таланты теневиков. -звучит более чем. Но сейчас стоит вспомнить о другом. - Внемлющий обратился к Родвуду. - Как выглядел тот, кто дал тебе эту штуку. -Я же говорил, что был пьян и не помню всех деталей так хорошо, да и зачем это вам? -Это секрет, сам знаешь, свидетелям не обязательно знать всех тонкостей дела. – Полынь победно сложил руки на груди. Допрашивать в ответ и требовать четкого и полного объяснения деталей дела – еще одна профессиональная привычка Теневого Департамента, очень надоедающая. Как, впрочем, и привычка куратора дразнить и всячески издеваться над Ходящими, когда они вмешиваются в дела, не своей сферы влияния. -Значит, ты считаешь, что этот подонок может сейчас находиться в Шолохе? Да я убью его. -Если у этого подонка часть, а то и вся твоя сила, не думаю. Скорее, это он тебя по стенке размажет. Родвуд сжал губы и исподлобья взглянул на Куратора. Они оба были ходящими, оба сохранили таланты от Рэндома (Почти сохранили) Но как же они все-таки отличались друг от друга, Боже правый. Полынь- высокий, статный, с аристократичными чертами лица, гордой осанкой и гигантской каплей причудливости, что так мне нравится. (Я и сама не особо отличаюсь) стоял ровно, будто на две, а то и три головы выше всех собравшихся в этой комнате. А вот его бывший коллега будто загнанный зверь, никому не доверял, всех ненавидел, охраняя вход в свою пещеру. Он сидел согнувшись чуть ли не вдвое, исхудавший и бледный, тонкие пальцы, сжимающие нежную и хрупкую руку сестры, и ,конечно, уставшее от жизни лицо, что свидетельствует о тяжелой и несчастной судьбе. Что ж, я его не виню в ненависти и недоверии к нам, как к Ловчим, в первую очередь. Сама не так давно была в схожем положении, когда тебе кажется , что весь мир против тебя, ты сидишь один, пока другие наслаждаются жизнью на полную катушку. В гостиной снова повисла тишина, которую прервала уже Кларисса. -Госпожа Ловчая, могу ли я просить вас о помощи? -Клар, что ты задумала? – Пытался прервать ее брат, но девушка заткнула ему рот рукой. -Молчи, ты сейчас не в том состоянии, с каждым днем ты все слабее, думаешь, я не вижу. Эта штука из тебя не только магию выкачивает, а еще и жизненные силы! Мне уже не важен этот побег, если он истощит тебя до смерти. Если есть хоть шанс спасти тебя, я готова идти хоть к самому королю. Тогда я не смогла сидеть молча закрыв рот, в соответствие с протоколом, все равно ни я, ни куратор не видели в нем смысла, разве что как инструкцию при сложных ситуациях использовать, и то, когда на тебя бежит дикий северный медведь, сбежавший из заповедника, не будешь вспоминать о пункте 4 статьи 28 «Порядок действий при задержании, устранении опасных существ с явными признаками бешенства». -Мы сделаем все возможное, чтобы найти виновного. Прошу вас, -Я обратилась к бывшему Ходящему. – Берегите себя и лишний раз не выходите из дома, если этот человек, действительно, в Шолохе, вы можете быть в опасности. Если он вас заметит, поспешит устранить как свидетеля. Родвуд цыкнул языком «Сам знаю». Мы задали бывшим подозреваемым ряд вопросов, снова попытались установить внешний вид похитителя татуировок. В это время Кларисса решила приготовить чай на гостей, кажется, после моего обещания ее отношение стало лучше (по крайней мере, ко мне). Эта семейка запала мне в душу, есть в них что-то немного странное, с прибабахом, так сказать. Не даром Уилиус говорит: «В тихом омуте черти водятся» только в нашем случае черти очень милые и заботливые. Мы распрощались, когда на улице было далеко за полночь, спать после всех этих ужастиков не хотелось, поэтому мы решили прогуляться. Наш путь лежал через лес, густой и темный, но благо, светлячки и звездные лютики (названые так в честь своей особенности светить ночью) освещали путь, делая прогулку невероятно атмосферной и уютной. Что-бы ни случилось, со мной рядом надежный, верный Полынь. На душе постепенно стало спокойней. Мы остановились у реки, через которую лежал небольшой мостик. Даже не мостик, а просто пара досок, сколоченных вместе и брошенных кем-то впопыхах через мелкую речку. Полынь молчал все это время, над чем-то всерьез задумавшись. -Кстати, ты сказал мне, что я все пойму через десять минут. Но я так и не поняла твои мотивы не арестовывать их сейчас. -Моя фраза насильно вытащила куратора из омута воспоминаний, мыслей и идей, что постоянно преследовали Внемлющего. -Да это так, по старой памяти. -Ого, да у тебя есть сердце, кто-бы мог подумать. -Конечно есть, обычное человеческое живое сердце, а ты как думала, что у меня вместо него дыра или камень? -Хм. – Я сделала издевательски серьезное лицо, будто и правда раздумывала над этими вариантами. -Хэй, малек, ну ты чего! – он пихнул меня бедром. Я засмеялась. -Ты отлично справилась сегодня, молодец, горжусь. Я улыбнулась от уха до уха на что куратор потянулся ко мне, обнимая и прижимая к себе так, что лишняя секунда и могла бы задохнуться. Но ладно, можно и потерпеть. И я обняла его в ответ. -Спасибо, без тебя мне было бы тяжелее. -Твой верный малек всегда с тобой, не сомневайся. -Эх, душа моя, ты даже не представляешь, как много это значит…- Он вдруг замолк. Я тоже не стала тревожить это прекрасное мгновение тепла, спокойствия и счастья. Рано или поздно пришлось бы заканчивать эту уютную идиллию, когда стоишь ночью посреди леса, начинаешь замерзать и Полынь, видимо, заметил мою легкую дрожь. Ох, знал бы ты, голубчик. -Есть ли смысл расходится по домам? –Оперев мне голову на плечо спросил куратор. -Не знаю, спать осталось меньше шести часов, так что если усну дома, ты рискуешь на весь оставшийся день остаться без своего малька. -Не-е, так дело не пойдет, пошли в Ведомство. В кабинете есть кресло, а еще раскладушка, скоротаем ночь там. -Откуда там раскладушка? -На всякий случай, мало ли, я настолько полюблю бумажную работу ,что не захочу уходить домой. -Мда, чудила ты. -Сама такая. – И он нарочно сжал меня в объятьях так, что я невольно пискнула. А потом мы направились в Иноземное Ведомство, коротать эти шесть часов. Кстати, раскладушку забила я, на что Полынь злобно сощурился. -Это нечестно, ты меньше, как раз на кресло влезешь с ногами. -Кто успел, того и тапки.