Светлячок в долине света

Попав в столицу через главные ворота, Сакура тотчас же окунулась в многоголосый шум толпы, многоцветие красок и обилие запахов. Все вокруг, ни на что не обращая внимание, спешили по своим делам. Вот мимо нее пробежал курьер, торопясь с доставкой писем, прошел торговец, через плечо которого была перекинута длинная палка с нанизанными круглыми веерами, носильщики, не мешкая, тащили тяжелые тюки с товаром, кто-то торопился за покупками, кто-то — в храм, даже какой-то крестьянин все подгонял и подгонял старую усталую лошадь, навьюченную редькой. Люди вокруг кричали, ругались, беседовали, смеялись, причитали, зазывали купить у них что-нибудь... От страшной какофонии у Сакуры разболелась голова. Девушка расспросила дорогу у прохожих и поскорей свернула в тихий проулок. Пройдя его насквозь, она оказалась на торговой улице. По обе стороны от дороги теснились друг к другу многочисленные магазины, магазинчики и лавочки, к большинству из которых примыкали широкие деревянные настилы с выставленными на всеобщее обозрение образцами товаров на любой вкус: всевозможные ткани — хлопок и шелк всех цветов радуги, лекарства и травы, бумажные зонтики, плетеные корзины, свечи и разноцветные фонарики, деревянные ширмы, посуда из бамбука, глины и фарфора, изделия из стекла, книги, кисти и туши, свитки, гравюры, праздничные маски львов и драконов... Сакура остановилась в самом конце улицы у небольшого магазинчика, торгующего саке. Вход был завешен куском ткани цвета индиго с надписью «Магазин Мицуи». Девушка глубоко вздохнула и решительно прошла внутрь. Слева за прилавком она увидела худощавого мужчину средних лет, позади него за соломенными занавесями виднелись бочонки с саке. Сакура вежливо представилась, сказав, что пришла к господину Мицуи Кичиро по делу. Продавец окинул посетительницу равнодушным взглядом и без лишних слов провел через черный вход в небольшое помещение, где за низким столиком, заваленным долговыми расписками и бухгалтерскими книгами, сидел седой лысоватый мужчина и подсчитывал что-то на деревянной счетной доске соробан. Поприветствовав хозяина и назвав себя, Сакура объяснила, что пришла по поводу найма, и с поклоном протянула господину Мицуи рекомендательное письмо. Тот внимательно прочитал написанное, растерянно моргнул, рассматривая невысокую розоволосую девушку в светлом хлопковом кимоно, и брови его удивленно приподнялись. — Знаете, обычно я не нанимаю в охрану куноичи... — осторожно произнес купец, отер платком блестящую от пота лысину и глубоко задумался. — Тем не менее... я давно сотрудничаю с главой клана Куса... и у меня нет причин не доверять его суждению, — с уже большей уверенностью добавил он. — В письме он очень высоко отзывается о ваших навыках, госпожа Сакура. Мицуи Кичиро снова замолчал, задумчиво оглаживая подбородок, и неожиданно спросил: — Я слышал, там была какая-то проблема с разбойниками? — Проблема уже решена, — аккуратно пояснила девушка. — Проблема решена, а глава клана Куса дает вам отличные рекомендации... — Господин Мицуи пристально посмотрел на нее. — Ну, значит, так тому и быть! Я с удовольствием найму человека, который хорошо умеет решать проблемы, — добавил купец и улыбнулся, а потом продолжил: — Я собираюсь выехать в страну Водопадов через три дня, груз — шесть подвод с саке в бочках. — Мне сказали, что вы отправитесь в страну Огня, — немного разочарованно произнесла Сакура. — К сожалению, на границе опять неспокойно, весь северо-запад страны Огня полыхает в огне — уж извините за мой неудачный каламбур. Клан Хагоромо сцепился с шиноби страны Водопадов по какому-то зряшному поводу, вот уже неделю режут друг друга. Ехать туда сейчас было бы безумием... Знаете, один мудрец как-то сказал, что товары подобны текущей воде: ни днем, ни ночью не имеют покоя... Я не могу позволить себе ждать, пока на границе станет безопаснее, но и рисковать слишком сильно тоже не могу, поэтому мне пришлось пересмотреть планы. Мы пересечем границу со страной Водопадов севернее, почти по самому краю страны Земли, и объедем опасный участок, двигаясь еще дальше на север, до самой столицы страны Водопадов. Ходят слухи, что их дайме собирается жениться. Саке к празднику будет весьма кстати... Ну так как, вы поедете с нами? Сакура нахмурилась, чуть прикусив нижнюю губу, и кивнула. — Да. — Отлично, тогда через три дня в конце часа тигра жду вас здесь. Обговорив условия и получив в задаток несколько серебряных монет, девушка отправилась в ближайшую гостиницу...

***

В назначенный день Сакура встала еще затемно. Тихонько позевывая, она привела себя в порядок, надела одно из подаренных Мизуки кимоно — слегка укороченное, темно-фиолетовое, из толстого и прочного шелка «цумуги», с рукавами до локтя — подвязала его алым кушаком, часть оружия и свитки сложила в подсумки и прикрепила к поясу, часть — спрятала в ножнах на голени, под подолом, потом натянула перчатки с обрезанными пальцами и поспешила к выходу из гостиницы. Обувшись на пороге в свои старые сандалии, девушка отправилась на торговую улицу. Когда она подошла к магазину, работа по погрузке товара была в самом разгаре. Работники в коротких светлых куртках и простых хлопковых штанах споро закатывали оплетенные рисовыми веревками крутобокие бочонки на повозки, запряженные волами. Рядом с подводами, внимательно следя за процессом, дожидался сам Мицуи Кичиро и двое мужчин-шиноби, очень знакомой наружности: высокие, худощавые, немного сутулые, с серо-седыми волосами, которые стояли дыбом и казались наэлектризованными... На мгновение у Сакуры перехватило дыхание. Взяв себя в руки, она подошла ближе и поприветствовала их. Мужчины поздоровались в ответ, с интересом рассматривая юную зеленоглазую куноичи с розовыми волосами до плеч. Мицуи Кичиро представил их друг другу. Старший мужчина, Хатаке Таучи, оказался особенно похожим на ее сенсея, только лет на пятнадцать старше: у него были такие же, как у Какаши, немного выпуклые темно-серые умные глаза с чуть опущенными наружными уголками, тонкие седые брови, прямой нос, твердый подбородок и... такое же флегматичное выражение лица. Даже держался он похоже — ссутулясь и скрестив руки на груди. Если бы не отсутствие так любимой Какаши-сенсеем маски на лице, сходства было бы еще больше. Одет Таучи был в плотные темные штаны с обмотками из бинтов на лодыжках, крепкие сандалии, немного похожие на те, что носили все шиноби в ее времени, и потертую куртку с закатанными до локтя рукавами. К ремню на талии крепились подсумки с оружием, на бедре была пристегнута кобура с сюрикенами, из-за плеча виднелась рукоять танто. Младший — мужчина с коротким хвостиком на затылке, Хатаке Кува, сын Таучи — был лет на семь-восемь старше Сакуры. Лицом и снаряжением очень похожий на отца, он, в то же время, являлся его полной противоположностью — открыто и весело улыбался. — Хо! Господин Кичиро наконец-то вложил прекрасный цветок в букет из таких сорняков, как мы. Ну что, сестричка, поработаем вместе? — Кува задорно ухмыльнулся и подмигнул Сакуре...

***

Время, как и запряженные в повозки волы, тянулось размеренно и неспешно. Под руководством Хатаке Таучи обоз, тихо поскрипывая колесами, вот уже четвертый день довольно медленно, скучно и совсем без приключений продвигался к столице страны Водопадов. Путники благополучно миновали границу и совсем скоро должны были добраться до города, который принадлежал местному дайме. Полуденное солнце, застывшее в небе без единого облачка, заливало все вокруг яркими лучами, так что было не по-весеннему сухо, пыльно и жарко. Утоптанная дорога, по которой они двигались, пролегала через растянувшиеся на многие ри поля, усыпанные бело-синими незабудками, так что Сакуре порой казалось, что волы, запряженные в повозки, неспешно плывут по сказочному цветущему морю куда-то прямо в голубые небеса... Таучи ушел вперед, разведывая путь, а Сакура с Кувой, шедшие в самом хвосте обоза, неожиданно разговорились. — ...Я даже и не знаю, сколько всего Хатаке путешествуют по таким же дорогам, как эта. Наш клан изрядно раскидало по свету. Мы с отцом, например, вот уже пять лет нанимаемся в охрану, кочуя по разным странам. А что, работа ничем не хуже других, и уж всяко получше, чем резать горло своим, — Кува помрачнел, словно вспомнил что-то нехорошее, а потом спросил: — А тебя, сестренка, что заставило покинуть свой дом? — У меня нет больше дома, — тихо отозвалась Сакура, — ни дома, ни семьи — я всех потеряла... и сама совсем потерялась в этом мире... Не знаю даже, как и ради чего жить дальше, — девушка, с трудом договорив, замолчала. Кува искоса поглядел на нее. — Проклятый мир, проклятое время, — тяжело вздохнул он и пожал плечами. — Священники все твердят, как говорящие скворцы, что мир совершенный, только я им не верю. Пока такие твари, как мы, люди, живут на свете, совершенным ему не бывать. Мы все время будем все портить — сражаться, убивать и уничтожать все вокруг. — Он хмыкнул. — Может, слышала, шесть лет назад — я был тогда чуть старше тебя сейчас — по этим самым дорогам и голубым полям прокатилась очередная война между Землей и Огнем. Бессмысленная, жестокая война, которая и нужна-то была только для того, чтобы жадные князьки засунули в свои сундуки еще несколько мешков с золотом... Мои лучшие друзья погибли в той войне. И эта трава вокруг до скончания века будет им изголовьем, а цветы покрывалом. Думал, рехнусь от горя... — Парень сглотнул горький комок, подкативший к горлу. — Веришь ли, сестренка, до сих пор иногда становится так тошно, что я, как и ты, задумываюсь, а что мне в этой жизни? Может, лучше было уйти тогда вместе с ними: лечь рядом — голова к голове, навсегда забыться под тяжелым дерновым покрывалом и вечно видеть сны о таких же цветах и траве. Больше не воевать, не переживать за живых, не горевать о погибших... Кува помолчал немного и продолжил: — Да только знаешь, просто взять и сдаться — это не путь шиноби, это трусость и предательство. Они бы не хотели, чтобы я вел себя, как тряпка, даже ради их памяти. Так что, когда становится совсем плохо, я говорю себе, что жизнь — потрясающе дорогая штука, самая большая драгоценность и для дайме, и для распоследнего нищего. А потом я вспоминаю, как здорово чувствовать себя живым: как медленно расслабляются в горячей воде онсэна натруженные в бою мышцы, какими невозможно вкусными кажутся родниковая вода и холодный рис после тяжелого перехода, как приятно греть руки у дышащего смолою костра холодной осенней ночью... и как сладко пахнут самые простые полевые цветы. — Кува наклонился к обочине, сорвал маленькую незабудку и протянул ее Сакуре. Девушка взяла цветок и легонько погладила нежные бело-голубые лепестки. — Так что, вот, что я тебе скажу, малышка: не надо спешить к мертвым, им твоя гибель уже не нужна. Найди то, ради чего стоит жить, и живи, пока можешь. Смерть все равно не обмануть и не избежать собственной судьбы, она придет и возьмет свое в нужное время. — Он задумчиво посмотрел вдаль. — Но как же выдержать, когда становится совсем невыносимо? — беспомощно и как-то совсем по-детски спросила Сакура. — Каждый новый вздох означает, что ты еще жива. Можешь видеть небо над тобой, ощущать под ногами траву, чувствовать аромат цветов. Когда станет совсем тяжело, вспомни об этом, вдохни поглубже и продолжай жить, — просто ответил парень и надолго замолчал, думая о чем-то своем. Через некоторое время он заговорил снова, меняя трудную тему разговора: — Так куда ты планируешь пойти после того, как доставим груз? — Хотела отправиться в столицу страны Огня... Я ведь и нанялась к господину Мицуи именно поэтому. Мне сказали, что он направляется в ту же сторону. — Да! Точно! — воскликнул младший Хатаке. — Он же планировал повезти саке в Танзаку. — Парень задорно улыбнулся и подмигнул. — А вот я рад, что планы нашего нанимателя изменились, — в стране Водопадов меня ждет самая замечательная девчонка на свете! Сакура заинтересованно на него поглядела. — Твоя девушка? — Лучше! — он снова ухмыльнулся и добавил: — Моя младшая сестра Онага. Пару месяцев назад она устроилась работать при дворе дайме к одной из благородных дам, так что мы теперь будем редко видеться. Она, кстати, чем-то похожа на тебя, только чуть постарше. Я обещал привезти ей подарок из страны Травы — там, оказывается, лучшие резчики по дереву. Погляди-ка, ты ведь тоже девушка, как думаешь, ей понравится? Шиноби аккуратно достал из-за пазухи плоскую коробочку и протянул Сакуре. Осторожно взяв ее и раскрыв, девушка увидела внутри инкрустированный драгоценными камнями деревянный гребень с искусно вырезанным силуэтом летящего журавля. — Ах! — не сдержала она восторженного возгласа. — Он прекрасен, я уверена, твоей сестре очень понравится! — девушка с улыбкой вернула ему коробочку. Кува снова спрятал ее за пазуху и самодовольно ухмыльнулся. — Сам выбирал! Вдруг к ним быстро подбежал старший Хатаке, обычно флегматичное его лицо прорезали тревожные морщины. — Отец, что случилось? — немедленно насторожился Кува. — Что то не так, не могу понять, что именно: посторонних запахов не слышу, но чую — вон в тот лесок нам лучше не заходить, — он кивнул на видневшиеся впереди деревья. Над лесом внезапно взлетела стая ворон и, громко каркая, закружила над верхушками. — Посмотрите на птиц! — с тревогой воскликнула Сакура. Таучи хмыкнул. — Точно, их кто-то испугал. Вороны заметили в лесу чужаков, а это значит, я не ошибся, и впереди нас ждет засада. Разворачиваем повозки. Сакура с Кувой кивнули и, выполняя приказ, побежали к возницам, сам же он поспешил к господину Мицуи. Совсем скоро повозки начали медленно разворачиваться под громкое и недовольное мычание волов. Их действия не остались незамеченными — из леса навстречу каравану выбежал десяток шиноби в темной одежде и с огромными сюрикенами в руках. — Это Фума! — крикнул Таучи возницам и купцу. — Прячьтесь под повозки! Кува, зови стаю, Сакура, присматривай за обозными. Младший Хатаке сложил нужные печати, хлопнул ладонью по земле, и из облачка дыма появился его призыв: четверка больших мощных псов с острыми волчьими ушами. Разбойники уже почти добежали до дороги, раздался мерзкий свист, и в защитников каравана полетели сюрикены. Извернувшись в прыжке, Кува поймал один из них и запустил обратно — послышался чей-то стон. Не теряя времени, двое Хатаке обнажили мечи и бросились к нападающим, призывные собаки побежали за ними. Через мгновение на дороге закипела схватка. Таучи сражался против обступившей его троицы, Кува чуть в стороне от отца успешно отражал удары двоих, еще двоих задержали псы. Двое бандитов, которые обогнули защитников по широкой дуге, бросились на Сакуру. Уворачиваясь от посыпавшихся на нее ударов, Сакура подгадала момент, собрала чакру и подпрыгнула. — Шан-на-а-аро!!! — крикнула девушка, размахнулась и ударила кулаком по дороге, земля под ее пальцами содрогнулась и зазмеилась глубокой трещиной — один из чужих шиноби не успел увернуться, рухнул вниз и оказался погребенным под осыпавшейся почвой. — Ах, ты маленькая дрянь, — процедил сквозь зубы вовремя отскочивший второй разбойник — парень с ярко-рыжими волосами. Он сложил печати и метнул в девушку усиленный чакрой ветра огромный сюрикен. Сакура отпрыгнула в сторону. Металлическое орудие с протяжным свистом пронеслось мимо нее и, не снижая скорости, отрубило задник одной из повозок, как кусок мягкого сыра, а после пролетело насквозь и глубоко зарылось в землю. Из-под колес послышался запоздалый испуганный вскрик возницы. Ничем больше не удерживаемые, пара бочек немедленно выкатилась из пробитой повозки и с грохотом разбилась на дороге, накрывая окружающее пространство резким запахом саке. Под прикрытием только что запущенного сюрикена рыжий шиноби подскочил к девушке и попытался ткнуть ее кунаем в бок. Сакура поднырнула под оружие, усилила чакрой кулак и ударила разбойника в живот — тот, кувыркаясь, отлетел в сторону, пропахал землю перед собой и замер изломанной марионеткой. Девушка мельком бросила взгляд на сражающихся Хатаке и, не желая оставлять за спиной врага, побежала к провалу в земле, в который угодил первый разбойник... Таучи в то же самое время легко, будто танцуя, отражал удары троих шиноби. Острие его танто светилось ярким белым светом, разрезая чужие доспехи, как бритва, и нанося врагам глубокие порезы. Истекающие кровью разбойники ярились и нападали все более отчаянно и безрассудно. — Сдавайтесь, и мы убьем вас быстро... Может, только девку чуть попозже! — щербато ухмыляясь, нагло заявил один из них. Таучи вместо ответа полоснул его мечом по предплечью. — Вам все равно не жить! Наш глава этого просто так не оставит! Вы все сдохнете!!! — заорал другой разбойник, очень высокий молодой парень с изуродованной шрамом щекой, и широко замахнулся на Таучи мечом. Воспользовавшись просчетом врага и увернувшись от мощного замаха, который потянул вражеское оружие вниз, Таучи прыгнул на обух чужого клинка, впечатывая его в землю, ухватил танто обратным хватом и с силой ударил под лопатку разбойника со шрамом. Кувыркнувшись назад, он вскочил на ноги и снова закружил по дороге, отражая удары двоих шиноби клана Фума. Младший Хатаке, который сражался чуть в стороне от отца, тоже успел достать одного из своих противников ловким ударом. Острие его меча проскользнуло между пластинами чужих доспехов, глубоко и точно кольнув разбойника под мышку. Шиноби клана Фума растерянно ойкнул и упал, заливая землю кровью. — Аа-а!!! — заорал последний из противников Кувы и замахнулся на него мечом. Четверка призывных псов, успев к тому времени разорвать двоих разбойников, с громким лаем бросилась на помощь хозяину. Накинувшись со всех сторон на врага, они с легкостью расправились с ним и с громким хлопком исчезли. Кува убедился, что с Сакурой все в порядке, и огляделся, высматривая отца. Он успел заметить, как тот смертельно ранил второго своего противника, разрубив врагу ключицу до самой грудины. Шиноби клана Фума взвыл от боли, но в последнем усилии сумел крепко ухватить торчащее из груди танто за лезвие, не давая старшему Хатаке выдернуть меч. Третий разбойник, в надежде достать верткого противника, бросился к ним и замахнулся на Таучи кунаем. — Отец! Сзади! — в ужасе закричал Кува. Уже не успевая отразить замах врага, он метнулся наперерез шуншином и, не раздумывая, заслонил Таучи собой, приняв предназначавшийся отцу удар и подарив тому драгоценные мгновения. Таучи выдернул танто из рук разбойника, с силой оттолкнул его ногой, обернулся и отсек голову последнему врагу. Голова разбойника с распяленным в крике щербатым ртом отлетела в сторону и глухо ударилась о землю. Обезглавленное тело рухнуло следом, заливая голубые цветы на обочине алой кровью. Звенящая тишина опустилась на дорогу. — Сынок... — старший Хатаке неуверенно протянул руку и едва успел поймать Куву, когда тот начал оседать на землю. Неловко обняв сына, Таучи опустился на обочину дороги, мертвой хваткой зажимая рану на его груди. — Зачем ты это сделал? — с горечью прошептал он. — Я уже потерял однажды твою мать... и вот теперь ты... Не должны родители жить дольше своих детей. Сакура расправилась с разбойником в яме, оглянулась, выискивая обоих Хатаке, увидела, что произошло, и бросилась к ним, упав рядом с раненным парнем на колени. — Не смогу... отдать... сестренке подарок... — с трудом выговорил Кува. — Отец, передай... — рука его потянулась к груди и вытащила из-за пазухи разрубленную почти напополам коробочку. Он моргнул и растерянно прошептал: — Жалко... В глазах у Таучи застыли слезы. — Я медик, — торопливо проговорила Сакура и мягко добавила: — Пожалуйста, отпустите его. — Сейчас она больше всего на свете жалела, что Бьякуго-но ин все еще не восстановилась. Старший Хатаке с отчаянием посмотрел на нее и разжал сведенные судорогой пальцы. Сакура взглянула на рану и прикусила губу: все было очень и очень плохо. Удар, нанесенный вражеским шиноби, целил в сердце, Куве повезло, что коробочка слегка сместила лезвие куная. Шанс спасти его был, хоть и довольно призрачный... — Не давайте ему терять сознание, — приказала она, направила медицинскую чакру к ладоням и приложила их к ране. Сколько прошло времени, девушка не знала. Она снова и снова направляла медицинскую чакру в рану, терпеливо и внимательно сращивая сосуды и мышцы и с ужасом чувствуя, как его дыхание становится все реже и реже. — Делай новый вздох и живи!!! — не выдержав, отчаянно крикнула она Куве, смаргивая застилавшие глаза слезы. — Даже если очень больно и трудно — живи, не сдавайся! Ты же сам учил меня этому... пожалуйста, не сдавайся... — горько всхлипывая, шептала она. Слезы и пот заливали лицо, в глазах потемнело от чакроистощения, но девушка все направляла и направляла чакру в рану. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — молча начала она молиться неведомо кому, едва слыша под пальцами тихий стук сердца, — пусть он выживет! — Ей было больно от мысли, что этот веселый улыбчивый парень, так похожий на ее сенсея, умрет так же, как многие до него, — те, кого она не сумела спасти...» Вереница погибших людей вдруг пронеслась перед ее затуманенными от слез глазами. Замыкавшие цепочку Наруто и Саске обернулись и, улыбаясь, что-то крикнули ей, что-то, чего она, как ни старалась, не смогла расслышать... Собственное сердце застучало, как бешеное, а мир вокруг поблек и потемнел, сжавшись до ярко-красной раны на груди Кувы. Девушка зарычала, пережигая гнев, ярость и боль в чакру. — Не смей умирать! Слышишь меня! Не смей!!!

***

Сакура наконец отняла окровавленные руки от груди Кувы и с тревогой посмотрела на него. Молодой мужчина все еще был очень бледен, до синевы, но уже не выглядел умирающим. Широко распахнутые серые глаза его с какой-то детской растерянностью и удивлением смотрели на девушку. Похожим взглядом на нее смотрел и старший Хатаке...