Sen Varsın

Как говорит, что пошутил — у Караджи руки трясутся. Прячет их от Азера. Не надо ему видеть. Или надо? Пока едут от участка домой — не смотрит на него, коленки свои разглядывает, очень интересно. Конечно, все понятно. Давно все понятно. Яснее ясного. Караджа только не ожидала, что настолько. Что и Азер… Как будто ее мысли у него в голове, как будто ее словами все сказал. Ничего ведь сказал! Можно же сделать вид, что Азер ничего не сказал? Нельзя, Караджа как никогда это понимает. Да и смысла нет. Не ее мысли в нем, и не его — в ней. Одни мысли на двоих. Одна беда. А у Караджи внутри все накалено до предела. Искры одной достаточно — взорвется. Азер — искра. Прячется от него потом, думает даже дверь запереть. Будто Азера дверь остановит. Будто его надо останавливать. Не надо, верно. Караджа не понимает, откуда это, как это, возможно ли такое. Ей не нужно спрашивать его ни о чем. Ему не нужно, в самом деле, ей ничего говорить. Караджа смотрит на Азера и знает, просто знает. И Азер тоже знает. Как если бы они не два отдельных человека были, а один. Ночью сна ни в одном глазу. Ох, Всевышний, помоги, дай сил! Посмотри на меня, посмотри, может, увидишь такого же как ты… Оф, Азер, оф! Зачем говоришь такое? Зачем еще о чем-то просишь? Караджа видит, давно уже видит, осязает, как в плед этот кутается. Азер уходит из дома, Караджа снова сбегает к себе в комнату. Вспоминает эти его слова и улыбается, внутри — будто лампочка в темноте вспыхивает. Нет, конечно, что она себе воображает? Столько бед за порогом этим, о семье надо думать. Надо уходить, прямо сейчас, собраться и уйти. И чтобы не Азер отвез. Йылмаз или вообще такси вызвать. Караджа не выдержит ехать с ним, прощаться с ним. Прощаться? Если очень быстро запихивать вещи в сумку, то это слово не так страшит. У Азера тоже есть право на решение. Азер решает. Взглядом, словами. Поцелуем. Караджа дышать толком не может, а он уходит! Ну что он! Азер, Азер. Такой же, точно такой же. Запереть дверь, выключить свет, спрятаться под одеяло, сжаться в комок. Так быстро Караджа никогда не ложилась спать. Так быстро никогда не билось ее сердце. И громко, так громко, что, наверное, весь дом слышит. Азер у себя в комнате уж конечно же слышит, улыбка его — перед глазами. Фадик сейчас придет и спросит, что случилось с их гостьей. Фадик Караджа не сможет соврать. Все плохо, все плохо, все очень плохо. Ночью снится что-то страшное. Утром, аккуратно, отвлеченно, по чайной ложечке, Караджа узнает — нет Азера, до завтрака еще ушел, ничего не сказал и ушел. Если бы Карадже кто сказал, что два дня — это долго ужасно, что два дня — как два века тянутся, то она бы вряд ли поверила. А теперь вот знает точно. Ногти себе все сгрызла, Фадик на глаза не показывается — увидит ведь, поймет. Азер не отвечает на звонки, ни матери, ни брату. Караджа проклинает Азера самыми последними словами, Салих бы покраснел. Караджа хочет крушить все вокруг себя. Дурак, дурак! А если с ним что-то случилось? Если он в беде и помощь нужна? Караджа молится за Азера так, как ни за кого не молилась.